Крейсера проекта 26 и 26-бис. часть 4: и еще немного об артиллерии

      Комментарии к записи Крейсера проекта 26 и 26-бис. часть 4: и еще немного об артиллерии отключены

Итак, скорострельность МК-3-180. Данный вопрос многократно освещался фактически во всех источниках – но так, что осознать что-либо решительно нереально. Из публикации в публикацию цитируется фраза:

«Окончательные корабельные опробования МК-3-180 прошли в период с 4-го июля по 23 августа 1938 г. Заключение рабочей группы гласило: «МК-3-180 подлежит передаче в эксплуатацию личному составу и на войсковое опробование». Установку сдали кораблю со скорострельностью два выстр/мин вместо шести по проекту. К плановой боевой подготовке при исправно трудящейся матчасти артиллеристы «Кирова» смогли приступить лишь в 1940 г»

Вот и гадай, что все это указывает.

Во-первых, скорострельность МК-3-180 не являлась величиной постоянной и зависела от расстояния, на которую ведется стрельба. Дело тут вот в чем: заряжание орудий у МК-3-180 производилось на фиксированном угле возвышения в 6,5 град. и потому цикл стрельбы (упрощенно) смотрелся так:

  1. Произвести выстрел;
  2. Опустить орудия на угол вертикальной наводки, равный 6,5 град (угол заряжания);
  3. Зарядить орудия;
  4. Придать орудиям угол вертикальной наводки, нужный для поражения соперника;
  5. См. п.1.

Разумеется, что чем дальше размешалась цель, тем больший угол вертикальной наводки следовало придать орудию, и тем больше времени это занимало. Весьма интересно будет сравнить скорострельность советской МК-3-180 с 203-мм башней крейсера «Адмирал Хиппер»: орудия последней кроме этого заряжались на фиксированном угле возвышения, составлявшем 3 градуса. В случае если орудие стреляло на маленьком угле возвышения, слабо отличается от угла заряжания, скорострельность достигала 4 выстр/мин., но вот в случае если стрельба велась на дистанции, родные к предельным – то падала до 2,5 выстр/мин.

Соответственно, само определение плановой скорострельности МК-3-180 некорректно, потому, что направляться указать минимальную и большую скорострельности установки. У нас же традиционно дают 6 выстр/мин., не уточняя, на каком угле возвышения требуется добиться таковой скорострельности. Либо же вышло так, что данный показатель не был конкретизирован на этапе проектировки установки?

А на каких углах заряжания МК-3-180 продемонстрировали скорострельность 2 выстр/мин? На предельном, либо близком к углу заряжания? В первом случае результат нужно считать в полной мере приемлемым, по причине того, что скорострельность отечественной установки практически на уровне германской, а вот во втором случае она плоха. Но дело в том, что башня является технически сложный механизм, и от этого новые конструкции башен довольно часто страдают «детскими заболеваниями», от которых удается избавиться в будущем.

Не смотря на то, что другой раз далеко не сходу – отыщем в памяти башенные установки линейных кораблей «Кинг Джордж V», каковые в течении всей второй мировой войны давали в среднем две трети выстрелов, от положенных в залпе (по окончании войны недочёты были исправлены).

Были ли исправлены недочёты башен МК-3-180 (если они по большому счету были, т.к. скорострельность на уровне 2 выстр/мин на предельных углах возвышения недочётом вычислять запрещено)? Снова же неясно, по причине того, что фраза: «К плановой боевой подготовке при исправно трудящейся матчасти артиллеристы «Кирова» смогли приступить лишь в 1940 г.» не конкретизирует, в чем как раз заключалась эта «исправность» и было ли достигнуто повышение скорострельности если сравнивать с 1938 годом, либо нет.

Совершенно верно так же создатель не смог отыскать эти и о том, как обстояли дела со скорострельностью башенных установок крейсеров проекта 26-бис. Важные издания, наподобие «Морская артиллерия отечественного ВМФ», написанного коллективом из нескольких капитанов 1-го и 2-го ранга под управлением каперанга, кандидата технических наук Е.М. Васильева, увы, ограничиваются фразой: «Техническая скорострельность – 5,5 выстр/мин».

Так, вопрос по скорострельности остается открытым. Но все же направляться иметь в виду, что первая установка под 180-мм пушки – МК-1-180 для крейсера «Красный Кавказ» при проектной скорострельности в 6 выстр/мин демонстрировала практическую скорострельность 4 выстр/мин, при продолжительной стрельбе падавшую до 2 выстр/мин., т.е. была кроме того выше, чем указано по состоянию на 1938 г для установки «Кирова».

А ведь МК-3-180 проектировали уже с учетом опыта эксплуатации МК-1-180 и с итальянской помощью Само собой разумеется, постоянно следует не забывать, что логика – это самый ужасный неприятель историка (по причине того, что исторические факты обычно алогичны), но все же возможно высказать предположение, что практическая скорострельность МК-3-180 была приблизительно на уровне башен германских тяжелых крейсеров, т.е. 2-4 выстр/мин в зависимости от величины вертикального угла наводки.

Примечательно, что практическая скорострельность 203-мм орудий японских тяжелых крейсеров составляла в среднем 3 выстр/мин.

Боеприпасы

Тут возможно отыскать в памяти известное (и упоминавшееся в прошлой статье цикла) высказывание А.Б. Широкорада:

«бронебойный боеприпас содержал около двух килограмм взрывчатого вещества, а фугасный — около семи килограмм. Ясно, что важных повреждений вражескому крейсеру, не говоря уж о линкорах, таковой боеприпас нанести не имел возможности.»

Но отчего таковой пессимизм? Отыщем в памяти, что зарубежные 203-мм боеприпасы демонстрировали свойство достаточно действенно поражать суда классов «легкий крейсер»/«тяжелый крейсер». Более того – они были не так уж нехороши кроме того в сражении против линейных кораблей!

Так, из четырех снарядов «Принца Ойгена», попавших в линейный корабль «Принс оф Уэллс» в бою в Датском проливе, один умудрился вывести из строя целых два КДП средней артиллерии (с правого и левого борта), а второй, попавший в корму, не смотря на то, что и не пробил брони, но однако привёл к, заставившие британцев прибегнуть к контрзатоплениям, дабы избежать ненужного им в сражении крена. Еще хуже сложились дела у линейного корабля «Саут Дакота» в сражении у Гуадалканала – в него угодило как минимум 18 восьмидюймовых снарядов, но потому, что японцы стреляли бронебойными и большинство попаданий пришлась в надстройки, то 10 японских снарядов улетели, не разорвавшись.

Попадания еще 5 снарядов не позвали значительных повреждений, но вот три вторых привели к 9 отсеков, и еще в четырех отсеках вода попала в топливные танки. Само собой разумеется, 203-мм калибр не имел возможности нанести линейному кораблю решающих повреждений, но, однако, доставить ему ощутимые в сражении проблемы восьмидюймовки были в полной мере способны.

Крейсера проекта 26 и 26-бис. часть 4: и еще немного об артиллерии

А сейчас давайте сравним зарубежные 203-мм боеприпасы с отечественными 180-мм. Для начала, отметим маленькое несоответствие в источниках. В большинстве случаев и для Б-1-К и для Б-1-П дается цифра 1,95 кг взрывчатого вещества (ВВ) в бронебойном боеприпасе без каких-либо детализаций. Но, судя По сведеньям, которыми мы сейчас рассполагаем,, бронебойных снарядов для 180-мм пушек было пара: так, к примеру, тот же А.Б.

Широкорад в собственной монографии «Отечественная береговая артиллерия» показывает два разных типа бронебойных снарядов для 180-мм пушек с глубокой нарезкой – 1,82 кг (чертеж № 2-0840) и 1,95 кг (чертеж №2-0838). Одновременно с этим для 180-мм пушек с небольшой нарезкой существовал еще один боеприпас с 2 кг ВВ (чертеж № 257). Наряду с этим все три вышеуказанных боеприпаса, несмотря на очевидную (хоть и малого) отличие в конструкции, именуются бронебойными боеприпасами примера 1928 года.

А вот у А.В. Платонова, в «Энциклопедии советских надводных судов 1941-1945» мы читаем, что масса ВВ для бронебойного боеприпаса примера 1928 г образовывает целых 2,6 кг. К сожалению, это скорее всего опечатка – дело в том, что Платонов тут же показывает процент содержания ВВ в боеприпасе (2,1%), но 2,1% от 97,5 кг равняется (грубо) 2,05 кг, никак не 2,6 кг.

Наверное, что прав все же Широкорад, с приведенными им 1,95 кг, не смотря на то, что нельзя исключать, что был и еще один «чертеж», т.е. боеприпас с содержанием ВВ в 2,04-2,05 кг.

Сравним содержание и массу ВВ в советских 180-мм и германских 203-мм боеприпасах:

Отметим кроме этого, что тяжеленный американский 203-мм 152-кг боеприпас, которым моряки США были в полной мере довольны, имел все те же 2,3 кг ВВ, а 118-кг восьмидюймовые боеприпасы, с которыми ВМС США вступили во вторую мировую – и вовсе 1,7 кг. Иначе, у японцев содержание ВВ в 203-мм боеприпасе достигало 3,11 кг, а у итальянцев – 3,4 кг.

Что же касается фугасных снарядов, то тут преимущество 203-мм зарубежных снарядов перед советским не через чур громадно – 8,2 кг у итальянских и японских, 9,7 у американских и 10 кг у англичан. Так, содержание ВВ у советской 180-мм артсистемы, не смотря на то, что и ниже, но в полной мере сопоставимо с 203-мм орудиями других мировых держав, а относительная слабость бронебойного 180-мм боеприпаса в известной мере искупалась наличием полубронебойных снарядов, которых не было ни у японцев, ни у итальянцев, ни у британцев, тогда как этот снаряд имел возможность стать очень «занимательным» при стрельбе по вражеским крейсерам.

Так, нет ничего, что дает нам основание упрекать отечественные 180-мм боеприпасы в недостаточном могуществе. Но было у них и второе, очень серьёзное преимущество: все типы отечественных снарядов имели одинаковый вес – 97,5 кг. Дело в том, что у снарядов разного веса совсем различная баллистика.

И вот, например, обстановка – итальянский крейсер ведет пристрелку фугасными боеприпасами – так эргономичнее, по причине того, что фугасные боеприпасы взрываются при ударе о воду, а попадания во вражеский корабль прекрасно видны. Одновременно с этим пристрелка бронебойными боеприпасами, непременно, вероятна, но водные столбы от их падения будут видны хуже (особенно в случае если соперник находится между стреляющим солнцем и кораблём).

Помимо этого, прямые попадания бронебойного боеприпаса довольно часто не видны – на то он и бронебойный, дабы, пробив броню, взорваться в корабля. Одновременно с этим, в случае если таковой боеприпас в броню не попал, он и вовсе улетит дальше, проломив небронированный борт либо надстройку навылет и в случае если кроме того и сможет «поднять» всплеск достаточной высоты, то лишь дезинформирует главного артиллериста – тот может засчитать такое падение как перелет.

И потому итальянский крейсер ведет пламя фугасными боеприпасами. Но вот цель накрыта! Допустим, это прекрасно бронированный крейсер, наподобие французского «Альжери» и причинить ему ощутимый вред фугасами довольно-таки затруднительно.

Может ли итальянский крейсер перейти на бронебойные боеприпасы?

Теоретически-то может, но вот фактически это будет той еще головной болью артиллериста. По причине того, что фугасный боеприпас у итальянцев весил 110,57 кг, тогда как бронебойный – 125,3 кг. Баллистика снарядов – различная, время полета до цели – различное, углы вертикального и горизонтального наведения орудий при одних и тех же параметрах цели – также различные!

А все расчеты автомат стрельбы делал под фугасные боеприпасы В общем, умелый артиллерист, возможно, справится со всем этим, скоро поменяв вводные эти для автоматики, рассчитывающей углы вертикального и горизонтального наведения и т.д. Но это, само собой разумеется, будет отвлекать его от главной задачи – постоянного наблюдения за целью и корректировки огня.

А вот для главного артиллериста советского крейсера при смене фугасного снаряда хоть на полубронебойный, хоть на фугасный, сложностей никаких нет – все боеприпасы имеют одинаковый вес, их баллистика однообразна. В сущности, нет ничего, что мешает советскому крейсеру стрелять в один момент из части орудий – бронебойными, из части – полубронебойными, в случае если внезапно будет сочтено, что таковой «винегрет» содействует скорейшему поражению цели. Ясно, что для снарядов, имеющих разный вес, это нереально.

Устройства управления стрельбой (ПУС)

Страно, но факт – работы по созданию отечественных ПУС в СССР начались с 1925 года. К этому времени Морские силы РККА располагали тремя линейными кораблями типа «Севастополь» с очень идеальными (по меркам Первой Мировой) совокупностями управления стрельбой. В России была создана совокупность Гейслера примера 1911 г, но в то время она уже не полностью отвечала требованиям моряков.

Это не являлось секретом для разработчиков, и они совершенствовали собственную совокупность и дальше, но адмиралы сочли, что риск неудачи через чур высок и в качестве подстраховки закупили устройства Поллэна, талантливые самостоятельно высчитывать курсовой угол и расстояние до цели по изначально введенным параметрам перемещения неприятеля и своего корабля. В ряде источников пишут, что прибор и система Гейслера Поллэна дублировали друг друга, причем прибор Поллэна являлся главным. По окончании некоторых изысканий создатель настоящей статьи считает, что это не верно, и что прибор Поллэна дополнял совокупность Гейслера, снабжая ее данными, каковые раньше артиллерийский офицер должен был вычислять самостоятельно.

Как бы то ни было, но уже для 20-х наших дредноутов и годов уже не было возможности вычислять современными, и в 1925 г начались разработки новых ПУС называющиеся «автомат прямого курса» (АПКН), но работы по нему шли достаточно медлительно. Для ознакомления с передовым зарубежным опытом были куплены автоматы расстояния и курсового угла (АКУР) английской компании «схемы» и Виккерс синхронной передачи автомата стрельбы американской компании «Сперри».

В целом оказалось, что английские АКУР легче отечественных, но наряду с этим дают чрезмерно громадную погрешность при стрельбе, а вот продукция компании «Сперри» и вовсе была признана уступающей подобной совокупности, созданной отечественным «Электроприбором». В следствии новые ПУС для линейных кораблей в 1929 г собрали из собственных разработок и модернизированных британских АКУР – все эти работы, непременно, дали отечественным конструкторам отличный опыт.

Но ПУС для линейных кораблей – это одно, а вот для более легких судов требовались иные устройства, исходя из этого СССР в первой половине 30-ых годов двадцатого века купил в Италии (компания «Галилео») устройства управления стрельбой для фаворитов «Ленинград». Но чтобы осознавать предстоящее развитие событий, нужно выделить мало внимания существовавшим тогда методам корректировки огня.

1. Способ измеренных отклонений – заключался в определении расстояния от корабля до всплесков падения снарядов. Данный способ мог быть реализован на практике двумя методами, зависящими от оборудования командно-дальномерного поста (КДП):

  • В первом случае последний комплектовался одним дальномером (что измерял расстояние до корабля-цели) и особым прибором – скартометром, что разрешал замерять расстояния от цели до всплесков снарядов;
  • Во втором случае КДП комплектовался двумя дальномерами, из которых один замерял расстояние до цели, а второй – расстояние до всплесков. Расстояние от цели до всплесков определялось в этом случае вычитанием показаний одного дальномера из показаний другого.

2. Способ измеренных дальностей – в то время, когда дальномером замерялась расстояние до собственных всплесков и сравнивалась с расстоянием до цели, вычисленной центральным автоматом стрельбы;

3. По наблюдению знаков падения (вилка) – в этом случае перелет либо недолет с внесением соответствующих корректур. В сущности, для этого способа стрельбы КДП и вовсе был не нужен, достаточно было бинокля

Так вот, итальянские ПУС были ориентированы на способ измеренных отклонений по первому варианту, т.е. итальянские КДП комплектовались одним дальномером и скартометром. Наряду с этим центральный автомат стрельбы не предназначался с целью проведения расчетов при пристрелки по наблюдению знаков падения. Не то дабы такая пристрелка была совсем неосуществима, но по многим причинам она была очень затруднена.

Наряду с этим способ измеренных дальностей детище компании Галилео по большому счету «обсчитывать» не имело возможности. Также, у итальянцев отсутствовали устройства для управления стрельбой ночью либо в условиях нехорошей видимости.

Такие подходы к управлению огнем советские эксперты сочли порочными. И первое, что отличало коммунистический подход от итальянского – это устройство КДП.

В случае если применять для пристрелки способ измеренных отклонений, то теоретически, само собой разумеется, нет никакой отличия, измерять ли расстояние до корабля-цели и до всплесков (для чего необходимы как минимум два дальномера) либо же измерять расстояние до корабля и расстояние между ним и всплесками (для чего нужен один дальномер и скартометр). А вот фактически определение правильной расстоянии до неприятеля еще до открытия огня крайне важно, потому, что разрешает дать автомату стрельбы правильные данные и формирует предпосылки для скорейшего накрытия цели.

Но оптический дальномер – это очень необычный прибор, требующий высокой квалификации и идеального зрения от управляющего им человека. Исходя из этого еще в годы Первой Мировой расстояние до неприятеля старались измерять всеми дальномерами, какие конкретно лишь имеется на корабле и каковые способны видеть цель, а дальше основной артиллерист отбрасывал на собственный усмотрение заведомо неверные значения, а от остальных брал среднее значение. Те же требования выдвигал и «Устав артиллерийской работы на судах РККФ».

Соответственно, чем больше дальномеров, талантливых измерить расстояние до цели – тем лучше. Как раз исходя из этого КДП отечественных модернизированных линкоров типа «Севастополь» оснащались двумя дальномерами любой. До начала боя они имели возможность осуществлять контроль расстояние до вражеского корабля, а на протяжении боя один измерял расстояние до цели, второй – до всплесков.

А вот КДП германских, британских, и, как удалось разобраться автору, американских и японских крейсеров имели всего по одному дальномеру. Само собой разумеется, направляться учитывать, что те же японские крейсера имели много дальномеров и кроме размещенных в КДП, кроме этого многие крейсера несли дополнительные дальномеры в башнях. А вот, например, германские крейсера типа «Адмирал Хиппер», не смотря на то, что и несли по одному дальномеру в КДП, но самих КДП у них было три.

Но все же эти дополнительные дальномеры и КДП в большинстве случаев размешались довольно невысоко над уровнем моря, соответственно применение их на громадных дальностях было затруднено. Крейсера проекта 26 и 26-бис кроме этого имели дополнительные дальномеры, как открыто стоящие, так и размещенные в каждой башне, но КДП у них был лишь один – моряки желали второй, но его сняли по соображениям экономии веса.

Но данный единственный КДП являлся в собственном роде неповторимым – в нем размешались ТРИ дальномера. Один определял расстояние до цели, второй – до всплесков, а третий имел возможность дублировать первый либо второй, что давало советскому крейсеру значительные преимущества по сравнению не только с итальянским, но и с любым вторым зарубежным кораблем того же класса.

Но совершенствование итальянской ПУС не исчерпывалось дальномерами. разработчиков и Советских моряков совсем не устраивала работа центрального автомата стрельбы (ЦАС), носившего у итальянцев наименование «Централь», в частности – его «приверженность» единственному способу пристрелки по измеренным отклонениям. Да, данный способ считался самоё передовым, но наряду с этим в некоторых случаях и способ измеренных дальностей появился нужен.

Что до способа наблюдения знаков падения, то его вряд ли стоило применять, пока цел КДП, но в сражении не редкость всякое. В полной мере вероятна обстановка, в то время, когда КДП стёрт с лица земли и не имеет возможности больше давать эти для первых двух способов пристрелки, в этом случае пристрелка «вилкой» окажется единственным методом повредить неприятеля – в случае если центральный автомат стрельбы способен действенно ее «просчитывать», само собой разумеется. Исходя из этого при проектировании ПУС для новейших крейсеров были поставлены следующие требования — центральный автомат стрельбы должен быть способен:

  1. «Обсчитывать» все три вида пристрелки с равной эффективностью;
  2. Иметь схему стрельбы с участием самолета-корректировщика (у итальянцев этого предусмотрено не было).

Помимо этого, были и иные требования – к примеру, итальянская СУО не давала приемлемой точности в оценке бокового перемещения цели, и это, непременно, потребовало исправления. Очевидно, советские ПУС кроме направлений/скоростей корабля цели и собственного-корабля принимали к сведенью множество иных параметров – расстрел стволов, направление и силу ветра, давление и температуру воздуха, «и иные параметры», как пишут многие источники, под которыми, по представлениям автора, понимается еще как минимум температура пороха в зарядах (учитывалась еще ПУС «Гейслеръ и К» примера 1911 г) и влажность воздуха.

Кроме КДП и ЦАС-ов, были и иные новации: так, в ПУС вводились устройства управления огнем ночью и в условиях нехорошей видимости. Так, по совокупности параметров ПУС крейсеров проекта 26 и 26-бис ни в чем не уступали лучшим мировым аналогам. Примечательно, что о ЦАС-ах крейсеров «Адмирал Хиппер», владевших сходными с ЦАС-1 функционалом, В. Кофман в собственной монографии «Принцы кригсмарине. Тяжелые крейсера фашисткой германии» пишет:

«Столь сложной схемой управления огнем имели возможность похвастаться кроме того не все линейные корабли других государств, не говоря уже о крейсерах»

направляться подчернуть, что ПУС отечественных крейсеров («Молния» для проекта 26 и «Молния-АЦ» для проекта 26-бис) имели между собой достаточно важные различия: ПУС крейсеров проекта 26 – «Ворошилов» и «Киров» были все же хуже, чем ПУС крейсеров проекта 26-бис. Оказалось так – в один момент с разработкой ЦАС-1 (центральный автомат стрельбы – 1) с обрисованными выше параметрами решено было создать ЦАС-2 – облегченный и упрощенный аналог ЦАС-1 для эсминцев. Для него был принят множество упрощений – так, к примеру, поддерживался лишь способ измеренных отклонений, не имелось методов стрельбы с участием самолета-корректировщика, в целом же ЦАС-2 был очень близок к изначальному итальянскому варианту. К сожалению, по состоянию на 1937 г ЦАС-1 еще не готовься , и потому на оба крейсера проекта 26 установили ЦАС-2, а вот крейсера проекта 26-бис взяли уже более идеальную ЦАС-1

Маленькая ремарка: утверждения о том, что ПУС советских судов не могли производить эти для стрельбы на сверхдальние расстояния по невидимой цели, не совсем верны. По ним не могли (да и то с громадными оговорками) «трудиться» лишь ПУС «Ворошилова» и «Кирова», а вот последующие крейсера именно имели такую возможность.

Кроме более совершенного центрального автомата стрельбы, ПУС «Молния-АЦ» для крейсеров типа «Максим Горький» владела и иными преимуществами. Так, ПУС крейсеров типа «Киров» давала поправки лишь на бортовую качку (которая компенсировалась трансформацией вертикального угла наводки), а вот у крейсеров типа «Максим Горький» — как на бортовую, так и на килевую.

А вот корректно сравнить ПУС советских крейсеров с итальянскими «предками» – «Раймондо Монтекукколи», «Эудженио ди Савойя» и следующих за ними «Джузеппе Гарибальди» достаточно непросто.

Все они имели по одному КДП, но в случае если у судов проекта 26 он размешался в 26 метрах над водой, у 26-бис в 20 м (А.В. Платонов дает еще громадные размеры – 28,5 м и 23 м соответственно), то у итальянских крейсеров – около двадцати метров. Наряду с этим коммунистический КДП оснащался тремя дальномерами с шестиметровой базой (чем больше база, тем правильнее измерения), итальянский – двумя дальномерами с пятиметровой базой, причем один из них употреблялся в качестве скартометра.

Создатель настоящей статьи не смог узнать, вероятно ли было применять дальномер-скартометр в один момент со вторым дальномером для определения дальности до цели, но кроме того в случае если это и было быть может, три 6-метровых дальномера заметно лучше двух пятиметровых. В качестве центрального автомата стрельбы итальянцы применяли не «Централь» собственной разработки, а британский RM1 компании «Барр и Струд» – к сожалению, какое количество-то правильных информации о его чертях в Сети кроме этого не отыскано.

Возможно высказать предположение, что в лучшем случае этот прибор соответствует отечественному ЦАС-1, но это пара вызывающе большие сомнения, поскольку британцы между мировыми войнами отчаянно экономили на всем и крейсера приобретали только самый минимум нужного. К примеру, ПУС крейсеров типа «Линдер» имела возможность вести пристрелку только самый старым методом – по наблюдению знаков падения.

Советские устройства управления огнем ночью и в условия нехорошей видимости, возможно, были идеальнее итальянских, потому, что имели (не смотря на то, что и простое) счетно-решающее устройство, разрешающее не только выдать начальное целеуказание, но и давать башням корректировки по итогам стрельбы. А вот подобные итальянские устройства, по имеющимся у автора данным, состояли лишь из средств и визира связи и счетно-решающих устройств не имели.

Итальянские разработчики достаточно весьма интересно решили вопрос дублирования собственных ПУС. Ни для кого не секрет, что крейсера типа «Монтекукколи» и «Эудженио ди Савойя» имели 4 башни главного калибра. Наряду с этим крайняя носовая (№1) и кормовая (№4) представляли собой простые башни, не оборудованные кроме того дальномером, но возвышенные башни №2 и 3 располагали не только дальномером, но и несложным автоматом стрельбы любая.

Наряду с этим в башне №2 кроме того оборудовался пост второго артиллерийского офицера. Так, при выхода из строя КДП либо ЦАС-а, крейсер не терял централизованное управление огнем, пока были «живы» башни №2 либо 3. Но на советских крейсерах любая из трех башен главного калибра имела как собственный личный дальномер, так и автомат стрельбы.

Сложно сообщить, как это весомое преимущество, по причине того, что башни все же расположены не через чур высоко над водой и обзор из них довольно мал. К примеру, в сражении при Пантеллерии итальянские крейсера стреляли согласно данным КДП, а вот дальномеры башен не видели соперника. По крайней мере, даже в том случае, если указанное преимущество было мало, оно все равно оставалось за советскими судами.

В целом же по главному калибру крейсеров типа 26 и 26-бис возможно констатировать следующее:

  1. 180-мм пушки Б-1-П являлись очень суровым оружием, боевые возможности которого близко приближались к 203-мм артсистемам тяжелых крейсеров мира.
  2. ПУС советских крейсеров проекта 26 и 26-бис имела лишь один значительный недочёт – один КДП (не смотря на то, что, к слову сообщить, таковым недочётом владело множество итальянских, британских и японских крейсеров). В остальном отечественная совокупность управления огнем главного калибра пребывала на уровне лучших мировых образцов.
  3. Советские ПУС ни в какой мере не являются копией купленной итальянской СУО, наряду с этим на итальянских и на советских крейсерах находились совсем разные ПУС.

Так, не будет неточностью утверждать, что основной калибр советских крейсеров удался. К сожалению, о всей другой артиллерии судов проекта 26 и 26-бис этого сообщить запрещено.

Зенитный калибр дальнего боя (ЗКДБ) воображали шесть одноорудийных 100-мм пушек Б-34. Нужно заявить, что КБ завода «Коммунист», проектируя данную артсистему в 1936 г., «размахнулось» весьма обширно. Тогда как, к примеру, английское 102-мм орудие QF Mark XVI, созданное двумя годами раньше, разгоняло 15,88-кг боеприпас до скорости 811 м/сек, советская Б-34 должна была стрелять 15,6-кг боеприпасом с начальной скоростью в 900 м/сек.

Это должно было дать отечественной пушке рекордные дальность стрельбы 22 км и потолок 15 км, но иначе увеличивало ее импульс и вес отката. Исходя из этого предполагалось (и совсем справедливо), что вручную такая установка нормально наводиться не сможет – скорость вертикальной и горизонтальной наводки будет ниже низкого и комендоры не будут успевать прицеливаться в летящие самолеты.

Соответственно, наведение орудия на цель должны были осуществлять электроприводы (синхронная силовая передача либо СССП), каковые по проекту снабжали скорость вертикального наведения в 20 град/сек и горизонтального наведения – 25 град/сек. Это отличные показатели, и будь они достигнуты но СССП для Б-34 до войны так и не была создана, а без нее скорости вертикального и горизонтального наведения не достигали и 7 град/сек (не смотря на то, что по проекту на ручном управлении должны были составить 12 град/сек). Возможно только напомнить, что итальянцы собственную зенитную «спарку» – 100-мм «Минизини» с ее вертикальной и горизонтальной скоростью в 10 град/сек в предвоенные и армейские годы не считали за какое количество-то страшное для вражеских самолетов орудие и при всяком случае стремились заменить эти установки 37-мм автоматами.

Мизерная скорость наводки лишала Б-34 всякой зенитной ценности, но отсутствие СССП – всего лишь один из бессчётных недочётов этого орудия. Мысль пневматического досылателя снарядов, талантливого заряжать орудие при любом угле возвышения, была прекрасна и, возможно, имела возможность обеспечить проектную скорострельность в 15 выстр/мин., но существующий досылатель со своей задачей не справлялся, так что приходилось заряжать вручную.

Наряду с этим на углах наводки, родных к предельному, боеприпас самопроизвольно вываливался из казенника но, в случае если все же получалось выстрелить, затвор далеко не всегда открывался машинально, так что открывать его кроме этого приходилось вручную. Совсем убивала Б-34 как зенитную пушку ужасная работа установщика взрывателей.

Как мы знаем, в то время никаких радиолокационных взрывателей еще не существовало, исходя из этого зенитные боеприпасы снабжались дистанционным взрывателем, срабатывавшим по окончании того, как боеприпас пролетит определенное расстояние. Для установки дистанционного взрывателя необходимо было развернуть на определенное число градусов (соответствующее нужной дальности) особое железное кольцо боеприпаса, для чего, фактически, и нужен был прибор называющиеся «установщик расстояний». Но на Б-34 он трудился из рук вон не хорошо, так что верная расстояние могла быть выставлена лишь случайно.

Б-34, спроектированная в 1936 г. и представленная на опробования в 1937 г., последовательно провалила опробования 1937 г., 1938 г. и 1939 г., а в 1940 г. все же была принята на вооружение «с последующим устранением недочётов», но в том же 1940 г. с производства снята. Однако она попала на вооружение первых четырех советских крейсеров, и только тихоокеанские суда были от нее избавлены, взяв на вооружение 8 в полной мере адекватных одноорудийных 85-мм зенитных установок 90-К («Калинин» вступил в строй с восемью 76-мм установками 34-К). Не то дабы 90-К либо 34-К являли собой вершину зенитной артиллерии, но по крайней мере стрелять по самолетам (и время от времени кроме того попадать) из них было в полной мере вероятно.

Такое положение тем более не очень приятно, что для зенитной артиллерии среднего калибра на крейсерах проекта 26 были предусмотрены очень идеальные совокупности управления огнем «Горизонт», а на крейсерах проекта 26-бис – улучшенные «Горизонт-2».

Зенитные «автоматы» были представлены одноорудийными 45-мм установками 21-К. История появления этого орудия очень драматична.

Морские силы РККА превосходно осознавали необходимость малокалиберных скорострельных автоматов для флота и весьма рассчитывали на купленные в 1930 г. 20-мм и 37-мм автоматы германской компании «Рейнметалл», опытные образцы которых вместе с документацией на их изготовление были переданы заводу №8, в котором, в соответствии с тогдашним замыслам, планировали сконцентрировать производство зенитных артсистем для флота и для армии. Но за три года работы так и не удалось изготовить ни одного действующего 20-мм автомата (2-К) либо 37-мм автомата (4-К).

Многие авторы (в т.ч. А.Б. Широкорад) обвиняют в этом неуспехе КБ завода. Но справедливости для необходимо заявить, что и в самой Германии эти 20-мм и 37-мм автоматы так и не были доведены до ума.

Более того – кроме того на начало второй мировой, в то время, когда компания «Рейнметалл» была наибольшим поставщиком автоматов этого калибра для германского флота, никто не назвал бы ее продукцию весьма успешной.

А в СССР, измучившись с попытками довести недоводимое, и осознавая, что хоть в какой-то мелкокалиберной артсистеме флот испытывает недостаток, причем безотлагательно, внесли предложение установить на зенитный станок очень толковую противотанковую 45-мм пушку 19-К. Так и появилась 21-К. Грубо говоря, установка оказалась в полной мере надежной, но имела два принципиальных недочёта: 45-мм боеприпас не имел дистанционного взрывателя, так что вражеский самолет мог быть сбит лишь прямым попаданием, но отсутствие режима автоматического огня оставляло такому попаданию минимум шансов.

Возможно, наилучшим образом отвечали собственному назначению лишь 12,7-мм пулеметы ДШК, но неприятность заключалась в том, что кроме того 20-мм «Эрликоны» в общей ПВО судов считались чем-то наподобие оружия последнего шанса – энергетика 20-мм боеприпаса все же была низка для важного боя с воздушным соперником. Что уж сказать о куда более не сильный 12,7-мм патроне!

Как ни безрадосно это констатировать, но на момент вступления в строй ПВО крейсеров проекта 26 и первой пары 26-бис не просто была не на высоте, а представляла собой номинальную величину. Обстановка пара выправилась с возникновением 37-мм автоматов 70-К, воображавших собой пара ухудшенную версию известной шведской 40-мм зенитки «Бофорс» и возможно лишь пожалеть о том, как была потеряна возможность наладить производство для флота лучшей малокалиберной зенитки тех лет.

Дело в том, что СССР купил 40-мм «Бофорс» и применял его для сухопутного 37-мм автомата 61-К. Одной из обстоятельств того, что шведский автомат не был принят на вооружение в собственном начальном виде, есть желание сэкономить на производстве снарядов, уменьшив их калибр на 3 мм. С учетом огромной потребности армии в аналогичных артсистемах, такие мысли возможно признать обоснованными.

Но для флота, которому требовалось намного меньшее количество таких автоматов, а вот цена защищаемых ими судов была большой, куда разумнее было бы поставлять более замечательные «Бофорсы». Но вместо этого было решено делать зенитный автомат для флота на базе сухопутного 61-К.

Но, неудачным 70-К назвать было нельзя. Несмотря на отдельные недочёты, он в полной мере отвечал требованиям ПВО тех лет и на протяжении модернизаций суда проектов 26 и 26-бис получили от 10 до 19 таких автоматов.

Более детально возможности ПВО отечественных крейсеров мы разглядим при сопоставлении судов проекта 26 и 26-бис с зарубежными крейсерами, а в следующей статье цикла разглядим бронирование, основные механизмы и корпус первых отечественных крейсеров.

Продолжение направляться !

Крейсера проекта 26 и 26-бис. Часть 3: Основной калибр

Крейсера проекта 26 и 26-бис. Часть 2: Итальянский след и особенности классификации

Крейсера проекта 26 и 26-бис. Часть 1: Генезис

ТАНК ИС 4 ИМИТАЦИЯ ИСПЫТАНИЯ БОРТОМ НЕ ТАНКОНУЛ

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: