Вольтер — изобретатель танков?

      Комментарии к записи Вольтер — изобретатель танков? отключены

Уже около месяца пробую переиграть Моонзунд, но потому, что я не пишу сказочки, а стараюсь по возможности учитывать настоящие возможности, Балтфлот все равно огребает – действительно, по мининмуму. Не смотря на то, что у нас уже торпедоносцы и Измаил в строю, в общем буду думать. Итальянскими и английскими первыми проектами авианосцев лень заниматься, не смотря на то, что информация имеется.

Отыскал в памяти про серию военной техники России, и до тех пор пока искал данные, что в действительности имели возможность отечественные фабрики – наткнулся на увлекательную данные. Статья из Техники — Молодежи No.6 за 1984 год. Решил поделиться с маленькими дополнениями.

ВОЛЬТЕР — ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ТАНКОВ?

ЛЕВ МИХАЙЛОВ

Первым, кто связал прославленное имя французского просветителя Вольтера (1694–1778) с изобретением боевых автомобилей, был германский историк Ноститц-Рейнеке, разместивший в 1918 году в издании Stimmer der Zeit статью под сенсационным заглавием танки и Вольтер. Ссылаясь на исторические документы, он уверял, что мысль создания боевого танка в собственности Вольтеру, и тем самым пробовал ослабить чувство от сурового оружия британцев, показавшегося на протяжении Первой Мировой.

В первой половине 20-ых годов XX века в парижском издании Mercure de France показалась статья Ж. Казе Вольтер – изобретатель танков, по окончании чего последовало еще пара публикаций на ту же тему.

Многим это казалось немыслимым, но факты говорили сами за себя: Вольтер не только +строил идею о новых военных машинах, но и пробовал заинтересовать этим оружием Екатерину II. Танки Вольтера конкретно связаны с событиями, каковые происходили в Российской Федерации во второй половине XVIII века.

Советским критикам известна опубликованная еще в прошлом веке переписка великого философа с Екатериной II и другими его русскими обозревателями. Она была очень оживленной, длилась впредь до смерти Вольтера и считалась достаточно изученной.

Возможно представить радость и удивление работников Центрального госархива древних актов (ЦГАДА) в Ленинграде, в то время, когда в середине 30-х годов нежданно были обнаружены 90 настоящих писем Вольтера, в далеком прошлом считавшихся потерянными! В ряде писем выявились фрагменты, ранее не публиковавшиеся либо очень сильно искаженные издателями. Особенно интересным был следующий малоизвестный ранее фрагмент одного из писем:

Вольтер — Екатерине. Ферне, 26 февраля 1768 г.

Пара дней тому назад один человек с новыми идеями сообщил мне, что на широких равнинах, где будут проходить ваши войска, было бы комфортно с успехом применить в пара поменянном виде ветхие армейские колесницы (chariots de guerre). Он имеет в виду повозки с двумя дышлами, наружной широкой обшивкой корпуса, которая доходит до морды лошади и является прикрытием. Любой таковой легкий танк (char leger) управляется двумя стрелками с возвышения, расположенного позади.

Они должны идти перед кавалерией, и это должно устрашить турок, в противном случае, что устрашает, – побеждает.

В горах и на пересеченной местности они малоэффективны, но имели возможность бы быть прекрасны на равнине либо, по крайней мере, в сельской местности. Их опробование обошлось бы не через чур дорого и не потребовало бы громадных упрочнений…

Как видно из приведенного текста, термин армейские колесницы сходу заменен Вольтером на другой, более надежный: легкие танки (char leger), подчеркивающий их особенную роль на поле боя. Под этим заглавием и в этом значении они вошли потом во все французские словари, справочники и терминологию опытных армейских.

Не обращая внимания на очень скупое описание танка, возможно сделать приблизительный схематический чертеж: защищенные броневым каркасом кони тянут за собой особенное сооружение на колесах, в коем укрыты стрелки. Возглавляя боевые порядки, оно врезается в размещение пехоты соперника и рассеивает ее, чем в значительной мере содействует успеху сражения.

Посмотрим, но, как развивались события.

Вольтер — Екатерине. Ферне, 27 мая 1769 г.

Я опять виделся с тем ветхим офицером, что предлагал на протяжении войны 1756 года ввести в потребление танки. По приказанию министра обороны графа д’Аржансона они были опробованы. Но ввиду того, что использование этого изобретения могло быть удачно лишь в широких равнинах Лютцена, этим изобретением не воспользовались.

Изобретатель утверждает , что какие-нибудь полдюжины таких танков, предшествуя кавалерии либо пехоте, были бы в состоянии совсем расстроить янычар Мустафы, и неудача имела возможность бы явиться лишь в том случае, если бы они встретили перед собой рогатки и рвы…

В приведенном фрагменте очень примечательно указание на то, что танки испытывались во второй половине 50-ых годов восемнадцатого века по приказанию министра обороны д’Аржансона, приятеля Вольтера со школьной скамейки, с которым он в те годы виделся и переписывался . Исходя из этого имеется все основания считать, что Вольтер не только был прекрасно знаком с новым изобретением, но и видел его в действии.

Как же реагировала Екатерина II на предложения Вольтера?

Екатерина — Вольтеру. С.-Петербург, 15 августа 1769 г.

Ничего более не имело возможности бы мне доказать, с какой настоящей искренностью Вы относитесь к тому, что касается отечественных дел, как то, что Вы пишете мне по поводу этих новоизобретенных танков. Но беда в том, что отечественные армейские люди совсем те же, что и армейские других государств: новости неиспытанные кажутся им вызывающими большие сомнения…

Вольтер, по всей видимости, сильно верил в возможности танков; исходя из этого он напоминает о них снова и снова.

Вольтер — Екатерине. Ферне, 10 апреля 1770 г.

Газетчики похожи на господина де Пурсоньяка (персонаж одноименной комедии Мольера. — Л. М.), сказавшего: Он дал мне пощечину, но я все-таки ему все высказал! Я без шуток полагаю, что Ваша великая армия попадет на равнины Адрианополя в июне. Умоляю забыть обиду меня, в случае если я осмеливаюсь снова настаивать на танках… каковые совсем не будут похожим древние колесницы.

Я не принадлежу к ремеслу человекоубийц, но день назад двое германских военных уверяли меня, что воздействие этих танков было бы неотразимо при первом сражении и что ни пехота, ни кавалерия не имели возможность устоять против силы новизны аналогичного оружия. Римляне смеялись над армейскими колесницами и были правы: при нередком потреблении это лишь плохая шутка, но сперва они должны пугать и приводить к панике. К тому же я не знаю ничего более недорогого и легче управляемого. Один опыт с подобными автомобилями и всего с тремя либо четырьмя эскадронами кавалерии может сделать довольно много и не доставит особенных хлопот…

Любопытно, что Вольтер говорит о танках как о автомобилях, непохожих на древние колесницы. Значит ли это, что танки были оснащены и механизмами – к примеру, поворотной орудийной башней либо платформой, которая к этому времени была уже изобретена генералом Грибовалем?

Настойчиво предлагая Екатерине танки, Вольтер предвидит возражения:

По всей видимости… при Вашем дворе все другого мнения, и я прошу сказать хотя бы об одном аргументе против этого изобретения. Что касается меня, то каюсь, что не вижу ни одного довода против.

Удостойте еще раз разглядеть мое предложение: я говорю лишь со слов самых умелых офицеров. Они утверждают, что лишь рогатки способны нейтрализовать данный маневр. Что касается пушек, то риск однообразен с обеих сторон; в нехорошем случае возможно утратить только два танка и четыре лошади…

На этот раз Екатерина под напором аргументов Вольтера сдалась, и первые танки в соответствии с ее высочайшему повелению были выстроены!

Екатерина — Вольтеру. 9-20 мая 1770 г.

Милостивый правитель, оба Ваши письма от 10 и 19 апреля дошли до меня приятель за втором вместе с чертежами, каковые Вы приложили к ним.

Я на данный момент же заказала два танка по рисунку и по описанию, каковые Вы так любезно отправили мне н за каковые я Вам весьма признательна.

Я велю сделать опыт в моем присутствии…

…Отечественные армейские согласны, что подобные танки имели возможность иметь собственный воздействие с верным (пешим. — Л. М.) войском; они додают, что в прошедшую кампанию турки имели привычку окружать отечественные войска по отдельности и что у них ни при каких обстоятельствах не было в одном месте в один момент конницы и пехоты. Одни лишь янычары выбирали закрытые места: лес, рвы и другое, дабы нападать отдельными отрядами – тогда пушки делают собственный дело. Во многих случаях отечественные воины встречали их штыками и заставляли отступать.

Взяв данный предварительный отзыв, Вольтер отвечал без промедлений, не скрывая собственной эйфории.

Вольтер — Екатерине. Ферне, 4 июля 1770г.

Еще раз повторяю, что я не знаток дела, но готов поставить на ставку собственную жизнь, что на равнине эти вооруженные танки, к тому же посредством пехоты, сотрут с лица земли всякое неприятельское конное либо пешее войско, если оно верно выступает. Ваши офицеры согласны – таковой случай может представиться…

Война с Турцией все разгоралась, и Вольтер сохранял надежду, что его танки удастся испытать в боевой обстановке.

Вольтер — Екатерине. Ферне, 11 августа 1770 г.

Неужто эти варвары-турки будут постоянно нападать, как гусары? В то время, когда наконец они отправятся сомкнутыми последовательностями, дабы на них возможно было разрешить войти мои танки? Мне хотелось бы оказать помощь Вам… Еще раз умоляю каких-нибудь известий…

Но предстоящие события таят какую-то тайную. В одном из последующих писем Екатерина обязательно должна была сказать Вольтеру результаты опробования независимо от того, были ли они хорошими либо отрицательными. Но во всей предстоящей переписке она старательно обходит эту тему.

Такому поведению возможно отыскать объяснение.

Слабохарактерный и недалекий Людовик XV оказывал ответственные услуги Порте. Через собственных советников он обучал и реорганизовывал войска Турции, помогал строить упрочнения в Дарданеллах. Екатерина была замечательно осведомлена об этом и, в полной мере быть может, сказала о итогах полевых опробований в письме, переданном через доверенное лицо.

В это время к Вольтеру приезжало большое количество русских. Екатерина писала: Многие из отечественных офицеров, которых Вы так любезно принимали в Ферне, возвратились в восхищении от Вас и Вашего приема…

Возможно высказать предположение, что переданные таким методом письма содержали не только результаты опробований, но и заверения при первой возможности применить танки в деле. Нельзя исключать, что какое-то количество выстроенных танков Вольтера кроме того приняло участие в переходах русской армии, но применить их в эту кампанию, увы, не представилось вероятным!

Танки Вольтера были вычислены только на равнинную местность и в соответствии с оценке специалистов могли быть действенными только в борьбе с верным войском. Но турки избегали встреч с русской армией в открытой местности, другими словами в том месте, где с успехом возможно было применить танки.

А после этого в отношениях между Екатериной и Вольтером наступило похолодание. Императрице надоело разыгрывать просвещенную монархиню; Вольтер, увидев это, с грустью писал ей:

В то время, когда августейшая Екатерина говорит обращение, это красноречивее, патетичнее и лучше изобретенных мною танков. (август 1773 г.).

В последующие годы Екатерина уже не была столь аккуратной и предупредительной в переписке (С прискорбием вижу, что не отвечала на четыре Ваших письма…); Вольтер же наконец осознал, что имеет дело с достаточно лицемерной особенной. В этом замысле любопытны его последние, полные сарказма письма, написанные уже по окончании заключения мира с Турцией.

Вольтер — Екатерине. Ферне, 9 августа 1774 г.

Государыня, положительно я лишился милостей при Вашем дворе… К моей старости у Вас нет ни мельчайшего внимания; пускай бы Ваше величество были еще французской кокеткой, но как именно имели возможность сделаться непостоянной Вы, государыня?…

В приведенной тут (частично и очень фрагментарно) переписке имеется одна любопытная подробность: Вольтер ни разу не назвал имени изобретателя танка. Екатерина, кроме того по окончании получения чертежей, кроме этого не именует автора проекта. Чуть ли это несложная забывчивость со стороны Вольтера, в особенности в случае если принять в расчет, что он обожал мистификации.

Нечайно напрашивается идея, что изобретателем танка был… сам Вольтер (не смотря на то, что чуть ли не в каждом письме он очень выделяет, что он в данном вопросе не эксперт).

В это же время военное дело входило в круг интересов Вольтера и он хорошо в нем разбирался. Кое-какие его книги, посвященные воинскому мастерству, были переведены на русский язык еще при Екатерине. Владел он хорошими познаниями и в правильных науках: в 1735 году кроме того состязался с Леонардом Эйлером в ответе тяжёлой геометрической задачи, предложенной Парижской академией наук.

Не смотря на то, что Эйлер взял верх, работа Вольтера была, удостоена очень почетного отзыва и изрядно содействовала его славе.

Вольтер часто повторял: Успех науки — дело времени и смелости ума. Он верил в технический прогресс и думал, что введение новых изобретений имеется основное из людских дел.

Прожив пара лет в Англии, он видел и ткацкие станки, и паровые машины Ньюкомена, трудившиеся на корнуэльских оловянных рудниках.

Уже в 60-е годы XVIII столетия в соответствии с документальным данным в Европе трудилось пара сот таких паровых автомобилей. Одна из них проработала в Англии до 1934 года, по окончании чего ее послали на заслуженный отдых – в музей. Французский армейский инженер Никола-Жозеф Кюньо (1725–1804) выстроил три паровых автомобиля, один из которых (1771) предназначался для транспортировки пушек.

В Российской Федерации практически одвременно с этим трудились гениальные механики-самоучки, такие, как Иван Кулибин (1735–1818).

Следовательно, разрабатывая идею боевого танка, Вольтер действовал в полной мере в духе собственного времени. И нельзя исключать, что еще будут найдены новые чертежи и документы танка, как были отысканы 90 писем Вольтера, о которых уже шла обращение. И тогда нам представится возможность делать выводы о таинственных танках Вольтера более конкретно.

История может быть поучительной!

Вольтер - изобретатель танков?

Вольтер (Мари Франсуа Аруэ). 1694-1778.

Так, согласно точки зрения Л. Михайлова, имел возможность смотреться танк Вольтера.

Еще один вариант.

Черепахообразная военная машина, как ее воображал великий Леонардо да Винчи.
Поход князя Олега на Царьград.
Подвижная крепость Хольцшуэра.
Русский гуляй-город.

Что же, фактически, он предлагал?

ИГОРЬ ШМЕЛЕВ, инженер

Сходу оговоримся, что Вольтер никоим образом не был, да и не мог быть изобретателем танков, каким он назван во французском издании Mercure de France. Да и Л. Михайлов не настаивает на этом положении. И верно делает.

Потому, что Вольтер вправду хорошо разбирался в военной технике, ему, непременно, были известны бессчётные (существовавшие в действительности либо лишь в проектах) военные машины. Отыщем в памяти в первую очередь боевые колесницы, использовавшиеся ассирийцами еще за два тысячелетия до нэ: их изобретение приписывается царю Нину. По окончании ассирийцев колесницами пользовались египтяне, персы, иудеи, карфагеняне, римляне, бритты. О них писал и китайский полководец Сунь Цзы (VI век до н. а.).

При жажде все эти экипажи можно считать предшественниками танков. С равным основанием возможно назвать ими и боевых слонов, да и одетых в латы средневековых рыцарей (могучих коней которых также защищала металлическая броня)…

В то самое время, в то время, когда французский Mercure de France навязывал Вольтеру роль изобретателя танков, в издании The также показалась значительно более осмотрительная и объективная статья, именовавшаяся Предшественник танка. Ее создатель обстоятельно перечисляет бессчётные проекты боевых автомобилей, в большинстве собственном оставшиеся нереализованными. К примеру, в 1395 году некоторый Конрад Кейзер внес предложение боевую колесницу, вооруженную пушками и пиками.

В первой половине 20-ых годов пятнадцатого века проект громадной военной колесницы выдвинул Фонтана. Годом позднее Арчинджер спроектировал боевую колесницу, вычисленную на экипаж в 100 человек. Во второй половине 50-ых годов XV века шотландцы в сражении с британцами пробовали применять пара повозок – их тащили две лошади, а экипаж складывался из восьми стрелков. Великий Леонардо да Винчи писал герцогу Луиджи Сфорца:

Я строю надёжную, закрытую колесницу, совсем неуязвимую; в то время, когда она врежется со собственными пушками в глубину неприятельского размещения, какова бы ни была численность соперника, последнему нужно будет отступить; пехота может следовать за ней в безопасности и не встречая сопротивления.

Сохранялись чертежи Леонардо: в одном случае это колесница с серпами и вращающимися палицами, влекомая лошадью, в другом – повозка на колесах, снаружи похожая на черепаху. Пребывавшие в люди приводили ее в перемещение, вращая коленчатый вал, передававший упрочнение на колеса посредством зубчатой передачи. Вооружена она была огнестрельным оружием.

Во второй половине 50-ых годов шестнадцатого века некто Холъцшуэр внес предложение императору Максимилиану I собственного рода подвижную крепость на колесах.

У нас в Киевской Руси подобные сооружения назывались гуляй-городами. Передвигались они за счет упрочнений запрятанных за древесными стенками бойцов. В первый раз о гуляй-городе упоминается в первой половине 30-ых годов XVI века при описании похода русских на Казань.

Автомобили Леонардо да Винчи и Хольцшуэра, да и гуляй-города можно считать в каком-то смысле предшественниками танков. Но в перемещение их приводила живая сила людей либо лошадей. Известны и попытки применять силу ветра. Так, в первой половине 70-ых годов пятнадцатого века некто Вальтурио внес предложение боевую повозку с крыльями, как у ветряной мельницы. Вращающий момент с них передавался на колеса практически равно как и в проекте Леонардо да Винчи.

Во второй половине 90-ых годов шестнадцатого века голландец Симон Стевен выстроил четырехколесную повозку с парусом и мачтой. При хорошем ветре она резво бегала по ровному месту. На ней предполагалось установить пушки, но о боевом применении ее ничего не известно.

Из русских летописей возможно заключить, что в походе 906 года князь Олег поставил собственные парусные ладьи на колеса и с попутным ветром двинулся на Константинополь по суше.

Возможно упомянуть я другие попытки создать военные машины. Вольтер должен был знать о тех, кто до него трудился над их созданием; в его предложении не содержится нового. Да и само предложение, по словам Вольтера, исходило от какого-либо ветхого офицера.

Сам факт того, что Вольтер предлагал Екатерине II (да и не только ей) идею военной машины, прекрасно известен и неоднократно освещался в особой литературе прошлых лет. А вот об опробованиях таких автомобилей, якобы происходивших во Франции в середине XVIII века, точных сведений нет. Кроме того в докладе Наполеона I (по случаю избрания его в участников Французского университета), посвященном применению самодвижущихся автомобилей для армейских целей, об этом не упоминается.

Так что же желал либо имел возможность предложить Вольтер? По-моему, Л. Михайлов пара увлекся, пробуя представить на машине Вольтера такие технические подробности, как броня, поворотная башня… Вероятнее Вольтер, проект которого никоим образом не опережал собственный время, а, напротив, отставал от него, имел в виду повозку типа шотландской, уже вышеупомянутой. Тащили такую повозку одна либо две лошади. На ней размешалось пара человек, вооруженных винтовками.

О какой-либо защите лошадей и людей не могло быть и речи. Сам Вольтер именует эти повозки пара поменянными ветхими боевыми колесницами. Он везде пишет char leger, другими словами легкая повозка; о какой уж броне либо пушках возможно тут сказать? Да и упорное потребление слова танк по отношению к колесницам Вольтера совсем неправомочно.

По-французски танк в наши дни именуется char de combat, другими словами боевая повозка. Подобным сочетанием слов танк именуется во многих языках: немецком, итальянском, шведском, японском, польском. В большинстве языков случилось переосмысление ветхого термина.

Вольтер же, говоря char leger, имел в виду как раз повозку либо телегу, но никак не бронированную машину, которую через полтора века нарекли танком.

Необычнее второе: Вольтер, по-видимому, ровным счетом ничего не знал о работах собственного соотечественника Никола-Жозефа Кюньо. Во второй половине 60-ых годов восемнадцатого века тот выстроил и удачно испытал паровой автомобиль, что имел возможность двигаться со скоростью до четырех километров/ч и перевозить груз в тонну-полторы. Изобретатель видел в собственной машине тягач для тяжелых пушек.

Но его изобретение вправду опережало собственный время и потому не взяло развития.

А в первой половине 70-ых годов восемнадцатого века британец Ричард Эджворт взял патент на необычный гусеничный движитель. Он внес предложение соединить металлические пластины шарнирами и надеть появившуюся замкнутую ленту на колеса телеги.

Любопытно, какую военную машину имел возможность бы сконструировать сведущий и толковый инженер в первой половине 70-ых годов восемнадцатого века? Что было в его распоряжении? Сила пара, стальные листы и гусеничный движитель брони.

А оружие?

Это, конечно, зависит от боевой задачи. Пускай, к примеру, она ставится так: пробить брешь в каре пехоты (построение в виде квадрата против атак кавалерии). Так как как в те времена пробовали кавалеристы преодолевать непоколебимую стойкость пехотных каре?

Кавалерийский эскадрон либо полк выстраивался долгой колонной по двое и на полном скаку устремлялся на одну из сторон каре. За 10-15 шагов до нее наездники разряжали собственные пистолеты в пехотинцев, обрисовывали полукруг и возвращались обратно; наряду с этим они и сами несли тяжелые потери. В то время, когда же целостность каре наконец нарушалась, кавалеристы врывались в него с саблями наголо.

Отечественная боевая повозка (а значительно лучше пара), вооруженная, скажем, двумя пушками, была бы способна подойти к каре на близкое расстояние и картечью проложить проход для собственной кавалерии. Прислугу боевой повозки возможно было обезопасисть неким подобием брони.

Потому, что скорострельных пушек, а тем более пулеметов в те времена еще не было, не было и необходимости во вращающейся башне: так как задача заключалась всего лишь в том, дабы подойти на картечный выстрел и произвести его.

Так значит, боевая бронемашина наподобие танка все-таки имела возможность показаться уже в восемнадцатом веке? Непременно, нет. Главные факторы, позвавшие к судьбе танк, – это насыщение армий автоматическим оружием (пулеметы) и широкое использование проволочных заграждений. Все это случилось в Первую мировую. Как раз заграждения и пулемёты воспрепятствовали всякому продвижению пехоты на поле боя, кроме того при замечательной помощи артиллерии.

К тому же танк не имел возможности показаться раньше, чем в распоряжение конструкторов поступили замечательные двигатели внутреннего сгорания, надежный гусеничный движитель, автоматическое оружие и броня. Отыщем в памяти, что кроме того в 1916 году танки оставались такими несовершенными технически, что в первом сражении на реке Сомме из предназначенных для атаки 49 автомобилей до исходных позиций дошли только 32…

Так что приходится констатировать, что в восемнадцатом веке танк кроме того при самых благоприятных событиях просто не мог показаться. И настоятельные попытки Вольтера попытаться собственные силы на армейском поприще были заблаговременно обречены на неудачу.

Кстати, армейский инженер Никола Жозеф Кюньо (1725 – 1804) в 1771 г. выстроил целых три паровых автомобиля, один из которых предназначался для перевозки пушек. Вольтер, быть может, знал об опробованиях этих автомобилей в Париже. И достаточно было бы объединить эти два изобретения Вольтера и Кюньо, дабы оказалось хотя бы что-то отдаленно похожее на танк (на заставке приблизительно то, что имело возможность оказаться).

Но этого так и не случилось.

источник: «Техника – молодежи» 1984 № 6, с. 54-58

Картонная история позора + English Subtitles

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: