Илья топчий. схватка за америку. триумф белой лилии

      Комментарии к записи Илья топчий. схватка за америку. триумф белой лилии отключены

Стоит предотвратить, что статья объёмная, но недостаточная чтобы публиковать её как книгу. События в ней, думаю, будут увлекательны практически всем участников форума.

Приятного чтения.

Илья топчий. схватка за америку. триумф белой лилии

ВВЕДЕНИЕ

Различные времена, различные нравы, различные экономические условия обуславливали формирование разных совокупностей. Кто-то скоро развивался и приобретал все преференции, сокрушая неприятелей. Кому-то будущее выяснила менее завидное положение и вечную борьбу за место под солнцем.

Становление колониальных владений французов в Северной Америке, в их главной вотчине, Канаде, происходило совсем непросто. Более тёплые и привлекательные в плане экспансии почвы заняли испанцы, голландцы и англичане, плавания были дороги, а Франции – отнюдь не великой морской державе в 16-м веке – первой половине 17 столетия, практически всё время занятой внешними войнами и внутренними религиозными раздорами на Европейском континенте, довольно часто было не до внешней заокеанской экспансии.

Часто всё попросту висело на волоске. Основываемые в Канаде поселения, мелкие и не сильный, лишённые автономности, на период продолжительной канадской зимы появились отрезаны от метрополии и выживали в условиях холодов, а весной, в то время, когда приходили суда, начинали свирепствовать болезни.

Попытка основать колонию в 16-м веке попросту провалилась. Католическое правительство Франции предприняло всего одну попытку. Но разношласие в действиях предводителя поселенцев Роберваля (гугенота по вероисповеданию, представителя кальвинистского протестантского течения) и человека, важного за снабжение колонии, мореплавателя Жака Картье, их неумелые действия по заселению нового региона, низкая экономическая сокровище Канады (привезённые Ровервалем бриллианты были не более, чем кусками слюды) стали причиной свертыванию поселения.

Последовавшие после этого много лет религиозных войн в самой Франции (1562–1598 годы) вынудили забыть об Америке на долгое время. Стороны были через чур заняты, уничтожая друг друга в братоубийственной бойне, им было не до дорогостоящих инвестиций в далёкие области за океаном.

(Сам Роберваль ненадолго пережил собственного соперника, Жака Картье. В первой половине 60-ых годов XVI века, всего через три года по окончании смерти последнего, его заколол кинжалом религиозный фанатик).

Не плыли в холодный край и гугеноты. Все их попытки отыскать Почву Обетованную в Америке в 1555–1565 годах ограничились Бразилией и Флоридой, где их (в сумме до 2000 переселенцев, солдат и моряков) пара раз практически поголовно истребляли португальцы с испанцами. Более северный и холодный край – покрытая снегами и туманами Канада, совсем не завлекал их, не смотря на то, что был намного более надёжным от атак эскадр из Лиссабона и Кадиса.

Главные сокровища Канады, древесина и пушнина, ещё не были в должной мере оценены исследователями. Но рыболовецким шхунам из Бискайского залива требовались заокеанские базы для промысла ньюфаундлендской трески, а про то, что страна способна стать настоящей житницей, кормилицей миллионов людей, и плодородные прерии к северу от Великих Озёр окажутся в состоянии кормить зерном целые народы, сообразили лишь во второй половине 19 века.

17-й век начинался не лучше. В мире царил небольшой ледниковый период, сезонная температура была куда холоднее, чем на данный момент, а климат – жёстче, Северную Америку населяли маленькие индейские племена, находившиеся на низкой степени развития, и в данный материк, эту практически пустынную Терра Инкогнита, данный бесценный приз для перенаселённой тесной Европы, уже вцепились все, кому не лень. Наплевав на заявивших о собственном абсолютном праве на почвы обеих Америк португальцев и испанцев (в соответствии с Тордесильясскому контракту 1494 года все земли Американского континента появились во владении Испании, а остров Ньюфаундленд – Португалии), через океан хлынули тысячи жаждущих новой лучшей жизни людей, и не только французы: британцы, шотландцы, ирландцы, голландцы, а также шведы с датчанами успели учавствовать в освоении Нового Света.

В Канаде же имелось всего пара поселений французов, основанных в 1604–1608 годах (а также столица Квебек), где обитали считанные десятки человек: торговцев, солдат и священников. Как верно увидел одно из действующих лиц канадского фильма Тёмная сутана, говорящего про тот ранний период: У голландцев и англичан поселенцы, а у нас что? Попы?

(Передача вопроса освоения заокеанских земель из национальных в частные руки по большому счету была не через чур надёжным предприятием, что для французов в Канаде, что для голландцев в Южной Африке. Ту же французскую Руанскую компанию, основанную в 1600 году, в Новой Франции интересовала в первую очередь сиюминутная коммерческая прибыль, цели ставились оправдать имеющиеся вложения, вопрос заселения был признан нерентабельным. Не обращая внимания на меры, принятые Самюэлем Шамплейном – гугенотом, деятельности которого содействовали уступки бывшим единоверцам Генриха Наваррского, в частности основание Квебека, население французских колоний оставалось очень малым в сравнении с их будущими соперниками.

Колонии французов в Канаде оставались островками в чужом враждебном мире, лишавшимися каждую зиму связи с метрополией, что ставило их в опасность вымирания. Они могли быть сметены любым случайным ветром, в противном случае что – могучим ураганом, последовавшим в 1628–1629 годах.

(Для сравнения: в 1620-е годы всего 200–270 обитателям Новой Франции противостояло приблизительно 20–25 тысяч британских поселенцев на юге. К тому же, последние деятельно противодействовали французам: к примеру, первая иезуитская колония Сен-Совье, основанная по инициативе маркизы де Гершвиль в 1613 году, была стёрта с лица земли британцами).

Обстановку попытался спасти кардинал Ришелье, пришедший к власти во Франции. Во второй половине 20-ых годов семнадцатого века им была основана компания Ста акционеров, подготовились меры по освоению Канады (всего предполагалось переселить 4000 человек до 1643 года – до этого приехало лишь 103 поселенца). Во второй половине 20-ых годов семнадцатого века из Дьеппа в Канаду был послан конвой на нескольких громадных судах, перевозивший 400 поселенцев (больше, чем в Новой Франции жило всего) и припасы для колонии.

Но вмешалась сама будущее: во второй половине 20-ых годов семнадцатого века началась очередная франко-английская война. О приготовлениях французской королевской власти определили британцы и присоеденившиеся к ним гугеноты во главе со своим капитаном Мишелем, через шпионов во французских портах, и конвой, шедший в Квебек, был перехвачен в июле 1628 года прибывшей из Европы флотилией братьев Кёрков в устье реки Святого Лаврентия.

Так был похоронен новый (по окончании Роберваля и Жака Картье в 1540-х годах) проект усиления позиций Франции в Новом Свете. отставание и Разрыв в колонизации с южными британскими колониями ещё более увеличились.

А во второй половине 20-ых годов XVII века последнее французское поселение в Северной Америке, маленький форт Квебек на Алмазной горе, был в руках британцев. Вторая экспедиция братьев Кёрков, захватывавших французские рыболовецкие суда в заливе Святого Лаврентия, выяснила его судьбу: лишённый боеприпасов и провизии для самозащиты, форт сдался, только перед его порогом высадился британский десант. Глава колонии Самюэль Шамплейн попал в плен и был увезён во Францию, в поселении остался британский гарнизон, и, не смотря на то, что отдельные всполохи сопротивления на полуострове Новая Шотландия продолжались и в первой половине 30-ых годов семнадцатого века, это было полное и окончательное поражение.

Казалось, всё… Сейчас, с учётом будущего падения Новой Голландии и ослабления испанцев и Новой Швеции в течение 17 века, британцев, казалось, ожидало полное доминирование в северной Aмерике.

Но в первой половине 30-ых годов семнадцатого века случилось событие, быстро поменявшее обстановку в Америке и заложившее прочный фундамент для полутора столетий будущих войн на континенте. Дело в том, что в первой половине 30-ых годов семнадцатого века Квебек, Порт-Рояль, Ля Тур и Тадуссак из-за ситуации в финансовой зависимости и Европе Карла от французских денег были возвращены своим прошлым обладателям, французам. Это создало самую громадную головную боль британским колониям в Новом Свете на много лет их существования.

И в первой половине 30-ых годов XVII века французы возвратились. Вернули форт на Алмазном мысу, обжили закинутые дома, в окнах которых снова затеплился свет…

Первые годы по окончании собственного канадского восстановления французы вели себя негромко. Возвратились в Квебек (их предводитель, Самюэль Шамплейн, погиб практически сразу после этого в 1635 году), с опаской продвигались вверх по реке Святого Лаврентия, основав будущие города Труа-Ривьер и Монреаль (тогда – деревушку Виль-Мари), осуществляли торговлю с индейцами, строили отношения с племенами, крестили их и учреждали католические миссии на постоянной базе.

К 1640 году неспециализированное число канадских колонистов не превышало 300 человек. Этого были через чур мало, дабы противостоять 80 тысячам обитателей новоанглийских колоний на юге а также местным враждебным аборигенам.

Они жили негромко и строили собственное будущее, переживая одну жёсткую канадскую зиму за второй. Жили, уповая только на то, что до поры до времени их покинут в покое, вознося соответствующие молитвы.

(Вариант из другой истории, в то время, когда Канаду заселяли бегущие из Франции гугеноты, кроме этого не выручал положение вещей. Ограничение в колонизации Канады представителей иных конфессий, само собой разумеется, создавало препоны в росте численности её населения, но, во-первых, центральное французское правительство опасалось появления за океаном второй Ла-Рошели – сепаратного страны в стране. Во-вторых, сами гугеноты ехали в далёкую холодную Канаду очень нехотя, всего прибыло около 1450 человек за целый 17-й век, и в будущем, с отменой Нантского эдикта в 1685 году, либо бежали из этого, либо были вынуждены принять католичество, растворившись небольшими общинами в Монреале и Квебеке).

Однако, новые поселенцы всё прибывали. баски и Шотландцы скоро были вытеснены с полуострова Новая Шотландия, во второй половине 50-х годов семнадцатого века французов в Канаде и Акадии насчитывалось уже более двух тысяч людей. Среди них были дамы и дети, и это уже являлось некоей базой для будущей нации.

И вот тут случились события, выяснившие очередной перелом истории. Очередная угроза смерти колонии интенсифицировала её развитие, вынудив французское государство наконец-то забрать обстановку в собственные национальные руки.

Во-первых, в Акадии (куда входил полуостров Новая Шотландия) британские пуритане из религиозной колонии-страны Массачусетс, самой северной в Новой Англии, неизменно с желанием наблюдавшие на эти почву, одержали убедительную победу, захватив в первой половине 50-ых годов XVII века столицу области Порт-Рояль. Французские поселенцы были оттеснены в болотисто-лесистые почвы современной канадской провинции Нью-Брансуик, обосновавшись в форте Ля Тур в устье реки Сент-Джон (тогда Сен-Жан).

Второе было куда серьёзнее. Дело в том, что прибытие европейцев, появление вследствие этого среди аборигенов таких рынков сбыта, как связанные со спросом на пушнину, массовое насыщение местных индейских племён современным огнестрельным оружием стали причиной тому, что быстро интенсифицировались и ожесточились конфликты между ними, в племён и между племенами и снова прибывшими белыми людьми.

И вот тогда на первый замысел вышла так называемая Ирокезская лига либо Конфедерация Ирокезов. Это был замечательный племенной альянс к востоку и югу от Великих Озёр, появившийся в 1570-х годах, ещё до массового заселения Северной Америки европейцами.

Конфедерация стояла на куда наибольшем уровне развития, чем многие племена (к примеру, занималась земледелием), и, помимо этого, её обильно снабжали современным оружием её союзники и партнёры, британские и голландские торговцы, боровшиеся против французских соперников. С 1640 года она вела так именуемые Бобровые войны, за богатые пушниной почвы, приобретая за это от своих белых торговых партнеров – вначале голландцев, а после этого поменявших их британцев, желаемое оружие, алкоголь и инструменты.

Лига наступала на восток и север, безостановочно расширяя подконтрольный ареал, и скоро вышла к границам Новой Франции. Почвам, куда бежали от преследования кое-какие её соперники (те же гуроны, очень сильно пострадавшие от эпидемий и потому неспособные более воображать настоящую силу) и где, согласно точки зрения вождей Лиги, обитали злейшие её неприятели – французы.

(Эту проблему еще в 1609 году создал путешественник де Шамплейн, потом – губернатор Новой Франции, вмешавшись в конфликт между гуронами – с одной стороны, и представителями Конфедерации Ирокезов – с другой. С этого момента настоящие гадюки – как переводилось имя ирокезы – и канадские колонисты стали такими заклятыми неприятелями, что иногда казалось – еще мало, и колония будет окончательно утрачена для французской короны).

Канада снова была на грани провала. Ирокезы иногда осаждали поселения на западе колонии (а также Монреаль) и совершали набеги по рекам вглубь её территории. В первой половине 90-ых годов семнадцатого века они кроме того атаковали Квебек, сумев ворваться вовнутрь через периметр внешних упрочнений, действительно, ненадолго (это был всего-навсего набег).

Спас Новую Францию юный король Людовик Четырнадцатый (действительно, не сам, а с явной подачи Кольбера). Он и стал подлинным отцом нации французских канадцев.

Будущий Король-Солнце всего за два года по окончании смерти кардинала Мазарини взял всю власть. Но новости из-за океана обеспокоили его. В первой половине 60-ых годов семнадцатого века он заявил Канаду королевской колонией, наконец-то забрав её из частных рук, и ввёл в ней все соответствующие университеты управления (а также поделённую на три ветви власть – военную, административную и интендантскую).

(Последнее (подобное разделение правительства) ещё очень плохо скажется для французской Канады в годы последней для неё войны 1754–1760 годов. В те последние дни три представителя всех трёх правящих ветвей, губернатор Водрёй, главноком сухопутными силами Монкальм и интендант Биго, довольно часто скорее соперничали между собой, чем занимались настоящим делом, и в решающий момент битвы на Равнинах Авраама были совсем поделены).

В 1665 году в колонию прибыли первые подкрепления – германские и итальянские воины полков Кариньян-Сальера и Бальтазара. Сейчас Канада пребывала под надёжной военной защитой.

В том же году собственное назначение интендантом колонии взял известный Жан Талон. Он начал собственную активную хозяйственную деятельность и совершил последовательность преобразований, каковые позитивно сказались на состоянии Новой Франции в будущем.

Это стало временем настоящего и реставрации экономического бума. Колония поднялась на ноги и расцвела: строились форты, прибывали суда с оружием, колонистами и припасами. Основывались деревни, распахивались поля, сооружались форты.

Прибывшие из Европы воины смогли сдержать свирепых ирокезов. Более того, в 1666–1667 годах они совершили последовательность ответных походов в почвы неприятеля, многие из них, отслужившие собственный срок (всего 412 человек), потом остались в колонии на поселении, взяв участки земли и обзаведясь семьями.

В первой половине 70-ых годов XVII века французы кроме этого вернули себе Порт-Рояль в Акадии. Британцы уступили его под дипломатическим давлением, поскольку им нужен был союзник в Европе для разворачивающейся войны против голландцев. Полуостров Новая Шотландия сейчас полностью контролировался французами.

Интендантство Талона стало кроме этого временем настоящего рождения общности франкоканадцев, современных квебекюэ. Как раз так, с окончанием на юэ, а не уа, как говорят коренные французы – показатель квебекского диалекта жуаля, сформировавшегося из старофранцузского наречия севера средневековой Франции с примесью англицизмов на базе необычного произношения к середине 19 века. Не обращая внимания на последовательность мер по усовершенствованию ликвидации и языка последовательности коренных отличий от французского, язык франкофонов есть ближе к классическому жуалю, чем к языку современных французов.

Перепись 1666 года дала от 3200 до 3400 человек населения (округлённо), наряду с этим сохранялась ветхая канадская неприятность – дефицит дам. Для решения демографической неприятности Людовиком Четырнадцатым, Королём-Солнцем, был введён университет Невест Короля, практика отправки незамужних дам из Франции в Канаду. Многим из них было уже за 20-летний период (по меркам Европы – ветхие девы), что, но, в совокупности с важным отбором по здоровью, разрешило растить хорошее потомство и обеспечило лучшую если сравнивать с соседями-британцами рождаемость (иными историками характеризуемую как аномальную).

Жизнь в колонии закипела и забурлила. Кроме того негативное отношение к предмету во французском обществе, в ветхой Франции не имело возможности поменять обстановку.

Всего с 1663 по 1673 годы в Канаду прибыло больше тысячи девушек, из которых 737 смогли выйти замуж и в будущем не развестись (другие либо развелись, либо стали монахинями, либо погибли от заболеваний, либо уехали обратно во Францию). Они стали базой для генофонда новой общности, которая имела возможность сейчас праздновать собственное рождение, в противном случае, что мужьями их были офицеры и отставные солдаты, соответствующим образом воспитывавшие собственных детей, организовало будущий вид канадцев, талантливых по единому призыву подняться в строй.

В первой половине 70-ых годов XVII века обитателей Канады (без Акадии) насчитывалось уже около 6700 человек. В первой половине 80-ых годов XVII века число поселенцев уже достигло практически 10 тысяч. Во второй половине 80-ых годов семнадцатого века в Канаде жило 12 000 белых поселенцев и ещё около 1000 человек насчитывалось в Акадии.

Как писал американский историк Ронг большое количество позднее, характеризуя складывающуюся нацию:

это был население украины, народ охотников. Метко стрелявших, выносливых, талантливых дремать зимний период в сугробах, физически крепких. Полная противоположность их соперникам из американских колоний Англии, менял и пронырливых торговцев.

(солдат и Потомки священников сами стали солдатами и священниками (а в Канаде все годы французского владычества существовало лишь две карьерные стези – военная и духовная). Жёсткий, клерикальный, всецело милитаризированный, но экономически беззащитный канадский Север вырос в полную противоположность многолюдному, самодостаточному в хозяйственном замысле, но не сильный в армейском отношении британскому Югу).

…Начавшаяся в первой половине 70-ых годов XVII века война с голландцами в Европе, тогдашними хозяевами морей, отвлекла внимание французского короля от Канады. Затраты на европейские дела очень возросли, колесо военных действий требовалось всегда смазывать финансовыми затратами. Американской французской колонии выяснилось не место в новой смете.

Университет Невест Короля был свернут в первой половине 70-ых годов XVII века. Большие регулярные силы выводились из Канады. Колония снова на целое десятилетие была открыта перед рейдами ирокезов.

Вместо в первой половине 80-ых годов XVII века (годы спустя) создали три регулярных роты, так именуемые Свободные роты, прообраз постоянных армий колонии, осуществлявшие охрану её владений, но это было совсем не то.

Война продлилась недолго, всего шесть лет, и завершилась Нимвегенскими мирными соглашениями 1678–1679 годов. Она в очередной раз застопорила развитие Канады. Подсчитано, что если бы Людовиком Четырнадцатым и его наследником любой раз по окончании большой войны возобновлялась практика отправки невест для страдающей демографическим дисбалансом (число мужчин старше шестнадцати лет традиционно приблизительно в полтора раза превышало количество дам той же возрастной категории), другими словами в 1679–1689, 1697–1702, 1715–1740 годах, приблизительно по сотне девушек в год, это смогло бы решить имеющуюся беду.

Кроме того более того, подобное разрешило бы определённым образом нивелировать демографическую угрозу британского Юга (с завидным постоянством превосходившего Канаду в 1680–1754 годах по населению в 20–25 раз). Американские колонии Англии весьма долго не могли объединиться, французская же Канада представляла собой куда больший монолит с позиций управления и обороны.

Дело в том, что для заселения колонии употреблялись офицеры и отставные солдаты, отслужившие по договору в Вольных ротах, довольно часто немцы, а дам в колонии больше не рождалось. Индейцы же были через чур малы, дабы создать этническую группу метисов, как в Мексике. Восполнить недочёт по половому показателю возможно было бы лишь искусственно, при активной национальной помощи извне.

Но, чего не произошло – того не произошло. История не знает сослагательного наклонения, идёт, неторопливо проворачивая собственное колесо. Да и кто знает, как сложился бы движение событий, будь белых жителей колонии Новая Франция (Канады, Акадии, Иллинойса, Луисбурга и Луизианы) в первой половине 50-ых годов XVIII века не всего 80 тысяч людей, как в отечественной действительности, а, предположим, 150–200 тысяч колонистов.

Но третий шанс закрепиться надёжно в Северной Америке (по окончании попыток 1540-х и 1620-х годов), на континенте, пускай кроме того без фактора господства флота на море, французами был снова благополучно потерян.

Тем временем роковая Схватка за Америку длилась. На юге британцам удалось наконец объединить почвы от Каролины до Мэна, забрав у голландских, шведских и датских соперников их владения. Новая Голландия стала Нью-Йорком, Новая Швеция – Делавэром, датские острова присоединили к Вирджинии.

Все эти земли были объединены в единую совокупность, протянувшуюся вдоль современного восточной части прибрежной полосы США. Действительно, эти колонии, сбор разноплемённых и разноконфессиональных объединений, иногда так и порывались схватиться между собой в гражданской войне. Но они и стали примером современных Соединённых Штатов, одного из самых могущественных национальных образований в новейшей истории.

Эта угроза была проигнорирована в Квебеке, Труа-Ривьере и Монреале. На севере французы и их индейские союзники, новокрещённые абенаки, гуроны, оттава и другие бились не на судьбу, а на смерть с могущественными ирокезами. Им было не до угрозы с юга.

Ирокезская Лига, вооружённая до зубов голландцами и англичанами, безостановочно наступала. Во второй половине 80-ых годов XVII века индейцы данного племенного альянса устроили Лашинскую резню около самого Монреаля, а в первой половине 90-ых годов семнадцатого века дошли до самого Квебека. Канадские и индейские католики имели возможность только благодарить всевышнего за то, что ирокезам (на алгонкинском, как уже упоминалось, настоящие гадюки) не поставили артиллерию и они не умели пользоваться пушками, благодаря чему колонисты имели возможность отсиживаться за собственными хлипкими частоколами в фортах и поселениях.

Но, сила солому ломит. Метрополия, королевство Франция в Европе, вливала всё новые ресурсы в Канаду (страницу назад говорили об обратном), и колонистам удалось сдержать нашествие ирокезов.

Удачи французов в Канаде в это время были напрямую связаны с деятельностью ещё одного национального храбреца канадцев, ещё одного отца-основателя их нации, графа Луи де Бюада де Фронтенака, бессменного губернатора Новой Франции с 1672 по 1698 годы. Сбежав, от кредиторов в Европе, за океаном он отыскал широкое поле для реализации собственной кипучей энергии, организаторских и администраторских свойств.

Уже в первой половине 70-ых годов XVII века он основывает форт Фронтенак (современный город Кингстон), основную базу французского флота в восточной части Онтарио, ставя под контроль просторную речную совокупность Великих Святого Озёр и реки Лаврентия, путь в глубину континента. Из этого потом известный де ла Саль совершит собственный великий поход, пройдёт волоками в районе бассейном реки и Детройта Миссисипи спустится к Мексиканскому заливу в 1681–1682 годах, обрисовав вид будущей Новой Франции: узкую цепочку поселений и фортов на протяжении русел двух великих рек, Святого Лаврентия и Миссисипи, образующих огромные области Канады и Луизианы.

Как раз с подачи неукротимого канадского губернатора у Канады в первой половине 80-ых годов XVII века снова покажутся личные вооружённые силы, всего три роты по 100 воинов. Мелочь, которая, однако, сыграла важное значение в отражении атак на колонию. Как раз Фронтенак готовится вести войну не на судьбу, а на смерть с безжалостной угрозой с юга – присматривающими себе всё больше места под солнцем британскими колониями.

В первой половине 70-ых годов семнадцатого века к северу от Канады появляется новая угроза, так называемая Компания Гудзонова Залива. Это было всего пара промысловых упрочнений на южном берегу одноимённого залива, осуществляющих контроль устья рек, встав по которым, возможно было, однако, через водораздел выйти к Великим Озёрам с севера, отрезав Канаду от сообщений с Луизианой.

И губернатор Фронтенак снова был на высоте. Экспедиция подготавливалась продолжительно и настойчиво, в тайне, и увенчалась полным успехом. Отряд из всего 190 человек индейцев и канадцев, без артиллерии и с минимумом нужного, пройдя на берег Гудзонова залива во второй половине 80-ых годов XVII века, неожиданно захватил все три опорных пункта британцев тут, утвердив господство знамени с лилиями (официального знака Франции до Революции 1789 года) в этих холодных краях впредь до 1713 года.

Стороны шли к массированному конфликту, опять, как в 1627–1629 годах. Наступало время для войны нового типа, переход, метко охарактеризованный историком Юрием Акимовым: от межколониальных распрей – к битве империй. Как два корабля сходились перед абордажной схваткой – так и два соперника, застарелых в сражениях в Европе, подготовились помериться силами за океаном.

(Заканчивался сплав, формирование двух антагонистических совокупностей на Севере и на Юге. Неприятность аборигенных войн (Бобровых на Севере и войны Короля Филиппа на Юге), как и испано-португальско-голландская угрозы, отходили на второй план, а на передний выступал вопрос: кто же всё-таки будет править в Новом Свете?).

Но, Канада сейчас появилась не так не сильный и беззащитна, как 70 лет назад. Владея приличным (в сравнении, само собой разумеется) мобилизационным потенциалом, она готова была дать сдачи.

Главным движителем агрессии против Канады выступал Массачусетс. Это было клерикальное государство пуритан, беженцев от религиозных преследований из Англии. Тут, за океаном, они нашли собственную Почву Обетованную и строили собственный личный мир, в котором не было место другим.

(Другие британские колонии ещё не в полной мере осознавали северную канадскую угрозу как объединяющий фактор (тот же Коннектикут, во второй половине 80-ых годов семнадцатого века, к примеру, чуть было не сражался с Массачусетсом) и потому до поры оставались в стороне. Но Массачусетс со столицей в Бостоне был самым ярым, самым отчаянным и последовательным соперником французов в их лесной и горной цитадели на севере).

Такая модель поведения массачусетских элит обуславливалась рядом факторов. Во-первых, в качестве таковых выступали протестанты различия (и конфессиональные католики, причём последние – самые упорные, по сути, настоящие фундаменталисты того времени, вооружённые идеей о собственном предопределении). Во-вторых, делу враждебности помогали географические условия (Массачусетс – самая северная колония Новой Англии, соответственно, самая подверженная набегам союзным французской короне индейских племён).

В-третьих и главных, экономический фактор. Жажда контроля рыбных промыслов на банках к югу от Ньюфаундленда не оставляла массачусетских торговцев, они готовы были на каждые ухищрения с целью достижения собственной цели.

Таковой единоличный контроль приносил огромные, многомиллионные а также миллиардные, по современным меркам, барыши их соперникам с западной части береговой полосы Франции. Французские и бретонские рыбаки не опасались на рыболовецких шхунах пересекать океан для получения столь солидной прибыли, согласно точки зрения жителей Массачусетса, им следовало поделиться.

Как раз Массачусетс спонсировал атаку на Акадию в первой половине 50-ых годов XVII века. В первой половине 90-ых годов семнадцатого века вспыхнула новая война между Францией и Англией, позванная сменой и государственным переворотом правящего режима в Лондоне, с последующим неприятием этого факта в официальном Париже, и новое наступление в Америке тут же началось.

Канада оказалась между молотом и наковальней. С запада наступали ирокезы, с моря и юга — британцы. Колония была под двойным ударом.

Подкреплений возможно было не ожидать. Дело в том, что до поры до времени в европейской интернациональной дипломатии того времени утвердилась так называемая теория о двух сферах. В соответствии с ней, война в Европе означала экспорт военных действий через Атлантику, а вот конфликты в Америке, напротив, отнюдь не влекли за собой эскалацию военных действий на Ветхом материке.

Исходя из этого, определив о том, что за океаном началась очередная межъевропейская война, массачусетский губернатор Фиппс, предприимчивый оппонент Фронтенака, тут же собрал флотилию и ринулся в наступление на Акадию и её восточный выступ, полуостров Новую Шотландию. Война между колониями началась.

Эта война взяла в Америке наименование войны короля Вильгельма. Она была названа по имени нового правящего монарха, британского правителя Вильгельма Оранского, и продлилась семь лет. На протяжении неё новоиспечённый канадский народ снова продемонстрировал собственную жизнестойкость.

Акадию, вернее, её столицу, Порт-Рояль, на юго-западе Новой Шотландии, массачусетцы захватили весьма легко. Всё население области составляло тогда не свыше тысячи белых поселенцев (не считая местных индейцев из племени микмак) на достаточно растянутом побережье, нескольким сотням новоанглийских провинциальных ополченцев, владевших к тому же господством на море, злосчастным французам было противопоставить очевидно нечего. Заняв Акадию в мае 1690 года, воодушевлённый Фиппс умчался обратно в Бостон, собирать силы для решающего наступления.

Накопив войска и заключив альянсы, массачусетцы попытались решить дело одним стремительным ударом. Вторжение в Канаду делалось по ставшей в будущем хорошей схеме. Отряд из привлечённого к участию в войне Нью-Йорка (бывшей голландской колонии Новая Голландия) численностью 900 человек должен был наступать по коридору, ведущему прямо на север по речным совокупностям Гудзона и Ришелье, дорогой, выводящей к Монреалю, а вторая армия, насчитывавшая 2360 человек (2300 индейцев и 60 ополченцев) на нескольких десятках судов с более чем тысячей человек команды во главе с самим Фиппсом следовала морем к Квебеку.

Провидение хранило французскую Канаду. В спешке собранное во второй половине 1690 года, нашествие претерпело провал.

Отряд из Нью-Йорка был остановлен французами на подступах к Монреалю и откатился на южный берег озера Шамплейн, основав в том месте упрочнение. Захват Квебека не состоялся из-за позднего времени его атаки (в октябре, в то время, когда уже дуют навигация и сильные ветра очень сильно затруднена из-за туманов) и громадных сил, собранных губернатором Фронтенаком (более 2000 человек, включая экипажи двух фрегатов, укрывшихся в гавани; потом подошло ещё 200–300 победителей из-под Монреаля), для его защиты. В бою 16–24 октября 1690 года рискнувший напасть Фиппс потерпел поражение и ушёл ни с чем, а гордый губернатор Канады имел возможность торжествовать собственную победу.

Эта кампания выяснила движение всех предстоящих наступлений на Канаду – нашествия через узкие дефиле проходов с юга (коридор Монреаль–Нью-Йорк – через озерно-речную сеть река Гудзон – озеро Джордж (Сакраман) – озеро Шамплейн – река Ришелье), запада (со стороны Онтарио, через Осуиго) либо северо-востока, со стороны моря по течению реки Святого Лаврентия, – и обусловила специфику успешности обороны колонии: форты на соответствующих направлениях, в узловых точках. Она же продемонстрировала, что для успеха нападения на французскую Канаду необходимо заблаговременное выдвижение (базы британцев пребывали на большом растоянии на юге, а погода в осеннюю пору делает неосуществимым долгие осады) и сосредоточение большого количества ресурсов – то, на осознание чего британцам потребуется ещё пара десятилетий, перед тем как они придут к победе.

Это был перелом в войне. Последующие семь лет французы лишь и делали, что наступали и возвращали потерянное, а британцы теряли захваченное. Был потерян южный берег озера Шамплейн, в Акадии французский барон де Сен-Кастен во главе отрядов канадских ополченцев, акадских партизан и местных аборигенов-индейцев, сам как дикарь, целый в боевой раскраске, громил отряды и посты массачусетцев и в итоге отбил-таки Порт-Рояль.

Риксвикский мир 1697 года вернул статус-кво, и французы смогли набраться воздуха с облегчением. А в 1701 году, три года по окончании смерти губернатора Фронтенака (тот так и не заметил цель собственной жизни) в Монреале был подписан Великий мир с Конфедерацией ирокезов, подведший линии под десятилетиями упорных войн на континенте.

Всё? Казалось бы, всё, финиш нескончаемой войне. Ирокезы были замирены, часть их продвинулась к югу и заняла Огайо, британские колонисты на юге были разбиты и французским и союзным индейским поселениям в равнине реки Святого Лаврентия больше ничего не угрожало.

Мир был недолог. В 1702 году война в Европе вспыхнула снова, и стороны в Америке снова взялись за оружие.

В американских колониях Англии эта война, взявшая наименование войны королевы Анны (по имени царствовавшей в Лондоне королевской особы), стала одним из поворотных моментов в истории Нового Света. Она продлилась 11 лет и стоила великих затрат и жертв; она же снова продемонстрировала сильные и не сильный стороны сторон.

Канадцам опять было нужно сражаться. Британцы нападали с юга, снова и снова, но без помощи флота и больших регулярных формирований получалось у них не отлично. Порт-Рояль нападали не меньше 5 раз, в 1704–1708 годах, но любой раз, при мизерности гарнизона оборонявшихся, бессчётные, но не хорошо организованные американские колонисты терпели поражение. Наступление на Монреаль с юга генерала Николсона в 1709 году кроме этого провалилось.

Казалось, канадцы отстояли право на собственный образ судьбы…

Прибывшие-таки в 1710 году постоянные армии из Англии и флот решили дело. Пал Порт-Рояль, в 1711 году предполагалось комбинированное вторжение через Шамплейн и устье реки Святого Лаврентия на Квебек и Монреаль, в которой находится задействованы силы, сопоставимые с неспециализированным населением Новой Франции (более чем 20 тысяч воинов, ополченцев, индейцев и моряков).

Лишь чудо спасло Канаду в текущий год от разгрома. Экспедиция адмирала Уолкера (7500 человек десантной армии (а также 5300 офицеров и солдат регулярных армий), 4500 военных моряков), шедшая морем, как и Фиппс 21 годом ранее, выступила в поздний штормовой сезон и утратила в авариях семь сотни и кораблей людей из собственного состава (остатки флотилии укрылись в гавани будущего Луисбурга). Генерал Николсон так и не покинул собственный лагерь под Олбани.

Попытка вторжения в 1712 году кроме этого провалилась. Британцы прочно осуществляли контроль Акадию и морские дороги, но, в силу географических условий, канадский губернатор Водрёй (папа ещё одного будущего губернатора Канады) жёстко удерживал равнину реки Святого Лаврентия, а на территории Ньюфаундленда до самого финиша войны длилась борьба с переменным успехом.

Утрехтский мир 1713 года был тяжёл. Были утрачены Акадия с населением около 2 тысяч франкоговорящих, Ньюфаундленд, откуда бежали все французские колонисты. На богатые рыбные промыслы к югу от Ньюфаундленда британцы кроме этого наложили собственные загребущие руки.

Канада, в которой в 1713 году, по различным оценкам, жило от 22 до 24 тысяч белых, не считая индейцев, устояла. Рождённая в горниле войн, закалённая, подобно мечу, она показала свету собственное право на существование. Тем самым были заложены фундамент для воинской гордости французских мечты и канадцев о реванше (другими словами, основан прочный фундамент для предстоящих распрей).

(Падение Канады в начале 18 столетия имело возможность иметь непрогнозируемые последствия. Американские колонии Англии (где жило в 1713 году уже порядка 450–500 тысяч собственных жителей) деятельно развивались, чеканили личные монеты, создавали собственную промышленность (в частности, кораблестроение) и имели часто взоры, сепаратные от настроений центрального правительства (те же британцы-католики Мэриленда, немцы Пенсильвании, пуритане Массачусетса, голландцы Нью-Йорка).

К тому же, они пока не имели сплочённости, единства. Исчезновение общего врага на севере, вопрос о предстоящем статусе канадских земель имели возможность вынудить события развиваться непредсказуемо).

Американская история прошла ещё одну точку перелома. Предстоящее развивалось по накатанной схеме.

Самый мощный удар по Канаде нанесло собственное правительство. Оно как словно бы забыло Канаду, отказалось от неё, как от надоевшей игрушки. В 1715–1740 годах, в то время, когда в самой Франции началось гниение и ощущались последствия от десятилетий тяжёлых войн в Европе, к Канаде появилось отношение как к ненужной обузе, чему-то ненужному, затратному, мрачному, дотационному.

Тезис Вольтера не более нескольких арпанов снега (арпан – ветхая французская мера площади), подразумевающий экономическую нецелесообразность колонии, как раз тогда и зарождался. В Париже по инерции ещё боготворили колонию, но на юге уже деятельно началось развитие сахарных островов и основной житницы французского бюджета, Сан-Доминго, куда завезли много тысяч негров-рабов. Торговля продукцией с Кариб приносила нешуточные доходы, на этом фоне боевая доблесть канадцев как-то померкла.

Университет Невест короля так и не вернули. Основной сокровищем для пустынной колонии являлись люди, но людской капитала именно и не хватало (особенно дам). В это же время как посылка хотя бы по сотне девушек в год разрешило бы довести бледнолицый генофонд лишь Канады (другими словами, без Акадии, Иллинойса, Луизианы и индейцев) до 60 тысяч людей во второй половине 30-ых годов восемнадцатого века, а в первой половине 50-ых годов XVIII века, при сохранявшихся темпах рождаемости – до как минимум 80 тысяч людей (а с Акадией, Иллинойсом и Луизианой – и того выше).

Не было и массовых переселений. В 1720-х годах началась вторая волна иммиграции, но, как и прежде, это были посланные отбывать воинскую повинность наёмные воины, часть из которых оставалась на поселении, и горстка государственныхы служащих (крестьян практически не было, что бы ни писал Пикуль в собственном романе шпагой и Пером).

Канада превратилась в обыденную кормушку для адмиралов. Последние назначались на должности её губернаторов (колонии пребывали в ведении Морского министерства, на военно-административные должности садили чинов из флота). Эти люди очевидно спустя рукава относились к своим аккуратным функциям, дробя бюджет, не всегда отпускаемый на строительство крепостей и финансирование колонии и грезя только о том моменте, в то время, когда возможно будет покинуть собственные не через чур завидные полномочия.

Затхлый угол мира, дыра мироздания – вот что такое Новая Франция для французов. То ли дело богатые и прибыльные карибские сахарные острова, дававшие в лучшие годы в середине 18 столетия от половины до двух третей поступлений в бюджет!

Однако, кое-что делалось. С утратой Ньюфаундленда колонисты оттуда поспешили перебраться южнее, на остров Иль-Рояль (современный остров Кейп-Бретон). Тут они основали новую цитадель, Луисбург, откуда имели возможность угрожать сейчас британцам.

(Данный город, опорный пункт и гавань в линии снабжения Канады, пролегавшей сейчас к югу от Ньюфаундленда и потом вглубь континента, через речную и озёрную совокупность Великих Святого озёр и реки Лаврентия, стал одной из самых основных крепостей Новой Франции. Швартовались и отходили суда, упрочнение защищал маленькой гарнизон из наёмников и Вольных рот морской пехоты. 30 миллионов ливров было затрачено на его строительство: астрономическая по тем временам сумма).

Строились и другие крепости – меры экономразвития метрополия, сейчас в этом замысле развивавшая собственные Вест-индские владения, для Новой Франции постаралась заменить отдельными военно-фортификационными начинаниями. Упрочнениями военно-интендантства и морского министерства Франции колонию сейчас пробовали перевоплотить в настоящую крепость. На дорогах следования армий, речных, озёрных и морских коммуникациях, в узостях горных проходов сооружались крепости и форты; росло и численность сил, их защищавшее.

В самой колонии была видимость восстановления. В Квебеке и Монреале военная администрация и духовенство, одураченные фальшивым ореолом величия, мечтали о реванше и о возврате Акадии, где под британским управлением жили тысячи их соплеменников и единоверцев.

В 1730-е годы эти настроения усилились. периодические стычки и Годы мира на территории захваченной Акадии (время от времени выливавшиеся в настоящие миниатюрные армейские кампании) укрепили их. Канадское общество, где всегда было в несколько раз больше мужчин, чем дам, биологически стремилось к войне, а пресловутая теория о двух сферах сказала, что не следовало опасаться, что данное кровопролитие отыщет отклик в Европе.

На юге к совершенно верно такой же войне стремился Массачусетс. Воротилы из Бостона деятельно пропагандировали собственные взоры в других американских провинциях Англии а также просочились в сам Лондон, заводя в том месте медлено собственное активное лобби. Война становилась удачна всем, на юге мечтали наяву об окончательном ответе канадского вопроса на севере, на севере грезили о реконкисте и наказании зарвавшихся британцев.

Стороны снова, как и в 1680-е годы, шли к обоюдной схватке. Это рвение дополнялось обоюдной, вековой неприязнью друг к другу.

Эффект реваншистских настроений в Канаде дополнялся слабостью британских оккупационных гарнизонов в Акадии. Для контроля территории в 1710 году был создан так называемый полк Ветча (спустя сорок с лишним лет ставший известным 40-м Пешим полком Филиппса) из отдельных американских свободных рот, складывавшийся из 500 офицеров и солдат и 10 рот.

В ноябре 1743 года данный полк по факту имел 80% личного состава. 5 рот находились в Порт-Рояле, 4 роты в местечке Кансо у северо-восточной оконечности полуострова Новая Шотландия (рядом с Луисбургом) и ещё одна рота занимала бывшее французское поселение Пласентию на Ньюфаундленде.

В конечном итоге к весне 1744 года в ротах полка осталось по 20–30 штыков, а остальные либо слегли от заболеваний, либо погибли за время зимовки. Французы же лишь в Луисбурге имели семь либо восемь рот колониальной морской пехоты по 70 человек, половину роты швейцарцев-наёмников Каррера (ещё 150 бойцов) и роту артиллеристов (по факту – 560 человек, не считая много больных весной).

Это формировало узнаваемый соблазн. Ударить первым, перед тем, как из Новой Англии прибудут запоздалые подкрепления. направляться заявить, что хватило бы и одного пехотного батальона, прибывшего из Европы, при помощи роты эскортной флотилии и осадной артиллерии, покажи центральное французское правительство соответствующий минимальный интерес к американским делам.

(В Версале по окончании начала громадной войны были более заинтересованы возможностями очередной бесплодной высадки на Английские острова в первой половине 40-ых годов восемнадцатого века, чем заокеанским реваншем. Окно для успешных действий в Америке было королевской властью благополучно потеряно).

В первых числах Мая 1744 года французы в Луисбурге определили о начале новой войны с британцами (война за Австрийское наследство, в Америке – война короля Георга). Это случилось трёмя семь дней раньше, чем новости дошли до их соперников-британцев. Собрав десантную армию из 350 человек под эскортом из 2 фрегатов, французский офицер Дювивье срочно ринулся в наступление.

Первый предупредительный удар имел полный успех. Был атакован и уничтожен Кансо, сезонная рыболовецкая фактория в Акадии, а её гарнизон и население были уведены в плен в Луисбург.

Но атаку против Порт-Рояля (британского Аннаполиса) застопорилось. Упрочнение воображало собой сооружение по всем правилам европейской фортификации на мысу, замыкающем рейд. Оно выяснилось не по зубам неприятелю.

Комбинированная атака с моря и с суши была не хорошо скоординирована (по факту, было произведено три отдельных разрозненных нападения) и провалилась. К тому же, французы не имели осадной артиллерии, а британцы перебросили морем подкрепления из Массачусетса, доведя гарнизон к июлю 1744 года до 270 человек и до ещё большего числа в осеннюю пору.

Кампания 1744 года провалилась. Помешала внутренняя несогласованность (Луисбургу угрожал голод, в том месте бунтовали не приобретавшие жалование швейцарцы), очевидная дефицит ресурсов. В новом 1745 году ожидалось замечательное наступление британцев, цели же так и не были достигнуты.

(направляться заявить, что переброска больших подкреплений морем из Франции ничего не давала. Англичане в первой половине 40-ых годов XVIII века организовали для действий за Атлантикой Западную эскадру под началом коммодора Уоррена из десяти линкоров, она пристально смотрела за любыми перемещениями через Атлантику).

Новый 1745 год застал американские колонии Англии в подготовке к войне. Заключались альянсы, подготавливались суда, оружие, запасы, планировали и обучались отряды ополчения. В Бостон перешла эскадра коммодора Уоррена.

11 мая 1745 года флот британцев с десантной армией из 4270 человек провинциальной американской милиции на борту (за ополченцами американских колоний Англии закрепилось такое наименование) вошёл в залив Габарус около Луисбурга. Всего через полтора месяца по окончании высадки, 26 июня, основная французская крепость в Америке сдалась.

Тигр был бумажным. Луисбург был прекрасно защищён с моря, но слабо – с суши, чем и воспользовались ополченцы, высадив десант и уничтожив батареи и бастионы французов, наблюдавшие на океан, по окончании чего в гавань вошёл флот.

Губернатор Богарнэ в Канаде поддержал луисбуржцев только вялым наступлением в сторону Олбани. В ноябре 1745 года канадцы захватили и сожгли тут форт Саратогу. Для активных действий в Акадии театр был через чур удалён, господства на море у французов не было, а к идее массового наступления на Олбани Богарнэ отнёсся с опаской.

В новом же 1746 году нельзя исключать было вторжение уже в Канаду, на Квебек по реке Святого Лаврентия и Монреаль со стороны Нью-Йорка. Следовало поразмыслить о защите уже собственной вотчины.

Но, далеко не всё было утрачено. Французы ещё имели возможность отбить Луисбург, покажись они с экспедиционными силами около города в апреле-мае 1746 года, в то время, когда чуть сошли гарнизон и льды, покинутый зимовать (а осталось приблизительно 180

Edu: Что произойдет с телом после смерти?

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: