Кузены

Он, как будто бы бы бесцельно, вышагивал долгими сумрачными коридорами мрачного дома. Его гнало вперед острое жажду скрыться от окружающего многолюдья и побыть в тишине. Мужчина заглядывал в каждую незапертую дверь.

Но в помещениях были люди. Эти люди что-то обсуждали, выпивали, курили, изображали горесть и скорбь от ухода покойного.

Наконец, он отыскал помещение, которую посчитал безлюдной. Приспущенные шторы создавали достаточно сумрака, дабы одурачить немолодые глаза. К тому же, мужчина был загружён в собственные невеселые думы.

Он прошел к паре кресел, находившихся около камина. Тут его ожидал неприятный сюрприз. Одно из кресел было занято.

— Здравствуйте, кузен, — нехотя проговорил он.

Сидевший отвлекся от своих мыслей:

— Ах, здравствуйте, хм, кузен.

— Я вам не помешаю?

— Чего уж в том месте. В случае если нельзя побыть одному, то лучше второй человек, чем десятый.

Сидевший смотрелся старше, был бородат и усат. Вошедший также носил усы и аккуратную бородку. Но был моложе.

Младший кузен сел в свободное кресло. Дюжина секунд состоялся в тягостной тишине. Позже Младший дотянулся из внутреннего кармана портсигар.

Внес предложение Старшему. Тот отрицательно кивнул головой:

— Сердце Не смотря на то, что Пускай эти врачи катятся к линии. Сейчас возможно, – он забрал предложенную папиросу.

До тех пор пока Младший доставал себе, Старший встал, прошел к камину и возвратился со пепельницей и спичками. Оба прикурили. 60 секунд либо две в помещении стояла тишина.

Лишь слышны были выдохи и вдохи дыма сигарет, потрескивал тлеющий в папиросах табак.

— Нас делается меньше

— Говорят, под конец он утратил твёрдость памяти и ясность ума.

Старший неизвестно махнул рукой с папиросой:

— Говорят Большое количество различных слухов.

Они виделись нечасто. Но за прошедшие восемнадцать лет провалились сквозь землю каждые предлоги для существовавших некогда разногласий. Кузены уже давно осознали, что в ситуации виноваты оба.

Сейчас они имели возможность перед камином, папиросы, между собой.

Младший затянулся:

— на данный момент Алексу было бы тридцать два

Старший понимающе взглянуть на него. Пара лет назад он сам утратил одного из сыновей.

— какое количество ему было, в то время, когда он ушел?

— Два. Кто бы имел возможность поразмыслить, что простой синяк может так закончиться.

Они опять замолчали. Любой думал о собственном.

Младший докурил папиросу. Потянулся к портсигару за второй. По порывистости перемещений было заметно, что он очень сильно раздражен. И с каждой секундой раздражение становилось все посильнее. Лишь с третьей попытки Младшему удалось зажечь спичку и прикурить.

Он затянулся, выпустил через сжатые зубы клуб дыма.

— Время от времени я жалею, что не погиб девятнадцать лет назад.

— Мда? – промычал Старший через частые усы.

Младший жадно и скоро затягивался папиросой. В то время, когда дошел практически что до мундштука, зло раздавил ее в пепельнице, прикурил другую. Было заметно, что он очень сильно устал и желает выговориться:

— Дабы посетить могилу сына либо отца, мне за месяц приходится подавать прошение в консульство! – он выпустил громадной клуб сигаретного дыма. – Мне приходится подписывать кучу обязательств! В то время, когда я приезжаю, то за мной по пятам ходят два паршивых шпика! Якобы для моей безопасности! – Младший закурил следующую папиросу, гневно кинул коробок спичек на столик. – В действительности, они следят, дабы я не встретил кого-нибудь ненужного, не сообщил чего-нибудь лишнего, не передал что-нибудь недозволенное.

На протяжении данной тирады Старший поднялся, подошел к окну. Во дворе стоял автомобиль. Закутанная в траур дама толкала к нему инвалидную коляску с мужчиной.

Было нужно напрячь память, дабы отыскать в памяти, кто сидел в коляске. «Ветхий подчинённый долг собственный последний дал сюзерену» — вспомнилась строки из Китса, читанная когда-то в далекой молодости.

Высказавшись Младший мало успокоился, расслабился:

— А, давайте сейчас напьемся? Надеремся, как два грузчика!

Старший, находившийся еще у окна, поперхнулся дымом сигарет:

— Думаете, стоит дать так дань памяти кузену?

— Мы это сделаем не по причине того, что должны дать дань памяти, а по причине того, что хочется!

* * *

В вечер по окончании похорон Его Величества Короля Георга V Виндзора, Николай Вильгельм и Романов Гогенцоллерн напились практически что до скотского состояния. Их портмоне, часы и другие полезные вещи пропали где-то в злачных местах Уайтчепела. Они бы были перед куда как громадными проблемами, если бы не соглядатаи, любезно приставленные к ним Скотленд-ярдом.

На следующее утро кузены лечились зельтерской и выпивали сердечные капли

Мышь деревенская и мышь городская / Приключения отважных кузенов

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: