В горящем самолёте

Два самолёта шли на юго — восток. Под ними проплывали леса и заснеженные поля средней полосы России, уходили под крыло деревушки, сёла, города… Где-то далеко за горизонтом, справа, практически параллельно их пути, тянулась неспокойная, отмеченная дымами пожарищ линия фронта. в первых рядах их ожидал уничтоженный, сгоревший, истекающий кровью, но борющийся и ставший легендарным для всей земли город…

Самолёты летят тихо. С каждой минутой полёта сзади остаётся 5 километров пути. С каждой минутой полёта на 5 километров ближе аэропорт посадки.

Это светло. Но в этом отнюдь не уверен навигатор ведущего самолёта. Около 15 прыжков с парашютом перед войной и 1,5 часа налёта в качестве навигатора на Пе-2 сейчас — далеко не основание для уверенности в собственных силах. «штурманы и Опытные лётчики да и то сбиваются с пути… Вот сравнительно не так давно просматривали приказ… Разбился самолёт, экипаж погиб… Действительно, были сложные метеоусловия, но какие конкретно люди !… И мы летим в тот район… Эх, если бы отвечать лишь за себя ! В противном случае ещё ведомые позади… Заведу куда — нибудь… Лишь бы не уклониться…»

И маленькая фигурка, утонувшая в меховом костюме, то и дело склоняется над картой, сверяет её с ориентирами на земле, создаёт расчёты. Компас, время… Больше никаких навигационных устройств нет. Взор острых тёмно — карих глаз беспрерывно перебегает с карты на землю, на компас. «Где мы на данный момент ? Ага, вот где !» На карте появляется ещё один тёмный крестик — настоящее место нахождения самолёта.

Их довольно много. Они лепятся практически на каждом сантиметре карты на протяжении маршрута полёта. Умелый навигатор, само собой разумеется, не стал бы так довольно часто отмечать собственное место. Но то умелый…

Уклонение до тех пор пока маленькое, километров 5 — 7. Но тут самолёт начал рыскать по курсу, крениться то в одну, то в другую сторону. Что это она ?!

— Держи курс, Маша ! Мы и без того уклонились на 7 километров !

Лётчик держит себя спокойнее. У него такая же маленькая фигура, утонувшая в меховом костюме, такое же румяное девичье лицо. Пухлые губы тихо напевают песенку. А мысли сейчас далеки и от песни и слов, и её мелодии. «Наконец-то вырвались на фронт ! Надоело по тылам скитаться… Налёт, действительно, маловат на «Пешке»… Ну ничего, пока долетим, 3,5 часа прибавится…» И она ещё раз испытывает реакцию самолёта на отклонение рулей управления…

Сейчас и раздалось в наушниках:

— Держи курс, Маша ! Мы и без того уклонились…

— Хорошо, Джун ! Всё в порядке будет. Лететь ещё на большом растоянии, исправим. Раз знаем собственное место, значит, постоянно выйдем, куда необходимо.

— Я не про себя думаю. За нами так как ещё самолёт идёт.

— Да не опасайся ты, придём на собственную точку. Куда подворачивать-то ?

— Влево, 5 градусов.

Самолёт послушно отправился влево. Внизу потянулись целые массивы леса. Только кое-где белым пятном промелькнет полянка, и опять лес, лес.

Тёмно — зелёный цвет его хвои ярко выделяется на фоне снегов.

— Как ты тут находишь ориентиры, Галка ? Лес кругом.

— Ты держи курс, выйдем на ориентир… А тут ничего не отыщешь.

Маша опять медлено запела любимую песенку.

— Джун, как в том месте отечественные ведомые себя ощущают ?

Второй самолёт мало отстал и шёл, прячась иногда под правым стабилизатором и килем.

— Тянутся в хвосте…

— Может, мельче скорость держать ?

— Что ты, что ты ! Мы и без того прилетим к заходу солнца. А на данный момент облачность, совсем мрачно будет…

Помолчали. Но Равнина не умела продолжительно молчать. Она уже почувствовала маленькую усталость от непривычно долгого перелёта.

— Джун, я что-то устала сидеть на одном месте. Поведай что-нибудь.

— Что же тебе поведать ? — задала вопрос Галя Джунковская, сверяя карту с земными ориентирами, которых, увы, небогато было в данной местности.

— Ты, как и все, по призыву ЦК комсомола в данный полк попала ?

Сама Равнина прибыла в полк, в то время, когда он практически уже сформировался. До войны она кончила аэроклуб и трудилась инструктором — лётчиком в аэроклубах Никополя и Днепропетровска. В первую очередь войны Маша пришла в армию. До декабря 1941 года она на своём У-2 снабжала связь между разными частями отечественных армий и успела налетать на фронте 150 часов.

Сейчас, в воздухе, решила поближе познакомиться со своим навигатором.

— Да, по призыву… Мы до этого все пороги пообивали в военкомате, в райкоме… А письма… Куда лишь не писали… Тебе-то легче было, ты уже летала до войны. А я получала образование Столичном авиационном университете, с парашютом прыгала в Тушино, но летать не обучалась.

— Хватит, поболтали. Трудиться необходимо. Пройдена добрая половина пути.

Марина Равнина (слева) и навигатор Галина Джунковская.Под самолётом уже реже проплывают целые массивы леса, они становятся маленькими островками, скучиваются у оврагов и под конец практически совсем исчезают. Создавать расчёты делается тяжелее. Солнце склоняется к западу, всё хуже видны ориентиры на земле, всё гуще дымка, скрывающая предметы далеко…

Иногда Джунковская озабоченно хмурит собственные тёмные брови, ставит крестик на карте, скоро что-то подсчитывает и передает Равниной:

— Маша, подверни влево… Так держи.

Внизу показалась железная дорога. По времени должен быть уже и аэропорт, но его всё нет… Справа — изгиб дороги, которого тут не должно бы быть… Они уклонились в сторону… Куда ?..

Слева показалась Волга. Значит — уклонились вправо. Необходимо развернуть влево на 90 градусов.

Равнина энергично ввела самолёт в разворот.

— С опаской, Маша, ведомый… Мрачно делается. Оторвётся — не отыщет.

За леском была низина, в которой уже сгустилась темнота. Бомбардировщики продолжали полёт на восток. Из только что пройденной низинки друг за другом взвивались сигнальные ракеты. Они прекрасно были видны на фоне потемневшего неба…

* * *

на следующий день боевой вылет ! О чём ещё имели возможность думать подруги в эту зимнюю ночь ? У всех было огромное желание лицом к лицу встретиться с неприятелем, бить его. Так как места, где проходила жизнь подруг до войны, на данный момент пребывали под пятой неприятеля, вся Отчизна страдала от гитлеровского нашествия. Скорее бы !..

— Джун ! Дадим судьбе на следующий день фрицам !

— Чего в том месте давать… Они и без того уже готовы лапки кверху поднять.

Окружённую вражескую группировку девушки не считали фронтом. Но было желание отомстить за уничтоженный город, за всё, что пережили они совместно со всей страной на протяжении великой битвы на Волге. По радио и в газетах продолжали большое количество сказать и писать о волжской твердыне, не смотря на то, что все уже осознавали, что будущее войны решалась не в развалинах города, а в том месте, куда ушёл фронт.

— Хорошо, хоть такое задание дали. Нужно же этих кому-то добивать, если они не сдаются.

Это было первое боевое задание… Кто не задумается перед первым в собственной жизни боем ? И кто осудит подруг за то, что Маша Равнина утром была преувеличенно радостна, ела с завидным аппетитом, а Галя Джунковская кроме того не притронулась к завтраку. Опять начались сомнения: как бы не отбомбиться по своим — отечественные и германская армия находились в близи, — как бы получше поразить цель, не забыть чего — или серьёзного.

— Отечественные цели в посёлке Тракторного завода. Нанесите линию боевого соприкосновения, — заявил комполка, в то время, когда все собрались на командном пункте. После этого он детально разобрал порядок взлета, сбора, полёта к цели, обратно, а навигатор полка поведал о целях, каковые предстояло бомбить.

Команда «По самолётам !» застала девушек уже на стоянке. Маша скоро полезла в кабину. Всем своим видом она как бы сказала: всё в порядке, простой полёт. Но на душе у неё было неспокойно. Как пройдёт вылет ? У Гали сердце почему-то щемило, она ощущала какую-то неуверенность в собственных силах, не смотря на то, что снаружи это не было заметно.

В то время, когда она забралась на собственное место и устраивалась в том месте, услышала, что Равнина медлено напевает песенку.

«Снова запела, значит, также переживает», — поразмыслила Галя и начала устраиваться получше, контролировать прицел для бомбометания, пулемёт, боекомплект. Внезапно перед самым её лицом показалась чья-то рука с котлетой и куском хлеба, и голос инженера эскадрильи сказал:

— Поешь, Джун, хоть мало !

— Отстань, не желаю…

— Как дела, Галка ? — тут же раздалось в наушниках.

— Всё в порядке, готова.

— Наблюдай за ракетой, на данный момент должна быть. Вправду, с командного пункта взвилась зелёная ракета — сигнал для запуска моторов.

— От винтов !

Правый винт стал медлительно вращаться, мотор пара раз чихнул и перешёл на ровный рокот. Скоро получил и левый мотор. Напряжение, которое все время сковывало Джунковскую, как рукой сняло. Все мысли обратились к грядущему заданию, к полёту по маршруту.

Настроение Равниной, по всей видимости, также изменилось. Она снова запела.

Не легко нагруженные автомобили словно бы неохотно отрывались от почвы и уходили в атмосферу. Страно ясный сутки шёл с востока. Кроме того простая дымка практически не прикрывала горизонт. в первых рядах показался город.

Он казался вымершим. Небо над ним такое же чистое, как и везде. Пожары, каковые раньше беспрерывно полыхали тут, в далеком прошлом закончились. Все физические и духовные силы девушек сейчас направлены на одно — выдержать курс, своевременно скинуть бомбы. Маша строго выдерживает самолёт в заданном режиме. Курс, скорость, высота… Курс, скорость, высота… Галя наблюдает в прицел.

Перекрестие медлительно движется к цели. Так, цель остается мало левее.

— Влево 3 градуса !

Цель переместилась на осевую линию. Застыла на ней, движется к перекрестию.

«Продолжительно ли ещё вести так самолёт ?» — думает Равнина.

Все нервы напряжены до предела… Как на невидимом ухабе, самолёт подбросило вверх: это бомбы пошли на цель. Не все. Осталось ещё на один заход.

И опять — курс, скорость, высота… Курс, скорость, высота… И опять цель идёт к перекрестию прицела. Чуть вправо, чуть влево, так держать… Цель идёт к перекрестию. Но цель уже не та.

По окончании первого захода над ней встали клубы тёмного дыма. Разумеется, в том месте всё-таки нашёлся горючий материал…

И опять самолёт подбросило на невидимом ухабе. Бомбы ушли на цель. Всё. Задание выполнено.

Возможно передохнуть, взглянуть по сторонам.

* * *

Не легко гружённые самолёты идут на запад. На лётчиках не наскучившие меховые костюмы, а лёгкая лётняя форма. Да и сами они другие — уже обстрелянные, бывалые солдаты.

Но самообладания нет в их сердцах. Какое возможно самообладание на протяжении боевого вылета ? Тем более, что на этом месте фронта сконцентрировано огромное количество зенитной артиллерии, в воздухе большое количество фашистских истребителей…

9 мая 1943 года. Кто имел возможность тогда знать, что через 2 года данный сутки будет заявлен Днём Победы ? До тех пор пока это простой вылет на «Голубую линию» — линию обороны немцев на Таманском полуострове. Цель — скопление эшелонов на станции Нижне — Баканской.

Тёплые струйки воздуха попадают в кабину, шевелят локоны девушек. Но им не до этого. Они ведут на цель звено.

Успех вылета зависит от них, от точности выхода на боевой курс, от их выдержки в зоне зенитного огня. По их самолёту будут равняться остальные. А зенитки легки на помине.

в первых рядах, с боков, позади маленькой группы самолётов появляются белые пухлые комочки, словно кто-то разбрасывает в воздухе хлопья ваты. Эти безобидные на вид комочки несут смерть. Кому же охота лезть прямо под пламя ? И Маша начала маневрировать — изменять высоту полёта, скорость, направление.

Разрывы остались в стороне. Опять пара секунд спокойного полёта, пока фашистские зенитчики не пристрелялись…

Приближается цель. Белых клубочков делается всё больше. Среди них появляются громадные тёмные хлопья. Это вступила в воздействие тяжёлая зенитная артиллерия. Словно бы облачностью затянуло в первых рядах и с боков ясное до этого небо. «Тучи» покупают чёрный цвет, предсказывают грозу.

Всё посильнее желание отвернуть в сторону, поменять курс, уйти от данной грозы. Маша начинает новый противозенитный маневр, но тут же в наушниках раздаётся голос Гали:

— Тихо, Маша, боевой курс…

Всё. Сейчас никакие силы не вынудят отвернуть самолёт в сторону. Ни зенитки, ни истребители не должны помешать выполнить боевое задание. До цели ещё довольно далеко — пара мин. полёта. Но необходимо идти по прямой, дабы самолёт как бы застыл в прямолинейном и равномерном перемещении вперёд.

Это необходимо для правильного бомбометания. В противном случае бомбы упадут в стороне от цели. А зенитные разрывы всё гуще, всё ближе к самолёту. Вот уже и осколки стали царапать обшивку самолёта… Ещё ближе… Мимо… Курс, скорость, высота… Самолёт входит в чёрное облачко разрыва…

Галя приникла к бомбовому прицелу. Сейчас кроме того атака истребителей не вынудит её оторваться от окуляра и повернуться к пулемёту. Наступил момент, для которого и существуют бомбардировщики, — момент бомбометания. В окуляре появляется цель. Она ещё на большом растоянии, на краю прицела. Сейчас необходимо подвернуть самолёт, дабы цель шла совершенно верно к перекрестию.

Команда лётчику. Так держать… Необходимо накрыть бомбами все пути… Прекрасно, что станция маленькая. Цель приближается к перекрестию. Именно звеном накроем всю станцию…

Думается, зенитным боеприпасам уже тесно в воздухе, но с каждой секундой их делается больше. Как пройти через стенке разрывов ? Это, возможно, нереально. Но стенки прогибается, поддается напору идущих по прямой самолётов.

Она как бы уступает воле девушек, их страстному жажде громить неприятеля.

В кабине запахло пороховой гарью — дым от разрывов снарядов попадает в самолёт. Значит, разрывы совсем рядом. Самолёт подбросило на невидимом ухабе.

Что это ? Скинуты бомбы ? Нет, Джун молчит. Значит, зенитка… Опять осколок царапнул по обшивке. Уже не клубочек взрыва, а пламя вспыхнуло около самого мотора.

Как не задело ?! Снова подбросило на ухабе. Зенитка, возможно… И голос Джунковской:

— Бомбы скинуты ! Фотографирую…

Значит, ещё идти по прямой среди этого ада, пока бомбы не разорвутся на станции и фотоаппарат не зафиксирует точность попадания…

— Ведомые бомбы скинули ! — докладывает стрелок.

Галя опять приникла к окуляру прицела. Она следит за разрывами бомб. на данный момент, на данный момент… Ещё мало — и возможно давать команду уходить от цели. От этих зениток.

Так, разрывы легли совершенно верно на эшелоны… Фотоаппарат сработал, возможно его выключать. Находись ! На станции опять рвутся бомбы ! Откуда они взялись ?! А, это, возможно, рвётся эшелон с снарядами !

— Маша, пройди ещё мало по прямой. Необходимо заснять взрывы снарядов на станции. Прекрасно поработали !…

— Всё ! Пошли к себе, Маша !

— Разворот вправо ! — подает Равнина команду ведомым в этот самый момент же вводит самолёт в разворот с маленьким комплектом высоты.

Разрывы зенитных снарядов сразу же остались на большом растоянии слева и внизу. Но успокаиваться запрещено: зенитчики скоро смогут внести поправку. Это знают все.

Вправду, не так долго осталось ждать разрывы показались в первых рядах справа — в том месте, куда разворачивался самолёт. А позади, на станции, пылают эшелоны, рвутся снаряды, жарким огнём горят цистерны с горючим, к небу тянется громадный столб тёмного дыма…

***

С каждым днём, с каждым вылетом девушки ощущали всё громадную уверенность в собственных силах. Они практически совсем прекратили опасаться зенитного огня: на подходе к цели возможно маневрировать, а на боевом курсе не до него, все мысли сосредоточены на том, дабы выдержать прямую, совершенно верно отбомбиться. Некогда думать о разрывах зенитных снарядов. Да и гитлеровские зенитчики стреляли не очень-то прекрасно. Вот истребителей они опасались.

Так как истребители имели возможность подойти с любой стороны, в любое время, а не только над целью. И не всегда их возможно дотянуться огнём собственного оружия. Они не лезут напролом, в сектор обстрела бортовых пулемётов, а стараются подойти к бомбардировщику в мёртвой территории… И кто знает, будут ли в этом вылете истребители ?

Сейчас совсем было прекрасно началось. Давали слово дать истребителей сопровождения, но позже почему-то отменили… А битвы идут. Да ещё какие конкретно !… В аналогичной обстановке, не смотря на то, что и существенно позднее, их подруга Саша Вотинцева безрадостно пошутила при получении боевого задания: «Дают билеты. Кому в том направлении и обратно, а кому лишь в том направлении…» Но это позже.

А до тех пор пока девушки ещё не переживали утрат собственных боевых подруг.

Девятка «Петляковых» идёт на запад бомбить артиллерийские и миномётные позиции нацистов северо — восточнее Новороссийска. Натужно рвут воздушное пространство винты гружёных бомбовозов. Они также, видно, желают поскорее добраться до цели и скинуть бомбы на неприятеля. Линия фронта ещё на большом растоянии, но лётчики, навигаторы, стрелки пристально осматриваются по сторонам. Зениток, само собой разумеется, тут быть не имеет возможности. Но истребители… Не редкость, что они встречают прямо над аэропортом. Так что необходимо каждую 60 секунд быть начеку.

Они обожают оказаться со стороны солнца (а в том направлении так тяжело наблюдать !), из-за туч. И солнца, и кучевых туч сейчас хватает. Того и смотри, откуда — нибудь упадёт пара «Мессеров» либо «Фоккеров».

Начали бить зенитки. На душе мало отлегло: значит, поблизости германских истребителей нет. А зенитки, что ж, дело привычное, не смотря на то, что сейчас их особенно большое количество. Полёт проходит на высоте всего 900 метров. Бьёт не только крупнокалиберная, но и малокалиберная зенитные пулемёты и зенитная артиллерия.

Приближается цель. Зенитный пламя делается всё плотнее. Это не приводит к у подруг, не смотря на то, что маневрировать в строю эскадрильи существенно тяжелее, чем одиночному самолёту либо звену.

Маша Равнина тихо наблюдает на шапки разрывов, появляющиеся со всех сторон самолёта, и повторяет маневры ведущего девятки.

Неожиданно самолёт тряхнуло, левый мотор захлебнулся, не выдержал напряжённой работы. Он не остановился, нет, но начал давать перебои, тяга его сходу упала практически до нуля. Самолёт быстро повело влево, на ведомого. Маша чуть успела удержать его в прямолинейном полёте.

Не сходу до сознания доходит идея, что самолёт подбит зениткой. Думается — это простой перебой в работе мотора, на данный момент его винт опять с прежней силой начнёт врезаться в атмосферу…

— Прямое попадание в левый мотор !…

Слова Гали растолковывают Маше всё. Зенитка… Кто бы имел возможность поразмыслить, что из зенитного пулемёта возможно попасть в самолёт ?! Как раз в её самолёт… какое количество летали — и ничего, а тут… Что делать ? До цели осталось мало, но на одном моторе самолёт сходу начал отставать от группы. Два звена ушли вперёд, лишь ведомые держатся рядом, не обгоняют.

Они ещё не знают, что самолёт начальника звена подбит, и, возможно, удивляются, из-за чего быстро упала скорость.

— Что будем делать, Джун ?

— На одном моторе идти можешь ? Не везти же бомбы обратно… В случае если совсем не хорошо, возможно на ближнюю цель скинуть.

— Тянет мотор до тех пор пока. Отправимся на собственную цель.

— Может, ведомым сообщить, дабы догоняли группу ?

— Передавала, не уходят.

Ведущий девятки также сбавил скорость, разрешил возможность пристроиться звену Равниной. В этот самый момент же последовало:

— Маша, держись, боевой курс…

Маша держится… От огромного напряжения устала, дрожит правая нога. Но всё равняется — курс, скорость, высота… Все виды оружия нацистов нацелены в небо… Большое количество ли подбитому самолёту нужно ? Одна пуля, один осколок. Как устала нога… Вот у в первых рядах идущих самолётов уже посыпались бомбы, на данный момент и Джун скинет… Вправду, сейчас облегчённый самолёт кроме того на одном моторе рванулся вперёд и вверх.

Маша перевела дух: сейчас не требуется так строго смотреть за курсом, скоростью и высотой, возможно иногда разрешить немного передохнуть правой ноге. От этого самолёт разворачивается влево, идёт со скольжением, но это уже не так страшно… Но из-за чего прекратили стрелять зенитки ? Лишь в стороне показалось пара огромных шапок фиолетового и оранжевого дыма. В чём дело ?

— Слева подходят истребитель ! — раздался в наушниках голос стрелка.

Ага, ясно, из-за чего не бьют зенитки. Понятны и эти цветные разрывы: наводили истребителей… какое количество же их в том месте ?

— Двенадцать штук…

На данный вопрос ответила Джунковская. Голос её звучал тихо, словно бы она неизменно лишь и делала, что расправлялась с десятками фашистских истребителей. Наступил самый ужасный момент в боевом вылете, а страха нет… Из-за чего ? Женщина не вспоминала над этим вопросом. Некогда выискивать обстоятельства.

Нужно хорошо встретить нацистов, бороться… А активная борьба не допускает посторонних мыслей. Галя ещё раз осматривается. Германские самолёты приближаются…

И Равнина почувствовала, что ужас куда-то провалился сквозь землю, уступил место спокойному напряжению боя. Разумеется, страшен не сам неприятель, а его ожидание. Зримый неприятель — это уже цель, которую нужно стереть с лица земли.

И мысли трудятся лишь в одном направлении: как лучше и стремительнее сбить неприятеля, как своим маневром оказать помощь штурману и стрелку всегда держать под обстрелом атакующих истребителей. Эх, если бы оба мотора трудились… На одном не очень-то поманеврируешь…

Самолёты Скобликовой и Кирилловой подошли прикасаясь к Равниной. Ведомые в далеком прошлом знали, что самолёт начальника звена подбит, идёт на одном моторе. Они, возможно, с удовольствием подхватили бы подруг на собственные крылья, поделились мощностью собственных моторов, дабы уменьшить их участь, но это — увы — только грезы. И они сделали единственно вероятное в этих условиях — пошли рядом.

Так легче отбиваться, штурманы и стрелки смогут помогать соседям, прикроют своим огнём подбитый самолёт начальника.

Сейчас бомбардировщики шли так близко, что возможно было разглядеть лица. Галя взглянула направо, налево, улыбнулась подругам и опять перевела взор на самолёты нацистов. Те быстро приближались к «Петляковым», особенно к отставшему звену.

в первых рядах шла пара FW-190, за ними 2 пары Ме-109. Шестёрка истребителей против тройки бомбардировщиков, один из которых уже подбит… Через чур неравные силы, но Галя об этом не думает, она ловит в прицел ближайший «Фоккер», ожидает, пока тот подойдёт поближе, на расстояние настоящего огня. Вот он ближе, ближе… на данный момент откроет огонь… Необходимо его опередить… В данный миг всё пространство около самолётов покрылось перекрещивающимися линиями огненных автострад отечественных дымных трасс и пулемётов нацистов.

В воздушном бою любая автострада имеет собственную конкретную цель. Лётчики, навигаторы, стрелки видят, что стали и этот ливень свинца направлен лично в них, в их самолёты.

Быть целью и мишенью — достаточно не очень приятно. Не все смогут выдержать подобное опробование. Вот над самой головой Гали пронеслись дымки фашистской автострады.

Казалось, на данный момент один из снарядов вопьётся в голову, разметает всё, погасит сознание… Окончательно… Она нечайно пригнулась, сжалась. Но храбрость тем и отличается от трусости, что в произвольных условиях храбрый человек делает собственный долг до конца. Не обращая внимания на ужас смерти.

Галя прижалась поближе к пулемёту, словно бы он имел возможность обезопасисть, вцепилась в ручки турели, не отрываясь наблюдала в прицел на дымные автострады, каковые мчались к ней, на растущий в сетке прицела силуэт фашистского истребителя. Одна идея осталась у неё — стрелять, стрелять…

«Стреляйте, стреляйте…» — думает и Маша Равнина. Ей хуже. Она не имеет возможности деятельно вмешаться в движение боя.

Она может лишь вести самолёт на собственную территорию. Поскорее через линию фронта…

Бомбардировщики, в большинстве случаев, лишены возможности маневра в воздушном бою. Тяжесть автомобилей ставит их в зависимость от воли истребителей. Пламя, лишь пламя оказывает помощь им выйти из боя победителями.

Вот и по сей день дружный пламя стрелков и навигаторов вынудил нацистов отвернуть, выйти из атаки. Посмотрев назад, Маша заметила, как истребители с комплектом высоты перешли на правую сторону. «Сейчас справа будут нападать… В том месте Тося, главный удар на неё придется…»

Первую атаку нацисты совершили с ходу, всей группой. Они, разумеется, сохраняли надежду разбить строй бомбардировщиков, но сделать это не удалось, и они сразу же поменяли тактику. Истребители растянулись цепочкой и друг за другом стали атаковать самолёт Тоси Скобликовой.

Они сохраняли надежду, что данный бомбардировщик при атаке на одной высоте послужит им щитом, защитит от огня остальных стрелков и навигаторов. А с одним-то они легко справятся… Но гитлеровцы просчитались и в этом случае. Маша Равнина скоро оценила обстановку.

— Скобликова, метров на 20 вниз ! Кириллова — вверх !

Бомбардировщики эшелонировались по высоте и опять имели возможность встретить неприятеля

ЛЕТИ ИЛИ УМРИ НА ГОРЯЩЕМ САМОЛЕТЕ В GTA 5 ONLINE #292

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: