Иван старчак «с неба – в бой» — О самолётах и авиастроении

Аннотация издательства: В годы ВОВ в печати оказались маленькие сообщения о действиях воздушнодесантного отряда под командой известного мастера парашютного спорта Ивана Георгиевича Старчака. В то время не было возможности открыто писать ни о месте, где сражались десантники, ни о подробностях боев. И лишь сейчас, более двадцати лет спустя, занимаюший ранее пост начальника парашютно-десантной работы Западного фронта И. Г. Старчак говорит о людях, героически бившихся с неприятелем в его тылу.

Утром 21 июня 1941 года, испытывая новый парашют, я повредил ногу. Возможно, вследствие того что это было именно незадолго до войны, четко, до мелочей, не забываю события, при которых это произошло.

Я совершал прыжок с самолета, идущего на громадной скорости. В тот момент, в то время, когда перегрузка при полном раскрытии купола стала большой, одна пара круговых лямок не выдержала и оборвалась. Каким-то чудесным образом я ухватился сперва одной, а позже второй рукой за раскачивающиеся в воздухе финиши.

Раскрыть запасной парашют не удалось.

Приземляясь, я очень сильно ушибся, и меня отвезли в Минск, в окружной военного госпиталь.

Мне казалось, что я имел возможность вылечиться в амбулаторных условиях, но медики были иного мнения.

— Ну-ка пройдитесь, — внес предложение доктор, устав спорить.

Я сделал пара шагов и чуть было не упал.

— Ну вот, видите, товарищ капитан!..

Было обидно, что расстроились все мои замыслы на грядущий выходной. Воскресенье давало слово быть весьма занимательным. Днем я планировал пойти на демонстрацию, посвященный открытию неестественного озера, в сооружении которого принимали участие и авиаторы, а вечером в Дом Красной Армии, где должен был состояться спектакль Столичного художественного театра.

Смеркалось, в то время, когда в палату вошел мой глава по работе в штабе ВВС Западного особенного военного округа полковник С. А. Худяков. Он также был в числе больных: у него выяснили острый плеврит. Худяков, черноглазый, смуглый, щелкнув выключателем, задал вопрос:

— Для чего сумерничать, капитан?

Он присел на край койки и начал расспрашивать, при каких событиях со мной произошла беда.

— Как же это ты оплошал?

Я пошутил:

— Тысячный прыжок, видно, неизменно несчастливый.

Вправду, мне выпала честь первому перешагнуть тысячный предел. Это было именно в злополучный для меня субботний сутки, 21 июня 1941 года.

Посетовав на то, что нам не удастся побывать на спектакле Художественного театра, мы как-то незаметно для себя перешли к служебным темам, стали говорить о грядущих громадных летних учениях. На протяжении их предполагалось проверить в условиях, приближенных к боевым, новую технику.

В раскрытые окна совместно со свежим ветерком влетали звуки вальса, доносившиеся из муниципального парка. Они вплетались в отечественную беседу.

Но вот Худяков замолчал, ушел в себя. Начал думать о собственном и я. В том самом парке, откуда льется музыка, я бродил по дорожкам вместе с Наташей, в том месте мы сообщили друг другу заветные слова…

Летние вечера быстротечны. Я не увидел прихода полночи. Об этом возвестил перезвон кремлевских курантов.

Наступило воскресенье 22 июня.

Худяков ушел. Взволнованный впечатлениями прошлого дня, я продолжительно не имел возможности уснуть. Лишь через пара часов ненадолго забылся. Во сне я снова прыгал с самолета, выдерживал аварию.

Уши глушил надсадный гул санитарной автомобили, перед глазами мелькали встревоженные лица товарищей, среди них лицо укладчика парашютов Ивана Бедрина, что первым подбежал к месту моего неудачного приземления…

Пробудился я от какого-либо толчка. Стряхнул остатки дремоты, прислушался. Со стороны отечественного аэропорта донеслись четыре сильных взрыва.

Еще не осознав, в чем дело, я почему-то не на шутку встревожился. Как ни больно было, хватаясь за стенке, запрыгал на здоровой ноге в палату полковника Худякова.

Он беседовать по телефону. Я осознал: с дежурным по штабу округа. Наконец Сергей Александрович положил трубку.

Я молчал, ожидая, что он заговорит сам. По его лицу видел: случилось что-то весьма важное, такое, о чем кроме того не хватало духу задать вопрос.

Не обращая внимания на столь ранний час, госпиталь ожил. Захлопали двери, забегали по коридорам санитарки, медицинские сестры. Кто-то кого-то задавал вопросы:

— За докторами отправили?

— Где автобусы?.

— Кто в перевязочной?..

Худяков на мой невысказанный вопрос ответил:

— Погоди, капитан, на данный момент позвоню командующему…

Из трубки донеслось:

— Он на совещании Армейского совета.

Худяков не легко набрался воздуха, машинально поправляя выведенные из брюшной полости наружу резиновые трубки:

— Вот что, парашютист: думается, началась война.

Просматривать: http://militera.lib.ru/memo/russian/starchak_ig/index.html

Иван Георгиевич Старчак (1905—1981) — коммунистический армейский (фронтовой) разведчик, десантник, в годы ВОВ — начальник разведывательно-диверсионного отряда. Один из начальников обороны на Варшавском шоссе в октябре 1941 года, начальник последовательности воздушных десантов 1941—1942 годов. Полковник, заслуженный мастер спорта СССР (парашютный спорт), первым в воздушно-десантных армиях СССР совершил тысячу прыжков с парашютом (всего совершил — 1096 прыжков).

Под его управлением совершён последовательность сборов глав парашютно-укладчиков парашютов и десантной службы авиачастей пограничных армий КГБ СССР.

Иван старчак «с неба – в бой»

История ВДВ 4 серия С неба в бой (2016) Документальный фильм

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: