Бой в желтом море 28 июля 1904 г. часть 12: отступление князя ухтомского

      Комментарии к записи Бой в желтом море 28 июля 1904 г. часть 12: отступление князя ухтомского отключены

Итак, 1-ая Тихоокеанская эскадра отступала. «Ретвизан», начальник которого счел, что на его плечах лежит ответственность командующего, пробовал вести эскадру в Порт-Артур. Настоящий командующий, адмирал князь П.П. Ухтомский, стремился собрать броненосцы в единое целое, с целью этого он и лег в кильватер «Ретвизану», чтобы образовать хоть какое-то подобие строя.

За ним пошли «Полтава» и «Победа», а вот «Севастополь», не обращая внимания на небольшой движение «Пересвета» (8-9 уз), отставал. «Царевич» с заклиненным рулем пробовал пристроиться за «Севастополем», но получалось это не хорошо – в строй броненосец подняться не имел возможности и просто двигался «куда-то в ту сторону».

Выбор, находившийся перед новым русским командующим, увы, не поражал обилием вариантов. Возможно было постараться развернуть и идти на прорыв во Владивосток, но дорогу русским снова преграждал 1-ый японский боевой отряд Х. Того числом 4 броненосных крейсеров 2 и броненосцев, а «Якумо», в случае если и отделился от них к этому времени, то все равно оставался рядом. Попытка идти на них, разумеется, привела бы к возобновлению сражения.

Возможно было, пользуясь тем, что японцы, заняв позицию между русской Владивостоком и эскадрой, на данный момент не искали боя, потянуть время до темноты, и только после этого развернуть и пробовать проскочить мимо Х. Того. И, само собой разумеется, возможно было махнуть на все рукой и возвращаться в Порт-Артур.

Как мы знаем, князь П.П. Ухтомский выбрал довольно-таки необычное ответ. Он планировал остаться на ночь на месте сражения, с тем дабы утром оценить собственные возможности и тогда лишь выяснить, продолжать ли эскадре прорыв, а потом эскадру в Порт-Артур. В большинстве случаев это решение согласится ошибочным, трусливым, паникерским, в противном случае и предательским.

Но так ли это?

Перед тем, как ответить на поставленный вопрос, нужно оценить последствия сражения для японских броненосцев и русских, равно как их свойство продолжать бой вечером 28 июля 1904 г. Не меньший интерес воображает свойство судов адмирала П.П. Ухтомского идти на прорыв во Владивосток, а для эскадр Х. Того – преследовать русских.

Сперва – о японцах. Всего в их броненосные суда попало 35-36 снарядов, наряду с этим самый пострадавшим был флагман Х. Того «Микаса» – он взял 24 попадания. Броненосец взял достаточно неприятные удары, но ничего для того чтобы, что угрожало плавучести либо боеготовности корабля.

самые серьёзными повреждениями стало повреждение 178-мм бронеплиты недалеко от носового барбета, почему броненосец, следуя поврежденным бортом к зыби, имел возможность взять затопления в носовой части, и вывод из строя кормовой барбетной 305-мм установки.

Бой в желтом море 28 июля 1904 г. часть 12: отступление князя ухтомского

То самое повреждение

Разорвавшийся ствол орудия Микаса крупным планом

Кое-какие повреждения взяли трубы, но визуально они незначительны и очень вызывающе большие сомнения, дабы они стали причиной повышенному расходу и падению тяги угля. В целом же, не обращая внимания на выход и изрядное количество попаданий из строя части артиллерии, «Микаса» оставался в полной мере боеспособен и мог продолжать бой.

Повреждения труб на данный момент;Микаса, японские эти

Остальные японские суда в совокупности взяли меньше снарядов, чем один-единственный «Микаса». Практически они были всего лишь легко поцарапаны русским огнем.

Единственной значительной утратой японской эскадры стал массовый выход из строя 305-мм орудий – имея на начало боя 16 таких орудий на 4 броненосцах, к концу боя 1-ый боевой отряд потерял 5 из них: как мы уже говорили выше, в любых ситуациях японцы показывают обстоятельства, не связанные с боевыми повреждениями – разрывы снарядов в канале стволов либо иные неприятности. Возможно высказать предположение, что одна либо две японские двенадцатидюймовки все же были выведены из строя русскими: прямое попадание в разрыв и ствол в нем собственного боеприпаса дают очень схожие повреждения, но эта догадка не имеет никакого подтверждения.

Как бы то ни было, не считая некоего ослабления огневой мощи, японский 1-ый боевой отряд никакого иного значительного ущерба не понес, все суда способны были выдерживать эскадренную скорость, не имели неприятностей с остойчивостью, сохраняли достаточное количество боезапаса для продолжения боя. Что касается запасов угля, то точных информации о его расходе у автора нет, но возможно предполагать, что все 4 японских броненосца владели достаточными запасами для погони за русскими судами, постарайся они прорываться во Владивосток.

Кое-какие сомнения существуют только относительно «Ниссин» и «Касуга» – имеется некая, малая возможность, что если бы в ночь с 28 на 29 июля им было нужно бы двигаться пятнадцатиузловым ходом, то днем 29 июля им пригодилась бы дозаправка углем. Соответственно, если бы стало заметно перемещение русских во Владивосток, то нет ничего, что мешало командующему Объединенным флотом увести собственную эскадру к Корейскому проливу и встретиться в том месте с броненосными крейсерами Х. Камимуры.

Последний уже получил приказ идти к острову Росс Шансов пройти незамеченными Корейский пролив у русских, в общем, не было – через чур много вспомогательных судов и военных кораблей японского флота было в том месте сосредоточено. Соответственно, Х. Того имел возможность возобновить сражение против русской эскадры, имея 4 броненосных крейсеров 6-8 и броненосца.

Но кроме того сделав совсем немыслимые допущения в пользу русской эскадры:

  • – что «Ниссин» и «Касуга» из-за недостатка угля не могли искать русские силы 29 июля, если бы те попытались прорваться;
  • – что на «Микасе» из-за повреждения труб расход угля повысился так, что он кроме этого не имел возможность идти в погоню за русской эскадрой;
  • – что «Якумо» и «Асама» заблудились бы где-то по дороге и не смогли выйти к своим главным силам утром 29 июля,

то и в этом случае японцы имели возможность дать второе сражение силами 3 эскадренных броненосцев («Асахи», «Фудзи», «Сикисима») и 4 броненосных крейсеров адмирала Х. Камимуры.

А что у русских? К сожалению, ее повреждения были куда важнее, нежели у японцев. Всего в русские суда до окончания боя эскадренных броненосцев попало не меньше 149 снарядов – это только те, по которым имеется описания повреждений, нанесенных попаданием, общее же их количество может быть около 154. Как это ни безрадосно, но в целом японцы превзошли в точности русских комендоров более чем четырехкратно, и в один лишь «Пересвет» попало приблизительно столько же, либо кроме того больше снарядов, чем во целый японский флот 28 июля 1904 г.

На первый взгляд, по итогам японского огневого действия эскадра не так уж пострадала: ни один русский корабль не погиб и не имел повреждений, угрожающих ему смертью. Артиллерия русских броненосцев, не смотря на то, что и претерпела некий ущерб, но все же в основном оставалась боеспособной. Но

«Царевич» – взял 25 снарядов всех калибров. Не обращая внимания на попадания (а также – тяжелыми боеприпасами) в башни среднего и главного калибра, артиллерия сохранилась в полном порядке, бронепояс корабля кроме этого не был пробит. Однако «лишняя» вода в корпус попала: 305-мм боеприпас в 1-ой фазе боя ударил в носовую часть справа, скользнул по бронепоясу и разорвался уже ниже его, наоборот незащищенного броней борта.

В обшивке появилась эллиптическая вмятина, герметичность нарушилась, и было принято 153 т воды – корабль взял крен, что было нужно спрямлять контрзатоплением. Помимо этого, осколками была повреждена носовая пожарная цистерна, из которой вода вытекала прямо в носовую часть корабля. Это поступление воды, само собой разумеется, не имело возможности утопить броненосец, но стало причиной образованию дифферента на шнобель и к ухудшению управляемости корабля.

, пока рулевое управление было в норме, это было совсем некритично, но в то время, когда успешное попадание японцев стало причиной необходимости управляться автомобилями, корабль прекратил держаться на курсе, о чем свидетельствуют две неконтролируемые циркуляции в попытке следовать за «Севастополем». Также, тяжелый японский боеприпас, угодивший в фок-мачту, стал причиной тому, что она имела возможность упасть в любую секунду, похоронив под собою носовой мостик либо обрушившись на и без того чуть дышащие на ладан трубы.

Вторая дымовая труба эскадренного броненосца Царевич

В общем, сложилась парадоксальная обстановка – «Царевич», сохранив в неприкосновенности пушки и броню, однако не имел возможности больше сражаться в одном строю с остальными судами эскадры – кроме того на скорости чуть ли больше 8 узлов он не имел возможности идти в кильватер «Севастополю». Помимо этого, тяжелейшие повреждения труб стали причиной сильному падению тяги и громадному перерасходу угля. На имеющихся запасах броненосец уже не имел возможность достигнуть Владивостока.

Правильнее, теоретически такая возможность сохранялась – в случае если заглушить кормовые кочегарки и идти экономическим ходом по малейшему пути, то угля, пускай и в обрез, имело возможность хватить. Ну а фактически, с учетом неизбежного возобновления сражения, маневрирования и увеличения скорости, корабль остался бы с безлюдными угольными ямами где-нибудь в середине Цусимского пролива. Вывод: броненосец не мог полноценно принимать участие в бою, если бы П.П.

Ухтомский хотел его возобновить, и не имел возможности идти на прорыв во Владивосток.

«Ретвизан» – 23 попадания. Броненосец еще до сражения имел порядка 500 т воды в носовых помещениях, а крупнокалиберный японский боеприпас, повредивший 51-мм бронеплиту, закрывающую ватерлинию в носовой части, стал причиной дополнительным затоплениям. Тяжело сообщить, как все это мешало прорыву во Владивосток – с одной стороны, по окончании боя корабль на высокой скорости (возможно, не меньше 13 узлов) проследовал в Артур.

Но иначе, вечером 28 июля усилилось беспокойство с юго-востока, т.е. если бы броненосец продолжил собственный путь, то удары волн пришлись бы именно в носовую часть правого борта, где размешалась поврежденная бронеплита. В то время, когда корабль под конец боя шел этим курсом, то рост дифферента на шнобель был так силен, что стал причиной беспокойство старшего офицера, отправившегося наблюдать, что случилось.

Одновременно с этим поворот в Артур стал причиной тому, что волны «нападали» второй борт броненосца, так что, по свидетельству его начальника, из носовой пробоины кроме того начала вытекать ранее поступившая в нее вода. Из других повреждений важным было лишь одно – крупнокалиберным боеприпасом была заклинена носовая башня 305-мм орудий.

Носовая труба взяла повреждения, подобные такой у «Царевича», но остальные значительного ущерба не понесли, так что броненосец располагал достаточным числом угля для прорыва во Владивосток. Вывод: очень неоднозначен. Несмотря на выход и частичную утрату боеспособности из строя части артиллерии, броненосец имел возможность продолжать сражение и, возможно, имел возможность все же идти во Владивосток, несмотря на повреждения и подтопления носовой части.

«Победа» – 11 попаданий. Наименее пострадавший русский броненосец, важных повреждений не имел. Один 305-мм боеприпас выбил пробку в 229-мм бронепоясе корабля, почему была затоплена угольная коридора и 2 яма, еще один боеприпас того же калибра, попавший в небронированный борт, образовал пробоину, которую захлестывало водой, но в целом эти затопления были малыми.

Вывод: корабль имел возможность продолжать сражение и идти на прорыв во Владивосток.

«Пересвет» – до 40 попаданий (обрисовано 35 из них). Тяжелые оборванные фалы и повреждения мачт, почему корабль не мог поднимать сигнальные знамёна нигде, не считая поручней мостика (откуда их практически никто не видел). Два попадания 305-мм снарядов в правый борт – небронированную носовую часть, стали причиной очень дифференту и обширным затоплениям на шнобель.

При перекладке руля вода в носовых отсеках жилой палубы перетекала с одного борта на другой, отчего крен достигал 7-8 град и держался долгое время, довольно часто – до следующей перекладки. Корабль не хорошо слушался руля. Наряду с этим бронирование действительно не пострадало – была смещена 229-мм бронеплита, приведя к незначительному затоплению (поступило 160 т воды), и от попадания 305-мм боеприпаса раскололась 102-мм плита верхнего пояса, но, боеприпас вовнутрь не прошел.

Носовая башня еле проворачивалась , очень сильно повреждены были трубы. В следствии, в соответствии с докладу флагманского корабельного инженера Н.Н. Кутейникова, по возвращении в Порт-Артур на корабле практически не осталось угля.

Вывод: не обращая внимания на важные повреждения, «Пересвет» имел возможность продолжать бой 28 июля, но из-за возросшего расхода угля во Владивосток направляться не имел возможности.

«Севастополь» – 21 попадание. Однако важных повреждений корабль не взял, за исключением боеприпаса большого калибра, разорвавшегося в районе кормовой трубы и повредившего трубопроводы кормового кочегарного отделения, отчего скорость быстро упала – корабль не имел возможности давать больше 8 узлов, более того – имеется основания предполагать, что он и 8 узлов-то дать не имел возможности. «Севастополь» оставался боеспособен, его артиллерия была в порядке, важных затоплений не было: от ударов вражеских снарядов потек корпус в месте, поврежденном столкновением с броненосцем «Пересвет», да за бронеплитами главного пояса, взявшими попадания тяжелых снарядов, «потекли» болты креплений, но это было и все.

Так, «Севастополь» имел возможность бы находиться в линии только , если П.П. Ухтомский уменьшил эскадренную скорость ниже 8 узлов, но такое вряд ли было вероятно. Не обращая внимания на то, что дымовые трубы броненосца практически не пострадали, по свидетельству Н.Н. Кутейникова, при возвращении в Артур на «Севастополе» практически не было угля.

Вывод: броненосец имел возможность самостоятельно сражаться, но из-за утраты скорости не мог ни направляться вместе с эскадрой, ни в одиночку идти во Владивосток. Последнее было тем более нереально по обстоятельству дефицита угля.

«Полтава» – 28 попаданий. Броненосец не имел критичных повреждений брони либо артиллерии, но осколок повредил подшипник автомобили левого борта, что снизило скорость корабля, а корпус был без шуток поврежден. Очень неприятной была пробоина в корме, грамотный попаданиями двух японских снарядов и имевшая 6,3 м в длину и 2 м в высоту. Не обращая внимания на то, что пробоина размешалась на известной высоте от ватерлинии, при беспокойстве корабль начинал принимать воду.

Упрочнениями экипажа пробоину удалось кое-как залатать, но продолжение боя либо усиление беспокойства были для броненосца очень страшны. Корабль принял некое количество воды и, следуя последним в строю, уже в 1-ой фазе начал отставать от эскадры. Дымовые трубы корабля взяли кое-какие повреждения, старший офицер «Полтавы» С.И. Лутонин пишет:

«Вершина задней трубы срезана на ¼ ее длины, и середина разворочена, в передней зияет огромная дыра»

К сожалению, информации о запасах угля на «Полтаве» по окончании ее возвращения в Порт-Артур не имеется. Но мы уже приводили слова старшего артиллериста «Пересвета» В.Н. Черкасова:

«на «Севастополе» и «Полтаве» хватает угля в мирное время лишь чтобы дойти малейшим методом экономическим ходом из Артура во Владивосток, то имеемого запаса в боевой обстановке им не хватит и на половине пути.»

Увлекательное свидетельство покинул кроме этого и флагманский корабельный инженер Н.Н. Кутейников. Обрисовывая повреждения судов эскадры, он информировал:

«Тяга в котлах очень сильно упала от повреждения дымовых труб и кожухов, исходя из этого расход угля был, возможно, чрезмерный. Я видел на «Пересвете» и «Севастополе» практически безлюдные угольные ямы.»

Пересвет по окончании боя 28 июля

Иными словами, Н.Н. Кутейников показывает, что чрезмерный расход угля был характерен всем взявшим соответствующие повреждения судам, а тот факт, что он указал на отсутствие угля лишь для «Победы» и «Пересвета», вовсе не свидетельствует, что на вторых броненосцах все было в порядке. В силу сказанного выше весьма трудно предположить, что «Полтава», и без того не блиставший дальностью, к тому же и взявший повреждения труб, способен был дойти до Владивостока.

Вывод: «Полтава» имел возможность, не смотря на то, что и с известным риском, продолжать бой, но вряд ли имел возможность направляться во Владивосток из-за нехватки запасов угля.

Теоретически вечером 28 июля в составе эскадры бой имели возможность продолжать 4 броненосца: «Ретвизан», «Пересвет», «Полтава» и «Победа». «Севастополь» отставал и мог держаться строя при скорости менее 8 узлов, а «Царевич» по большому счету не имел возможности идти в строю. Фактически же, из-за самовольства Э.Н. Щенсновича, пробовавшего вести эскадру в Артур, П.П.

Ухтомский имел под своим началом лишь три боеспособных броненосца, и с этими силами возобновлять сражение с японским флотом не имел возможности, даже если бы имел такое желание. Что касается попытки дождаться темноты и только после этого идти на прорыв, не вступая в бой с броненосцами Х. Того, то на это были способны лишь «Ретвизан» и «Победа» – два этих броненосца имели возможность бы идти во Владивосток ночью, развив 13-14, а возможно кроме того 15 узлов. Если бы нежданно стало известно, что на «Полтаве» достаточно угля для прорыва, то возможно было постараться вести во этот броненосец и Владивосток, но в этом случае необходимо было идти экономическим ходом не более 8-10 узлов.

Так, возможно констатировать, что во 2-ой фазе сражения Хейхатиро Того, пускай и с огромным риском для собственных судов, все же добился исполнения поставленной задачи. Сблизившись с русскими броненосцами, он нанес им столь важные повреждения, что прорыв 1-ой Тихоокеанской эскадры в полном ее составе больше не был вероятен. В лучшем случае, во Владивосток имело возможность идти 2 либо 3 броненосца, причем и «Ретвизан», и «Полтава» пострадали в сражении очень без шуток.

А также при самых фантастических допущениях в пользу русских, этим 2-3 судам утром 29 июля противостояли бы 3 фактически неповрежденных броненосца и 4 по большому счету не участвовавших в бою броненосных крейсера японцев. Действительно, на японских судах было выведено из строя три 305-мм орудия, но и у «Ретвизана» была заклинена носовая башня главного калибра: к тому же, на самом же деле, для возобновления сражения Х. Того располагал бы куда громадным числом судов.

Но не эти мысли диктовали П.П. Ухтомскому возвращение в Порт-Артур: главная неприятность адмирала заключалась в дефиците информации – это прекрасно изложено у В.Н. Черкасова:

«Адмирал практически не имел возможности принять руководства, на сигнал его никто не отвечал, а подозвать к себе кого-либо не представлялось вероятным. Наступившая очень скоро темнота помешала всем попыткам».

Что сделал В.К. Витгефт сразу же по завершении 1-ой фазы сражения 28 июля? Запросил суда о повреждениях.

Выяснив, что таковые не смогут мешать и потом продолжать бой в полном составе эскадры, адмирал принимал предстоящие ответы. В противовес этому, какие конкретно сигналы ни поднимал П.П. Ухтомский, на них практически никто не реагировал. Разобраться с тем, в каком состоянии были вверенные ему силы, П.П.

Ухтомский не имел возможности. Броненосец, на котором был он сам, был очень сильно поврежден и не имел возможности из-за недостатка угля идти во Владивосток. Соответственно, выяснить, какие конкретно суда годны к прорыву, а какие конкретно – нет, выделить годные в отдельный отряд и послать их во Владивосток – ничего этого адмирал не мог сделать.

Второй вопрос – а если бы П.П. Ухтомский имел такую возможность – сделал бы? В этом имеется громадные сомнения, но история не знает сослагательного наклонения: возможно лишь строить догадки, как бы поступил П.П. Ухтомский, если бы его броненосец не был так поврежден, и он смог наладить сообщение с другими судами.

Ну а по факту свершившегося, «Пересвет» был негоден к прорыву, а за ним шли «Полтава» и «Победа», другие же суда («Цесаревич» и «Севастополь») держались так не хорошо, что, вероятнее, потерялись бы в стали и ночи легкой добычей японцам на утро, разверни П.П. Ухтомский во Владивосток. К тому же адмирал не имел возможности не знать о прожорливости котлов «проблем» и Победы с ходовой «Полтавы»: эти броненосцы никак нельзя было вести во Владивосток, не узнав вначале их состояния, по причине того, что это имело возможность обречь последние на тщетную смерть.

В этих условиях возвращение в Порт-Артур, пускай кроме того в нарушение приказа Правителя Императора, нужно считать в полной мере оправданным. Что же касается идеи остаться на ночь в море на месте сражения, то она, вероятнее, продиктована была жаждой не растерять суда в приближающихся сумерках. Но этого не случилось – эскадра все же смогла собраться и отправилась в Артур.

Так, ответ П.П. Ухтомского о возвращении в Порт-Артур было, практически, единственно вероятным. Что весьма интересно – ретроспективно мы можем утверждать, что оно было и совсем верным.

Так как как видели случившееся сражение русские моряки? Согласно их точке зрения, японские суда взяли очень важные повреждения (в сражении неизменно так думается). без сомнений, что в базах японской метрополии эти повреждения могли быть исправлены очень скоро – но чтобы чиниться в том месте, нужно было бы снять блокаду с Порт-Артура, а на это командующий Объединенным флотом, разумеется, пойти не мог.

Значит все, что ему оставалось – чиниться по свойству на собственной летучей базе, у островов Эллиот. Вот лишь временную базу нельзя оборудовать прекрасно для ремонта: силы экипажа, да плавмастерские – вот и все, на что имели возможность рассчитывать японцы. Одновременно с этим, не смотря на то, что судоремонтные мощности Порт-Артура и проигрывали таковым у японцев в метрополии, но разумеется превосходили возможности Х. Того у островов Эллиот.

А это, со своей стороны, означало следующее. Согласно точки зрения русских моряков, обе эскадры прилично потерпели в состоявшемся сражении, соответственно, ремонт нужен был и тем, и вторым. Но за счет того, что броненосцы 1-ой Тихоокеанской эскадры имеют возможность ремонтироваться в Порт-Артуре, а японцы вынуждены будут чиниться подручными средствами, то русские успеют стремительнее.

Значит, в случае если русская эскадра повторно выйдет на прорыв, японцы смогут противостоять ей только частью собственных сил, или же вынуждены будут отправлять в бой поврежденные и неотремонтированные суда. Возможно было и вовсе пойти ва-банк – израсходовать пара дней на наиважнейший ремонт и догрузку угля, и через 5-7 дней снова идти на прорыв.

В действительности, японцы вовсе не пострадали так уж очень сильно, дабы продолжительно чиниться, но, иначе, у них вышло из строя 5 305-мм орудий из 16, что очень сильно уменьшило боевую мощь эскадры, при том что заменить эти пушки на новые было весьма непросто. Так, если бы русские броненосцы, урегулировав вопросы с углем и легко починившись, повторно вышли в море, им вправду встретился бы изрядно ослабленный неприятель.

Следовательно, возвращение 1-ой Тихоокеанской эскадры в Порт-Артур не было неточностью. Неточностью стал отказ от повторного выхода на прорыв, или на решительное сражение с японцами по окончании того, как русские броненосцы удалось вернуть в строй.

Действия П.П. Ухтомского нужно считать верными: но направляться признать да и то, что поворот «Ретвизана» и «Пересвета» в Порт-Артур привёл к известной сумятице среди флагманов эскадры и командиров кораблей. Они появились в очень непростом положении. С одной стороны, Правитель Император приказал идти во Владивосток, а распоряжения необходимо делать. Иначе, видно было, что эскадра не имеет возможности на данный момент продолжить сражение, соответственно, ей направляться возвратиться в Артур.

Но выйдет ли она из Артура повторно? Будет ли еще одна попытка прорыва? Начальники были перед очень неприятным выбором.

Выполнить приказ Правителя и идти во Владивосток? И тем ослабить эскадру, в то время, когда она, собравшись с силами и починившись, снова отправится на прорыв? Не попахивает ли таковой поступок позорным бегством? Либо возвратиться совместно со всеми в Артур? И умереть в том месте, в случае если «всепресветлейшие» не санкционируют еще одну попытку прорыва?

А ведь прямо на данный момент имеется возможность повести собственный корабль на прорыв, избежать тщетной смерти и выполнить волю Правителя?

Продолжение направляться

Создатель: Андрей из Челябинска

В центре внимания. Скандальная смерть мотоциклистки во Владивостоке

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: