Как оно было на самом деле. турнир

Читателям: каждые совпадения, не считая численных, полностью случайны! Я не обрисовывал тут ни одного конкретного человека, образы сборные, честно, кроме того – особенно! – Радамант! Клянусь. – ОП.

– …Итак, семисотая тайная. Как уже додумались умнейшие из вас – последняя тайная много.

Эдипы под гором оживились. Сфинкс, утомившийся по окончании бессонной ночи, как Харон по окончании потопа, сладко зевнул, развернул свиток до конца и перевёл покрасневшие глаза в финиш текста.

– Кто имеет четыре…
– Не слышно! – крикнул кто-то из македонских эдипов, приложив все возможные усилия рукоплеща ладонью по плоскому камню, являвшемуся столом.
– Кто имеет… – звучно прохрипел Сфинкс, ощущая, что ещё мало, и голос совсем откажет.
– Да хорошо кричать, и без того прекрасно было! – прогнусавил чернявый беотийский эдип и потряс в сторону Сфинкса руками, сложенными в дружеском рукопожатии.

Сфинкс со вздохом закрыл глаза. Его верхняя губа медлительно дрогнула и изогнулась, обнажив острые клыки. Эдипы присмирели.

Со беотийцев и стороны македонцев донеслись два звонких подзатыльника, два возмущённых возгласа Не, ну а чё он?! и ещё два подзатыльника, по окончании чего установилась мёртвая тишина.

Сфинкс открыл глаза, вскинул брови и, уставив взор в безмятежное небо, продекламировал негромко и весьма отчётливо:

– Кто имеет четыре ноги утром, две днем, три вечером и не редкость самым не сильный, в то время, когда имеет больше всего ног?

Чуть помедлив, он развёл глаза в стороны: левый сейчас испытующе смотрел на македонцев, правый, с не меньшим вниманием, на беотийцев. Эдипы содрогнулись и опустили головы.

– Время! – наконец смилостивился Сфинкс и дал символ наяде. Та вылила в клепсидру заблаговременно отмеренное количество воды и старательно вытаращилась на вытекающие капли.

Почва под клепсидрой за день превратилась в грязь, а припекающее солнце подсушило верхний слой, покрывшийся прекрасной сеткой трещин. Сфинксу показалось, что трещины складываются в очертания кентавра – действительно, на трёх ногах и почему-то с рыбьим хвостом. Бубнёж эдипов, обсуждавших тайную, был похожим жужжание огромного улья. Ничего, уже не так долго осталось ждать… – подбодрил сам себя Сфинкс и смахнул со свитка громадную зелёную муху.

С падением последней капли наяда хлопнула по плечу спящего сатира, тот встрепенулся и размеренно забебекал. На десятом бебеке наяда подала символ ласточкам, рассевшимся на ветке огромного каштана, и те заметались между столами, собирая лавровые листики с нацарапанными ответами. Помогавшие Сфинксу нимфы и сатиры тут же принялись сортировать принесённые листья; верные ответы они раскладывали по командным кучкам, каковые после этого взвешивали на счётных весах.

– Снова фиванская школа тайных, – проговорил в пространство лаконский эдип, протягивая листик подлетающей ласточке.

– Так-так, и кому это фиванская школа не нравится? – вскинулся плотный фиванец. В его пыльных нечёсанных патлах торчали соломинки. – Что ты имеешь против?

Лаконец чуть скривился и отвернул голову в сторону.

– Через чур много слов, – наконец сообщил он.
– У вас, во второй столице, всё не как у людей, – обронил надушенный афинянин в белом как снег хитоне. – Только бы выхолостить тайную до предела и вместо сочного плода людям подсунуть сухой огрызок.

Лаконец смерил афинянина продолжительным взором и цыкнул зубом.

– Утром не сильный – четыре. Днем – две. Вечером – три. М-м?
– Что – м-м? – возопил фиванец. – Это именуется тайная?
– Это – тайная, – назидательно сказал лаконец. – Так – красиво. Кто не осознаёт, тот… – он перевёл взор на свору птиц, кружащих над морем, – тот баклан.
– А ноги? – не отставал фиванец.
– Подразумеваются, – отрезал лаконец.
– Ерунда какая-то. – Афинянин лениво сплюнул себе под ноги. – Устроители и без того сломали в этом свитке всё, что возможно было, – для чего ещё что-то придумывать?
– Это из-за чего сломали?! – быстро повернулся к нему фиванец. – Обычные загадки. Хуже, само собой разумеется, чем в прошлых сезонах, но отгадывать в полной мере возможно.

Ропот, вставший за соседними камнями, продемонстрировал, что эдипы с фиванцем не согласны. Сфинкс почувствовал, как в животе тёплой волной разливается гнев. Ещё 60 секунд, поразмыслил он, и соревнование возможно будет переименовывать в Фиванскую резню.

– Верный ответ – человек, – заявил Сфинкс и сделал громадной глоток из находившейся рядом амфоры.

Кто-то возмущённо свистнул. Шум эдипов стал ощутимо громче.

– Тайную в Тартар! Создатель – критянин! — послышался скрипучий голос откуда-то со стороны аркадцев.
– Ещё у человека четыре действующих ноги, в то время, когда он верхом! – вслух возмущался рыжий иллириец могучего сложения. – Кто уверен в том, что тогда он самый не сильный, пускай выходит против меня пешим! Хоть днём, хоть ночью!
– Барахло тайная! – поддержал его сосед-итакиец. – Загадчик, выпей цикуты!
– Паузу, – добавил Сфинкс, перекрывая возгласы с мест, и ещё раз приложился к амфоре. От холодной воды заломило зубы, но неистовый бешенство начал понемногу утихать.
– Эй, так в то время, когда возможно протесты подавать? – густым басом проревел кто-то из арголидцев.
– Да хоть на данный момент… глубокоуважаемый, – процедил Сфинкс через зубы, пробуя дышать медлительно и размеренно.

Из-за камня арголидцев встал хмурый здоровяк и подошёл к уступу Сфинкса.

– какое количество стоит папирус для протеста?
– Восемьсот драхм, – рассеянно ответил сатир, накладывая листики на чашу весов.
– какое количество?! – выпучил глаза арголидец.
– Во-семь-сот, – повторил сатир, не глядя протягивая ему лист папируса.

Помедлив пара мгновений, эдип выхватил папирус из руки ассистента и бросил ему увесистый финансовый мешочек.

– Кому отдавать протест?

Сатир ткнул когтем в сторону тенистого уголка. Арголидец перевёл в указанную сторону брови – и взгляд его поползли вверх: под ветхой оливой мирно спал Радамант, воскрешённый по просьбе устроителей турнира. В современных сфинксовых тайных старик ничего не осознавал, отклонял любой протест, что не имел возможности осознать с первого прочтения, но с его авторитетом честного судьи понимания и не требовалось: опротестовать любое ответ самого Радаманта имел возможность разве что полный безумец.
Пожирая сатира ненавидящим взором, арголидец неторопливо порвал лист, смял жалобно зашелестевший папирус и бросил бесформенный комок в кусты.

– Планируйте, парни, – кинул он отрывисто. – С таковой организацией тут нечего делать. Чтец плохой, загадки дрянь – саркофаги и сплошные лампады, фаворитов-киммерийцев выгнали, всё заблаговременно приобретено.

В глазах у Сфинкса потемнело, и он с силой совершил когтями рядом с собой. С гранитного уступа посыпалась крошка.

– Совершенно верно! – поддержал его иллириец, поднимаясь с места. – Стоило для этого ехать через пол-Ойкумены… Мы также уходим.
– Ничего, пускай идут, – неосторожно увидел афинянин, вытащил из древесного пенала пилочку для начал и ногтей наводить красоту. – Неудачники. Соревнование от этого лишь победит.

Арголидец зло сплюнул в сторону афинской команды и отвернулся.

– У афинян листья больше! – неожиданно завопил иониец, приглядывавшийся к весам. – Эдипы, нас обманывают! У нас воруют победу!
– Что ты лжёшь? – возразил афинянин, мигом потерявший целый лоск. – Играться нужно прекрасно, а не раздувать скандалы из ничего!
– Это кто не хорошо играется?! – взвился иониец. – Да я тебе на данный момент, подхвостник керберов…
– Негромко! – рявкнул Сфинкс. – Представители обеих команд, подойдите ко мне по окончании окончания турнира, совместно разберёмся. Результаты, раз такое дело, заявим чуть позднее, а на данный момент прошу рассаживаться, будем отыгрывать последнюю…
– Эдипы, в том месте сирен привезли! – закричал появившийся как будто бы из ниоткуда капитан киммерийцев – сильной команды, изгнанной с турнира в начале за буйное поведение. – Они не только поют, ещё и раздеваются по ходу! Всего одно выступление! Для чего вам эта похабень, в том месте более увлекательная! Места не так долго осталось ждать закончатся!

Бежим!

Через пара мгновений площадка эдипов опустела более чем наполовину. Оставшиеся игроки уныло сидели, уставясь в почву и прислушиваясь к заманчивым звукам, доносившимся из дальней орхестры.

Сфинкс улыбнулся – весело и безмятежно. Кошмар наконец закончился. Он вдохнул утренний воздушное пространство полной грудью, неторопливо раскрыл крылья, несколько раз взмахнул ими, разминая плечи, после этого подошёл к краю уступа, взмыл над пропастью и со вздохом облегчения развернулся вниз головой. Воздушное пространство высвистывал в ушах что-то мелодичное – Сфинкс кроме того заслушался.

С нежностью глядя на быстро приближающиеся камни, он внезапно понял, что ни при каких обстоятельствах ранее не испытывал для того чтобы счастья.

источник: http://pelipejchenko.livejournal.com/533253.html

Как Всё Было, Na`Vi The International 2011

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: