Зеленко екатерина ивановна

В музее боевой славы Оренбургского Высшего военного авиационного Краснознамённого училища лётчиков Военно — Воздушных Сил России аккуратно хранится комсомольский билет воспитанницы училища Екатерины Ивановны Зеленко. Рядом портрет отважной лётчицы и описание её подвигов. Знакомясь с этими документами, будущие воздушные бойцы с гордостью думают о славной дочери советского народа.

Екатерина Зеленко появилась 14 сентября 1916 года в селе Корошин, сейчас Бельского района Ровенской области. Окончила 7 классов неполной школы в городе Курске, после этого — Воронежский аэроклуб и авиационный техникум в первой половине 30-ых годов XX века. По комсомольской путёвке была направлена в 3-ю Оренбурскую военную лётчиков наблюдателей и авиационную школу — пилотов имени К. Е. Ворошилова. В осеннюю пору 1934 года с отличием окончила авиашколу и была направлена в 19-ю легкобомбардировочную авиационную бригаду.

Наровне со работой в бригаде испытывала авиационное оборудование и самолёты. За 4 года освоила 7 типов самолётов.

Мало сохранилось документов о её предвоенной работе. Вот что писал о Зеленко Герой Советского Союза полковник Н. Каманин:

«Волевые качества развиты прекрасно. Энергична. Решительна. Личная огневая подготовка хорошая.

Передавать собственные знания подчинённым может. С уверенностью летает на самолётах У-2, Р-1, Р-5, Р-10, УТ-1, УТ-2. Хороша присвоения воинского звания cтарший лейтенант…»

Зимний период 1939 — 1940 годов она участвует в Советско — Финляндской войне в составе 3-й эскадрильи 11-го легкобомбардировочного авиационного полка (ВВС 8-й армии). Совершила 8 боевых вылетов на самолёте Р-Z. Согласно документам: «На боевые задания летает с громадным жаждой, в сложной обстановке и плохих метеоусловиях хладнокровна и расчётлива.

Обстрелянная зенитной артиллерией, смело ведёт бой, задание делает превосходно. Разведывательные эти, доставляемые Зеленко, постоянно отличаются точностью не только в пределах объёма и срока задания, но и дополнялись полезными сведениями, добываемыми разумной инициативой». За уничтожение артиллерийской склада и батареи снарядов соперника она была награждена орденом Красного Знамени.

В дни финской кампании её в первый раз заметил комиссар А. Г. Рытов, позднее генерал — полковник авиации, и покинул таковой рассказ:

«в один раз я приехал в полк, размешавшийся на озерном аэропорте. На берегу стояло пара домиков, в которых жили лётчики. Вхожу в один из них.

На полу ни соринки, на окнах марлевые занавески, стол накрыт скатертью а также еловая веточка с шишками в банке красуется.

— Вот это порядок! — похвалил я лётчиков. — Молодцы! Кто же у вас таковой уют создаёт?

Лётчики стоят, многозначительно радуются. Позже один из них с гордостью говорит:

— Беспорядка не терпит отечественная хозяйка.

— Какая такая хозяйка?

— А самая настоящая. Вот за данной занавеской.

И лётчик продемонстрировал рукой на ситцевый полог, висевший на телефонном проводе.

И правильно: приподнимается край занавески, и оттуда выходит женщина. На ней унты, хорошо пригнанная гимнастёрка, подпоясанная офицерским ремнём. На голубых петлицах по три кубика.

— лейтенант Екатерина Зеленко! — браво рапортует она и смущённо додаёт: — Екатериной представляюсь потому, чтобы не путали с мужчиной.

С виду Зеленко в какой-то мере напоминала парня. Даму в ней выдавали карие жгучие глаза и мелкие пунцово — красные губы.

— Вот не знал, что у нас в армии имеется лётчица!

— Она не только лётчица, но и сущий милиционер в этом доме, — шутливо увидел стоящий у окна капитан. — Житья от неё нет.

Екатерина улыбнулась:

— Что правильно, то правильно. Могу доложить, товарищ комиссар, что ни пьянства, ни дыма сигарет, ни мата в этом доме вы не заметите и не услышите.

— И они терпят? — показываю глазами на лётчиков.

— Ворчат, но терпят, — через хохот отвечает Зеленко.

— И всё ж среди мужчин вам, возможно, некомфортно?

— Сначала было некомфортно. А на данный момент и они со мной смирились, да и я к ним привыкла. Парни они хорошие.

В обиду меня не дают.

Капитан, стоящий у окна, засмеялся:

— Отечественная Катя кого желаешь сама может обидеть. Попадись лишь ей. Язычок что бритва.

…Екатерина Зеленко была единственной девушкой — лётчицей, принимавшей участие в войне с белофиннами. О ней много хорошего слышал я и в начале Отечественной войны. Но позже следы её затерялись».

Лишь по окончании войны А. Г. Рытов определил о совершённом Екатериной Зеленко воздушном таране и написал: «В Великую Отечественную войну в рядах авиации сражалось много дам. Но Кате Зеленко в собственности пальма первенства».

…Пальму первенства, но лишь скромную, в масштабах улиц Неприятного и Радостной в городе Курске, она завоевала ещё в юные годы: лучше всех мальчишек лазила по деревьям, не плакала и не ябедничала и, наконец, в то время, когда все мальчики с Радостной улицы договорились прыгать с зонтиками с крыш сараев, изображая парашютистов, Катя прыгнула первой. «Я буду лётчицей!» — сообщила она тогда под неспециализированный хохот громадной семьи, в которой Катя была 10-м ребёнком. Мать Кати, Наталья Васильевна Максимова, была родом из Костромской области, села Назаровки.

Папа — из села Громадно — Михайловское Курской области. Старшие два брата её были в авиации и, определив о мечте сестренки, дали совет поступать в летный техникум в Воронеже, где жила старшая сестра Софья. Катя не знала, планируя в отъезд, что отцу осталось жить считанные дни: он уже был не легко болен.

Она обучалась уже на 2-м курсе профтехучилища, в то время, когда в Воронеже открылся аэроклуб. Значит, возможно однако стать лётчицей? Их было пара девчонок среди много парней, и приходилось опять обосновывать собственную силу, ловкость, смелость.

Она старалась совершать парашютные прыжки больше всех, летать на самолётах лучше всех. В первой половине 30-ых годов XX века в Воронежский аэроклуб прибыла рабочая группа ВВС отбирать кандидатов в армейские авиаучилища. Катя Зеленко и её подруга Нина Русакова выдержали самые строгие опробования и скоро были направлены в Оренбургское военное авиационное училище.

Во второй половине 30-ых годов двадцатого века, завершив училище, стали одними из первых военных лётчиц страны.

Услышав, что предполагается рекордный высотный полёт на самолёте без кислородного прибора, Катя подала рапорт: готовить её — как «выносливую, не устающую от перегрузок призёра и спортсменку Харьковского военного округа по метанию молота». С ней дали согласие, подготовка началась. Но медики скоро сделали вывод, что таковой полёт тщетен: не следует испытывать людей на выносливость, лучше создавать новые самолёты и безотказную кислородную аппаратуру.

Но её рапорт об отправке на Карельский перешеек для принятие участия в военных действиях кто-то, не увидев в подписи «лейтенант Е. И. Зеленко» ничего необыкновенного, подписал, и она была на войне.

В одном из писем она писала в Воронеж сестре, заменившей ей погибшую во второй половине 30-ых годов XX века мать:

«Я здорова, Сонечка! Какие конкретно тут красивые места! Словами передать легко нереально.

Если бы я была поэтом, в обязательном порядке бы стихи написала. Представь себе: лес да лес без финиша и без краю, озёра, снег, большое количество снегу. Одним словом, что-то несравненное, необычное. Если бы не война…

Мне уже неоднократно доводилось отвозить «ворошиловские килограммы» белофинским преступникам. Приятные гостинцы, как ты думаешь?

Я стала заядлым парашютистом. Как видишь, Соня, недаром я с хлева прыгала с зонтиком! Имеется громадное желание прыгать больше…»

По окончании окончания военных действий Зеленко служила в 19-й авиационной бригаде Харьковского военного округа. В мае 1940 года, как умелый пилот, она была назначена начальником звена во снова организованном 135-м бомбардировочном полку.

— Я прошу зачислить меня в первую эскадрилью, — попросила она.

— Но эта эскадрилья принимает с авиазавода новые самолёты, осваивает их и учит вторых лётчиков!

— Как раз исходя из этого я и прошусь в том направлении.

Зеленко Екатерина Ивановна

Знания, полученные в авиатехникуме, помогли ей скоро разобраться в новых самолётах. Она бывала в цехах, где собирали Су-2, проводила их опробования. С октября 1940 года по май 1941 года в качестве лётчика — инструктора учавствовала в переучивании руководящего состава 9 авиационных полков на новый самолёт Су-2. Кате было неполных 24 года, в то время, когда она помогала осваивать новые самолёты комсоставу, где виделись ученики значительно старше её по возрасту.

Но умела юная лётчица учить вторых так, что никто не считал зазорным обучаться у дамы, сдавать ей технику пилотирования и не обижался на жёсткую требовательность. Возможно, оттого, что сама Катя летала безукоризненно?

«Кое-какие лётчики недолюбливают парашют, и кое-кто пробовал ускользнуть от учебных прыжков, — вспоминает однополчанин Кати, генерал — майор авиации Николай Ильич Ганичев, — так мы таких тогда, в первой половине 40-ых годов двадцатого века, направляли в группу Кати. Все знали, как обожает и может она прыгать и как не решаются при ней отечественные лётчики продемонстрировать собственную робость перед парашютом».

С началом ВОВ Екатерина Зеленко опять на фронте. Была замкомандиром 5-й эскадрильи 135-го ЛБАП (16-я смешанная авиационная дивизия, ВВС 6-й армии, Юго — Западный фронт).

…Июль 1941 года. 135-й бомбардировочный летный полк базировался недалеко от Полтавы. В начале утра комполка полковник Б. Янсен поставил начальнику звена Зеленко задачу: разгромить колонну германских танков и автомашин в районе Пропойска.

Руководство не просто так как раз ей поручило исполнение этого важного задания: лётчица, в отличии от многих вторых офицеров полка, уже имела боевой опыт.

Спустя некое время несколько бомбардировщиков Су-2, возглавляемая Екатериной Зеленко, поднялась в воздух. В чётком строю они приблизились к указанному району. Нашли цель: вражеская техника двигалась по дороге на восток.

Ударили зенитки. Маневрируя среди огня и дыма, отечественные самолёты вышли на боевой курс. Путь им прокладывал Су-2, что вела Зеленко. По её сигналу все устремились на цель.

На земле появились броские вспышки разрывов, загорелись танки, машины, цистерны.

Сделав задание несколько без утрат возвратилась на аэропорт. Фотоконтроль подтвердил точность бомбового удара. Лётчики вывели из строя 45 танков, 20 автомашин с боеприпасами и пехотой, до батальона воинов соперника.

От полёта к полёту росло боевой опыт и мастерство отважной лётчицы. Она с уверенностью делала каждые боевые задания как днём, так и ночью.

В августе 1941 года несколько самолётовпод руководством лейтенантом Е. И. Зеленко, наносила бомбовый налёт по скоплению вражеских армий недалеко от Быхова. Германские позиции закрывали пара зенитных батарей. Погода была негативная.

Но нет ничего, что помешало отечественным лётчикам выполнить поставленную боевую задачу. Преодолев средства ПВО соперника, они удачно нападали его позиции. Неприятель утратил большое количество боевой техники и живой силы.

За период собственного участия в Великой Отечественной войне, замкомандира 5-й эскадрильи 135-го бомбардировочного авиационного полка (16-я смешанная авиационная дивизия, ВВС 6-й армии, Юго — Западный фронт) лейтенант Н. И. Зеленко совершила 40 боевых вылетов (а также ночью), принимала участие в 12 воздушных битвах с истребителями соперника. 12 сентября 1941 года отважная лётчица не возвратилась с очередного боевого задания.

Е.И.Зеленко у собственного Су-2

Тот роковой сутки выдался серый, пасмурный, словом, «невесёлый», как говорят лётчики. Начальник 135-го ближнебомбардировочного авиаполка полковник Янсен возвратился из разведывательного полёта с тревожной вестью: к Лохвице с двух сторон движутся танковые соединения. В полку по окончании тяжёлых битв первых недель войны осталась чуть добрая половина самолётов, а из оставшихся — многие повреждены. Истребителей, каковые должны сопровождать бомбардировщики, на фронте не хватало: какое количество их стёрли с лица земли нацисты в первое утро войны на аэропортах…

Выручал металлический закон бомбардировщиков: плотнее строй — и защищай товарища от неприятеля своим огнём. Что же, сидеть и ожидать, в то время, когда тыл отправит истребители? И бомбардировщики частенько летали одни. И несли утраты, не смотря на то, что к 5 «ШКАСам» на борту Су-2 полковые умельцы добавили и 6-й пулемёт, дегтяревский, — в хвосте.

Навигатор сейчас имел возможность отстреливаться из него от истребителей, атакующих самолёт снизу, позади. Да и сам бомбардировщик ближнего действия Су-2, лёгкий, одномоторный, достаточно маневренный для этого класса автомобилей, стал в руках умелых пилотов 135-го полка и разведчиком, и штурмовиком, а в критической обстановке — и истребителем.

— Нужно слетать мне. И разведать и побомбить, — в ответ на рассказ Янсена внес предложение ассистент комполка капитан Анатолий Иванович Пушкин, высококлассный лётчик , прошедший боевое крещение в небе Китая.

…Спустя десятилетия генерал — лейтенант авиации в отставке А. И. Пушкин поведал, что было в тот сутки дальше.

Пушкин возвратился через 45 мин. — простой тогда срок полёта Су-2 на боевое задание.

— Отбомбился, — сказал он. — Танковые колонны очевидно идут на соединение недалеко от Лохвицы. Нужно бомбить!

— Товарищ начальник! Разрешите мне лететь? — подошла к Янсену лейтенант Зеленко.

За плечами Екатерины Зеленко, замкомандира 5-й эскадрильи, к 12 сентября было 40 боевых вылетов, 12 воздушных битв, 60 стёртых с лица земли танков и автомашин и до батальона германской пехоты. Руководство полка планировало представить её к высокой правительственной призу. Но было в полку и негласное ответ: Катю беречь, в боевые полёты пускать пореже — единственная она в полку была дама.

И Янсен дал приказание лететь экипажу Лебедева. А Катя не уходила, стояла навытяжку, наблюдала умоляюще.

— Летите в паре с Лебедевым, — решил начальник.

— Возможно на вашем самолёте? — задала вопрос Катя, обратившись к Пушкину.

— Возможно.

Уже из кабины Су-2 Катя крикнула:

— Товарищ начальник! Тут ваши краги и планшет.

— Хорошо, пускай в том месте будут! — махнул рукой Пушкин.

— «Синенький, скромный платочек!» — донеслось через рокот мотора: с данной песней постоянно уходила в полёт Катя Зеленко.

Су-2 капитана А. И. Пушкина. Именно на нём Е. И. Зеленко совершила собственный последний бой.Пушкин ожидал экипажи мин. через 45 — 50, а до тех пор пока занялся неотложными делами: из штаба ВВС 21-й армии извещали, что возможно срочное перебазирование полка в город Лебедин Сумской области. К Берестовке, где размешался полк, доходили немцы.

Но ни через 45, ни через 50 мин. экипажи не возвратились. Лишь через час из штаба Воздушной армии позвонил Лебедев и доложил, что они со навигатором капитаном Гавричевым находятся на аэропорте в Лебедине. На них напали 7 «Мессеров», бомбардировщики приняли бой, но в облачности утратили друг друга.

О судьбе экипажа Зеленко он ничего не знает.

За звонком Лебедева в полку показался усталый, раненный в руку навигатор Кати, лейтенант Павлык. Все ринулись к нему:

— Что с Катей? Где она?

— По окончании исполнения задания по разведке мы возвращались на аэропорт. Самолёты нападали 7 «Мессеров». Экипаж Лебедева утратили на протяжении боя. Я вёл заградительный пламя. Снаряды кончались.

В то время, когда один из «Мессеров» заслонил смотровое стекло, Катя надавила гашетку «ШКАСов». Нацист загорелся и сильно отправился к почва. Но и нас зацепило. Я был ранен.

Катя приказала: «Прыгай!» Я открыл люк, посмотрел назад и заметил: голова Кати клонится к приборной доске. Видно, она была ранена либо…

— Не рассказываете Павлу, — скоро сообщил кто-то.

Но капитан Павел Игнатенко, начальник 4-й эскадрильи, стоял за спиной Павлыка и, бледный, сжав зубы, слушал рассказ.

— Но ты же не видел её убитой?! Так как не видел же! — вскричал он. — Значит, ещё ничего не известно!

Он не желал верить, что Катя погибла. Через сутки ей должно было исполниться 25 лет.

…Они поженились месяц назад, в августе. Павел уговорил. Идёт война, неизвестно, как затянется, они должны быть совместно. В первый раз Павел обратил внимание на Катю в харьковском Доме офицеров. Кроме того не определил сначала: стройная женщина в светлых туфельках и белом платье грациозно кружилась в вальсе, радуясь чему-то весело и ликующе. Она ли?

Павел привык к её простому наряду — гимнастёрка, бриджи, сапоги, пилотка. А тут — сама грация, сама женственность, и эта весёлая ухмылка!

Он подошел к ней, так оробев, что продолжительно не знал, что сообщить. И возможно, это неловкое молчание и вынудило Катю подметить его среди уверенных и стремительных на слово ухажеров. Они стали тайком видеться — ходили в кино, театр, на концерты. Скоро Павел попросил Катю стать его женой. Но Катя думала, что ей, единственной в полку даме, некомфортно стать замужней женщиной.

Кроме того в то время, когда осознала, что беременна, утягивалась потуже, дабы не подмечали однополчане изменившейся фигуры, и летала .

— Перед войной Катя преждевременно родила двойню — сыновей, — говорит сестра лётчицы Любовь Ивановна Лагода. — Один появился мёртвым, второй прожил 12 часов. Весьма она убивалась… Сохранилось её письмо с фронта от 6 июля 1941 года: «Я летаю с портретом мелкого кучерявого Валентина и с волосиками собственного сыночка. Это всё у меня в медальоне…» Валентин — это сын второй отечественной сестры, Сони.

А волосики — сыночка Кати и Павла.

В мае 1941 года Павла направили на учёбу в Москву, в Военно — Воздушную академию имени Н. Е. Жуковского.

— Давай, наконец, распишемся, — приступал он к Кате.

— Меня также обещают направить в Жуковку через год. В том месте, в Москве, и распишемся, — отговаривалась она.

Но 22 июня 1941 года смешало все замыслы.

«Паша, мой любый! Сейчас лечу на фронт, захоти мне удачи. Я знаю, Паша, что война будет для меня жёстким опробованием, но я точно знаю в себе — вынесу, переборю каждые трудности. Я их ни при каких обстоятельствах не опасалась и не опасаюсь. Моё поступление в академию, сам осознаёшь, будет необходимо до тех пор пока отложить до времени, пока всецело разобьем неприятеля.

Твоя Катюша».

Павел с этим письмом в руке отправился проситься назад, в полк, и, прибыв в том направлении, жёстко заявил, что нужно сыграть свадьбу. Пускай все знают, что они жена и муж. Уговорил.

По окончании боевых вылетов собрались лётчики в громадной палатке, накрыли стол. Было большое количество тостов за жениха и невесту, за лад и мир в семье, за любовь…

Нет, не имел возможности Павел поверить, что Кати больше нет, ни при каких обстоятельствах не будет… Он расспрашивал наблюдателей из батальонов аэродромного обслуживания, не видели ли того боя 12 сентября, но тот, что имел возможность видеть, перебазировался на другой участок фронта.

Он писал запросы в больницы Москвы и Харькова: разнёсся слух, что кто-то видел не легко раненную девушку — лётчицу в санитарном поезде, уходящем в Харьков. Но так как в боевых авиачастях Катя была тогда одна — единственная! Однополчане, сочувствуя товарищу, также везде расспрашивали о Кате, и кто-то заявил, что даму — лётчицу эвакуировали на Урал вместе с военным госпиталем. Павел написал на Урал и ожидал ответа.

Шли битвы, и Павел не просто сражался — он мстил за Катю.

Погиб он по ужасной нелепости — попал под винт рулящего самолёта. Это было в первой половине 40-ых годов двадцатого века, в командировке на Урале, где он приобретал новые самолёты для полка и где упала его последняя надежда по окончании известия: «Зеленко Е. И. в уральские больницы не действовала…»

Шло время, но, не обращая внимания на частые перебазировки и ожесточённые бои, в полку не забывали о Кате. Ещё в ноябре 1941 года руководство полка представило лейтенанта Зеленко к званию Храбреца СССР — за 40 успешных боевых вылетов, за 12 воздушных битв, за стёртую с лица земли вражескую технику и ещё за то, что в сутки 12 сентября 1941 года, оставшись одна против 7 «Мессеров», не вышла из боя, не дрогнула. Екатерину Зеленко наградили орденом Ленина посмертно.

Это была её вторая приз. Первую — орден Красного Знамени она взяла за участие в войне с белофиннами, где она, единственная женщина — лётчица, наравне с мужчинами вела бомбардировки, летала на разведку.

В первой половине 40-ых годов двадцатого века, в то время, когда Сумская область была высвобождена от нацистов, в областной военкомат пришла учительница Анастасия Пантелеймоновна Марченко и принесла комсомольский билет с пятнами крови. Вот что поведала она:

— Это билет лётчицы, таранившей фашистский самолёт. Мы, обитатели села Анастасьевка, в тот сутки, 12 сентября 1941 года, торопились убрать урожай в поле и запрятать. Ожидали, что вот-вот покажутся немцы. Над нами разыгрался бой: 7 фашистских самолётов окружили один коммунистический.

Он отстреливался, и один вражеский самолёт загорелся и понёсся к почва. Позже коммунистический самолёт ринулся на фашистский с налёту, и оба упали наземь. Фашистский — на лес, а отечественный — на край поля, в казацкую могилу — так у нас скифские курганы кличут.

Ветхий Мусий Хоменко, бывалый воин, и Анастасия Марченко первыми подбежали к самолёту. Среди его обломков лежал пилот в обгоревшем костюме. Достали из нагрудного кармана документы.

— Це дивчина! Та яка молодэнька! — безрадосно сообщил ветхий Мусий и склонил голову.

Анастасия Пантелеймоновна взглянула документы — удостоверение личности, орденскую книжку, комсомольский билет.

— Комсомольский билет № 7463250… Екатерина Ивановна Зеленко… Год рождения 1916-й…

— Нужно схоронить дивчину, в противном случае не так долго осталось ждать немцы смогут нагрянуть, — спохватился ветхий Хоменко.

Похоронили Катю на опушке, рядом от того места, где упал её самолёт (по окончании войны её останки были перевезены в город Курск). А вечером Анастасьевку заняли немцы…

По окончании войны, в то время, когда украинские журналисты поведали о подвиге Екатерины Зеленко и попросили всех знавших её отозваться, посыпались письма однополчан, родственников, привычных. Среди писем была весточка из Гомеля — от В. А. Сочинской, военнослужащей, бывшей в сутки 12 сентября среди наблюдателей 267-го батальона аэродромного обслуживания у села Берестовка, того самого батальона, что бесполезно разыскивал Павел Игнатенко.

— Данный бой врезался мне в память окончательно, — вспоминала Сочинская. — Один отечественный самолёт — против 7 фашистских! Один бомбардировщик — против 7 истребителей! Он подбил одного «Мессера», но мы осознавали, что он обречён, а мы ничем не можем оказать помощь.

Из него уже не вылетали красные жгуты — кончились патроны. И внезапно он ринулся на «Мессера» — невооружённый, беспомощный. Он как будто бы на миг слился с неприятелем, а позже от фашистского отделился парашют. Меня постоянно мучила идея, что никто не определит имя лётчика, таранившего неприятеля, — так как нам был дан срочный приказ перебазироваться в второй район.

Но правильно говорят — нет ничего, что забыто, никто не забыт!

Сильно помогли эти свидетельства установить истину, по причине того, что в ответ на ходатайство однополчан о краже Зеленко звания Героя СССР создавались рабочей группе, давшие окончательное заключение: «Факт тарана не подтверждается». Но и по окончании «подтверждения» звания Героя Екатерина Зеленко так и не была удостоена…

Екатерина Ивановна Зеленко — единственная дама, применившая воздушный таран. На месте её смерти установлен обелиск. В Берестовке, где был аэропорт и откуда она ушла в собственный последний боевой вылет, установлен монумент. В Курске улица Радостная именуется сейчас её именем.

Имеется улица Екатерины Зеленко в Воронеже и Сумах, имеется школы её имени, имеется (либо сейчас уже — был?) корабль «Катя Зеленко», а на фабриках Харькова, Воронежа, Курска и Сум были бригады, включившие её в свой состав и перечислявшие её заработную плат в Фонд мира.

Её комсомольский билет продолжительное время хранился у учительницы Анастасьевской школы, а после этого был передан в Оренбургское высшее лётное военное авиационное Краснознамённое училище лётчиков имени И. С. Полбина.

«Эх, Соня, как всё изменилось! — писала Катя сестре в первоначальный месяц войны. — Какие конкретно замыслы были! Как прекрасно было жить! А сейчас — война… А я планировала в летних лагерях варить варенье, в том месте ягоды довольно много, в особенности земляники… Пишу письмо под крылом самолёта. Вот-вот полечу на задание. Не волнуйся за меня. Кто из отечественных идёт на фронт?

Привет от Павлика. Ваша Катя».

Как страно легко всё в ней сочеталось: и грусть по несваренному варенью, и рвение идти в бой, и любовь к Павлу, и постоянная готовность защищать родную почву до последнего удара сердца…

«Это был высококлассный лётчик ! — закончил собственный рассказ о Кате её однополчанин, генерал — лейтенант авиации, Герой Советского Союза, заслуженный лётчик СССР А. И. Пушкин. — Она появилась для авиации, как птица для полёта!»

Ученый — астролог Крымской обсерватории Тамара Смирнова, открыв новую малую планету Нашей системы, назвала её в честь Екатерины Зеленко «Катюшей» — пускай не забывается её имя в столетиях!

За примерное исполнение боевых заданий руководства, мужество, геройство и отвагу, показанные в борьбе с немецко — фашистскими захватчиками в годы ВОВ, Указом Президиума ВС СССР от 5 мая 1990 года лейтенант Зеленко Екатерина Ивановна посмертно удостоена звания Героя СССР.

В Воронеже на доме, в котором жила Екатерина Зеленко (на улице Комисаржевской), установлена мемориальная плита.

(Использованы материалы из книги Л. П. Жуковой — «Выбираю таран». Москва, «Молодая Гвардия», 2005 год.)

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: