Один попаданец – хорошо, а много попаданцев – лучше.

Сперва, в качестве необычной иллюстрации к теме, желаю предложить отрывок из собственного неоконченного романа Палимпсест. (Закончу либо нет – один всевышний знает).

* * *

Дочерна заполненная людьми самоходная баржа плыла вниз по Неве. Георгий наблюдал на берег, не выясняя помой-му привычной местности. В то время, когда успели вырасти на протяжении реки огромные грязно-серые дома?

Позже начались набережные – также совсем в этих местах неуместные. Георгий огляделся – большая часть военнопленных очевидно не были ленинградцами, они только тупо таращились на непривычного вида строения, не проявляя никакого тревоги.

Голова снова закружилась, он уселся на корточки, стенки тел около скрыла наводящий ужас неузнаваемый мир. Георгий закрыл глаза.

Всего семь дней дней назад все было легко и ясно. В то время, когда училище выстроили по тревоге и незнакомый начальник, с майорскими шпалами в петлицах, сказал о самом ужасном для Георгия событии, антисоветском мятеже в родном городе, ужас за своих родителей, племянника и сестёр стал первой и единственной осознанной мыслью. Позже пришел бешенство на мерзавцев посмевших осквернить яркое имя Ленина, опозоривших город носивший желание Великого и имя Вождя мстить подлым изменникам Отчизны, истреблять их до последней гадины, так дабы от них не осталось кроме того памяти.

О мести говорили все курсанты. Лишь в эшелоне им поведали о том, что мятежники захватили тайные лаборатории, разрабатывающие новейшее оружие для РККА, и потому ликвидация мятежа может оказаться более тяжёлым делом, чем имело возможность показаться сначала. Новейшие, невиданной конструкции танки, боевые самолеты, кроме того строившиеся в обстановке глубочайшей секретности боевые суда!

Действительно, на это особенно напирали политруки, врагов народа через чур мало и они не смогут оказать решительного сопротивления регулярным частям Красной Армии.

На что эти подонки рассчитывали, — недоумевал Георгий, — неужто на помощь империалистов? Но вход в Балтику для британских судов неосуществим – проливы надежно перекрыты дружественной Германией, с которой империалисты вести войну, да и матросы Кронштадтской крепости никак не могли пойти на предлогу у контрреволюционной сволочи. Позже он отыскал в памяти о белофиннах, недобитым гадам точно неймется и они придут на помощь новым белякам.

Куда идет эшелон, начальники не информировали, только вечером, по станционным постройкам, кто-то опознал Великие Луки, сходу откуда-то показался слух, что их везут в Лугу, а уже оттуда сводный полк двинется на Ленинград. Карт в их вагоне не выяснилось, курсанты по памяти чертили кроки на стенах, лихорадочно припоминая населённых пунктов и названия рек. Заснуть не могли продолжительно, храпели только пара самых невозмутимых, остальные спорили шепотом, иногда переходя практически на крик.

Георгий задремал только под утро, но практически сходу, не смотря на то, что возможно это ему только показалось, поезд, залязгав буферами, остановился, кто-то пробежал на протяжении дорог и снаружи раздалась команда: «Выходи из вагонов! Строиться!» Снаружи властвовал предрассветный сумрак.

Рассмотреть наименование станции Георгий опоздал – колонну стремительным шагом совершили через поселок, сходу за последними зданиями которого находились ровными последовательностями новенькие, очевидно только что с завода красивые мужчины БТ-7. Начальники взводов назначали экипажи в соответствии с им одним известными правилами.

Георгий был начальником автомобили, в мехводы к нему попал прекрасно привычный Володька Брюхов, также ленинградец, а заряжающим был крепкий середнячок в боевой и политической подготовке, сибиряк Коробейников. Машина были уже заправленной, думается в полном порядке, только заглушка одного из бензобаков валялась в нечистой примятой траве.

Продолжительно находились тройками, понемногу начали курить, но тут раздалась команда: «Смирно», и практически сходу: «Товарищ маршал»

Георгий затаил дыхание, потому, что определил в одном из выходящих из подъехавшей эмки начальников самого Ворошилова. Легендарный маршал был очевидно озабочен. В то время, когда несколько поравнялась с Георгием, до того донеслась отрывочная фраза: «Псковская воздушно-десантная».

Маршал остановился перед серединой строя, с 60 секунд молчал, оглядывая экипажи, позже, надсаживаясь, закричал: «Славные курсанты наро-фоминцы! Гидра контрреволюции снова подняла собственную мерзкую голову! Враги народа подняли руку на завоевания советской власти! Не потерпим!

Накажем изменников! на данный момент я поведу вас в решительный бой как я водил в атаки ваших отцов и дедов, на полях Гражданской войны!»

Ворошилов замолчал, позже махнул рукой, поглядел на скоро светлеющее небо и практически бегом устремился к собственной машине. За ним гуськом потянулись сопровождающие.

Солнце уже встало совсем высоко, в то время, когда обступающий дорогу редкий лес неожиданно закончился. в первых рядах было бескрайнее, уходящее за горизонт поле, невдалеке пересекаемое последовательностями стрелковых ячеек. Курсанты сидели в танках с раскрытыми люками, ожидая обещанной бомбардировки, озадаченно рассматривая иногда проплывающие где-то в вышине белые узкие стреловидные полосы.

Позже в тылу что-то загрохотало, встали жирные тёмные клубы дыма, и вдобавок час спустя семафором передали приказ об атаке.

Георгий продублировал сигнал. Первая линия автомобилей, оставляя за собой сизые тучи выхлопных газов, нестройно рванулась вперед, неспешно то выравниваясь, то снова сминаясь, в то время, когда танки огибали зарывшихся в почву красноармейцев. Гул многих тысяч лошадиных сил добирался кроме того до ушей надежно защищенных шлемофоном, создавая непередаваемое, восторженное чувство, выразить которое возможно только одним словом – атака!

Георгию показалось, что он еще не успел передать мехводу команду, а его бэтушка уже ринулась вперед за уходящим первым батальоном.

В то время, когда машина поравнялась с ячейками стрелков, Георгий увидел, что те так же, как и прежде сидят на дне собственных ямок, втянув головы в плечи, не показывая жажды подниматься и бежать на соперника, но тут же он понял порочность собственной мысли – само собой разумеется, начальники поведут красноармейцев за третьей шеренгой танков. Он опустился в башню, захлопнув тяжелую створку люка.

Разогнавшись на высохшей стерне, танк все посильнее трясся, изображение в прицеле прыгало, но думается идущие в первых рядах автомобили открыли огонь, вынудив Георгия остро пожалеть, что он не находится в первой линии. Позже сходу пара бэтушек замерли задымившись, одна провалилась сквозь землю в огненной вспышке. Горящих автомобилей становилось все больше, одна была прямо перед его танком, но Володька успел объехать препятствие на полной скорости так что бэтушка очень сильно накренилась.

По броне стучало как градом, навстречу мимо них пронеслась дымная непонятная полоса, но в первых рядах уже показывались узкие щели окопов, Георгий выстрелил наугад, позже получил пулеметом, поливая огнем приближающийся бруствер.

Танк проскочил над окопом, Георгий начал разворачивать башню, в прицеле мелькнул широкий танк с узкой долгой пушкой, из дула которой вырывались стремительные злые сполохи, тут же остановился, зачадил, нелепо раскачиваясь, словно бы кланяясь.

После этого что-то пара раз очень сильно ударило по броне, дико надрывно закричал Володька, замолчал, танк замер, сейчас кричал уже Коробейников выбираясь из башни. Георгий сам не осознал, как был снаружи, от кормы наползал сухой жар, он желал ринуться к переднему люку, дабы вытащить мехвода, но по броне снова довольно часто застучали пули, вынудив припасть к почва, перекатываясь достигнуть дымящейся, свежей воронки, упасть на ее дно, укрываясь от наполнявшего мир свиста и воя.

Он не помнил, сколько так пролежал, становилось все тише и тише, позже кто-то очень сильно ударил его ногой: «Поднялся, гнида!» Подняв голову, Георгий заметил направленные на него стволы, а над ними две пары неистовых глаз, позже пятнистые незнакомого покроя гимнастерки, в вырезах которых показывались ярко светло синий тельняшки.

Позже был лагерь: огромные палатки, окруженные свернутой в спирали колючей проволокой, башни со скалящимися, одетыми в ненавистную пятнистую форму часовыми, и невидимыми репродукторами, плакавшими без перерыва одну и ту же песню про комбата Батяню, что все выпивает, выпивает и выпивает. Дремать практически не давали. Были постоянные построения, с изматывающими перекличками, кого-то уводили на допрос и не всегда ушедшие возвращались.

Возможно, кто-то пробовал бежать, по причине того, что с различных сторон иногда раздавались пулеметные очереди.

В то время, когда пленных, наконец, выстроили в колонну и бегом прогнали к пристани, около которой стояло весьма долгое судно с рубкой на корме, Георгий кроме того был рад наступившей перемене. Вероятно ночью удастся соскользнуть с борта, а уж доплыть до берега он сумеет кроме того в таком состоянии.

Но все оказалось в противном случае: усевшись на палубу, Георгий практически сходу заснул, привалившись к чьей-то пояснице, и по всей видимости проспал весьма долго, по причине того, что, проснувшись, заметил рядом, рукой подать, стенки Шлиссельбурга.

В истоке Невки стоял серый трехтрубный армейский корабль, чем-то смутно привычный. Судно причалило к дебаркадеру, перекинули сходни и красноармейцев, погнали на берег, снова выстраивая в колонну. Рядом стояла обтекаемой формы легковая машина, около которой курили, неуважительно посматривая на пленных, двое бритоголовых парней в открытых тёмных длиннополых пальто.

Колонна двинулась по в один момент прекрасно привычному и во многом неузнаваемому проспекту. У Георгия застучало сердце – он был совсем рядом с родным домом. В случае если на данный момент изловчиться

Ему повезло. В хвосте колонны начался какой-то скандал, охранники начали сдвигаться в ту сторону, и Георгий рванулся, расталкивая мешавших, не осознающих что происходит красноармейцев, на одном дыхании проскочил тротуар и влетел под такую привычную арку. Невнимательно он успел подметить, как бритоголовые, с пистолетами в руках, крича, бегут в его сторону.

Двор снова арка, двор, налево, снова арка, бегут ли за ним не ясно, но вот уже парадная, во дворе никого и дверь притворить негромко без хлопка.

Из последних сил Георгий вбежал на третий этаж, метнулся к двери собственной квартиры – крутящийся звонок куда-то подевался, он пара раз ударил в дверь и та, практически сразу же, отворилась.

Незнакомый старик стоял на пороге. Георгий открыл рот, но старик нежданно очень сильно вцепился в его рукав морщинистой паучьей лапкой, втаскивая в прихожую. Захлопнул дверь.

Пара секунд Георгий взахлеб дышал, в один момент пробуя сопоставить обстановку в квартире, со ветхой, привычной. Старик, мелко трясясь, без звучно наблюдал на него слезящимися глазами.

— А где все? – задал вопрос наконец курсант.

— Погибли, – ответил старик. – Погибли все.

— Как погибли? – у Георгия потемнело в глазах – А кто вы вы?

— Я это ты, — сообщил старик.

Как вы, точно, уже осознали речь заходит о переброске в прошлое целого региона современной России. Оптимальным тут я считаю Северо-Западный регион с центром в Петербурге (переброска либо скорее обмен, поскольку должно иметь обратное перемещение и место, из 1940 года в наши дни, осуществляется в следствии опыта в одном из Отвлечённых университетов).

Я не наблюдал на глобусе, но по моим расчетам в окружность попадают так же Кольский полуостров, Архангельская, область, Псков, Новгород, большинство Финляндии, конечно кусочек Эстонии. Я прорабатывал так же версию с переброской в 1920 год.

Из-за чего я ограничился только одним регионом, а не перебросил всю Россию? Легко по причине того, что я не желаю легкой победы на мировой арене, но стараюсь обеспечить соперникам равные возможности. У РККА примера 1940 года будет большое преимущество в ресурсах и численности, у попаданцев соответственно техническое.

Потом события развиваются следующим образом: военное столкновение легко неизбежно, в первую очередь по обстоятельству непонимания (на начальной стадии) сути происходящего. По мере прояснения обстановки выявляется антагонизм противоборствующих сторон – властью никто делится не захочет, ни Сталин ни пришедшая к власти в Северной России военная хунта (тут без вариантов). Для Сталина выход один – заявить происходящее контрреволюционным мятежом.

Тут любопытен вариант альянса с Германией, последним также захочется дотянутся до новейших технологий.

Для снабжения горючим нужен альянс попаданцев с английским блоком, не смотря на то, что у меня имеется интересные, не смотря на то, что и непроверенные, сведения о запасах нефти в Лен. области, созданных в 60-70-е годы. Одновременно с этим появляется возможность подчинив себе СССР, вероятно в рамках конфедерации, с последующей экономической экспансией – продвижением современных товаров на рынки тогдашнего мира.

Итак война. Какие конкретно будут мысли?

Один попаданец – хорошо, а много попаданцев – лучше.

Юрий Корчевский — Лекарь (2016) Часть 1. Аудиокнига Фантастика

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: