Анатолий шалин «автоpитет»

      Комментарии к записи Анатолий шалин «автоpитет» отключены

Анатолий шалин «автоpитет»

Через джунгли Спеллы они шли уже вторую семь дней. в первых рядах шагал охотник, низкий высохший старичок туземец, в одежде из звериных шкур, с долгим тяжелым луком за спиной, мешком с колчаном и провизией, в котором оставалось восемь стрел. За охотником, стараясь не отставать, брел юный крепкий юноша в легком защитном костюме астролетчика Почвы.

За спиной у него болтался портфель, на плече автоматическое ружье.

Парня кликали Валентином, он был порядком измотан продолжительной дорогой и лишь удивлялся выносливости собственного спутника.

— На большом растоянии еще? — задал вопрос он, увидев, что Хиск, так кликали туземца, снова меняет направление пути.

— Мало, крайне мало, — ответил Хиск, перелезая через полусгнивший ствол дерева.

Валентин набрался воздуха.

Понятия о расстояниях у туземцев были очень расплывчатыми. Уже что сутки он задавал вопросы, большое количество ли им осталось идти, и в ответ слышал одно да и то же:

— Мало, крайне мало…

Дни шли, тянулись около болота и джунгли, кончались продукты, а Хиск все твердил:

— Мало, крайне мало…

И Валентин уже не знал, издевательство это либо детская наивность. Он хлюпал по густой, жирной грязи высокими сапогами и, в мыслях проклиная себя за доверчивость, ругал медлено климат, москитов, цепляющиеся за костюм растения, кустарники, шипы которых и через два слоя пластика вонзались в кожу ног. Ругал саму планету, на которую его занесла будущее.

На Спелле это была третья экспедиция.

Полгода несколько Валентина проводила изыскания среди болот и джунглей громадного континента, а результаты были более чем скромными.

Все попытки наладить устойчивый психотерапевтический контакт с местными полудикими племенами кончались, в большинстве случаев, неудачей. Туземцы избегали встреч с инопланетянами, скрывались при появлении участников экспедиции. Открытой неприязни не чувствовалось, но не было и дружественных взаимоотношений.

Сейчас практически повезло: земляне наткнулись на группу больных туземцев, кинутых собственными же сородичами. Туземцев вылечили, выходили, казалось бы, сейчас появится если не дружба, то элементарная признательность к спасителям, но нет. Осталась все та же замкнутость, остался ужас перед непонятным могуществом людей с неба и все те же нескончаемые молитвы племенным всевышним.

Действительно, туземцы помоложе мало оттаяли, с любопытством посматривали на оборудование, на технику людей, интересовались оружием. От них Валентин в первый раз выяснил, что когда-то на континенте существовала могучая цивилизация, строились города и храмы. После этого начались годы войн, заболеваний, пара десятилетий продолжалось сильное похолодание. На цветущие равнины обрушились ливни, снежные заносы, ураганные ветры.

Всего этого выяснилось достаточным, дабы города опустели и разрушились, а джунгли поглотили их развалины..

Остались легенды, остались небольшие разрозненные племена охотников и скотоводов.

В то время, когда Хиск внес предложение землянам продемонстрировать Громадный Храм, расположенный где-то в джунглях, Валентин был рад. Действительно, туземец категорически отказался вести к храму больше одного человека, да и тот, согласно точки зрения Хиска, должен был быть самим Валентином, начальником группы.

Валентин лишь посмеялся над жаждой старичка привести к своим всевышним не какую-нибудь небольшую сошку, а самого главного из людей неба, но с требованиями проводника было нужно дать согласие.

И вот они идут по джунглям Спеллы уже десятый сутки, а Хиск на все вопросы отвечает одним и тем же:

— Мало, крайне мало…

Он, видно, решил меня уморить, — думал Валентин. — Еще мало — и я попаду к его всевышним и без проводника. Весьма интересно, как он сам выдерживает данный путь в джунглях? Так как лет ему уже много…

Шустрый старикан! За таким не угонишься…

Охотник внезапно остановился, скинул с плеча мешок, прислонил к дереву лук, повесил на ветку колчан со стрелами.

Валентин отдышался:

— Хиск, отдых делать будем?

— Нет, — покачал головой охотник, — рано отдых. Но мы пришли. Молиться буду.

И Хиск уселся на вывороченное корневище и продолжительно вертел головой, раскачивал туловище из стороны в сторону, поднимал глаза к небу, взор его блуждал по вершинам деревьев. Наконец, он встряхнулся, совершенно верно зверек, вылезший из воды, и махнул рукой вперед:

— Всевышние!

Валентин осмотрелся, но ничего не увидел, не считая гористого склона, заросшего лианами и кустарниками. И только в то время, когда они прошли пара десятков шагов, он осознал, что под ногами у него уже не грязь, а высеченные в горе древние ступени, ведущие куда-то на вершину бугра.

По ступеням, покрытым мхами, вьющимися колючками и цветами, они поднимались четыре часа. Уже близился вечер, в то время, когда Валентин с Хиском вышли на маленькую каменистую площадку. С трех сторон площадку окружал скалистый обрыв, а с четвертой уходила вниз единственная тропинка, по ступеням которой они встали, и возвышалась отвесная серая стенки, в которой чернело отверстие входа.

Разумеется, это и был храм.

Сверху со стенки свешивались бесчисленные гроздья пурпурных ягод, гирлянды белых и сиреневых цветов, пестрели мхи — и тяжело было осознать, неестественное это сооружение либо естественная пещера в горе, так все было закинуто, заросло и разрушилось от времени, ливней и жары.

Валентин взглянуть на Хиска.

Охотник сложил все собственные пожитки у стенки и, очевидно планируя развести костер, подбирал разбросанные около стебли и сухие ветки смолистых растений. Выковыривал сухой мох из стенки.

Скинув портфель, Валентин положил на него ружье и, дотянувшись из кармана фонарик, с любопытством осветил арку входа. При внимательном осмотре стало известно, что древние архитекторы собственный дело знали, арка вблизи не смотрелась таковой примитивной, как с верхних ступеней тропинки. Была выдержана боковых стен и симметрия орнамента.

Из храма тянуло сыростью и прохладой.

— Хиск, ты отправишься со мной? — задал вопрос Валентин и посмотрел назад на собственного спутника.

— Нет! Нет! Запрещено! — Старик замахал руками. — Ты один будешь сказать! Всевышние! Всевышние!

— Один так один, — пожал плечами Валентин. — на следующий день осмотрю, на данный момент уже поздно.

Валентин посмотрел в глубину галереи, уходящей в темноту, и внезапно услышал за спиной щелчок взводимого курка.

— Осмотрительнее, — крикнул Валентин, быстро оборачиваясь.

Хиск держал в руках его охотничье ружье и направлял дуло в сторону Валентина.

— Что ты делаешь? — крикнул Валентин, инстинктивно приседая и отскакивая в темноту храма.

В то же мгновение за спиной Валентина пуля чиркнула по стенке.

— Хиск! Что с тобой? Для чего стреляешь?

— Всевышние! — взвыл туземец и еще два раза выстрелил из ружья.

Лишь сейчас Валентин осознал, что попался. Попался довольно глупо, как мышонок, угодил в ловушку. Хиск завел его в джунгли, в храм, с единственной целью — принести в жертву своим каменным идолам. Местные всевышние для старца были серьёзнее, чем доброта и могущество инопланетян с неба. Вероятнее, в людях экспедиции Хиск видел только непонятных чужих всевышних. Всевышних суетливых, хороших, соответственно, не сильный.

И наивных.

Вот и осознай этих аборигенов, — поразмыслил Валентин, — выходит, устойчивого контакта снова не получилось. Что же сейчас? Нужно выкручиваться, а как? — Он с опаской выглянул из храма.

Старик занял эргономичную позицию у спуска со скалы и, разложив перед собой ружье, стрелы и лук, медлительно и обстоятельно отвешивал небу поклоны.

Валентин задумался.

Положение было отчаянным. Хиск в порыве фанатизма готов послать собственного спутника к всевышним — сомнений в этом больше не было. Выход из храма и спуск со скалы старец защищал зорко.

Портфель с продуктами остался лежать на площадке перед входом, в каких-то трех метрах от Валентина, но дотянуться до него не было никакой возможности. Зная умение Хиска стрелять из лука, Валентин осознавал, что стоит ему высунуться из арки — и он будет мертв. Нужно было искать второй выход из храма.

До базы десять дней пути по джунглям, — прикидывал Валентин, уходя по галерее в глубину храма. — Если бы удалось добраться до портфеля и позвать по рации ребят, все было бы в порядке, но пока это нереально. Последний раз я вел переговоры с базой три дня назад, но тогда мы были существенно севернее, а позже свернули на запад. Без рации меня будут искать и месяц, и два…

Само собой разумеется, возможно добраться до собственных самому, компас у меня на руке, семь дней за две я бы добрался. Действительно, с продуктами туговато, но неизменно что-нибудь возможно отыскать в джунглях. Значит, основное — выбраться из храма незамеченным.

Весьма интересно, имеется ли тут входы и другие выходы? Необычно все-таки, Хиск так как знает, что у меня нет оружия, а в храм за мной не отправился. Всевышних собственных опасается, что ли?

Каменный коридор, по которому брел Валентин, уходил вниз, в глубину горы. Под ногами скрипела сырая галька, местами сапоги попадали в липкую беловатую слизь, по стенкам, сложенным из огромных базальтовых блоков, росли тёмные и пурпурные мхи. Откуда-то с потолка галереи капала вода.

Самочувствие у Валентина было скверным. Угнетало не столько собственное положение, сколько предательство охотника. Не смотря на то, что, думал он, — возможно ли вычислять действия Хиска предательством? Да, они бок о бок пробирались через джунгли, грелись у одного костра, совместно спасались от зверей. Он сам научил старичка пользоваться ружьем. Говорил ему о Земле, о людях. Убеждал, верил, хотел хороша ему…

А в ответ?.. Психология местного обитателя вещь, само собой разумеется, сложная. Были, возможно, какие-то неточности, просчеты…

А сейчас?.. Что сейчас?.. Неужто нет выхода? Такая сложная совокупность переходов, тупиков, комнат не должна оставаться замкнутой…

Валентин методично, за часом час, обследовал любой коридорчик, любой тупик подземелья. В одном из комнат он внезапно заметил звездный свет: Две рубиновых звезды, совершенно верно глаза хищной ночной птицы, наблюдали на Валентина. Но окно на свободу пребывало через чур высоко, добраться до него имели возможность бы только те же хищные птицы, и Валентин, кинув взор на звезды, продолжил поиски.

Так неспешно он дошел до центральных комнат храмового комплекса. В одном из этих комнат находились много громадных, в рост человека, кувшинов из обожженной глины. Лежали груды истлевших звериных шкур. Попадались медные, покрытые толстым слоем зеленой окиси фигурки всевышних.

У одной из стенку зала луч фонаря выхватил из тьмы ужасную каменную пасть сказочного зверя, мало напоминавшего мифических земных драконов.

Присмотревшись, Валентин увидел, что тропинка среди храмовой утвари подходит к самой пасти дракона и теряется среди огромных клыков.

Разумеется, в форме раскрытой пасти зверя древние строители храма сделали вход в какое-то загадочное помещение.

Что в том месте? — поразмыслил Валентин. — Неужто выход их храма, что я ищу? Либо что-то второе?

Он протиснулся через решетку полутораметровых каменных клыков и ступил на гранитный язык дракона. И в то же мгновение над головой Валентина что-то заскрежетало, глухо ухнуло.

В первое мгновение тяжело было сообразить, что случилось, и только посмотрев назад, Валентин осознал: каменные челюсти захлопнулись. Забравшись в пасть каменного идола, он привел в воздействие старую совокупность противовесов и рычагов. Ловушка сработала.

Путь назад был отрезан.

Пристально осмотрев верхний и нижний последовательности каменных клыков и не найдя кроме того мельчайшей щелочки между ними, Валентин полез по проходу дальше, спустился на дюжина ступеней и снова услышал за спиной скрежет. Пасть дракона раскрылась, но стоило Валентину развернуть назад и подняться на две ступени — скрежет повторился и каменные челюсти сомкнулись снова.

Попался прочно! — поразмыслил Валентин. Он ощущал безразличие и усталость ко всему, что с ним происходило. — Само собой разумеется, такие умные ловушки устроены тут с самой определенной целью: для запугивания обитателей и для охраны сокровищ. Ясно, что никакого выхода из храма в первых рядах нет…

Он никак не удивился, в то время, когда, спустившись по ступеням, попал в помещение, заваленное разными сосудами, древесными и каменными фигурками, золотой и серебряной посудой, разными оружием и бронзовыми доспехами. Он попал в сокровищницу Старого храма.

Тут же Валентин нашёл три пожелтевших скелета, лежавших у громадного опрокинутого кувшина.

Он быстро представил себе, как трое туземцев много лет назад пришли ко мне за сокровищами. Представил, как, закрытые в каменной клетке, люди умирали от жажды и голода, как они опрокинули громадной кувшин, в котором, быть может, хранился хмельной напиток туземцев. Представил, как трое обезумевших метались по каменному переходу, как издевательски щелкали перед ними каменные челюсти. И ему стало страшно: такая же будущее ожидала и его, если он не окажется умнее и находчивее.

И Валентин еще раз подивился безукоризненному расчету древних туземных механиков, их примитивной, ожесточённой хитрости.

Что же возможно придумать? — думал он, восседая на опрокинутом кувшине. — Бегать по узкому проход вверх и вниз, пока каменные челюсти не сведет судорога? Опасаюсь, гранитные зубки прекрасно притерты. Древние хитрецы, само собой разумеется, учли подобные игры. Но делать-то что-то нужно…

Не сидеть же лапки сложив? Побегаю, внезапно и в действительности зубки заклинит. Заклинит… По такому узенькому коридорчику не очень-то побегаешь. Скорее, ползать приходится. Вот если бы удалось найти совокупность рычагов, приводящих в перемещение челюсти.

Так как сами жрецы как-то выходили из сокровищницы. Где-то должен быть замаскированный рычаг, открывающий каменную пасть…

Валентин встал и стал сантиметр за сантиметром высвечивать фонариком пол и стены пещеры. Скоро он так увлекся данной работой, что утратил всякое представление о времени. Весьма терпеливо он обстукал стенки, плиты пола, проверил каждую каменную ступень.

В сокровищнице не осталось кроме того самого пустякового предмета, что бы он не постарался передвинуть с места на место, но старый секрет подземелья он так и не нашёл.

Опомнился он, почувствовав сильнейший голод. По хронометру выходило, что в храме он был более двадцати часов.

Валентин покачал головой и взглянуть на сжатые каменные клыки.

Приличные зубки, — улыбнулся он. — Тут кувалдой не заберёшь. Лишь взрывчаткой либо лазерным пистолетом, но у меня ни того, ни другого нет, а делать что-то необходимо. Что? Еще раз все обстукать? Нет, так и с ума недолго сойти…

Данный путь жрецы должны были учесть, нужно доверять древним умельцам. Ответ должно быть вторым — несложным, элегантным. Думать нужно!

Еще раз он неторопливо прошелся по ступеням. Послушал, как опускаются и поднимаются каменные блоки.

Как часы трудятся, — хмуро поразмыслил он в этот самый момент же спохватился: — Как часы! Не с этого ли нужно затевать? Как часы… Нужно разгадать, представить себе хотя бы примерно схему, устройство каменных механизмов. Ясно, что это совокупность рычагов, противовесов. Каменный язык — это как бы чашка весов.

В то время, когда я наступаю на него всей тяжестью тела, весы срабатывают и ловушка закрывается. После этого я спускаюсь по узкому коридорчику, дохожу до нижних ступеней — каменный дракон разжимает зубы. Значит, одна из нижних ступеней — это вторая чашка весов…

В случае если навалить на эту вторую чашку побольше тяжестей из сокровищницы, то выход будет открытым. Не смотря на то, что… это было бы через чур легко, примитивно… Но постараться нужно.

И Валентин в течение часа наваливал на нижние ступени тяжелые глиняные сосуды, каменные фигурки, оружие и бронзовые доспехи.

В то время, когда куча сваленного на ступенях практически загородила проход, он пролез по коридорчику вверх и с печалью убедился еще раз в предусмотрительности древних строителей — стоило ему влезть на каменный язык, ловушка захлопывалась.

Что еще придумать? — думал Валентин. — Должна быть какая-то хитрость! Не может быть, дабы не было выхода!

Некое время он с грустью разглядывал сваленный на ступенях старый хлам: расшитые золотом тяжелые, уже практически истлевшие шкуры, щиты, мечи, палицы, нефритовые статуэтки героев и богов. Когда-то за всем этим охотились, это было сокровищем, за это убивали и гибли, а сейчас из-за всей данной ерунды, годной только для музея, приходится мучиться и мне.

Внезапно ему в голову пришло, что в его положении все эти древние сокровища не так уж и ненужны.

Само собой разумеется, — поразмыслил он, — это не плазменные резаки, кроме того не взрывчатка, которой возможно было очистить путь к свободе, но среди хрупких кувшинов и горшков видятся достаточно прочные вещи. К примеру, эта булава из латуни, либо эта нефритовая статуэтка летящего всевышнего. Из-за чего бы не постараться еще раз?

И Валентин собрался с силами и поволок палицу по ступеням к выходу из драконовой пасти. После этого перетащил В том же направлении нефритовую фигурку и еще три маленьких каменных изваяния.

Все перенесенные предметы он положил один на другой и прислонил к каменным зубам с тем расчетом, что в случае если дракон еще раз разомкнет челюсти, самый верхний предмет — булава в обязательном порядке попадет между каменными зубами и заклинит механизм.

Действительно, уверенности, что каменные челюсти раскроются еще раз, у Валентина было мало, как-никак поставленные на каменный язык предметы весили около тридцати килограммов, каменные весы имели возможность ощутить эти килограммы, а имели возможность и не подметить их, в случае если были вычислены на средний вес людской тела.

Надежда была слабенькая, но все же Валентин поспешил спуститься до нижних ступеней лестницы и прислушался.

Первые секунды сверху не доносилось звуков, и он сделал вывод, что замысел не удался, но после этого послышался скрежет. Медлительно, нехотя, каменные, зубы разомкнулись. Звякнули падающие предметы.

Валентин поспешил наверх, выбрался из коридорчика на каменный язык и заметил, как дракон постарался сжать челюсти, что ему практически удалось. Между каменными зубами сейчас светилась узкая щель, в которую с большим трудом, но Валентин смог проползти.

Измученный, голодный, но радостный, он уселся тут же на каменные плиты, не находя сил оторвать взора от медлительно раскрывающейся пасти. Ловушка снова была настроена, ловушка снова готовься принять очередную жертву.

— Э! Нет! Второй раз меня в данный желудок не заманишь! — проворчал Валентин и, подмигнув гранитной морде дракона, вытащил из каменных клыков сплющенную палицу и отправился к выходу из храма.

Он так устал от своих злоключений, что совсем забыл и о Хиске, и о его стрелах, и о собственном ружье. Хотелось только одного: еще раз посмотреть на звезды, выбраться из проклятого каменного мешка, а в том месте… Что в том месте — он воображал себе не хорошо.

На площадке перед храмом Хиска не выяснилось. На прошлом месте, в трех шагах от входа в храм, лежал кинутый Валентином портфель. У спуска на тропинку тлели огненно-розовые угли костра.

Над джунглями занимался восход солнца.

Утро выдалось прохладным.

Валентин подобрал портфель, подбросил в костер хворосту и, придвинувшись к разгоревшемуся пламени поближе, торопливо дотянулся банку синтетической тушенки и фляжку с соком.

Валентина не весьма поразило отсутствие охотника. Услышав скрежет каменных блоков, Хиск, возможно, сделал вывод, что древние родовые всевышние разделались с глупым инопланетянином с неба, и ушел в джунгли.

Валентин представил, как Хиск будет говорить родичам о собственном подвиге, как высоко встанет сейчас пошатнувшийся было авторитет ветхих всевышних, и ему стало горько и смешно.

Нет, на роль всевышних мы не годимся, — коварства не достаточно, злости, — думал он. — А доброта, жалость, благородная помощь — в этом диком, ожесточённом мире поступки и эти чувства до тех пор пока в новинку, их не скоро еще оценят, не скоро осознают.

Наскоро перекусив, Валентин дотянулся из кармашка портфеля портативную рацию, направил антенну в сторону базы и внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взор. Он посмотрел назад…

В пяти шагах перед ним стоял Хиск. Он стоял на коленях и молился, бил поклоны. Взор его был устремлен не на Валентина, а на медную помятую палицу, валявшуюся в двух шагах от костра.

Скрываться Валентину было некуда, но Хиск, по всей видимости, не планировал стрелять. Он смотрел за Валентином с благоговением, с кротостью, с восторгом, с кошмаром, и Валентин светло понял, что старец молится как раз ему — технику-планетологу, начальнику маленькой группы экспертов с Почвы.

И Валентин покраснел, ему стало стыдно и за себя и за Хиска, и жалко стало этого, в неспециализированном-то, весьма сильного жилистого человека, что, совершенно верно слепой котенок, тыкался из угла в угол в собственном ужасном мире, не зная уже, каким всевышним молиться.

Валентин подошел к Хиску, осторожно похлопал его по пояснице.

— Ничего, дедушка, не редкость… — пробормотал он. — Пошли к себе. Пора! Уже мало осталось.

И подобрав кинутое на тропинку ружье, перекинул его через плечо. Не оглядываясь на старика, начал спускаться по ступеням закинутой старой тропинки в джунгли.

60 секунд через три Хиск его нагнал. Валентин услышал весёлое пыхтение за спиною и бормотание:

— Мало, крайне мало осталось.

Само собой разумеется, мало, — поразмыслил Валентин, — на данный момент на ровную площадку выйдем и вызову базу, а в том месте через три-четыре часа прилетит вертолет еще одно чудо… Летать-то Хиску пока не приходилось, соответственно, все в первых рядах. И не мало, а большое количество…

источник: http://www.litmir.net/br/?b=38986

А.Шалаев. Волжские припевки, Русская метелица

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: