Как оно было на самом деле. новая галатея

Юный скульптор Ханс Линдквист бережно умостился в кресле, вытащил из барсетки пакетик жареного попкорна, порвал фольгу, кинул в рот щепотку подрумяненных шариков и с интересом воззрился на дядю. Дядя Эрик, работник Национального музея, интеллигент в пятом поколении, недовольно поморщился, но замечания делать не стал – через чур ответственна была новость, дабы отвлекаться на различные мелочи.

– Ханси, – начал он с места в карьер, – ты кроме того не воображаешь, что я нашёл в запасниках.
– Ты совсем прав, дядя. Не воображаю, – подтвердил, жуя, Ханс.
– Очевидно, – проворчал Эрик. – Если ты и воображаешь что-нибудь, так это точно обнажённый вид очередной красивой девушки, которая тебе ещё не позировала.
– Не вижу в этом ничего неестественного, – пожал плечами Ханс и полез в пакетик за очередной порцией попкорна. – В отечественном деле без воображения не обойтись.
– Кстати, моё открытие должно тебя заинтересовать. – Дядя согнулся к парню и отобрал у него пакет. – Ты был прав. Я их отыскал.

Лицо Ханса срочно купило важное выражение.

– Рабочие записи Пигмалиона?
– Как раз.
– Где они? – скульптор в нетерпении кроме того быстро встал с места.
– На месте, очевидно, – холодно посмотрел на него старик. – Ты же не думаешь, что я буду выносить из музея национальное достояние, кроме того для любимого племянника?

Ханс жалобно посмотрел на дядю и сложил руки в молитвенном жесте – как в юные годы, в то время, когда выпрашивал лишний шоколадный батончик.

– Да тебе они сами по себе и не необходимы, – сжалился старик. – Простой пергамент, ничем не примечательный. Основное – я всецело перевёл записи, пока ты отдыхал в Италии.
– Дядюшка, я постоянно знал, что ты у меня наилучший! – возликовал парень и прочно обнял Эрика. – Поведай кратко, сам перевод я дома почитаю.
– Во-первых, мрамор для статуи Галатеи был не греческого происхождения. Камень добыли, как ни необычно, где-то в Скандинавии, если судить по всему – в Норвегии, по особенному заказу главной жрицы Гекаты, а после этого перевезли на Крит отдельным кораблём.
– В Норвегии? – удивился скульптор. – А для чего? На Паросе либо Эвбее мрамора – каждому эллину хватило бы монумент поставить.
– Не знаю, не знаю… Чёрная история. Пигмалион и сам, выясняется, был адептом Гекаты.

В то время, когда кусок мрамора привезли на Крит, он подождал, пока жрица совершит над ним какой-то обряд – не задавай вопросы, какой, в том месте не описывается, – а после этого отобрал освящённый камень у жрецов, царю они не посмели отказать. Кстати, он продолжительно расписывает, как страшно применять мрамор без этого обряда, и предостерегает безумцев, каковые однако осмелятся на это пойти.
– Ну, это ясно, – нетерпеливо отмахнулся парень, – чего же ещё ожидать от приверженца учения Гекаты, они без обряда кроме того в кустики не ходили. Что в том месте дальше?
– А дальше – всё по каноническому варианту. Пишет, что из мрамора вышла – неясно, действительно, из-за чего этот глагол употреблён, – вышла прекрасная женщина, он влюбился, женился и закинул собственное увлечение скульптурой. Соответственно и ежедневник закончился.

Юный скульптор задумался.

– Весьма интересно… Дядя Эрик, а правильное место добычи мрамора возможно как-нибудь выяснить? Ну прошу вас, – заканючил он, – ты же таковой умный!..

Через три месяца перед Хансом стоял громадный кусок норвежского мрамора. Белый как снег камень с чуть заметными зеленоватыми разводами был укрыт от посторонних глаз фанерными стенками сарайчика: дядя Эрик не только отыскал нужную каменоломню, руководствуясь заметными лишь ему смысловыми показателями, но и предоставил племяннику место для работы на собственной даче.

Ханс разложил на столике инструменты, после этого подошёл к монолиту, обхватил его руками и прижался к нему – в начале он неизменно так поступал, следуя давешнее собственной примете. На мгновение ему показалось, что мрамор теплее простого и легко подрагивает. Улыбнувшись разыгравшемуся воображению, он отошёл к стенке, умелым глазом наметил участок работ, забрал зубило и молоток и уверенными ударами начал скалывать большие куски.

Где-то на десятом ударе каменная колонна шевельнулась, вынудив парня выронить инструменты и отскочить в испуге. Долгая продольная трещина расколола монолит, на древесный пол посыпались обломки, покрытые мхом, и через пролом начала протискиваться огромная некрасивая женщина с долгим носом и растрёпанными серыми волосами.

– Ну наконец-то! – фыркнула она. – какое количество же я лет проспала… Ой, какой тут красавчик! Поцелуй же меня, мой сладенький! – весело взревела троллиха и не легко потопала к парню, по пути отряхивая широкие ступни от мраморной крошки.

источник: http://pelipejchenko.livejournal.com/399798.html

Шурыгина, шурыга. Как оно есть на самом деле

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: