Сгинувшие в бездне

Двенадцатого августа исполнилось 15 лет со дня катастрофы русском ядерной подлодки «Курск», Погибли все 118 членов экипажа.

Звезда храбреца на кителе начальника спецотряда водолазов капитана 1-го ранга Андрея Звягинцева — единственная приз, которая в один момент предлог и для гордости, и для скорби. Нет ничего, что сможет вынудить его забыть август 2000-го, в то время, когда его команде, планирующей на плановые учения, был дан срочный приказ отправляться в Баренцево море. На сообщение не Вышел атомоход «Курск».

«Сходу стало ясно, что дело важное, — вспоминает Андрей. — Но мы кроме того близко не осознавали, как все страшно. Никакой паники не было. Собрались, отправились.

По пути беседы были лишь о работе».

Водолазы были одними из первых, кто определил о трагедии. И неспроста. На учениях они именно отрабатывали подобный сценарий.

Вот лишь на то, что с ним нужно будет столкнуться в жизни, и без того не так долго осталось ждать, они очевидно не рассчитывали.

Начальник честно согласится: спасатели были не готовы. Не духовно либо профессионально, а технически:

«У нас не было той технической мощи, которая имелась в Альянсе, — безрадостно растолковывает водолаз. — Были подготовленные люди, это да. Но этого не хватило».

Спасатели продолжительно подготавливались к погружению. Время поджимало. Ко всему прочему и нехорошая погода: как будто бы намерилась помешать вытащить подводников из металлического гроба.

Было тяжко осознавать, что они не в силах оказать помощь морякам. Все это давило на психику.

«Первая идея была о том, что гибнут моряки русского флота. Отечественные коллеги. Отечественные братья. Наши друзья»,

— вспоминает Андрей.

К счастью, спасателям было не до новостей и они не слышали критику в собственный адрес, которая громогласно звучала со телеканалов и страниц газет. А вот прибывшие на помощь зарубежные сотрудники оценили их действия как в полной мере опытные и верные. Действительно, легче от этого не стало.

Первый спуск к мертвой лодке

И вот спуск под воду. Погружение шло. в не самых несложных условиях.

«Понимаете, кроме того на данный момент мне не легко вспоминать, каким я заметил «Курск» в тот раз, — Звягинцев делает, паузу, пробуя подобрать слова. — Воображаете, ядерный подводный крейсер, гордость русского флота. И вот он мёртвый в том месте, во тьме воды. Видеть мертвую лодку в таком состоянии — это больно».

Андрей совершил больше погружений к «Курску», чем кто-либо второй. Более 870 часов, совершённых под водой на глубине 100 метров. Но как раз :тОт первый раз стал для него моментом, что он будет не забывать всю жизнь, что будет ему сниться.’Водолаз не обожает говорить, что он первым вошел в искореженную подводную лодку. Не смотря на то, что тогда с данной работой не смогли совладать кроме того зарубежные специалисты.

А вот его отряд водолазов смог. Быть может, помогло напутствие родственников затонувшего: экипажа.

Мало кто знает подробности первого визита лодки. В то время спасателям, было не до журналистов. Они отчитывались лишь перед собственным ярким руководством.

Так что кошмар затонувшей субмарины не стал достоянием общественности.

«В все было перевернуто. На местах остались лишь закрепленные устройства. Везде на стенах — тёмные разводы. Видно было, что вода пара раз то заполняла отсеки судна, то напротив спадала»,

— говорит спасатель. Звягинцев вспоминает, что никакие индивидуальные вещи в тот момент ему на глаза не попадались. Да и не время было их искать.

Уже позже, в то время, когда нашли тело капитана Колесникова и его. записку, и другие индивидуальные, вещи моряков, удалось составить картину катастрофы.

«Нам нужно было оценить состояние субмарины и осознать, что имело возможность с ней случиться. Но в отличие от многих, кого в том месте не было, мы не делали никаких догадок о том, из-за чего случилась авария, — предрекая мой будущий вопрос, уточняет Андрей. — Мы — трансляторы. Заметили что-то, поднялись на поверхность и поведали.

Времени на теории у нас не было».

Через пара лет за эту работу Звягинцев возьмёт звание Героя России. Но почетная приз для него менее полезна, чем признательности родных экипажа. Со многими из них он общается до сих пор.

И временами не имеет возможности осознать, чем он, заслужил их внимание, поскольку ребят они спасти все же не смогли.

Будущее жены морского офицера

Вдова капитана 1-го ранга Владимира Багрянцева Екатерина много лет отказывалась от общения с прессой. В честь годовщины катастрофы она все же говорит о тех злополучных днях.

«Я с сыновьями отдыхала в Севастополе, С Володей созвонились 9 августа, все было нормально. Ни у меня ни у него не было никаких плохих предчувствий», — согласится Екатерина.

На следующий сутки Багрянцевы сели в поезд до Москвы. Дама собиралась провести время в столице с пользой. На носу 1 сентября — нужно бы мальчишкам присмотреть что-то.

Да и для мужа сделать пара приобретений.

Но все это стало уже неважным на перроне Курского вокзала, где семью встречали приятели.

«Они меня задали вопрос: знаю ли я новости. Я говорю: нет, откуда? И они мне поведали, что лодка легла на грунт»,

— вспоминает Екатерина.

Предстоящее, по ее собственным словам, было как в тумане. Куда-то шли, добывали билет до Видяево, где жили тогда, а позже уже в собственной квартире ожидали вестей. Десять продолжительных дней.

У журналистов имеется верный прием — дескать, родные до последнего верили в лучшее. Это уже штамп, избитая фраза: ну кто не будет верить, в то время, когда любимый человек в смертельной опасности? Но спустя десятилетия Багрянцева согласится: жены офицеров всегда принимают истинное положение дел.

«У нас с Володей на глазах погиб «Комсомолец» (подводная лодка утонула во второй половине 80-ых годов XX века в Норвежском море. — Прим. ред.). И в то время, когда ты замужем за армейским, ты знаешь: может произойти все, что угодно. Как-то подсознательно готова ко всему»

— говорит Екатерина Дмитриевна.

Спустя всего, пара месяцев она переехала с сыновьями в родной Санкт-Петербург. Тогда при помощи клуба подводников губернатор выделил трехкомнатную квартиру в новостройке.

Останки Владимира Багрянцева опознали лишь в феврале 2002 года. Он, кстати, по большому счету не должен был быть на «Курске», но все же в последний момент его как одного из самых умелых подводников страны управление включило-таки в состав экипажа.

Комментировать движение операции по спасению Екатерина отказывается: дескать, это политический момент. Очередную годовщину смерти «Курска» Екатерина Дмитриевна встретила в Мурманске. Мероприятия были запланированы и в Видяево. Она возвратилась в том направлении в первый раз за четырнадцать лет.

Спустя пятнадцать лет по окончании смерти любимого мужчины Екатерина, думается, отыскала ответы на все вопросы: из-за чего так вышло и как быть дальше. И не смотря на то, что воспоминания о днях, в то время, когда погибал «Курск», так же, как и прежде даются ей непросто, она приняла собственную судьбу жены морского офицера.

Заслуги петербуржцев

О том, как пробовали спасти экипаж, как родственники ожидали новостей, а власти пробовали разобраться в ситуации, написано множество книг и статей. Но ъот лишь . мало кто знает о $|ш большой роли, которую Сыграли обычные петербуржцы, по—о могая семьям затонувшего экипажа.

Как и все россияне, петербуржцы определили о трагедии «Курска» не 12 августа а также не 13-го, а только утром 14-го, в понедельник, в то время, когда включили радио. И первые же слова диктора выбили Многих моряков из колеи. Важным голосом было сказано, что в Баренцевом море на протяжении учений одна из, ядерных лодок вынуждена была лечь на грунт.

«Первой к нам обратилась еемья офицера Милютина. Он был начальником дивизиона борьбы за живучесть на «Курске», — вспоминает начальник петербургского клуб а моряков-подводников Игорь Курдин. — Позвонила его мама, учительница. Она сообщила, ей привычные дали совет обратиться к нам.

До остальных дозвониться не мори. Люди терялись в предположениях, а им никто ничего не растолковывал. Страшная обстановка».

А позднее звонки от родных стали массовыми. Им безотлагательно требовалась помощь. Тогда в Северной столице жило не более десяти семей с «Курска». Остальные прилетали только на время — мало у кого хватало средств, дабы приобрести и билеты, и нужные в поездке вещи сходу на целый путь. Люди летели кроме того не с сумками — легко с пакетами.

Тогда моряки и петербургские подводники само-, стоятельно организовывали отправку родственников экипажа на Север. За день процесс довели до автоматизма.

С первых же дней петербуржцы стали собирать деньги на помощь морякам. Многие приносили лекарства — от валерьянки до дорогих препаратов, утепленные вещи. Город был неизменно на связи с Видяево.

Нужно было все. Так как тогда еще верили, что экипаж жив.

21 августа в 17.00 начальник штаба Северного флота адмирал Михаил Моцак официально подтвердил факт смерти экипажа АПЛ К-141 «Курск».

источник: Александра Крылова «Сгинувшие в пучине» «КОНТАКТ-ШАНС» 37/2015

[ThePruld] Восславь солнце [Пародия Dark Souls]

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: