Крейсера проекта 26 и 26-бис. часть 1: генезис

Суда проектов 26 и 26-бис. Первые крейсера советского флота, заложенные в СССР. Грациозные красивые мужчины, в чьих силуэтах легко угадываются стремительные очертания итальянской школы Казалось, уж об этих-то судах нам должно быть известно фактически все: они строились у нас, все архивные документы должны быть под рукой.

Однако, среди всех крейсеров Российского императорского и Советского флота, возможно, нет судов, каковые заслуживали бы столь противоречивых оценок, как крейсера типа «Киров» и «Максим Горький». Соперничать с ними в этом вопросе смогут разве что советские ядерные крейсера, по необычному совпадению кроме этого являющиеся крейсерами типа «Киров». Страно, но факт: кроме того классификация судов проекта 26 и 26-бис до сих пор является предметом дискуссий.

В ВМФ СССР эти крейсера числились легкими, и советская историография, как и большинство современных публикаций кроме этого относит эти суда к подклассу легких крейсеров. Вправду, «в случае если что-то плавает, как утка, крякает как утка и выглядит как утка, то это утка и имеется»: проекты 26 и 26-бис не только именовались легкими крейсерами, они создавались на базе проекта легкого итальянского крейсера, а размеры и другие главные характеристики, за исключением главного калибра, в полной мере соответствовали данному классу судов.

Были во всемирной практике легкие крейсера и побольше, были лучше защищенные либо более быстроходные, но много было таких, каковые уступали по этим чертям советским крейсерам. Единственное отличие «Максима» и «Кирова Неприятного» от зарубежных судов данного класса содержится в том, что калибр их орудий на дюйм больше, чем это было принято.

Вот на это-то различие и показывают приверженцы другой точки зрения: несмотря на все вышесказанное, первенцы советского кораблестроения нужно считать не легкими, а тяжелыми крейсерами, потому, что в соответствии с интернациональной классификации каждые крейсера с орудиями более чем 155-мм считаются тяжелыми. И это – одна из обстоятельств полярных оценок отечественных судов. Так как в случае если сравнивать «Максима Неприятного» с «Фиджи», «Монтекукколи» либо «Лейпцигом», отечественный крейсер (по крайней мере – на бумаге) весьма хорош, но, само собой разумеется, на фоне «Хиппера», «Зары» либо «Такао» тип 26-бис выглядит бледновато.

В предлагаемом Вашему вниманию цикле статей создатель попытается разобраться в истории создания крейсеров проекта 26 и 26-бис. Осознать, для ответа каких задач они проектировались и как определились их тактико-технические характеристики, были ли эти суда клонами итальянских крейсеров либо же нужно считать их детищем советских кораблестроителей, каково было уровень качества их постройки, что стало их сильными сторонами и что – не сильный. И, само собой разумеется, сравнить советские крейсера с их зарубежными аналогами.

История крейсеров проекта 26 и 26-бис началась 15 апреля 1932 года, в то время, когда глава Морских Сил РККА В.М. Орлов утвердил подписанное главой УСУ (учебно-строевое управление, практически – штаб флота) Э.С. Панцержанским оперативно-тактическое задание на разработку легкого крейсера. В соответствии с документу крейсеру вменялось в обязанность:

Обеспечение военных действий подводных лодок у собственных баз и в море
Разведка, помощь атак и разведки эсминцев
обеспечение десантов и Отражение противника собственных тактических десантов
Участие в комбинированном ударе сил флота по сопернику в море и на позиции
Бой с крейсерами соперника

На этих задачах направляться остановиться чуть подробнее. Откуда, например, взялась ни при каких обстоятельствах и нигде не ставившаяся легкому крейсеру задача по обеспечению военных действий подводных лодок? Крейсера должны были выводить подлодки из базы, функционировать совместно с ними, наводить их на неприятеля, и осуществлять управление Но так как это же суда совсем назначения и различных качеств!

Как умудрились советские военморы увязать в одну трепетную «лань и упряжку коня»?

Давайте разберемся, как такое оказалось. Для этого отыщем в памяти, что менее двух лет до обрисовываемых событий, в первой половине 30-ых годов двадцатого века инженер А.Н. Асафов внес предложение идею эскадренной подлодки. Согласно его точке зрения, вероятно было выстроить подводный корабль с надводной скоростью до 23-24 узлов, талантливый поддержать собственную надводную эскадру, атакуя боевые корабли неприятеля.

Во времена, в то время, когда управление морскими силами СССР увлекалось развитием «москитного флота», такие идеи были легко обречены на поддержку и понимание «отцов-начальников». Так началась история подводных лодок типа «Правда», три первых (и последних) корабля данной серии именно и были заложены в мае-декабре 1931 года.

К слову сообщить, дорогостоящий опыт по созданию эскадренной лодки закончился оглушительным провалом, потому, что попытки сочетать заведомо несочетаемые элементы быстроходного корабля и ПЛ никак не могли стать успешными. Обводы эсминца, требовавшиеся с целью достижения высокой скорости, совсем не подходят для подводного плавания, а необходимость обеспечения хорошей мореходности потребовала громадного запаса плавучести, почему ПЛ стало очень не легко погружаться.

Но не нужно винить отечественных моряков в чрезмерном авантюризме – мысль смотрелась очень привлекательной и попытаться, возможно, стоило, тем более что подобные попытки предпринимались и другими морскими державами, среди них и такими, как Англия и Франция. Не смотря на то, что, само собой разумеется, в то время ни в одной стране мира попытки создать эскадренную ПЛ не увенчались успехом (к чему-то подобному удалось приблизиться лишь с возникновением ядерных энергетических установок, да да и то с известными оговорками). Но , пока создание действенной эскадренной ПЛ представлялось вероятным, задача по сотрудничеству с ними для легкого крейсера смотрелась в полной мере рациональной.

Участие в комбинированном ударе. Тут все достаточно легко – в начале 30-х годов теория «малой морской войны» еще сохраняла собственные позиции. Главное допущение данной теории было в том, что в прибрежных районах такие виды оружий, как авиация, подводные лодки, торпедные катера, вкупе с современной минами и сухопутной артиллерией способны разгромить заведомо превосходящие морские силы соперника.

Не вдаваясь в подробности дискуссий приверженцев «малой традиционного» флота и войны, увижу, что в тех конкретных экономических условиях, в которых был СССР на рубеже 30-х годов, о могучем океанском флоте возможно было лишь грезить. Наряду с этим задача обороны собственного побережья стояла очень остро, так что опора на «москитный флот» как временная мера являлась до известной меры оправданной.

И если бы приверженцы «малой морской войны» занялись вдумчивым развитием морской авиации, подводных лодок, средств связи, уделяя особенное внимание разработке действенной тактики их применения и практике экипажей (не числом, а умением!), то польза от всего этого была бы не просто несомненна, но велика. К сожалению, развитие отечественных легких сил пошло совсем по иному пути, рассмотрение которого уведет нас от темы статьи через чур на большом растоянии.

Комбинированный удар являлся, по сути, высшей формой боя в теории «малой войны». Суть его заключался в том, дабы скоро и незаметно для соперника сконцентрировать максимум сил в одном месте и нанести неожиданный и мощный удар разнородными силами – авиацией, эсминцами, торпедными катерами, подводными лодками, по возможности – береговой артиллерией и проч. Маленький нюанс: время от времени комбинированный удар именуют сосредоточенным, что не совсем правильно.

Отличие между ними содержится в том, что комбинированный удар предполагал одновременную атаку всеми силами, тогда как сосредоточенный удар осуществляется методом последовательного ввода в бой отрядов различного типа. По крайней мере, громаднейшие шансы на успех достигались в прибрежных районах, потому, что именно там вероятно было сосредоточить максимум легких сил и обеспечить наилучшие условия для атак береговой авиации. Одним из главных вариантов военных действий являлся бой на минной позиции, в то время, когда соперник на протяжении выдвижения к ней ослаблялся действиями подводных лодок, а комбинированный удар наносился на протяжении попыток ее форсирования.

На том этапе собственного развития, коммунистический флот не планировал идти во всемирной океан либо кроме того в отдаленные морские районы – ему просто не с чем это было делать. Главной задачей ВМС РККА на Балтике являлось прикрытие Ленинграда с моря, на Черном море – оборона и защита Севастополя с моря Одессы и Крыма, ну а на Дальнем Востоке, в силу практически полного отсутствия морских сил, перед ними и вовсе никаких задач не ставилось.

В этих условиях пункт об участии советских легких крейсеров в комбинированном ударе становился безальтернативным. Очевидно, советские адмиралы хотели всячески укрепить легкие силы, которым предстояло делать главную задачу флота; но кроме того будь это не верно, никто бы не осознал управление МС РККА, захоти они назначить для крейсеров иные задачи.

Создавать наисовременнейшие легкие крейсера без возможности применять их для исполнения ответственной задачи флота? «Это хуже, чем правонарушение. Это неточность».

Действительно, тут может появиться вопрос – каким как раз образом направляться применять легкие крейсера в комбинированном ударе? Так как разумеется, что каждая попытка послать их в артиллерийский бой против линейных кораблей, линейных либо кроме того тяжелых крейсеров заведомо обречена на неудачу. Автору не удалось отыскать прямой ответ на данный вопрос, но, по всей видимости, он содержится во втором пункте ОТЗ – «Разведка, поддержание атак и разведки эсминцев».

В те годы разведывательные функции при эскадрах надводных судов везде возлагались на легкие крейсера. Авиация предоставляла только предварительные сведения, но в то время, когда расстояние между готовящимся к противоборству флотами уменьшалось до нескольких десятков миль, как раз выдвинутые вперед дозоры легких крейсеров должны были найти приближающегося соперника, удерживать с ним визуальный контакт и извещать командующего о строе, курсе, скорости основных сил неприятеля.

Исходя из этого легкие крейсера были очень быстроходны, дабы не дать тяжелым судам соперника сблизиться на страшные расстояния, достаточно сильны, дабы драться на равных с судами собственного класса, а наличие бессчётной артиллерии среднего калибра (130-155 мм) разрешало им действенно бороться с вражескими эскадренными миноносцами. Следовало ожидать, что вражеские легкие крейсера первыми найдут и постараются перехватить советские эсминцы, чтобы не допустить их до основных сил.

Соответственно, задача отечественных крейсеров заключалась в том, дабы разгромить либо отогнать легкие силы неприятеля и вывести лидируемые эсминцы на предел атаки тяжелых судов. Из этого, фактически, пункт ОТЗ «Бой с крейсерами соперника».

К сожалению, начальники морских сил РККА не стремились к аптекарской точности в формулировках, по причине того, что в другом случае данный пункт точно звучал бы как «Бой с легкими крейсерами соперника». Таковой бой имел возможность происходить в двух обстановках – на протяжении комбинированного удара по тяжелым судам, что было обрисовано выше, либо же на протяжении атаки вражеских транспортных либо десантных конвоев.

Советская военно-морская идея предполагала, что такие конвои будут иметь «двухуровневую» защиту – максимум и (эсминцы) легкие крейсера в ярком охранении транспортов и более большие суда, такие как тяжелые либо кроме того линейные крейсера, в качестве дальнего прикрытия. В этом случае предполагалось, что коммунистический крейсер обязан скоро сблизиться с конвоем, круша его яркое охранение артиллерией, нападать торпедами транспорты и скоро отойти, дабы не попасть под пламя тяжелых судов.

Пункт: «обеспечение десантов и Отражение противника собственных тактических десантов» не прибавляет ничего нового к перечисленному выше функционалу советских крейсеров. Разумеется, что тяжелые суда соперника отправятся в советские прибрежные воды лишь с целью проведения каких-то ответственных и больших операций, вероятнее – десантных, как это было при приснопамятной операции «Альбион». Тогда задачей советских морских сил по большому счету, и крейсеров в частности, будет противодействие таким десантам, методом нанесения комбинированного удара по главным силам соперника либо же по конвою десантных транспортов.

Какими качествами должен был владеть коммунистический крейсер для соответствия требованиям оперативно-тактического задания?

Во-первых – корабль должен был владеть высокой скоростью, сопоставимой со скоростями эскадренных миноносцев. Лишь так крейсер имел возможность, не отрываясь от эсминцев, выдвигаться в район нанесения «комбинированного удара», и лишь так он имел возможность бы лидировать торпедоносные флотилии в сражении. Наряду с этим советским крейсерам предстояло функционировать в условиях подавляющего превосходства неприятельских морских сил, и лишь скорость давала шансы на выживание как в битвах у собственного побережья, так и в рейдах на коммуникации соперника.

Во-вторых – громадная дальность хода для советских легких крейсеров не требовалась, и могла быть принесена в жертву иным чертям. Все задачи этого класса судов, применительно к советскому флоту, решались в прибрежных районах, или же на протяжении маленьких рейдерских «набегов» по Тёмному и Балтийскому морям.

В-третьих – артиллерия главного калибра должна быть замечательнее, чем у судов этого класса и достаточно замечательной, дабы скоро ломать легкие крейсера соперника.

В-четвертых – бронирование должно быть достаточно развитым (протяженным по ватерлинии). Необходимость большой площади брони разъяснялось требованием сохранять высокую скорость, кроме того подвергаясь интенсивному обстрелу неприятельских легких эсминцев и крейсеров – так как боеприпасы последних уже достигали калибра 120-130-мм и при попадании в район ватерлинии имели возможность наделать больших дел.

Иначе увеличивать толщину вертикальной брони для противостояния более замечательным, чем 152-мм, боеприпасам особенного смысла не имело. Само собой разумеется, защита лишней не бывает, но крейсер не предназначался для боя с тяжелыми судами соперника, а наращивание вертикальной брони увеличивало водоизмещение, потребовало более замечательной энергетической установки для обеспечения нужной скорости и приводило к росту цены корабля. А вот горизонтальное бронирование следовало делать максимально замечательным, какое лишь возможно будет разместить на крейсере без ущерба для его скорости и мощи артиллерии: так как действуя в прибрежных районах, в противном случае и на флангах воюющих армий, опасность налетов вражеской авиации проигнорировать было нельзя.

В-пятых – все вышесказанное требовалось уместить в стоимость и минимальное водоизмещение. Необходимо помнить, что начале-середине тридцатых годов промышленности военного и возможности бюджета СССР были еще открыто малы.

Предполагалось, что для соответствия всем названным выше задачам крейсер должен иметь оружие 4*180-мм (в двух башнях), 4*100-мм, 4*45-мм, 4*12,7-мм пулемета и два трехтрубных торпедных аппарата, кроме этого корабль должен был иметь возможность брать до 100 мин в перегруз. Авиационное оружие должно было складываться из четырех «бомбардировщиков-торпедоносцев» малоизвестной доселе конструкции.

Бронирование борта должно было защищать от 152-мм фугасного боеприпаса на дистанции 85-90 кбт, палубы – от 115 кбт и ближе. Скорость должна была составлять 37-38 узлов, наряду с этим дальность хода устанавливалась очень малый – всего 600 миль полным ходом, что соответствовало 3000 – 3600 миль экономическим ходом. Предполагалось, что подобные ТТХ возможно взять при водоизмещении крейсера в 6 000 т.

Привлекает внимание достаточно необычные требования к защите крейсера – в случае если бронепалуба должна была обеспечить чуть ли не полную защиту от артиллерии калибра 6 дюймов, то борт обязан защищать всего лишь от фугасного 152-мм боеприпаса да и то, фактически на предельной для таких орудий расстояния в 85-90 кбт. Сложно осознать, с чем это связано – так как и лидирование эсминцев для сосредоточенного удара, и атака вражеских транспортных конвоев представляли собой вид встречного и скоротечного морского боя, а, следовательно, необходимо было ожидать сближения с неприятельскими легкими крейсерами на куда более родные расстояния, нежели 8-9 миль.

Быть может, что моряки оказались под впечатлением высоких черт 180-мм орудия и рассчитывали скоро сокрушить неприятеля на громадной расстоянии. Но вероятнее, ответ направляться искать как раз во встречном характере боев: в случае если корабль идет на соперника, то курсовой угол на него довольно мал и вражеские боеприпасы будут попадать в борт под большим углом, под которым кроме того бронебойный 152-мм ничего не сможет сделать кроме того довольно узкой броне.

Так, изучив ОТЗ и предполагаемые ТТХ советского крейсера мы можем сделать совсем однозначный вывод: никто не ставил отечественному кораблю задачи получать успеха в артиллерийском бою с тяжелыми крейсерами соперника. Об этом говорит и тот факт, что крейсер в 6 000 тысячь киллограм с 4*180-мм орудиями никак не имеет возможности противостоять современному в то время «вашингтонскому» тяжелому крейсеру с его восемью 203-мм водоизмещением и пушками в 10 000 т. Как минимум необычно было бы вычислять, что отечественные моряки этого не осознавали.

Помимо этого, мы видим, что для бронезащиты советского крейсера задачи противостояния 203-мм боеприпасам ни на каких расстояниях (хотя бы сверхдальних) не ставились. Тяжелые крейсера имели возможность стать объектом атаки для «комбинированного удара» морских сил РККА, но в этом случае задачей советских крейсеров было проложить к ним дорогу своим торпедным катерам и эсминцам, каковые и должны были наносить смертельный удар.

Иными словами, в свете тогдашних воззрений, флоту требовался обычный легкий крейсер, за единственным исключением: требования к главному калибру отечественных судов превышали стандартные задания для легких крейсеров. Тогда как хорошему легкому крейсеру достаточно было не уступать в артиллерии судам того же класса других государств, отечественным судам требовалась громадная огневая мощь, достаточная чтобы скоро ломать либо кроме того уничтожать легкие крейсера. Это и ясно – прорываться через заслоны вражеских легких сил требовалось скоро, на какое количество-нибудь долгие огневые дуэли времени быть не имело возможности.

Остальные требования: высокая скорость при умеренном водоизмещении, дальности и бронировании хода, во многом совпадали с итальянской концепцией судов этого класса. Маленькие, весьма быстроходные, прилично вооруженные, не смотря на то, что и не через чур прекрасно бронированные пенители «Mare Nostrum» соответствовали задачам морских сил РККА в куда большей степени, чем легкие крейсера вторых держав.

Англия, Франция, Германия – все они в основном строили слабозащищенные суда, практически одинаково вооруженные (8-9 шестидюймовых орудий) и владевшие очень умеренной скоростью (32-33 узла). Причем самые быстроходные из них (французские «Дюгэ Труэн», 33 уз) по большому счету не имели палубной и бортовой брони: 25-30 мм бронелистами защищались лишь башни, погреба и рубка.

Еще хуже обстояло дело с заложенным в первой половине 30-ых годов двадцатого века «Эмилем Бертэном» – не смотря на то, что данный корабль взял аж 20-мм бронепалубу, но его артиллерия не защищалась вовсе – ни башни, ни барбеты. Английские «Линдеры» имели хорошую вертикальную защиту цитадели, складывавшуюся из 76 мм бронеплит, опиравшихся на 25,4-мм подкладку среднеуглеродистой стали.

Но данный бронепояс закрывал лишь машинные отделения и котельные, а бронепалуба, башни и барбеты имели всего лишь дюймовую (25,4 мм) бронезащиту, чего, само собой разумеется, было совсем не хватает. Не смотря на то, что справедливости для направляться упомянуть о достаточно крепкой «коробочной» защите артиллерийских погребов, но в целом «Линдер» смотрелся очевидно недобронированным.

Германские «Кельны» располагали более протяженной цитаделью, чем их английские «визави», толщина бронепояса составляла 50 мм (и 10-мм скос за нею), но в остальном — лишь 20 мм бронепалуба и 20-30 мм брони башен. Наряду с этим стандартное водоизмещение этих судов составляло 6700-7300 тысячь киллограм.

Особняком стоят только французские крейсера типа «Ла Галиссоньер».

При стандартном оружии легкого крейсера – 9*152-мм орудий в трех башнях, суда имели очень замечательное бронирование: закрывающий погреба и машины боезапаса бронепояс толщиной в 105 мм (утоньшался к нижнему краю до 60 мм). За бронепоясом имелась еще и 20-мм переборка до самого днища корабля, игравшая роль не только противоосколочной, но и противоторпедной защиты. Толщина брони палубы составляла 38 мм, лоб башен – 100 мм, барбеты – 70-95 мм.

На момент закладки «Ла Галиссоньер» являлся самым защищенным легким крейсером, да что в том месте – многие тяжелые крейсера имели возможность питать зависть к его броне!

Но и цена столь могучей защиты была большой – французский крейсер имел стандартное водоизмещение 7600 т, а его большая скорость должна была составить всего лишь 31 узел, отчего суда для того чтобы типа совсем не вписывались в концепцию Морских сил РККА.

Иное дело – итальянцы. В первой половине 30-ых годов двадцатого века флот дуче пополнился четверкой «Кондотьери» серии «А»: легкими крейсерами «Альберико да Барбиано». Суда этого типа проектировались как ультимативный ответ Италии на очень замечательные (пожалуй, замечательнейшие в мире) фавориты эсминцев, строившиеся во Франции.

Примечательно, что изначально эти детища итальянских верфей кроме того не считались крейсерами. В соответствии с заданию на проектирование эти суда назывались «37-узловыми скаутами», чуть позднее их отнесли к «эсплоратори», т.е. разведчикам – характерному лишь итальянцам классу, в котором числились кроме этого и громадные эскадренные миноносцы. И только потом «Кондотьери» были переклассифицированы в легкие крейсера.

Их защита была очень не сильный, рассчитанной на противодействие французским фугасным 138-мм боеприпасам. Основной пояс толщиной в 24 мм утончался к оконечностям до 20 мм (в некоторых источниках – 18 мм). Нужно подчернуть, что итальянцы применили новаторскую для легкого крейсера совокупность разнесенного вертикального бронирования, потому, что за главным бронепоясом имелась 20-мм бронепереборка, что давало крейсеру 38-44 мм совокупной толщины вертикальной брони.

Но в сражении с крейсером толку от этого не было никакого, по причине того, что при аналогичных «толщинах» оба «бронепояса» пробивались 152-мм боеприпасами на любой разумной дистанции боя. Бронепалуба и траверзы кроме этого имели 20 мм, башни же защищались то ли 22-мм, то ли 23-мм бронелистами. В общем, взоры тех итальянских историков, каковые вычисляют суда типа «Альберико да Барбиано» безбронными крейсерами, очень недалеки от истины.

Но, как это ни страно, но с позиции защиты среди собственных зарубежных сверстников итальянские крейсера вовсе не выглядят «белыми воронами» – легко вследствие того что и сверстники эти бронировались из рук вон не хорошо (не считая «Ла Галиссоньеров», каковые были лишь заложены тогда, в то время, когда первые «Кондотьери» уже входили в состав итальянского флота). А в остальном (казалось бы!) «Кондотьери» серии «А» складывались из одних лишь преимуществ.

Не уступая в оружии (8 152-мм пушек), они были практически на полторы тысячи тысячь киллограм легче самых мелких зарубежных крейсеров – германских «Кельнов» (5280 т против 6650-6730 т) и наряду с этим практически на 10 узлов быстроходнее. Родоначальник серии, «Альберико да Барбиано», смог развить на опробованиях феерические 42,05 узла!

Так стоит ли удивляться, что в 1932 г. В.М. Орлов писал Ворошилову:

«Крейсера типа «Кондотьери» нужно считать весьма подходящим типом легких крейсеров для Морских Сил СССР»,

а незадолго до этого (а также до выдачи ОТЗ на советские крейсера) СССР пробовал купить один готовый крейсер этого типа, для того, чтобы в будущем строить подобные суда на собственных верфях? Действительно, советские эксперты отметили слабость бронирования итальянских крейсеров, почему «Кондотьери» не полностью отвечал ожиданиям управления МС РККА, но, по всей видимости, желание взять новейший крейсер в малейшие сроки перевесило остальные мысли, а для серийного строительства проект возможно было бы доработать К счастью для советского флота, сделка не произошла – итальянцы отказались реализовывать один из собственных новейших и только что вступивших в строй судов.

«Итальянского чуда» не случилось – нереально на равном уровне разработок строить одинаково замечательные и защищенные, но куда более легкие и быстроходные, нежели у соперников, суда. Тем более что технологическую базу Италии с большим трудом можно считать равной французской либо английской.

Попытка итальянцев вырваться вперед стала причиной закономерному финалу: крейсера типа «Альберико да Барбиано» были очень неудачными судами, переоблегченными и маломореходными, наряду с этим в повседневной эксплуатации они не могли развивать больше 30-31 узлов. Многие их недочёты были очевидны конструкторам еще до ввода их в строй, исходя из этого следующая серия «Кондотьери», крейсера типа «Луиджи Кадорна», заложенные в первой половине 30-ых годов двадцатого века, стали «работой над неточностями» — попыткой исправить самые вопиющие недочёты без глобальной переработки проекта.

Но и тут итог получался очень далеким от ожидаемого, что снова же стало очевидным еще на этапе проектирования — исходя из этого всего лишь год спустя на итальянских стапелях закипела работа над двумя легкими крейсерами совсем нового типа.

Сейчас итальянский флот подошел к делу очень разумно: задав высокие, но не чрезмерные требования к скорости новых легких крейсеров (37 узлов) и покинув неизменным основной калибр (четыре двухорудийных 152-мм башни), моряки настойчиво попросили защиты от 152-мм снарядов, согласившись на связанный с этим рост водоизмещения. Так были спроектированы крейсера «Раймондо Монтекукколи» и «Муцио Аттендоло», в которых скорость, защита и мощь артиллерии соединились очень гармонично.

При стандартном водоизмещении в 7431 т (в некоторых источниках – 7540 т) толщина бронирования борта новых итальянских крейсеров составила 60 мм (и еще 25-30 мм – продольная переборка за главным броневым поясом), башни – 70 мм, барбеты башен – 50 мм. Не имеет значение смотрелись лишь траверзы (20-40 мм) и палуба (20-30 мм), но в целом такое бронирование воображало собой громадный ход вперед если сравнивать с прошлыми «Кондотьери».

Следующая заказанная к постройке пара («Дука д Аоста» и «Эудженио ди Савойя») отличалась предстоящим совершенствованием защиты, за что было нужно заплатить ростом водоизмещения практически на тысячу тысячь киллограм и падением скорости на пол-узла. Все четыре корабля указанных подтипов были заложены в 1931-1933 гг и были включены в состав итальянского флота в 1935-1936 гг., и как раз этим судам суждено было стать «итальянскими корнями» советского крейсера проекта 26.

Но необходимо подчеркнуть, что развитие итальянских крейсеров (в железе) и советского корабля (до тех пор пока еще лишь на бумаге) во время 1932-33 гг шло совсем разными дорогами. Тогда как итальянцы, удовлетворившись огневой мощью, которую давали 8*152-мм орудий, сконцентрировались на улучшении защиты, делая это в ущерб такому традиционно серьёзному для их школы кораблестроения параметру, как скорость, – коммунистический корабль, взяв определенный уровень бронирования, потом эволюционировал в сторону усиления оружия.

Собираясь воспользоваться итальянской энергетической установкой, 19 марта 1933 г наморси Орлов утверждает «Тактическое задание на легкий крейсер с механизмами (турбинами) итальянского крейсера «Монтекукколи». палубы и Бронирование борта должно было составлять 50 мм, барбетов и траверзов орудий главного калибра – 35-50 мм, башни – 100-50 мм, скорость – 37 узлов, дальность экономическим ходом – 3500 миль.

Все эти сведенья находятся в пределах начального ОТЗ от 15-го апреля 1932 года, разве что конкретизированы толщины брони, призванные обеспечить указанный в ОТЗ уровень защиты. А вот состав оружия начал значительно усиливаться.

Так, решено было добавить третью двухорудийную 180-мм башню, доведя число стволов главного калибра до шести, причем кроме того и этого наморси показалось мало – утвердив новое ТЗ на трехбашенный крейсер с шестью орудиями главного калибра, Орлов тут же приказывает просчитать возможность установки на нем четвертой таковой башни. Улучшается и зенитная артиллерия: с четырех до шести увеличилось количество 45-мм зениток и 100-мм пушек, но последних (при неосуществимости уложиться в заданное водоизмещение) разрешалось покинуть четыре. Четверка маловразумительных «бомбардировщиков-торпедоносцев» из проекта провалилась сквозь землю, остались только два разведчика КОР-2 при одной катапульте, и по окончании всех перечисленных новшеств стандартное водоизмещение должно было увеличиться до 6500 т.

Занимателен консерватизм, показанный при определении скорости будущего крейсера. Как уже было сообщено, коммунистический корабль должен был взять котлы и турбины «Раймондо Монтекукколи», что, имея 7 431 т стандартного водоизмещения, в обычном грузе должен был развивать 37 узлов.

Соответственно, от советского крейсера, чье водоизмещение в то время оценивалось практически на тысячу тысячь киллограм меньше и при той же мощности автомобилей следовало ожидать большей скорости, но ее установили на уровне итальянского «родственника» – все те же 37 узлов. С чем это связано – неясно, но напомним, что советские конструкторы в этом случае отнюдь не стремились к достижению каких-то рекордных черт.

Примечательно, что подобная «скромность» практиковалось и в будущем. Наморси Орлов утвердил эскизный проект крейсера водоизмещением в 6500 тысячь киллограм 20-го апреля 1933 г., и очевидно, что для для того чтобы корабля в полной мере подошли бы теоретический чертёж и турбины «Раймондо Монтекукколи». Однако, СССР получает в Италии теоретический чертёж и турбины куда более большого «Эудженио ди Савойя», чье стандартное водоизмещение достигало 8750 т.

Быть может, моряки опасались, что водоизмещение советского крейсера по мере совершенствования проекта и дальше полезет вверх? Это было бы в полной мере разумно: во-первых, корабль все еще «дышал» в эскизах и не было никаких обеспечений, что его ТТХ приблизились к окончательным – имели возможность случиться достаточно важные трансформации по составу оружия и проч. А во-вторых, одной из неприятностей при определении водоизмещения корабля было то, что для него не существовало до тех пор пока многих механизмов, каковые еще предстояло создать, так что какое количество-нибудь правильных сведений об их массе просто не было и они имели возможность появляться куда тяжелее, чем на данный момент предполагалось.

Так, возможно констатировать, что коммунистический крейсер проектировался под своеобразные задачи морских сил РККА, отнюдь не копируя взоры итальянского флота. Однако, по совокупности тактико-технических черт как раз итальянские крейсера типов «Раймондо Монтекукколи» и «Эудженио ди Савойя» были наилучшим прототипом для крейсера проекта 26. Как крейсера типа «Киров» копировали собственный итальянский прототип?

Продолжение направляться

Авианосец USS Midway. Часть 1. Морские легенды [World of Warships]

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: