Честь российского императорского офицерства

В то время, когда говорят о чистке пред войной Красной Армии от предателей, либералы воем воют о том, что, мол, в сталинском СССР в шпионаже обвинялись и расстреливались совсем невинные и честные люди. Как возможно на них такое поразмыслить, в случае если репрессированные генералы на две трети складывались из бывших царских офицеров?! Скажем, как мог предать комкор Г.К. Восканов, если он бывший полковник царской армии? А комкор Н.В.

Куйбышев, кавалер 3-х орденов Красного Знамени, в царской армии — капитан?

В это же время, предательство и эта подлость пролазили в РККА как раз из царской армии. Тут нужно осознать, в случае если критерием работы в армии есть не защита Отчизны (либо царя) в битвах, а получение от Отчизны (либо царя) как возможно большего большой пенсии и денежного содержания в мирное время, то предательство и подлость станет нормой армии. Да, само собой разумеется, не все офицеры станут подонками, но желающих ими стать будет предостаточно.

Вы сообщите, что это теория. Да, возможно сообщить и без того. Но так как в то практика и время сказала как раз об этом. Отечественные деды в тот промежуток от начала века до Второй мировой видели этих офицеров, просматривали о их подвигах!

И как они имели возможность им всем безоглядно верить?

Вот пара примеров. В то время, когда говорят о чистке пред войной Красной Армии от предателей, либералы воем воют о том, что, мол, в сталинском СССР в шпионаже обвинялись и расстреливались совсем невинные и честные люди. Как возможно на них такое поразмыслить, в случае если репрессированные генералы на две трети складывались из бывших царских офицеров?!

Скажем, как мог предать комкор Г.К. Восканов, если он бывший полковник царской армии? А комкор Н.В.

Куйбышев, кавалер 3-х орденов Красного Знамени, в царской армии — капитан?

И как они имели возможность им всем безоглядно верить?

Вот пара примеров.

Князь С.Е. Трубецкой — помощник главы боевой антисоветской организации в Москве — был пойман, продолжительно сидел под следствием, приговорен к смертной казни, помилован, выпущен и, в финише-финишей выслан за границу, где он написал воспоминания о временах Гражданской войны «Минувшее», увлекательные тем, что писал их органический антисоветчик. Однако, у него масса разных примеров о поведении русского дворянства по окончании революции.

Вот он, скрыв фамилии, дабы не позорить семьи, обрисовывает судьбу сидевших с ним под следствием трех аристократов.

«Все трое были офицеры. К. — военный кавалерист, восточного происхождения. По окончании революции К. добровольно отправился в РККА — не из принципа, само собой разумеется, а прельстившись должностью полкового начальника (он был, думается, поручиком).

Г. и Н.Н. также «устроились» у коммунистов оба на должностях армейских следователей. И вот тут-то началось «дело». Г. и Н.Н. оба знали, что К. женат на дочери богатого польского промышленника, и в их головах созрел замысел действия. Безо всякого настоящего основания они создали против К. «дело», обвиняя его в «контрреволюции», в чем К. был совсем невинен.

По окончании его ареста они, как бы по дружбе, обратились к жене К., говоря, что последний неминуемо будет расстрелян, в случае если своевременно не подкупить кого направляться, но для этого требуются большие суммы, и в зарубежной валюте… Вымогая жену К., Г. и Н.Н. все время разыгрывали перед ней роль верных друзей ее мужа, идущих на громадный персональный риск, дабы его вызволить.

Обоим мерзавцам удалось так присвоить драгоценности жены К., которая им их передала, и обязательства на большие суммы, под гарантией польских имуществ. Г. и Н.Н. хотелось уже ликвидировать инсценированное ими же самими дело против К., выпустить его на волю и пожать плоды собственной изобретательности.

Но тут что-то сорвалось… Не знаю совершенно верно, в чем дело: возможно, Г. и Н.Н. не поделились с кем следовало. Так или иначе, они сами и супруга К. были арестованы.

Вся махинация выяснилась, и армейский трибунал приговорил обоих следователей к расстрелу.

Забегая вперед, сообщу, что Г. и Н.Н. был казнены, К. — по суду оправдан, а супруга его «за попытку подкупа» была приговорена к нескольким годам заключения (думается, к пяти). В то время, когда К. вышел на волю, супруга его уже сидела в колонии».

Не знаю, как вам, а я считаю, что тут коммунисты, расстреляв этих подонков, поступили только благородно. Князь Трубецкой (что не каялся и не скрывал собственной неприязни к коммунистам, за что и был ими выслан в Германию) вспоминает еще один характерный случай.

«Лишь позже я осознал, что переживал Виноградский, в то время, когда, сидя с ним в камере, я безо всякой задней мысли поведал ему следующий случай. Один арестованный ЧК офицер, дабы спасти собственную жизнь, предал своих друзей. Те был казнены, но та же будущее постигла и самого предателя. «Больше он нам нужен быть не имеет возможности, а куда нам девать таких подлецов?» — сообщил о нем известный чекист, думается, Петерс (тогда я совершенно верно не забывал его имя и имя расстрелянного предателя и назвал их обоих Виноградскому).

Я светло видел, как взволновал его данный рассказ, как он изменился в лице и с каким эмоцией повторял: «Какие конкретно мерзавцы, какие конкретно глубокие мерзавцы!».

Дабы вы осознали, из-за чего данный Виноградский возмущался коммунистами, направляться заявить, что аристократ Виноградский уже предал самого Трубецкого, что определил об этом пара позднее. (Не смотря на то, что посудите сами, куда вправду коммунисты должны были девать негодяев и алчных подонков, о которых выше упомянул Трубецкой?) В понимании подонков, расстрел подонков за подлость — это ужасный грех, это ясно. А в понимании честных людей?

И данный дух царской армии шепетильно сохранялся и переносился в РККА, и не только большевистское Правительство это видело, это видели все. Вот, например, сообщение из Владимирской газеты «Призыв» за 3 июля 1922 г.:
«Отечественные красные гусары, кавалеристы одного из кавполков, стоящих во Владимире, решили тряхнуть стариной, размахнуться во всю военную мощь, продемонстрировать собственную молодецкую удаль. И продемонстрировали.

Несколько лиц, управляющих кавполк, забралась в «кафе-питейную», напилась вдребезги пьяная и устроила скандал. Поколотила содержателя и официанта кафе за предоставление счета в 60 000 000 рублей за закуски и вино. настойчиво попросила от пианиста гимна «Боже, царя храни». Тот отказался. Тогда эта пьяная компания сама мастерски выполнила гимн, видно, не забылись ветхие мотивы.

Но этим безобразия не кончились. Один из «господ» армейских вздумал въехать на лошади в кафе, и, в то время, когда присутствующий тут член Губисполкома попытался его остановить, тот порвал у него полномочие, обидев в лице участника целый Губисполком. Дебош закончился скачкой по улице III Интернационала».

Обратите внимание, в заметке нет строчков, простых для для того чтобы случая в любой стране. Нет возмущения обозревателя типа «куда наблюдает Советская власть?!» Советская власть-то в том месте именно появилась в виде участника Губисполкома, но вы же видели, как с ним поступили доблестные бывшие царские офицеры. Ну, хорошо, не о разгулах и расстрелах обращение, а о предательстве.

Продвинутые защитники мифической чести всего царского офицерства и слушать не желают о предательстве, скажем, Тухачевского, бывшего гвардейского поручика. Как возможно?! Да, у нас такое обвинение может привести к удивлению, но как оно имело возможность поразить отечественных дедов-прадедов, скажем, по окончании прочтения в издании «Огонек» №15 за 1928 год для того чтобы сообщения из Англии.

«В недалеком будущем в английском суде будет разбираться иск, предъявленный бившим русским офицером, графом Зелинским, японскому правительству, в 150 миллионов рублей, за реализованные в 1904 г. замыслы размещения мин в Порт-Артуре.

Первые попытки японской армии забрать Порт-Артур в августе 1904 года окончились неудачно. Они были отбиты с большими утратами для японцев.

И внезапно — неожиданность! — 2 января 1905 года «защитник» Порт-Артура ген. Стессель сдает японскому руководству крепость, снабженную богатейшим армейским парком и всем нужным для продолжительной обороны. Это-первый удар.

Второй — пара судов Тихоокеанской эскадры идут на дно морское, наткнувшись на личные мины.

Неожиданные события породили слухи об измене. И они были действительностью. Маршал Ямагута в рядах русского офицерства отыскал то, что искал.

За 150 млн. рублей (138 млн. иен) три штабных офицера — граф Игорь Зелинский, Александр Владимир и Федоров Ворский — передают маршалу Ямагута замыслы войск и расположения мин Порт-Владивостока и Артура.

Один на предателей — граф Зелинский — так обрисовывает в собственном письме к одному швейцарскому юристу подробности заключенной ими с японским руководством сделки о сдаче Порт-Артура.

В 1904 году, незадолго до сражения под Мукденом, японскому руководству были переданы замыслы размещения мин, и сведения о численности русских армий в Порт-Артуре и во Владивостоке. При передаче этих замыслов с японским маршалом Ямагута было заключено пилотное соглашение о вознаграждении в 138 млн. иен. Эта сумма, как было оговорено, будет выдана Зелинскому, А. Федорову и З. Ворскому только в том случае, если Япония выйдет победительницею.

По окончании заключения перемирия двое из предателей — А. Федоров и В. Ворский — выехали в Нагасаки. В том месте им, вместо наличных денег, были выданы: совсем оформленный соглашение и три векселя по 46 млн. иен любой, подлежащие оплате 22-го марта 1915 года. Сделка прошла гладко.

Но Ворский все чего-то опасался. По выходе из дома, в котором происходил обмен, он на всякий случай передал векселя и контракт А. Федорову? И пе зря.

Около самого порта в Нагасаки, куда они направились с целью покинуть пределы Японии с первым же отходящим пароходом, раздались друг за другом пара выстрелов. Ворский был убит на месте, Федорову, вместе с векселями и документом, удалось скрыться и уехать в Россию. Тут, в Одессе, перед отъездом за границу графа Зелинского, Федоров выдал ему копию соглашения в переводе на английский и вексель в 46 млн. иен.
Вексель за продажу Порт-Артура.

Эта копия вместе с векселем и была депонирована в Швейцарском Нацбанке в Лозанне. Тогда же женевские финансисты согласны были дать Зелинскому большую финансовую сумму под обеспечение лежавших в Лозанне ценных бумаг, при условии представления им подлинника соглашения. А подлинник сейчас был у Федорова в Одессе. Требование швейцарских финансистов было основано на том, что лишь в подлиннике контракта были упомянуты фамилии всех трех офицеров.

Векселя же были выданы на предъявителя. В переводе контракта фамилии кроме этого не были указаны. В то время Зелинскому подлинника взять не удалось.

Честь российского императорского офицерства

Кодекс чести Русского офицера. 1804 г.

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: