Лев гурский «попались»

Визитёр был одет необычно: фуражка с белым верхом, легкие фланелевые брючки, а на половине пути между брючками и фуражкой — неотёсанная шерстяная накидка, как будто бы бы снятая со средневекового йомена. Но, в Москве 1921 года мануфактура была в недостатке, ордеров на текстиль всем гражданам не хватало. Так что диковинным костюмом москвичей не поразишь.

— Вам кого? — задала вопрос неулыбчивая секретарша, страж дверей. — Откуда вы? Для чего вам к Главе? По какому делу?

— Откуда? — переспросил визитёр. — Ха! Ошибочная постановка вопроса. — Он строго погрозил секретарше пальцем и вложил голову в дверную щель. — К вам возможно? На десять мин.?

Не ждя ответа, гость приблизился к рабочему столу, неосторожно отодвинул в сторону бумаги, пресс-папье и лампу с зеленым абажуром и начал выкладывать на стол таинственные предметы.

Глава Совета народных комиссаров, лысый большеголовый человек в тёмной тройке и темно-красном галстуке в белый горошек, с удивлением смотрел за манипуляциями визитёра. Само собой разумеется, в последние два с половиной года кабинет повидал всякое. Самые неожиданные, громоздкие и едко пахнущие подарки тут в большинстве случаев оставляли деревенские ходоки.

Но сегодняшний гость демонстрировал что-то совсем уж невиданное.

— Вот эти маркеры, — напористо сказал визитёр, — будут незаменимы для делопроизводства. Видите, какие конкретно броские цвета? Это — энергосберегающая лампочка, в год она вам будет экономить два ДнепроГЭСа. Это — айпод 10-го поколения, он один заменит целый оркестр.

А это, извольте видеть, аппарат сотовой связи, он придет на смену всей вашей проводной телефонии. Правда, пока он трудиться не будет, тут у вас еще нет сети, но его уже возможно применять как часы, как будильник и как фонарик и в «тетрис» имеете возможность играться уже на данный момент, пока аккумулятор совсем не сядет Кстати, вы разрешите и мне, наконец, присесть?

— Да-да, пожалуйста. — Оторопевший Предсовнаркома с опаской рассматривал предметы. Телефон, он же будильник, хищно подмигивал, из внутренностей айпода доносился ритмичный скрежет, а самый жутко смотрелась энергосберегающая лампочка, которая складывалась из мутных, как бельма, узких гнутых стеклянных трубок. — Но сообщите, прошу вас, товарищ, где вы все это забрали?

Гость, выбравший кожаное кресло у самого стола, качнул головой:

— Вы также неправильно ставите вопрос. Не где я это забрал, а в то время, когда я это забрал. В будущем.

Я, видите ли, прибыл из будущего.

Предсовнаркома смутился. Он быстро отыскал в памяти вид писателя Уэллса, что, сидя тут, в том же самом кресле, еще совсем сравнительно не так давно говорил о машине времени. А он, хозяин кабинета, тогда посмеялся над британцем, назвав его английским мечтателем.

— И отлично сделали, что вы прибыли, — сообщил, наконец, Предсовнаркома. — Вы к нам на долгое время либо гм проездом?

— Я к вам действительно и на долгое время, — заверил визитёр. — До самой победы. Буду помогать вам строить яркое на следующий день, исходя, так сообщить, из уже готового опыта. Перво-наперво, — гость начал загибать пальцы, — разберемся с кадрами, перевооружим армию, обновим военную теорию. С поляками будем дружить, а фрицам вломим, авансом, пока не поздно.

Тухачевскому не за бандами нужно гоняться, а идти на Берлин. Танки приобретём у Англии, пускай Чичерин с ними поторгуется но лучше мне бы самому этим заняться.

Так гость из будущего мягко, без нажима, перешел к делу. Он просил должность замнаркомвоенмора, замкоминдела либо, в крайнем случае, место в народном комиссариате финансов. Глава, стесненный узкими рамками штатного кремлевского расписания, имел возможность предложить лишь должность в наркомпросе либо наркомпроде, где из-за недоедания была высокая текучесть кадров.

В итоге сговорились на должности ассистента Главы, с практически наркомовским окладом, «фордом» из кремлевского гаража и кабинетом тут же, на третьем этаже бывшего Сената. Ударили по рукам, гость срочно взял талоны и мандат на питание в кремлевской столовой и аккуратно запрятал добычу между складок собственной шерстяной накидки. Он уже собрался было встать с кожаного кресла, в то время, когда за дверью кабинета раздался заградительный возглас и топот секретарши.

Дверь быстро растворилась, и на пороге показался новый визитёр. Это был рыжий верзила в летней рубахе «Парагвай», штанах с матросским клапаном и голубоватых парусиновых туфлях. В одной руке он держал потертый армейский вещмешок.

— Здоров, Глава! — гаркнул новоприбывший. — Будем привычны. Ну-ка, погляди! — И гость без предисловий опорожнил собственный вещмешок прямо на паркет. — Вот эта фиговина — переносной ядерный реактор, энергии у нас будет завались. Вот эта хреновина — полевой синтезатор: кидаешь опилки, приобретаешь любой металл. Золотой запас республики поправим с полпинка. А это, кстати, айпод.

Двадцать четвертого поколения. Пятьсот терабайт популярной музыки в одном флаконе, сечешь? Обрати внимание, все гаджеты — первый класс, в соответствии с кондиций.

И знаешь, из-за чего у меня имеется все эти штукенции? По причине того, что я — из бу-ду-ще-го!

— Откуда-откуда? — задал вопрос Предсовнаркома, тараща глаза.

— Да из будущего, чучело! — повторил инопланетянин. — Из далекого, красивого, весьма технически продвинутого будущего.

— А вот же товарищ сидит — он также говорит, из будущего.

И Предсовнаркома в полном расстройстве указал на первого визитёра, лицо которого неожиданно купило скучающее выражение.

В жизни двух путешественников в прошлое наступило щекотливое мгновение. Глава Совнаркома до тех пор пока еще пребывал в замешательстве, но это не имело возможности продлиться всегда: в любую секунду в его руках имел возможность блеснуть наказывающий клинок Немезиды.

В испуганных глазах верзилы отразилось: «Во попал!» Будущее давала обоим инопланетянам лишь только одну секунду для спасительной комбинации. И первый гость эту секунду не потерял.

— Современник! Дорогой ты мой! — закричал он, вскакивая. — Братан во времени! А я уж думал, никого из отечественных больше не замечу! — И первый путешественник заключил второго в объятья.

— Современник! — эхом отозвался прозревший гость номер два. — То-то, я смотрю, прибамбасы тут на столе весьма привычные!

— Нужно же, совпало! До чего необычная встреча во времени! Не правда ли? — Первый гость кинул стремительный взор на хозяина кабинета.

— Да, — ответил тот замороженным голосом. — Не редкость, не редкость.

Заметив, что Предсовнаркома еще находится в лапах сомнений, первый из путешественников погладил второго по рыжим кудрям.

— Ну как в том месте у нас, в будущем, всё так же, как и прежде? — нежно задал вопрос он. — Владим Владимыч всё рулит? Платон всё сидит? Филипп всё поет?

— Ага, — пробормотал верзила. — Рулит. Сидит. Поет.

— Может, скачаешь мне его последний альбомчик? — не отставал первый. — У нас же ю-эс-би порты на айподах стандартные, правильно я говорю? — Забрав со стола собственный гаджет, он извлёк проводок с блестящим разъемом на финише и продемонстрировал его — действительно, не снова полученному современнику, а хозяину кабинета, да да и то с далека.

Как ни необычно, но вид провода с таинственным ю-эс-би разъемом мало успокоил Предсовнаркома, так что в итоге оба гостя были отпущены с миром, а также со своим техническим барахлом. Действительно, второму из инопланетян досталась совсем уж ерундовая должностишка — научного консультанта СНК. И ни кабинета в Кремле, ни служебного автомобиля, ни кроме того обеденных талонов

Выйдя в обнимку из строения, оба путешественника остановились в тени деревьев и только тут, укрытые от посторонних глаз зелеными насаждениями, рискнули разомкнуть дружеские объятья.

— Вы пошляк и идиот, — заявил первый второму. — И дети ваши, и внуки, и вся родня по мужской линии будут пошляками.

— Это еще из-за чего? — нахмурился новый научный консультант СНК.

— Да по причине того, что, имбецил вы эдакий, лезть в прошлое с тремя старыми гаджетами — это пижонство. Поразмыслишь, нашли чем поразить Председателя — терабайтами музона! Да он, к вашему сведению, не считая «канкана и» Лунной сонаты, по большому счету никакой музыки не знает.

— Но вы-то сами заявились к нему с несложным мобильником! — вскричал рыжеволосый. — И с какими-то дурными фломастерами!

— Мальчик, — засмеялся первый путешественник. — То, что вы видели, это кроме того не эпизод, а так, случайная загогулина, роковое стечение событий. Я вообще-то спец по антиквариату. Про гамбсовский гарнитур слыхали? Кто отыскал? Я отыскал. А кто добыл уникальный экземпляр «лорен-дитриха»? Я добыл, я. А древнее оружие?

Клинок короля Артура вам, надеюсь, известен? Любой коллекционер за него удавится. Мне уже практически удалось его дотянуться из камня, но тут появляется данный Мерлин, сволочь, и выбрасывает меня обратно, без оборудования И, что особенно жалко, не добрасывает до моего века.

Колдовских силенок у него не хватило. Ну а раз уж я застрял в 1921-м, нужно выкручиваться

— Простите, — скорбно потупился рыжеволосый. — Я не знал

— Он, видите ли, не знал! Да вы просто-напросто не должны были вламываться в кабинет. Разве вам не заявили, что Глава несколько? Ну и куда вы затем поперлись?

Вас же точно учили в школе, что старшим нужно уступать. Вы, кстати, из какого именно года?

— Из 2035-го, — вольно ответил верзила.

— Так я и думал. Вы значительно младше меня. Я из 2015-го. Кстати, моя фамилия Бендер. Остап Ибрагимович Бендер.

— Балаганов, — представился рыжеволосый. — Шура Балаганов.

— Ядерный реактор вы, наверно, на муниципальный свалке подобрали?

— Обижаете, — шмыгнул носом Балаганов. — Забрал погонять из Дома детского технического творчества. И синтезатор оттуда же. А айподик — лично мой, на распродаже брал, с бонусной скидкой.

— Ну хоть образование-то у вас, надеюсь, высшее техническое?

— Высшее гуманитарное, — набрался воздуха верзила. — Истфак МГУ.

— Скверно, парень, совсем скверно. Я также, понимаете ли, уран-235 от урана-238 не отличу. И как же вы планировали всю эту технику внедрять в Совдепии? Наобум?

Методом проб и ошибок? Либо эксплуатировать до упора, пока не сломается? Манхэттенского проекта, учтите, и в проекте еще нет, а академику Сахарову, чтобы вы знали, на данный момент семь дней три от роду либо кроме того меньше

Остап еще долго бы развивал собственные взоры на научно-технический прогресс, если бы его не перебил Балаганов.

— Смотрите, — сообщил он, показывая в направлении Троицких ворот. — Видите, вон идет человек в соломенной шляпе?

— С чемоданчиком в руке? Вижу О линия, да это же у него ноутбук! Он что, также наподобие нас с вами, из будущего?

Балаганов уныло кивнул:

— Из него, гнида. Паниковский Михаил Самуэлевич. Смотрите, смотрите, он также в Совет народных комиссаров намылился!

Зуб даю, к Главе.

— Возможно, его необходимо предостеречь, — увидел Остап.

— Не нужно, — жестоко сообщил Балаганов. — Пускай идет. В второй раз сто раз поразмыслит, перед тем как нарушать конвенцию.

— Что еще за конвенция такая?

— Конвенция эта, Остап Ибрагимович погодите секундочку — Балаганов дождался, пока человек с ноутбуком не скроется за дверью Совета народных комиссаров, по окончании чего начал собственный рассказ.

Кратко история была такова. В родном для Бендера 2015-м Кодекс путешественников еще худо-бедно действовал: всё оставалось в рамках и особенных заморочек не было. Они показались позднее, в то время, когда Кодекс разболтался, стал либеральнее, а в законе прогрызли кучу дырок. И таких романтиков, как Балаганов, сходу стало до фига. Им хотелось поменять прошлое, причем несложным методом: заручившись помощью тогдашнего громадного руководства.

А потому, что действовали все приблизительно на одном и том же поле, то скоро стали основной помехой друг другу. Бывали дни, в то время, когда в одной лишь приемной у Троцкого, к примеру, либо у Берии, либо у Горбачева сталкивались полдюжины гостей из будущего — и любой со собственными идеями, с рецептами, прогнозами, тараканами, гаджетами.

Шум, гвалт, сумбур, неразбериха, обоюдные обвинения, мат-перемат, чуть ли не поножовщина В таковой ситуации кроме того самый наивный из советских вождей пошлёт эту кричащую толпу к линии. Либо в психушку. А бывало, что и к стенке.

— И вы убоялись возрастающих трудностей? — насмешливо задал вопрос Остап.

Но его собеседник не увидел иронии. Посматривая на входную дверь в Совет народных комиссаров, он продолжал собственный повествование. Он утвержает, что блестящая мысль конференции путешественников в прошлое появилась как раз у него, у Александра Сергеевича Балаганова, и он же три месяца собирал будущих участников — через рум-рум, ментальную почту а также древний фейсбук.

Наконец, в малом гостевом зале Политехнического музея удалось собрать всех — тех, кто был собирается внедрять собственные гордые планы на территории России и СССР. Желающих вручную исправить прошлое страны набралось две много, от прыщавых юнцов до стопятидесятилетних развалин. По плану Балаганова, всех мало-мальски фаворитов и значимых вождей надлежало поделить среди присутствующих, и дабы любой мирно окучивал собственного. Главный спор шел из-за конкретных персон.

Все как один грезили поработать с Распутиным, Потемкиным либо Лжедмитрием. Никто не желал брать Черненко и диких ханов Золотой Орды. Весьма нехорошей репутацией пользовались кроме этого Жданов, Василий Шуйский и почему-то князь Рюрик. «Нашли дураков! — визгливо кричал Паниковский. — Вы мне дайте хотя бы Андропова, тогда я вам, так и быть, подпишу конвенцию».

Паниковскому все дружно показывали кукиш: Андропов считался реформатором, склонным к новым веяниям. «Андропова? А не дать ли тебе еще и Александра II вдобавок? — ехидничал Балаганов. — Либо, может, сходу Сталина?» При слове «Сталин» собрание сладостно стонало. Иосифа Виссарионовича полагали наилучшей кандидатурой для окучивания.

Все были уверены, что в случае если кто и может кардинально поменять прошлое, так это тайный советник товарища Джугашвили В итоге, решено было кинуть жребий. Злая звезда Паниковского оказала влияние на финал: ему достался Батый. «Хорошо, я отправлюсь, — кричал он, — я отправлюсь в вашу гребаную Орду, я буду выпивать кумыс и кушать конину, но в случае если в том месте ко мне не хорошо отнесутся, я возвращусь и нарушу конвенцию»

— И вот вы, Бендер, сами видели, как он нарушил конвенцию, — горестно подытожил Балаганов. — Надеюсь, на данный момент ему тут врежут, и поделом. Жаль, то известное бревно, которое отечественный новый шеф носил на субботнике, не сохранилось. Но и мраморное пресс-папье, которое я увидел в том месте, на рабочем столе, достаточно тяжелое в сторону, в сторону!

Поберегись!

Парочка быстро отскочила в сторону — и вовремя: из раскрытого окна третьего этажа с шумом вылетел ноутбук и грохнулся на кремлевскую брусчатку. Осколки пластмассы брызнули в различные стороны. Сверху раздались громкие неразборчивые крики.

— Началось, Бендер, началось! — в возбуждении потирая руки, вскрикнул Балаганов. — Смотрите за дверью! Еще пара секунд, и мы заметим долгожданное торжество справедливости! Данный гад, я знаю, в далеком прошлом к моему кандидату примеривался Думаете, его пошлют к Металлическому Феликсу либо взашей? Я за оба варианта! Четыре три два один!

на данный момент!

Дверь распахнулась, но дальше все пошло не по балагановскому сценарию: вместо побитого Паниковского, преследуемого чекистами, из строения выбежал, в соплях и слезах, сам Предсовнаркома и, не разбирая дороги, помчался куда-то в сторону Арсенала. Верная секретарша, размахивая носовым платком, как будто бы белым флагом, выскочила следом и ринулась за вождем мирового пролетариата.

— Чего это он раскис, как школьница? — удивился Остап. — Как словно бы собственные похороны заметил вблизи

Балаганов со злобой хлопнул себя по ляжкам:

— Как раз! Как раз что похороны! Остап Ибрагимович, я с глубоким прискорбием должен известить, что отечественной с вами миссии капут. Полномочиями возможно подтереться. Я знал, что Паниковский — ветхий дурак, но чтобы таковой!

Нужно было, как все мы, рисовать клиенту далекие яркие возможности, а данный диверсант данный вредитель данный клинический дурак продемонстрировал ему близкое будущее!

— Мавзолей? — додумался Остап.

Балаганов с тоскою в глазах кивнул:

— Думаю, целый набор. Горки, инсульт, Мавзолей, сталинский съезд, процессы вредителей все пятилетки, каковые мы доблестно просрали Шиш он сейчас поверит, что в этом государстве с таким контингентом возможно выстроить хоть какое-нибудь будущее. А раз будущего нет, то и мы с вами — самозванцы из ниоткуда, и цена нам три копейки.

Остап снял фуражку и стёр вспотевший лоб тыльной стороной ладони.

— И в самом деле он у вас диверсант, — дал согласие он. — Хуже Мерлина. Вот уж вправду — не везет так не везет. Жалко, а я-то настроился задержаться тут продолжительнее Хорошо, парень, пока мои талоны еще не отменили, приглашаю вас отобедать в кремлевской столовой.

Но имейте в виду, глубокоуважаемый Шура, бесплатно я вас питать не собирается. Синтезатор, что у вас в мешке, он что, настоящее золото делает из опилок? Прогресс, молодцы.

Тогда вы мне по окончании обеда наштампуете побольше золотых бранзулеток, и я через румынскую границу рвану в Египет. Ощущаю, мумию Тутанхамона без моей помощи не откопают

— А я, пожалуй, отправлюсь в Питер, — задумчиво сообщил Балаганов. — В том месте через месячишко инженер Лось Мстислав Сергеич вывесит на улице Красных Зорь объявление о полете экспедиции на Марс. Приду первым, назовусь Гусевым и запишусь в команду. На данной планете уже ловить нечего, а Марс до тех пор пока еще ничейный.

Значит, будет мой.

— Думаете, в том месте имеется разумная судьба? — полюбопытствовал Остап.

Именно в это мгновение из дверей Совета народных комиссаров медлительно, с эмоцией выполненного долга, вышел Паниковский. Сейчас на нем были фуражка и новенький френч с зеленым околышем. Под мышкой он нес гуся.

Балаганов потерянным взором проследил за вредителем.

— Разумная судьба? В том месте? — горько переспросил он у Остапа. — А тут, вы думаете, ее довольно много?

Лев Гурский. 2011г.

Лев Гурский о своих книгах

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: