В. г. федоров «в поисках оружия» часть 1

Предисловие редакции: С настоящего номера редакция издания «Техника – молодежи» начинает печатание военно-исторических мемуаров врача технических наук доктора наук-орденоносца В. Г. Федорова. Создатель атих мемуаров есть одним из старейших отечественных экспертов-оружейников, выделившихся собственными работами еще в дореволюционное время. Его перу в собственности последовательность научно-технических трудов по оружейному делу.

Своим трудом «Основания устройства автоматического оружия» В. Г. Федоров положил начало отечественной науке об автоматическом оружии. По окончании русско-японской войны 1904 – 1905 гг. В. Г. Федоров участвует в издании первой в Российской Федерации личной военной газеты «Армейский голос», закрытой скоро царским правительством за критику непорядков в армейском министерстве. В 1906 г. В. Г. Федоров при участии В. А. Дегтярева начинает разрабатывать автоматическую винтовку – одну из первых у нас.

Герой cоцтруда В. А. Дегтярев, трудившийся с т. Федоровым в течение четверти века, именует его своим преподавателем.

На протяжении первой мировой империалистической войны 1914–1918 гг. В. Г. Федоров командируется в разные государства для приобретения ружей, патронов и пулемётов, дабы ликвидировать катастрофический недочёт оружия в русской армии. Данный занимательный период собственной жизни В. Г. Федоров и обрисовывает в мемуарах «В отыскивании оружия».

Собственные конструкторские и научные работы В. Г. Федоров продолжает с прошлой энергией и по окончании Октябрьской революции. Он организует и управляет монтажно-конструкторским бюро на одном из оружейных фабрик. Сейчас издаются его работы в нормализации оружия и области стандартизации – «система и Пулемёт Дегтярева КЭС а», «Неприятность допуска», «Составление рабочих чертежей образцов автоматического оружия».

К трудам последнего времени относятся «Оружейное дело на грани двух эр», «Эволюция стрелковою оружия», «История винтовки» и др. За заслуги в области упрочнения технической мощи Красной армии В. Г. Федоров награжден орденом «Красная Звезда».

ГЛАВА ПЕРВАЯ ВОЙНА Заявлена ПЕРЕД ГРОЗОЙ

Был июль 1914 года… Мой отпуск оканчивался, и в конце месяца я решил возвратиться в Санкт-Петербург, к месту работы.

С сожалением покидал я шикарные места степной полосы России по Самаро-Златоустовской железной дороге, где я лечился в одной из кумысолечебниц неподалеку от города Белебея. Как довольно часто вспоминал я потом о красотах природы этого дивного уголка нашей страны!

Необозримая ширь полей, раскинутых на высоком плоскогорье с черноземной землёй, утопала в туманной дымке, сливаясь с горизонтом; желтеющие нивы чередовались с равнинами, на большом растоянии несущими запах цветущего клевера; по ковыльным пастбищам и лугам медлительно двигались стада пасущихся овец… раздольем и Тишью веяло от нескончаемых степей.

Поезда были переполнены, как неизменно и везде в Российской Федерации; еле-еле удалось взять билет и кое-как поместиться в вагоне.

По дороге приобрел свежие газеты. Они были полны известиями о событиях в Европе, об ультиматуме, что Австро-Венгерская империя предъявила Сербии. Честно говоря, все как-то привыкли к таким осложнениям и не верили в возможность близкой войны.

Любой сохранял надежду, что все будет в итоге улажено и мирный уклад судьбы не будет нарушен кровавыми событиями.

Не верилось мне в возможность войны и еще по одной причине. Лишь сравнительно не так давно, в частности в июне месяце, в Госдуме было закончено рассмотрение громадной военной программы. Предполагалось очень сильно повысить численность армии, сдать новые заказы на пулемёты и ружья, расширить полевую, в особенности полевую тяжелую, артиллерию и практически заново воссоздать осадную артиллерию.

Предстояла кроме этого громадная работа и по усилению крепостей. Все это могло быть осуществлено лишь к 1917 году.

Казалось бы, что русская дипломатия приложит все меры к тому, дабы оттянуть войну, пока не будет выполнена эта программа.

Было ясно: в случае если разгорится война, то нам предстоит встретиться с очень важным соперником – Германией. Я прекрасно знал эту страну, ее народ, армию, оружие. Неоднократно мне приходилось посещать в разных германских городах, куда я направлялся по служебным командировкам в качестве работника специалиста и Артиллерийского комитета в области ручного огнестрельного и холодного оружия.

не забываю, как-то в декабре 1913 года меня позвали к главе Главного артиллерийского управления. Он заявил, что мне нужно отправиться с тайной целью за границу.

– В то время, когда необходимо ехать? – задаю вопросы.
– Сейчас в семь часов, – послышался неожиданный для меня ответ.
– Какова будет цель поездки?
– Это вы определите детально у офицера генштаба, с которым встретитесь на вокзале, – сообщил глава, протягивая мне руку и показывая тем самым, что личная встреча окончена.

Мне оставалось только пара часов, дабы экипироваться в штатское платье, которого у меня совсем не было. Нужно было кроме этого устроить кое-какие дела на работе и дома. Эти пара часов я провел в огромном напряжении, лихорадочно планируя в дальний путь. Обвинять руководство в том, что оно через чур поздно показывает срок выезда, не приходилось.

Это, само собой разумеется, входило в совокупность тайных командировок и содействовало сохранению в тайне всего дела.

Уже по окончании первого звонка я вбежал с мелким чемоданом на платформу. Меня вправду ожидал офицер разведки – низкого роста человек, напоминающий лицом Наполеона. Он предотвратил в первую очередь о необходимости выполнять чрезвычайную осторожность. Моя обязанность заключалась в том, дабы опрашивать тех лиц, которых приведет ко мне в том либо другом городе офицер разведки. Я не знал ни их фамилий, ни рода работы, ни их занятий. Обо всем этом должен был позаботиться уже мой спутник.

Меня поражало его умение и, прямо сообщу, талант вести узкую конспирацию. Он сказал кроме этого о том, что за нами направляться везде отечественная же контрразведка, что она смотрит за каждым отечественным шагом и защищает нас от провокации и попыток ареста.

И неоднократно нам приходилось по тревожному сигналу малоизвестных «телохранителей» скоро убираться восвояси.

Большое количество занимательных и страшных похождений пережил я вместе с этим офицером генштаба. Раз как-то в одном из городов, куда нас занесла будущее, в приемной гостиницы, в которой мы остановились, была назначена встреча с одним нужным нам человеком. Ни он нас, ни мы его не знали в лицо. Этому человеку были только указаны час и место встречи к тому же одна неспециализированная примета – он должен был обратиться к одному из сидящих в приемной, пара похожему лицом на Наполеона.

И вправду, в условленное время показался господин, что подошел к моему коллеге и сообщил пароль. А после этого данный человек был предоставлен в мое распоряжение, дабы я выудил у него вероятно больше полезных сведений.

Так, методом опроса различных сопоставления и лиц их рассказов и сведений я приобретал достаточно подробную картину новостей оружия германской армии. Кроме этого, переезжая из одного города в второй, присматриваясь к окружающему, прислушиваясь, изучая, я прекрасно ознакомился с обычаями данной страны, с господствующими в ее обществе идеями, с ее военной организацией.

Я воочию видел, как напряженно подготовилось правительство Вильгельма II к грядущей всемирный схватке. В германских военных кругах часто повторяли изречение Мольтке: «Продолжительный мир – это мечта а также не красивая мечта; война же имеется значительный элемент божественной совокупности мира». Были кроме этого в громадном ходу слова начальника германской внешней политики фон-Бюлова: «Нехорошая вещь в политике – это душная атмосфера и апатия общего самообладания».

Практически на глазах возрастали численность кайзеровской армии, ее техническое оснащение, запас людей, обученных армейскому делу. Меня постоянно поражали германская металлическая дисциплина, пунктуальность и систематичность, в которых воспитывались не только армейские, но и гражданские люди.

Мне неоднократно приходилось видеть армейские учения на громадном плацу в прусском городе Потсдаме. Упорно и неутомимо прививались германской пехоте быстрота, активность и энергия во всех действиях и движениях. Пристально присматривался я к внешнему виду германских офицеров и генералов.

В большинстве собственном это были люди высокие, стройные и подвижные; в них не было и следа той одутловатости, тяжеловесности и, основное, усталости, каковые я с прискорбием встречал часто среди лиц, занимавших наибольшие командные должности в русской армии.

Мы, работники Артиллерийского комитета, прекрасно знали германские образцы оружия и работу германских армейских фабрик. Мы высоко ценили известного германского изобретателя Маузера, совокупности которого были приняты на вооружение в семнадцати странах, а один свод забранных им привилегий на собственные изобретения составлял объемистый том. Не обращая внимания на преклонный возраст.

Маузер все еще продолжал настойчиво трудиться, и практически ежегодно оказались его разные работы в области усовершенствования оружия, и и новейшие образцы автоматических пистолетов и винтовок.

По собственной работе нам часто приходилось знакомиться с зарубежной технической литературой. И в этом отношении значительно чаще мы обнаружили нужные сведения в трудах германских инженеров, специалистов и учёных. Достаточно назвать хотя бы узнаваемый труд по стрельбе генерала Роне, курс по ручному оружию генерала Вилле либо же берлинский «Лебелевский ежегодник», в котором возможно было отыскать все сведения о достижениях и различных усовершенствованиях в армейском деле всех стран.

В том месте были исчерпывающие сведения о оружиях кроме того таких малых стран, как Чили, Перу и т. п..

Одним словом, все сказало о том, что в кайзеровской Германии военное дело, обучение и военное образование были поставлены со всей методичностью и основательностью. Не только у меня, но и у большинства вторых, прекрасно знавших эту страну, бродила идея: нам предстоит борьба с важным, храбрым и искусным неприятелем.

Обо всем этом я и думал в продолжительные часы вагонной тряски, возвращаясь с кумыса в Санкт-Петербург. Я нечайно сопоставлял техническое оснащение царской армии с германской.

Отечественная отсталость числом артиллерии, согласно точки зрения высших армейских кругов, являлась угрожающей. А мастерство стрельбы, которым славились русские артиллеристы, далеко не всегда могло компенсировать данный недочёт в эру «технической» войны.

Второй не сильный стороной царской армии являлась ее относительно долгая мобилизация. Германские армии имели возможность закончить мобилизацию уже на десятый сутки, а полное сосредоточение всех русских армий могло быть достигнуто только на сороковой сутки. Эта медлительность вызывалась крайней бедностью железных дорог в царской России при ее огромных пространствах, и неспециализированной неповоротливостью всего военного аппарата.

В это же время финал современных войн часто зависит от результатов первых столкновений.

Казалось, для чего царскому правительству необходимо было ввязываться в войну, в случае если опять-таки лишь к 1917 году, ко времени исполнения намеченной громадной военной программы, сроки мобилизации русской армии могли быть хоть пара сокращены, а численность армий существенно увеличена?

«Нет, – протестовал во мне какой-то внутренний голос, – нереально допустить, дабы на данный момент Российская Федерация, не хватает подготовленная, была втянута в ожесточённые события, нависшие над Европой». Увы, мы, армейские военные и люди эксперты, не знали в собственном большинстве многих тайных тайн царской дипломатии!

Но уже в Москве я почувствовал, что надежды мои не оправдаются. Я заметил на улицах войска, спешно возвращающиеся из лагерей в казармы. Части шли по городу походным порядком, запыленные и усталые.

Говорили, что войска возвращены из лагерей ввиду ожидающейся мобилизации.

В тот же вечер в Москве на Лубянской площади начались патриотические манифестации. Экстренные выпуски газет разбирались нарасхват. Понемногу всеми овладело тревожное, лихорадочное состояние.

СТРОЕНИЕ НА ЛИТЕЙНОМ

По возвращении в Санкт-Петербург я срочно поспешил к месту моей работы – в Оружейный отдел Артиллерийского комитета, где в тот сутки должно было происходить очередное совещание.

Артиллерийский комитет являлся высшим научным учреждением, которое руководило испытанием и разработкой всех образцов оружия, вводимых в русской армии. Комитет был организован еще в 1803 году министром обороны Аракчеевым. Комитет складывался из нескольких отделов: орудий и снарядов, лафетного, порохового, вопросов стрельбы и т. д. Последним был седьмой, Оружейный отдел, планировавший для собственных совещаний раздельно от других благодаря специфичности разбираемых тем.

В этом отделе я и трудился в качестве докладчика по поступающим оружейным вопросам.

В отличие от вторых военных учреждений, постоянные члены комитета не назначались руководством: у нас была выборная совокупность на базе закрытого голосования, в котором должны были принимать участие доктора наук Артиллерийской академии и члены комитета. Помимо этого, имелись совещательные члены, входившие в состав комитета по занимаемой ими должности, как, к примеру, профессора военных и начальники заводов Артиллерийской академии.

не забываю, как, только что окончив в 1900 году Артиллерийскую академию, я совсем еще молодым капитаном поступил в комитет и как на первых порах меня подавляло это собрание наибольших ученых, экспертов, изобретателей, мировых «светил».

В отделе меня окружали тогда ветшайшие работники отечественного оружейного дела. Среди них были и участники венгерского похода 1849 года, и храбрецы севастопольской обороны, и участники русско-турецкой войны 1877–1878 годов… Недаром большой, сухой и седой, как лунь, доктор наук Эгерштром шутливо сказал мне: «Я воображаю в Оружейном отделе старую историю, в то время, когда отечественная армия была вооружена кремневыми, а после этого ударными винтовками.

Генералы Ридигер и Чагин являются представителями средней истории, в то время, когда у нас появились первые винтовки, заряжающиеся с казны. Генерал Мосин со своей трехлинейной магазинной винтовкой – это уже новая история. А капитан Филатов и вы олицетворяете будущую новейшую историю, появление первых образцов автоматического оружия».

Справедливость, но, требует подчернуть, что столь преклонный возраст многих работников Оружейного отдела мало содействовал верному ходу дел. Человек в семьдесят лет не имеет уже, конечно, инициативы и той энергии, каковые кипят в более раннем возрасте. Многих участников комитета уже тянуло на покой.

А проведение в судьбу разных мероприятий и изобретений в условиях царской России было сопряжено с громадными трудностями, потребовало необычайной настойчивости и сил. В министерствах царила совокупность бюрократизма и крохоборчества. Большая часть армейских изобретателей было лишено экспериментальной базы, поскольку в царской России совсем отсутствовали проектно-конструкторские бюро, опытные заводы и экспериментальные лаборатории с квалифицированным составом.

В таковой обстановке далеко не каждый человек, кроме того очень гениальный, имел возможность преодолеть все препятствия и преграды.

Но, не обращая внимания на все трудности, многие члены комитета трудились не покладая рук, с энтузиазмом и огромной любовью к собственному делу. Мы проводили в стенках комитета солидную часть собственной жизни, нас связывали неспециализированные интересы к военной науке и технике. Неудивительно, что, приехав в Санкт-Петербург, я в тот же час же поспешил к громадному строению на Литейном проспекте, у которого по обеим сторонам подъезда на высоких постаментах находились древние орудия, отлитые в прошлые столетия, участники прошедших славных дел русской артиллерии.

Широкий зал совещаний комитета был на втором этаже. Его огромные окна выходили на Литейный проспект, именно над главным подъездом. Долгий стол, покрытый темнозеленой скатертью, тянулся на протяжении окон. На стенах висели портреты отличившихся деятелей Артиллерийского, комитета.

Портреты вывешивались по окончании их смерти по особенному распоряжению, как символ глубокого уважения коллектива работников к своим товарищам. Выделялись портреты наибольших русских ученых-артиллеристов Маиевского и Гадолина, купивших собственными работами по креплению и баллистике орудий мировую известность.

Никого еще не было. Я осмотрел все около и нечайно поразмыслил, что данный широкий и строгий зал был немым свидетелем всего хода перевооружений русской армии, всей истории принятия образцов оружия, с которым русский воинов отстаивал границы собственной отчизны. Вот еще совсем сравнительно не так давно тут велись работы по проектированию нового остроконечного патрона для трехлинейной винтовки, существенно улучшившего ее боевые качества.

Тут разрабатывался в спорах и горячих прениях новый станок для пулемета Максима. Тут вырабатывались тактико-технические требования к новой 76-миллиметровой пушке, и к примерам полевой тяжелой артиллерии. Тут делала собственные первые робкие шаги отечественная автоматическая винтовка

Я был выведен из собственной задумчивости приходом участников отечественного отдела, каковые стали понемногу планировать в зал. Пришел генерал Роговцев, бывший совместно со мной постоянным, штатным участником Оружейного отдела. Роговцев был известен собственными работами над новой пулей к трехлинейной винтовке в связи с переходом на бездымный порох.

Он совершил последовательность увлекательных изысканий новой пули – ее оболочки, гильзы, капсюля. Понемногу стали собираться и другие: генерал Залюбовский, полковник Филатов, генерал Керн. А. Залюбовского, занимавшего должность главы Сестрорецкого оружейного завода, мы именовали «крестным отцом трехлинейной винтовки», потому что под его управлением были в свое время составлены все ее чертежи.

Глава ружейного полигона Н. Филатов был самый энергичным участником отечественного отдела, отличавшийся выдающимися знаниями и большим опытом. Его работы по теории стрелкового дела были прекрасно известны армии; им был создан первый учебник, первое управление по этому делу. Благодаря его настояниям был организован ружейный полигон, такие нужный для опробования новых образцов. Он же основал «Вестник стрелковой школы», пользовавшийся в армии громадным распространением.

Филатов был очень экспансивный и увлекающийся человек. Он сказал в большинстве случаев с пафосом, очень сильно жестикулируя, на совещаниях ни при каких обстоятельствах не имел возможности сидеть тихо, без конца поднимался со собственного места, ходил, останавливаясь за стулом то одного, то другого, и принимал самое горячее участие во всех прениях.

А. Керн являлся основоположником пулеметного дела в русской армии. Он был бессменным участником всех опробований пулемета Максима, им же было составлено первое управление по работе у пулемета. Керн отличался выдержанностью и необычайным спокойствием.

Он докладывал собственные шепетильно подготовленные проекты журнальных распоряжений монотонным, равномерным голосом, четко нанизывая слово за словом.

Пришел проститься с нами перед отправлением на фронт и глава рабочей группы по разработке автоматической винтовки глава 1-й гвардейской пехотной дивизии генерал Герцык. Прочно пожимая нам руки, он сказал: «Война – это экзамен для всех нас; у меня сейчас одна идея: выдержу ли я его».

Скоро председательствующий открыл совещание. То было последнее для меня совещание. По окончании него началась эра странствований в отыскивании оружия для русской армии…

СУДЬБА и ВОЙНА ТРЕХ ИЗОБРЕТЕНИЙ

Само собой очевидно, что большой важности события, происходившие в те дни, заслонили все очередные дела по рассмотрению разных предложений и изобретений, каковые находились на повестке.

Первый вопрос докладывался только для сведения, не подлежа дискуссии. Это было распоряжение армейского министерства о немедленном прекращении всех умелых работ, чтобы все силы фабрик направить на расширение их главного производства. Считалось, что война будет быстрой, скоротечной и исходя из этого фабрики не успеют доработать новые изобретения на протяжении войны, а в это же время их реализация задерживает производство, отвлекая рабочих и лучших мастеров.

Запрещение министерства больше всего задевало меня, поскольку тогда как раз велись исследования и интенсивные опыты над тремя моими изобретениями. Это был новый патрон с улучшенной баллистикой, новый меч шашки для кавалерии и, наконец, мое самое любимое и дорогое детище – автоматическая винтовка.

По окончании русско-японской войны 1904–1905 годов стало ясно, что надвигается новая эра в развитии ручного огнестрельного оружия – эра введения автоматической винтовки. Я думал, что для новых образцов сначала должны быть созданы соответствующие патроны, каковые снабжали бы, с одной стороны, возможность более рациональной конструкции оружия, а с другой – предстоящее улучшение его боевых качеств.

Все имеющиеся в то время патроны могли быть отнесены к двум категориям: патроны с легкой пулей и громадной начальной скоростью (Россия и Германия) либо патроны с тяжелой пулей и меньшей начальной скоростью (Франция). Патроны с громадной начальной скоростью давали отличных показателей при ведении огня на родных расстояниях; для дальних же расстояний были удачнее тяжелые пули, поскольку они при полете меньше теряли в собственной скорости.

Необходимо было как-то совместить пользы обеих категорий патронов, другими словами взять громадную начальную скорость при тяжелой пуле. Этого мне и удалось достигнуть. Работы мои были признаны ответственными и полезными; они закончились разработкой нового патрона калибром в 6,5 миллиметра.

Предварительные опробования дали такие благоприятные результаты, что Оружейный отдел в 1913 году постановил заказать по созданному мной чертежу 200 тысяч таких патронов для самой широкой их проверки.

Так, громадная и усердная работа к началу войны была практически закончена. И сейчас все это приходилось оставлять.

Такой же участи обрекались и испытания над новым мечом для шашки. Этим вопросом я занимался уже давно. Мне было нужно изучить самые разные виды холодного оружия, в следствии чего были составлены два труда, одобренные Артиллерийским комитетом, – «Основания устройства холодного оружия» и «К вопросу об трансформации сейчас принятой шашки».

Как мы знаем, данный вид оружия в различных государствах и у разных родов армий имеет различные формы – тут и сабли, и шашки, и палаши, и т. д. Но все их возможно поделить, строго говоря, на две главные категории: оружие, предназначенное для укола (к примеру прямые кирасирские палаши), и оружие, предназначенное для рубки (к примеру кривые сабли). Уже по окончании войны с Турцией 1877–1878 годов член Артиллерийского комитета генерал Горлов внес предложение меч среднего типа, другими словами таковой, которым возможно было одновременно и колоть и рубить. Эта шашка была принята в первой половине 80-ых годов XIX века.

Толчком, побудившим меня заняться изучением холодного оружия, были мои временные занятия в Артиллерийском музее, что и поныне помещается в кронверке Петропавловской крепости. Мне было поручено выяснить разные образцы огнестрельного и холодного оружия, собранного в этом богатейшем хранилище. Это поручение дало мне возможность снимать оружие со стенку, подробно знакомиться с ним.

Тут были собраны прекраснейшие оружия восточной конницы, среди них и дамасские мечи; прошлое офицерское оружие; богатейшие по отделке образцы, принадлежавшие «лейб-кампанцам», каковые возвели Елизавету Петровну на престол; оружие лезгин; образцы кавалерийских сабель времен Отечественной войны 1812 года…

Я пробовал пробраться в секрет ветхих образцов холодного оружия, известных собственными хорошими боевыми качествами. направляться подчернуть, что древнее холодное оружие является прекрасные мечи, устройству которых нелишне поучиться и в наши дни. Мне было как мы знаем, что горловская шашка, бывшая на вооружении русской кавалерии, вызывала большое количество нареканий и жалоб со стороны частей. Говорили, что ею некомфортно обладать и функционировать, но обстоятельства этого недочёта нигде не указывались.

Эта шашка по собственной конструкции принадлежала к типу смешанного оружия, допускающего и уколы и рубку. Дабы таким рубящим кривым оружием возможно было и колоть, шашке была придана малый кривизна; помимо этого, рукоять шашки была изогнута так, что ее средняя линия была направлена в лезвие. Изучение разных клинков в музее навело меня на идея, что в этом наклоне рукоятки и кроется одна из обстоятельств неудобства горловской шашки при рубке.

Любопытно, что в этом деле мне помогло сравнение шашки с обычным плотничьим топором. Приходилось ли вам подмечать, что все топоры у плотников имеют искривленные топорища. И это неслучайно: при таковой форме рукоятки центр тяжести топора приходится сзади средней линии рукоятки, исходя из этого вся часть топора, лежащая сзади данной линии, действует как направляющая, наподобие руля. В случае если выдержано это условие, то и рубить таким топором комфортно – он целый «в руке».

Данный закон, бессознательно использовавшийся плотниками, само собой разумеется должен был иметь место и в примерах холодного оружия. При искривлении рукояти, которое сделал Горлов, центр тяжести шашки находится в первых рядах, а не позади средней линии рукояти. Исходя из этого рубить таковой шашкой и было некомфортно. Иначе, изучение разных клинков продемонстрировало мне, что центр тяжести отечественной шашки лежит через чур низко.

Дело, следовательно, заключалось в размещении центра тяжести как по отношению к средней линии, совершённой через рукоять, так и по длине меча.

Мною была изготовлены разные мечи. На основании теоретических мыслей я думал, что меч № 6 должен быть наилучшим. После этого по поручению Оружейного отдела было произведено пара серий моих клинков.

Их разослали в кавалерийские части, дабы в том месте выбрали лучший меч методом всевозможных опробований по рубке и уколам на чучелах, ветках лозы и т. п. Все части кроме этого остановились на примере № 6. Так мои теоретические мысли взяли полное подтверждение на практике. Затем Оружейный отдел заказал уже пара сот таких шашек. Все они были выданы для последних, более широких войсковых опробований в эскадрон кавалерийской школы и в Нежинский драгунский полк.

Моей шашке оставалось сдать лишь данный последний, «выпускной» экзамен. Но, увы, распоряжение армейского министерства прекращало и эти работы.

Дело с автоматической винтовкой обстояло существенно сложнее. В чем суть таковой винтовки? Стреляя из обычной винтовки, боец обязан затрачивать большое количество физических усилий и внимания на ее перезаряжание, отводя по окончании каждого выстрела затвор назад, а позже, по выбрасыванию стреляной гильзы, снова отправляя его вперед.

Автоматическая винтовка освобождает стрелка от данной работы: вместо него перезаряжание создают образующиеся при выстреле пороховые газы. Эти газы, действуя вперед, выталкивают пулю из финиша ствола. Но вместе с тем они действуют через дно гильзы назад и отводят затвор. Наряду с этим выбрасывается стреляная гильза, взводится ударник и сжимается находящаяся сзади затвора спиральная пружина.

Стремясь разжаться, эта пружина возвращает затвор в переднее положение, вводя очередной патрон в патронник ствола. На долю стрелка остается только работа по нажиманию на спусковой крючок для производства выстрела и по наполнению магазина патронами.

Над автоматической винтовкой настойчиво трудились не только зарубежные конструкторы, но и целая плеяда мастеров и русских изобретателей. Среди них нужно отметить в первую очередь гениального изобретателя Ф. В. Токарева, сейчас Героя cоцтруда. В 1910 году его винтовка выдержала предварительные опробования.

Велись в то время испытания и с конструкциями мастера Рощепея, табельщика Стагановича, мастера Щукина, полковника Васмунда и др..

Полным ходом шли и мои работы над автоматической винтовкой. Дабы читатель в полной мере почувствовал состояние изобретателя, в то время, когда ему предлагают оставить на неизвестно продолжительное время практически законченную работу, я разрешу себе поведать о всей той сложной лестнице, которую ему необходимо пройти, перед тем как заметить реализованное в жизни собственное изобретение – плод продолжительных трудов, надежд, творческой радости и горьких разочарований.

Мои практические работы над автоматической винтовкой были следствием долгих теоретических изысканий в данной области. На базе изучения разных материалов, имевшихся как в зарубежной, так и в отечественной печати, мною был составлен труд «Основания устройства автоматического оружия», одобренный и изданный Артиллерийским комитетом. В 1906 году я подал первый чертеж предлагаемой мною автоматической винтовки.

Мысль заключалась в том, что я предлагал переделать уже существующую у нас трехлинейную винтовку на автоматическую. Само собой разумеется, такая идея была очень заманчива, поскольку сулила огромную экономию при переходе на автоматическое оружие. Данный проект б

Как отобрать оружие

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: