Окно в будущее. москва в 1945 году

В Москве существует хороший обычай. Ежегодно, в ноябрь и мая, преображаются витрины магазинов на улице Неприятного, и улица преобразовывается в огромную галерею .

Все картины посвящены одной теме – сталинскому замыслу реконструкции Москвы: дома, похожие на дворцы; улицы, широкие, как площади; мраморные залы под почвой; полноводная река, обрамленная гранитом, а над водой величественные мосты. Под картинами лаконичные, простые автографы: «Площадь Пушкина», «Улица Кирова», «Дорогомиловская набережная».

Так друг за другом на громадных многоцветных ватманах проходят перед глазами зрителей проспекты новой Москвы, которая рождается на данный момент по сталинскому замыслу реконструкции, принятому пять лет назад ЦК большевистской партии…

Москва ветха: дату ее происхождения отделяют от нас восемь столетий. За собственную многовековую судьбу она видела пожары, войны, восстания, баррикады. Время сносило ее ветхие крепостные стенки, засыпало глубокие рвы, уничтожало целые улицы. На развалинах появлялись новые дома.

Они принадлежали тысячам отдельных хозяев, и любой из них думал лишь о собственной пользе. Красивые барские дома, золотые купола церквей, мрачные казармы, покосившиеся домики, помойные ямы, ветхие тенистые дворянские сады, милицейский участки, фабричные корпуса – все это в беспорядке было разбросано на столичных буграх.

Улицы то сплющивались в узкие щели, то раздвигались нелепыми пыльными площадями. И с трудом в этом хаосе возможно было найти стихийно, сложившиеся элементы муниципальный планировки.

Три концентрических кольца лежат около Кремля – Бульварное, Садовое, Камер-Коллежское. Когда-то тут находились крепостные стенки Белого и Земляного городов и проходил таможенный Камер-Коллежский вал. Дюжина главных радиальных магистралей пересекают столичные кольца, веером расходясь от Кремля.

В старину это были дороги из Москвы в подвластные ей города Русской почвы. А между радиусами и кольцами – каша переулков.

Город пришел к Великому Октябрю громадной неустроенной кривоколенной деревней.

Лишь треть домов «белокаменной Москвы» была выложена из камня; из каждых ста столичных строений только три имели больше трех этажей. Москва знала единственный метод замощения – булыгу. Неторопливый извозчик и дребезжащий трамвай были главным муниципальным транспортом.

канализация и Водопровод обслуживали лишь главные улицы. И среди больших городов Европы Москва занимала последнее место по электропотреблению на одного человека.

Советская Москва неудержимо росла. Ветхие фабрики обрастали новыми цехами, на окраинах появлялись новые промышленные гиганты, в Москве рождались новые научные университеты, учреждения, высшие учебные заведения, школы. Переполненная столица перехлестнулась через собственные ветхие границы.

Не так долго осталось ждать подмосковные поселки уже превысили по собственному населению прошлые уездные города России, а на столичных улицах так же, как и прежде было тесно.

Старый город нужно было переделывать срочно, решительно и смело.

Но как перестроить ветхую Москву? Где забрать примеры? У кого заимствовать опыт?

Примеров в истории не было. Приходилось итти по целине. Разгорелись ожесточенные споры.

– Москва – громадная неустроенная деревня, – говорили крайние урбанисты. – Ненужно лечить безнадежно больного, нелепо ставить заплаты на дряхлом муниципальном организме – они только бросче подчеркнут все убожество ветхого рубища. С купеческой Москвой возможно бороться лишь динамитом… Меньше: всю ветхую Москву – на слом.

И на развалинах – создание нового единственно хорошего будущего, города небоскребов.

И вправду, на ватманах урбанистов нет ничего, что напоминало ветхой Москвы. Будущий город представлялся им ужасным частоколом башен-небоскребов. Однообразные, неинтересные, оторванные друг от друга, они одиноко и нелепо торчали среди зелени парков, скверов, проспектов.

– Не ввысь, а по горизонтали обязана расти новая Москва, – говорили другие. – Совершенный город будущего – город-сад. Все подмосковные с их лесами, рощами, прудами, с изгибами небольших речушек, с зелёными холмами и живописными оврагами войдут в границу будущего города. Прямые лучи-дороги прорежут новую Москву; маленькие легкие коттеджи просторно разместятся на протяжении асфальтовых полотен автострад, увитые диким виноградом, окруженные огородами, цветниками, садами.

И что из того, что город растянется на сотню-вторую километров! Но люди в нем будут жить среди природы, пользуясь тишиной и уютом деревенской судьбе. А ветхая Москва с ее дряхлым Кремлем, с ее запутанным лабиринтом переулков, с каменными коробками домов, тесно примкнувших друг к другу, пускай останется огромным, медлительно умирающим музеем древности.

Так говорили поклонники «деревенской идиллии».

Оба крайних проекта были одинаково неудачны: столица СССР не могла быть ни грудой башен-небоскребов, ни разлапистой стокилометровой деревней, лишенной при собственной разбросанности всех удобств, свойственных компактному муниципальному организму. И тем более не могли допустить коммунисты бессердечной ломки старого города, органически связанного с многовековой историей великого народа.

Было понятным, что в ветхом городе очень многое нужно будет ломать: Хитровку, Охотный ряд, Зарядье, кварталы ветхих и замшелых лачуг на окраинах – всю мерзость, покинутую безжалостным русским капитализмом. Но коммунисты твердо решили сохранить исторические монументы, творения очень способных мастерах, благоустроенные дома, подземное городское хозяйство – все, что может понадобиться будущей Москве.

Не ломка, а реконструкция, не динамит, а разумная бережливость, не создание новой совокупности улиц, а улучшение и расширение ветхой – вот что было положено в базу сталинского проекта Громадной Москвы.

Не легкая это была задача – разработать замысел коренной перестройки старого города, составить так, дабы в ходе данной грандиозной работы ни на 60 секунд не замирала полнокровная судьба большого городского организма.

Много людей горячо взялись за работу.

Историки, архитекторы, инженеры пристально изучали тысячи столичных строений, отбирая среди них то, что должно остаться в будущей Москве и что непременно подлежало сносу.

В запутанном лабиринте 1700 столичных улиц, тупиков, переулков планировщики намечали эргономичные автострады будущих проспектов. Архитекторы, живописцы, скульпторы трудились над внешним видом будущей Москвы – над фасадами отдельных строений, над вопросом ансамбля, над художественным лицом магистралей, площадей, районов.

Гидротехники искали воду для Громадной Москвы. Инженеры, доктора, гигиенисты планировали эргономичную, здоровую квартиру, школу, поликлинику, детский сад. учёные и Ботаники-садоводы подбирали породы деревьев, кустарников, цветов для будущих скверов, проспектов, парков.

И десятки научных сотни и институтов лабораторий разрабатывали идеальные строительные способы, прочные покрытия .магистралей, новые виды муниципального транспорта, рациональные методы освещения улиц, площадей, публичных сооружений.

Столичный комитет партии и лично товарищи Л. М. Каганович и Н. С. Хрущев изо дня в сутки руководили данной огромной работой. И над величественным замыслом реконструкции Москвы неустанно трудился товарищ Сталин. На совещаниях ЦК партии, в беседах с столичными коммунистами он рисовал контуры будущей столицы.

И о чем бы он ни сказал – 6 будущих зданиях либо новых магистралях, о набережных либо парках, о школе либо трамвае, – он заставлял всех осознать одно: основное – забота о человеке, о том несложном советском человеке, что будет жить в новой Москве и для которого его столица должна быть красивым солнечным городом, где весело трудиться, легко обучаться, радостно отдыхать.

Наконец предварительные работы были закончены. Инженеры нанесли на замысел старой столицы направление новых магистралей. Стройный узор красных линий лег на карту ветхого города. И замысел Москвы преобразился.

Это был замысел помолодевшего города с просторными площадями и широкими улицами, с зелеными парками и огромными водными просторами.

Пять лет назад, 10 июля 1935 г., на совещании ЦК большевистской партии по докладу Л. М. Кагановича генплан реконструкции Москвы был принят.

Коммунисты еще раз повторили: Москве ни при каких обстоятельствах не быть ни городом небоскребов, ни огромной деревней. И никто не разрешит взрывать старую Москву динамитом, дабы на ее развалинах создать какой-то второй, никому неизвестный, чужой город.

За базу будет забрана ветхая Москва – ее радиальные и кольцевые магистрали, но они будут перепланированы, упорядочены, расширены.

Два новых кольца-проспекта окружат Москву – Новое Бульварное и Парковое. Три новых диаметра прорежут из финиша в финиш великий город. Новые улицы, пробитые через тесную застройку и дворы, свяжут вокзалы с центром.

И захламленные набережные Москва-яузы и реки превратятся в парадные магистрали столицы.

На улицах Москвы будет выстроено 2500 новых жилых домов. Это будут

«…жилые дома высотой не ниже шести этажей, а на широких магистралях и в пунктах города, требующих самоё выразительного и парадного оформления (на набережных, широких улицах и площадях), более высокие дома – в 7–10–14 этажей».

Количество нового жилищного строительства – 15 млн. кв. метров: ровно 1 столько, сколько имела Москва в 1935 г. Это значит: за десять лет в Москве, прожившей восемь столетий, предстоит выстроить вторую Москву.

Таков размах генплана.

Москве было тесно на ее площади в 28 тыс. гектаров. Площадь эту нужно будет расширить в два раза, заселив самые здоровые и прекрасные окрестности ветхой Москвы. Но это не означает, что на новой огромной территории население города будет расти очень.

Пять миллионов человек – вот тот предел, которого к 1945 г. достигнет население будущей Москвы.

ЖД линии, глубоко входя в город, разрезали его на части. Замысел предлагал вынести ЖД дороги за город, а кое-какие из них запрятать в просторные и яркие тоннели.

В Москве остались от ветхого небольшие мастерские, фабрички, заводики – нечистые, закоптелые, дымные. Их нужно убрать из нового города и запретить строить новые предприятия на территории столицы.

Будущая Москва не имела возможности оставаться сухим городом со своей жалкой, мелководной речушкой. Москва должна быть портом советских морей и находиться на перекрестке магистральных водных дорог. И замысел приказывал развернуть Волгу в Москву и заковать Москва-реку в гранит на всем протяжении города.

На берегах обводненной Москва-реки большое количество простора, воздуха и солнца. И в том месте, где река, встретив на своем пути высокие Ленинские горы, крутой дугой омывает их, замысел намечал выстроить самый прекрасный и самый здоровый район новой Москвы – Юго-запад. По высоким буграм, среди дубовых рощ пройдут широкие улицы. Кружевные фермы мостов повиснут над глубокими оврагами. Пологие гранитные лестницы поведут москвичей к водноспортивным базам и пассажирским пристаням яхт-клубов.

Внизу будет лежать глубокая Москва-река с ее мостами, украшенными латунью, скульптурными группами и нержавеющей сталью. А дальше, за извилинами реки, раскинется помолодевший город: Красная площадь, расширенная в два раза, много новых школ, театров, клубов, новые асфальтовые магистрали, а на них – густой поток автомобилей и троллейбусов.

Одному надземному транспорту не совладать с огромными пассажирскими потоками в новой Москве, и генплан намечал густой сетью тоннелей метро покрыть советскую столицу. Рядом с тоннелями метро под площадями и улицами Москвы лягут тоннели коммунальных сооружений. Тут будут газовые магистрали: в них ежегодно потечет на фабрики и заводы, в дома и лаборатории 600 млн. куб. метров газа.

Тут будут водопроводные трубы: они дадут Москве каждый день 180 млн. ведер чистой воды – 180 млн. вместо 48 млн. в 1934 г. Рядом расположатся телефонные и электрические кабели, магистрали теплоцентралей и канализационные трубы, несущие в фирмы и дома столицы тёплую воду, пар и тепло.

И в случае если раньше ветхую Москву окружало кольцо нечистых свалок, сейчас за чертой города ляжет 50-километровая полоса зеленых массивов, тенистых парков, неестественных озер, водных станций и стадионов. Тут тысячи спортсменов будут проводить собственную тренировку. Тут миллионы москвичей будут отдыхать по окончании трудового дня.

Прошло пять лет со дня принятая грандиозного замысла перестройки старого города. За эти годы сталинский замысел неуклонно выполнялся. Уже на данный момент мы видим плоды огромной работы. Из года в год, с каждым месяцем все сильнее вырисовываются отдельные контуры новой Москвы.

Но попытаемся посмотреть в будущее, попытаемся представить себе одну из главных столичных магистралей в 1945 г., в то время, когда должен быть выполнен по большей части замысел реконструкции Москвы.

Магистраль Север – Юг – один из трех новых главных диаметров-проспектов Громадной Москвы.

Начинается магистраль на крайнем севере столицы, среди фонтанов, водопадов и вековых дубов ветхого парка имени Дзержинского.

Полтораста лет назад тут, в Останкинской роще, великий мастер Кваренги и гениальные крепостные архитекторы графа Шереметьева создали прекраснейший дворец-театр на лесной поляне, среди цветочных куртин и затейливо извилистых дорожек, на которых были расставлены белые как снег статуи.

По генплану, Останкинский парк, взявший по окончании Октября имя Феликса Дзержинского, включен в заповедное зеленое кольцо Москвы…

Так же как сто с лишним лет назад, стоит среди зелени ветхий дворец – сейчас Музей крепостного театра. Те же всегда красивые статуи украшают поляну перед дворцом, всецело данную ребятам. И без того же спокойна поверхность пруда, вырытого когда-то перед дворцом.

Но сейчас ветхий дворец – лишь подробность парка имени Феликса Дзержинского. Его центр переместился на запад. Тут просторно раскинулась широкая площадь, украшенная фонтанами, гранитными бассейнами, цветниками, купами декоративных кустарников.

И в центре площади стоит легкое .строение летнего театра.

От площади в глубь парка веером уходят трассы .

Западные и северные парковые лучи ведут в «страну озер». Они пересекают дубовые рощи, где на зеленых полянах разбросаны спортивные площадки, кафе, рестораны, киоски. Они проходят по ветхим плотинам Каменки, одетым гранитом, по берегам новых озер, на протяжении водяных каскадов.

Oни подводят визитёров к Зеленому театру, где около открытого амфитеатра с десятью тысячами кресел теснятся столетние дубы, а по вечерам над открытой сценой сияют звезды, и опять ведут дальше, в глубину парка, к озерам запруженной речки Лихоборки, принявшей в себя волжские воды.

Восточный, самый широкий луч идет к Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. И парк делается одним из ее парадных подъездов, ее зелёным вестибюлем.

Все парковые лучи сходятся на площади перед летним театром.

Из этого на восток и на запад, огромным асфальтовым обручем стягивая город, идет новое, самое внешнее кольцо Москвы. За ним лежит зеленый пояс города, и кольцо именуется Парковым. А на север, к центру города, устремлен, прямой, как луч прожектора, один из самых парадных проспектов Москвы – магистраль Север – Юг.

Широкое асфальтовое полотно. Слева – стройная линия домов. Балконы, колонны, портики, легкие арки.

А также самый придирчивый и умелый наблюдатель не отыщет среди этих домов ни одного ветхого столичного строения, пускай надстроенного, пускай реконструированного: северный участок проложен по пустырям и огородам прошлого Останкина.

Тут советских зодчих не связывало наследие прошлого – они строили вольно и смело. И, пожалуй, не найдется в новой Москве второй магистрали, которая была бы так же ярка и красочна.

Море цветов на новом проспекте. Они на балконах домов, в окнах, на плоских крышах. Правее асфальтового полотна, за низкой ажурной решеткой, видны липы, серебристые ели, сирень, акация, красная рябина, дорожки, посыпанные желтым песком, и опять цветы без финиша.
В просветах между деревьями иногда виден второй – западный – луч магистрали Север – Юг. Он идет параллельно восточному, такой же прямой и широкий.

Между двумя лучами единой магистрали – зеленый клин шириною в 350 метров, необычный зеленый коридор, идущий от пояса заповедных парков к центру столицы. Он несет из подмосковных лесов к сердцу города чистый, озонированный воздушное пространство, запах распускающихся почек, запахи цветения.

Зеленым цветочным проспектом лежит магистраль Север – Юг. И исходя из этого в подъездах ее домов не легко встретить вывеску учреждения – эта часть магистрали от парка до центра занята практически только жилыми зданиями.

По широкому виадуку, украшенному скульптурой, гранитными чугунным литьём и цветочными вазами балюстрады, магистраль Север – Юг пересекает линию Октябрьской железной дороги. И снова слева – стройная линия домов; справа, на месте древесных хибарок, тупичков и переулков ветхой Марьиной рощи, – широкий зеленый коридор, а за ним – западный луч молодого проспекта.

Через три с лишним километра от парка имени Дзержинского, у границы прошлой Марьиной рощи магистраль Север – Юг пересекает Новое Бульварное кольцо, которое по большей части придерживается направления ветхого Камер-Коллежского вала, еще сравнительно не так давно лежавшего на границе Москвы. Уже остались в прошлом включенные в зеленый клин частые кроны деревьев Лазаревского кладбища, перевоплощённого в детский парк. И через просветы парка Центрального дома Красной армии, лежащего в зеленом коридоре, видна площадь Коммуны и вливающееся в нее западное полотно магистрали Север – Юг.

Эту площадь, пожалуй, вероятнее определят ветхие москвичи: все тот же Центральный дом Красной армии, и у подъезда те же прославленные пушки, что в грозные дни Октября били по засевшим в Кремле контрреволюционерам. Огромной пятиконечной звездой стоит на площади строение Театра Красной армии, и 15-метровая фигура красноармейца, венчающая театр, держит в высоко поднятой руке рубиновую звезду – эмблему коммунизма. Но прилегающие к площади кривые переулки нежданно распрямились, улицы расширились, ровный асфальт покрыл прошлую булыгу, и белые статуи украшают аллеи Екатерининского парка.

Неподалеку от площади Коммуны проспект Север – Юг встречает новую магистраль, пробитую через паутину прошлых переулков и соединяющую площадь трех вокзалов, Комсомольскую, с Белорусским вокзалом, – одну из оживленнейших магистралей Москвы.

Пересечение обеих улиц на одном уровне неизбежно позвало бы затор в Движении, и новая вокзальная магистраль по высокой эстакаде проходит над проспектом Север – Юг.

в первых рядах – Садовое кольцо. И снова большое количество привычного для ветхого москвича: то же широкое асфальтовое полотно сильно сбегает от Колхозной площади к Самотеке и опять поднимается к Каретному последовательности. Но сейчас котловина Самотечной площади перекрыта огромной эстакадой длиною около километра. Она тянется от Колхозной площади до Каретного последовательности, уничтожая, так, подъезды и крутые спуски прошлой Садовой-Самотечной.

А под эстакадой лежит ветхая площадь и двумя широкими лучами проходит магистраль Север – Юг.

Между полотнами лучей так же, как и прежде идет зеленый коридор. Сейчас в него входит лишь Цветной проспект, и ширина клина не превышает тут 200 метров.

На пути магистрали – низина и Бульварное кольцо Трубной площади с еще более крутыми откосами, чем у Самотеки, Но тут задача пересечения решена пара в противном случае. Восточный луч проходит над площадью по эстакаде, оставляя глубокую впадину Трубной под собой. А западный луч, пересекая Бульварное кольцо уже на подъеме к Петровсхим воротам, разумеется, пройдет под кольцом в тоннеле и выведет вас на Неглинный проспект.

У Бульварного кольца кончается зеленый клин, занявший 150 гектаров. Сейчас оба луча магистрали сближаются еще больше – между ними всего лишь два-три дома. И это, в большинстве случаев, уже не жилые дома: в строениях по новому проспекту находятся публичные учреждения.

Близок центр, большой бугор Китай-города, близко застроенный громадными строениями, перерезанный оживленными улицами.

Вести новый проспект через тесный Китай-город было нереально, и магистраль Север – Юг ныряет под почву.

Два широких ярких тоннеля длиною .более чем километра идут под центром Москвы. Но тоннели предназначены лишь для автомобильного перемещения, и пешеходы, совершая прогулку по магистрали Север – Юг, сворачивают у границы Китай-города направо, на площадь Свердлова.

На фронтоне Громадного театра спешит в далеком прошлом Знакомая колесница медных коней. Но целый вид площади изменился: строения, окружающие театр, обросли колоннами, и против Громадного театра, в том месте, где между гостиницей «Метрополь» и Музеем Ленина когда-то стояла стенки Китай-города, широкая каменная лестница ведет на Красную площадь.

Непросто определить старую площадь!

Действительно, как много лет назад, все так же стоят ветхие кремлевские стенки, в полночь празднично играются куранты Спасской башни и строгим кубом возвышается ленинский мавзолей. Но ГУМ, ветхие торговые последовательности, выстроенные некогда столичными торговцами, провалились сквозь землю. Вместо них лежит ровная поверхность практически в два раза выросшей Красной площади.

А в глубине, против ленинского мавзолея, высятся красивые каменные трибуны, и новый широкий проспект прорезает Китай-город между Никольской улицей и Ильинкой.

За Василием Блаженным, на спуске к Москва-реке, выходят на поверхность китайгородские тоннели магистрали Север – Юг. И величественная картина представляется отечественным взглядам.

Направо – строгая Кремлевская стенки. в первых рядах – Москворецкий мост, через что уходит вдаль прямая, как стрела, магистраль Север – Юг. А слева – реконструированная улица Разина (ветхая Дикарка) и преображенное Зарядье.

Дикарка лежит у откоса, сильно спускающегося к низкому берегу Москва-реки – Зарядью. Еще сравнительно не так давно на этом откосе лепились много тесных, сырых домишек. Сейчас они снесены.

На их месте поднялась величественная гранитная лестница. А в Зарядье, на берегу Москва-реки, выросло многоэтажное строение – дом Совета народных комиссаров СССР.

За Москворецким мостом – прямое полотно магистрали Север – Юг. Когда-то тут лежало скупое и жадное Замоскворечье. Долгие сутулые лабазы были закрыты тяжелыми замками, купеческие дома мигали подслеповатыми окнами, замысловатыми узорами извивались замоскворецкие переулки, и дома ухабами находились на протяжении пыльных булыжных мостовых.

на данный момент по вечерам гладко отполированный автомобильными шинами асфальт проспекта залит волной отраженного света. Он переливается отблесками автомобильных фар, и на его мокрой поверхности, как на глади негромкого канала, отражается вечерний город. Он горит миллионами огней.

Они в витринах магазинов, в подъездах кино, на фасадах театров, в окнах домов.

Новый проспект, как река в весеннее половодье, обширно разлился от Малой до Громадной Ордынки, покрыв своим асфальтом кварталы снесенных домов, что сравнительно не так давно разделяли эти две улицы.

Практически совершенно верно по меридиану идет новый проспект на юг. Огромной километровой эстакадой высотою в 40 метров проспект пересекает пути Рязано-Уральской железной дороги и выходит на мост Андреевского канала, спрямляющего крутую петлю Москва-реки между Ленинскими горами и Котлами. А дальше – снова заповедная зелень лесопаркового пояса, но сейчас уже на самой южной оконечности Москвы…

Так будет смотреться один из проспектов советской столицы, растянувшийся на тринадцать с лишним километров. И в каком месте обширно раскинувшегося города ни окажется человек, отовсюду он заметит привычную фигуру Ленина. По вечерам лучи прожекторов, вырвавшись из крыши Дворца Советов, зажгут добропорядочную сталь монумента броским серебристым блеском.

И над Москвой, над Страной Советов, над миром в ослепительном свете засияет под тучами образ великого Ленина.

источник: П. Лопатин; Картинки Н. ПРЕОБРАЖЕНСКОГО «Окно в будущее. Москва в 1945 году» «Техника-молодежи» 07-1940

Поезда, выигравшие войну

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: