В небе испании

      Комментарии к записи В небе испании отключены

В небе испании

Отечественная несколько лётчиков во главе с Иваном Георгиевичем Девотченко была направлена под Валенсию в штаб республиканских ВВС.

…Жарко. Через огромные изрезанные листья стройных пальм проглядывает голубое, кроме того через чур голубое небо. Томит жажда.

Запоминаю первое испанское слово: «агуа» — вода.

Где — то в этом ясном небе сражаются мои приятели — ленинградцы. Погиб мой друг Николай Сафонов, с которым мы жили в одной холостяцкой комнате. Хороший лётчик, вдумчивый, храбрый. Он много раз приобретал призы за технику пилотирования. В мыслях воображаю его себе в сражении: бесстрашно и быстро атакует противника.

У меня же всё в первых рядах!

Бой в воздухе! Довольно часто это мгновенная дуэль. Возможно отыскать большое количество обстоятельств, оправдывающих неудачу, но пока мне они неизвестны.

светло одно: в воздушном бою нужно владеть высоким лётным мастерством, концентрированной волей к победе.

Отдали собственные жизни и окончательно остались в почве Испании Фёдор Колосов, Василий Макарычев, Михаил Федулов, Алексей Лоскутов, Григорий Хозяинов. Всех я прекрасно знал, дружил с ними. Л. Русак, В. Яманов, С. Шалыганов лечатся в военного госпиталь по окончании ранения. Под Мадридом погибли в битвах М. Воронов, П. Пуртов, А. Минаев, К. Белечков. Попал в плен Георгий Тупиков, начальник моего звена в Борисоглебской школе лётчиков. Обаятельный человек, мой преподаватель по технике пилотирования самолётов.

А как он пел!..

И как бы ни грустны были эти размышления, они не поколебали отечественной решимости сражаться до победы. Скорей бы в бой!

Отъезжавшие на родину лётчики, ничего не скрывая, говорили нам о первых промахах и трудностях. Значительно чаще им приходилось сражаться в негативных условиях, при численном превосходстве соперника в 3 — 4 раза. Они поведали, что германские Me-109 не уступают И-16 в скорости, но громадный вес ограничивает их вертикальный маневр, а отечественных самолётов — горизонтальный. Итальянские «Фиаты» вооружены крупнокалиберными (12-мм) пулемётами со стреляющим устройством через винт.

В сражении нужно быть предельно осмотрительным: неприятель коварен и умён, довольно часто использует обманные маневры. Неизменно необходимо иметь запас высоты; прицельный пламя с близкой дистанции снабжает преимущество…

— Направляем вас на Арагонский фронт в эскадрилью И-15, которой руководит Анатолий Серов. Базируется она на аэропорте Бухаралос, в 30 километрах восточнее Сарагосы. Эскадрилья принимала участие во многих больших сражениях, на данный момент снабжает Сарагосскую наступательную операцию, цель которой — отвлечь силы мятежников с Северного фронта.

Эскадрилья вести войну без потерь и поражений. Сохраняем надежду, что, участвуя в боевых заданиях, вы кроме этого проявите стойкость и мужество.

Эти напутственные слова старшего советника ВВС Республики Евгения Саввича Птухина пришлись нам по душе и приглушили отечественное разочарование, вызванное тем, что нас прописали летать не на И-16.

В эскадрилье чувствовалась сплочённость. Всё делалось без нервозности и напряжения. Каждому лётчику было совершенно верно выяснено место на земле и в воздухе.

Сарагосская операция, начатая в августе 1937 года, развивалась удачно. Республиканцы заняли укреплённые районы мятежников: Кинто, Кодо, Медиана. Особенно сильные кровопролитные битвы завязались около большого укреплённого пункта Бельчите.

Республиканской истребительной авиации была поставлена своевременная задача — не допускать массированных ударов вражеских бомбардировщиков; снабжать свободные действия республиканской бомбардировочной авиации по скоплениям фашистских армий; штурмовыми атаками с малых высот подавлять пламя зенитных установок соперника.

Время торопило, и мы, ещё не обстрелянные, «желторотые», как именовал нас Анатолий Серов, участвовали в боевых вылетах.

…Хлопок ракетницы. Тут же получили моторы. Зелёная ракета — и, не выруливая на взлётную полосу, самолёты устремляются в небо с места стоянки. В строю нас 15.

Я вместе с Георгием Поповым в звене Евгения Антонова. Рядом мои ленинградцы — Никита Сюсюкалов, Михаил Котыхов, Алексей Горохов, Семён Евтихов, Виктор Кустов. Летим над извилистой рекой Эбро. Выше и левее нас летят три эскадрильи И-16.

Ведёт их прославленный в битвах начальник группы Иван Ерёменко.

Начальник И-15 быстро отворачивает в сторону. Показался соперник? С комплектом высоты устремляемся в окно облачности. Под нами никаких наземных ориентиров. Сигнал ведущего — и вся эскадрилья переходит в стремительное пикирование.

Для чего? Имеется цель! Ниже себя вижу камуфлированные под зелень самолёты, это — «Фиаты». Вот и наступил первый настоящий бой, которого в далеком прошлом ожидал и подготовился к нему.

Вот он — настоящий соперник!

Я уже не вижу самолётов ни Серова, ни Антонова. Кругом всё крутится, мелькает. Ну точь — в — точь как большая свора птиц в стремительной круговерти. Кто — то пикирует, кто — то сильно взмывает вверх; заходят приятель другy в «хвост».

Пространство пронизывают автострады светящихся пуль, производимых пулемётами.

В перекрестии моего прицела выясняется «Фиат». Произвожу по нему долгую очередь из собственных 4-х пулемётов. Самолёт соперника быстро заваливается на левое крыло… И я в упоении начинаю вести счёт сбитым самолётам! Ну кто из нас, лётчиков — истребителей, не грезит стать асом? Но итальянец был, по всей видимости, искусным лётчиком.

Не взяв никакого повреждения, он мгновенно оказывается в «хвосте» моего самолёта. Положение делается критическим. «Фиат» висит на «хвосте» моего И-15. Пара пулемётных автострад проходят правее и выше меня.

Увеличив скорость, выхожу из виража на прямую, после этого быстро убираю сектор газа, чем снижаю обороты мотора, и мой преследователь выскакивает вперед, правее.

Поменяв тактическим маневром собственное положение, я опять могу стать атакующим. Но тут же подмечаю, как И-16 пикирует в направлении «Фиата», вмиг превращая моего соперника в огненный факел. Успеваю подметить на руле поворота собственного спасителя номер «26».

Кто бы это мог быть?

Бой заканчивается как-то неожиданно. Не выдержав стремительной атаки И-15, поддержанной эскадрильей И-16 Ивана Девотченко, нацисты быстро покидают место сражения, разрозненно уходят в сторону Сарагосы. На земле догорают 3 «Фиата».

Одновременно с этим эскадрильи И-16 Григория Плещенко и Александра Гусева нападали фашистских бомбардировщиков, не давая им скинуть собственный смертоносный груз на республиканские армии.

По окончании посадки на аэропорте, довольный финалом сражения, Анатолий Серов весело радуется.

— Страшно было? Так как это твой первый бой.

— Сперва нет, был азарт, но, в то время, когда был под огнём нациста, на какое — то мгновение охватил ужас. После этого показалась злость на него и на себя. Выручил И-16, ты об этом уже знаешь.

— Ужас свойствен всем живым, среди них и лётчикам. Это так как собственного рода защита перед опасностью. Его возможно побороть, в случае если знаешь, чего желаешь добиться.

А вот трусость — это смерть: человек теряет контроль над собственными действиями. Идейная убежденность в том, что нацизм — это зло, которое нужно пресечь в самом зародыше, играется решающую роль в преодолении страха.

— Всецело согласен с тобой. Иван Девотченко сейчас мне здорово помог избавиться от страха.

— Обоюдная выручка в сражении — это база успеха. Один в поле не солдат. Лётчикам, в особенности истребителям, крайне важно в необходимый момент мочь сосредоточиться либо расслабиться. И ещё одно — риск.

В бытность мою лётчиком — испытателем мне довольно часто приходилось с ним сталкиваться. У каждого лётчика имеется собственный «запас безопасности», которым нужно мочь пользоваться. Кое-какие с далека подходят к границе вероятного, другие, с ростом опыта, мастерства, выдержки, подходят к территориям опасности ближе.

В сражении данный защитный либо, лучше сообщить, «буферный слой» весьма узок, практически на грани вероятного. Я приверженец риска, пожалуй, без него нельзя рассчитывать на победу, — фашистские лётчики достаточно умелый соперник.

— Да, Толя! Имеется над чем поразмыслить…

Звено под руководством Якушина, в которое входил и я, охраняло над аэродромным узлом Бухаралос — Лерида, дабы не допустить вероятные бомбардировки. Скоро заметили трёх бомбардировщиков Ju-86, летевших в плотном строю с востока на запад.

На траверзе они были выше и левее нас метров на 400 — 500. Но начальник звена вёл нас по заданному курсу. Я злился: потеряем возможность атаковать фашистов! И быстро отвернул от звена в сторону, собираясь сбить хотя бы одного. Пара выпущенных мною автострад с громадной дистанции цели не достигли.

Бомбардировщики продолжали собственный путь. Догнал звено и вижу: начальник показывает мне кулак. А по возвращении на аэропорт меня ожидал нагоняй за неоправданный риск и излишнюю ретивость.

* * *

…Август 1937 года для отечественной эскадрильи был очень насыщен боевыми вылетами. В отдельные дни мы совершали 3 — 5 вылетов: сопровождали бомбардировщики, занимались разведкой, патрулированием, которое часто заканчивалось воздушными боями.

Нас удивляло, что по воскресеньям боевые действия с обеих сторон практически не проводились. Лётчики-испанцы из соседней эскадрильи И-15 в субботу уезжали к своим семьям, невестам, а мы постоянно находились на аэропорте в боеготовности. Но война имеется война.

Скоро обострившаяся на фронте ситуация заставила испанцев отказаться от «выходного дня».

В один из воскресных дней августа мы приехали на аэропорт позднее простого. Всё было тихо. Анатолий Серов, Евгений Антонов, Григорий Мастеров — ярые футболисты, гоняли мяч. Георгий Попов, как неизменно, сидел с книгой в руках.

Остальные отдыхали как имели возможность. В 12 часов дня позвонил Фёдор Арженухин: посты, наблюдения информируют, что на линии фронта Сарагоса — Уэска летит многочисленная несколько самолётов.

— Взлетайте, в случае если нет бомбардировщиков, в бой вступайте лишь по необходимости, — предотвратил он Серова.

Мы скоро взлетели и направились к Сарагосе. Я в звене Сюсюкалова, другие звенья ведут Антонов, Якушин, ведущий — Серов. Далеко увидели многочисленную группу «Фиатов», в первых рядах, эскортируемый 5-ю истребителями, летел самолёт «Ромэо», напоминающий отечественный Р-5. Мы летим на высоте около 3000 метров, «Фиаты» метров на 500 ниже. В то время, когда мы были над ними, Серов подал команду «Внимание» и перевёл всех в пикирование. Оказался так называемый «соколиный удар».

От огня 48 пулемётов вспыхнули два «Фиата». Началась воздушная карусель, в которой у нас сохранялось преимущество по внезапности и высоте нападения. Евгений Антонов с отвесного пикирования перевёл собственный И-15 в стремительный комплект высоты «горкой», устремился под фюзеляж эскортируемого «Ромэо», надавил на гашетки, и самолёт мгновенно вспыхнул. За бортом раскрылся парашют. Приземлившийся пилот был генералом, командующим фашистской авиацией Арагонского фронта.

Он был ранен, и его послали в больницу республиканцев.

…Пробуя задержать наступающие колонны республиканцев южнее Сарагосы, нацисты систематически их бомбили. Эскадрилья взлетела по тревоге. Подлетая к линии фронта, мы увидели, что со стороны Иберийских гор показались 2-моторные самолёты в сопровождении «Фиатов». Мы летели со стороны солнца.

Серов со своим звеном ринулся в наступление. Вместе с Вальтером Короузом они практически в упор расстреляли флагмана бомбардировщиков. Мы с Никитой Сюсюкаловым и Семёном Евтиховым нападали замыкавшего колонну бомбардировщика.

Это был «Дорнье-17». Он увеличил скорость понижением, упал на левое крыло и в таком скользящем полете устремился к Сарагосе. Я слева, а Никита справа продолжали его обстреливать. На отечественных глазах он взорвался, ударившись о почву.

Увлекшись этим зрелищем, я не увидел, как «Фиат» полоснул очередью из пулемётов по хвостовому оперению, а второй очередью — по левому борту моего самолёта — была повреждённой совокупность управления мотора. На полных оборотах мотора, я быстро свалил собственный «Чато» в управляемый штопор и вышел из боя. Напавшего на меня «Фиата» сбил Семён Евтихов.

При разборе Анатолий Серов дал высокую оценку действиям моего звена.

Наступательные операции в направлении Сарагосы и Уэски развивались тяжело. Соперник настойчиво цеплялся за собственные позиции. Битвы становились с каждым днём ожесточённее. В Сентябре интенсивность полётов ещё более увеличилась.

За 3 месяца у каждого из нас налёт превышал 60 — 85 часов. Это при годовой норме в мирных условиях в 100 — 120 часов!

По соседству с нашим аэропортом базировались ещё 3 эскадрильи И-15, укомплектованные испанскими лётчиками. Группой руководил Капитан Амарио. Одни из них купили солидный опыт битв в северной части Испании, другие — в совместных с нами полётах. Невдалеке расположились 6 эскадрилий И-16. Фактически вся республиканская авиация была сосредоточена на Арагонском фронте и завоевала тут господство в воздухе. Но тут погиб Михаил Котыхов.

Его самолёт подожгли в сражении под Уэской. Михаил покинул машину, выбросившись с парашютом, но нацисты расстреляли его в воздухе. У него в груди было найдено 8 пулевых ранений…

И опять бой…

Застегивая на ходу шлем, к стоянке скоро идёт Серов.

— Над Уэской эскадрильи И-16 Девотченко и Плещенко. Всем в атмосферу!

Подлетев к месту боя, заметили явное численное превосходство истребителей соперника, расположенных группами на различных высотах. Поднявшись на 3500 метров, Серов вывел эскадрилью к изгибу железной дороги и севернее Уэски. Бой, охвативший громадный район, вели И-16 с «Мессерами» и «Фиатами». Всё перемешалось. Тяжело различить, где отечественные, где соперник.

В один момент с нами показалась многочисленная несколько Ju-86. Серов качнул крыльями — «Иду в наступление…» Стремительное, одновременное пикирование 15 И-15 на достаточно плотный строй фашистских бомбардировщиков завершилось вспышкой двух «Юнкерсов». Вторичная атака не удалась. Сверху на нас упала большая несколько «Фиатов».

Сражение перешло на личные обоюдные атаки на вертикалях и крутых виражах.

Это был какой — то кошмар, сопровождаемый огненным шквалом пулемётных автострад. При выходе из первой атаки я остался один и внезапно скорее почувствовал, чем заметил, справа от себя самолёт. Сюсюкалов?

Нет. «Фиат»! Меня охватило чувство неподдельного страха. Первым пришёл в себя, осознавший собственную неточность, фашистский пилот. Убрав газ, «Фиат» отстал, а я был под его огнём. Даю газ и быстро ухожу вверх, делая наряду с этим не левый, а правый полупереворот. Подхожу к нему на лобовую атаку и бью спаренным огнём 4-х пулемётов. На этом с «Фиатом» было покончено.

На моём «06» (хвостовой номер) позднее нашли множество пулевых отверстий, на стойках шасси 2 пробоины от 12-миллиметровых патронов. Позднее с командного пункта сказали, что в бою приняло участие с обеих сторон более 90 самолётов. У нас обошлось без утрат.

Задание, полученное перед Сарагосской операцией, выяснилось выполненным лишь частично. И однако, не обращая внимания на то что соперник количественна пополнял собственные воздушные силы свежими частями, благодаря умению, героическому самопожертвованию и отваге республиканская авиация удерживала господство в воздухе.

Лишь 1 Сентября 1937 года над республиканской территорией в районе Бельчите — Сарагоса — Уэска соперник утратил 26 самолётов, сбитых лётчиками истребительных групп Анатолия Ивана и Серова Еременко, 19 фашистских лётчиков было пленено. Отечественные утраты — 2 истребителя.

* * *

Фашистское руководство подвергло массированной бомбардировке республиканские ВВС, базирующиеся на аэропортах Сариньена, Хихон, Каспе и в Бухаралосе.

…С запада, курсом на Бухаралос, на высоте около 1500 метров летели бомбардировщики соперника в сопровождении истребителей.

— Всем в атмосферу! — подана команда. Зелёная ракета — и друг за другом взлетают Евтихов, Добиаш, Горохов, Попов, Короуз, Сюсюкалов, Антонов, Соболев, Мастеров и я. Мой самолёт не был полностью заправлен бензином, что и помогло мне скоро оторваться и собрать нужную высоту. Первого «Юнкерс-86» перехватили Вальтер Короуз и Сюсюкалов, второго зажгли Соболев, Евтихов и Попов.

Истребители действовали группами по 2 — 3 самолёта в одновременной атаке. Под мои пулемёты на протяжении лобовой атаки попал Ме-109, запарил и ушёл на запад к Сарагосе — финала я не видел. Его напарника атаковал на вираже И-15, что пилотировал Том Добиаш (Том Добиаш и Вальтер Короуз, бывшие шуцбундовцы, учавствовали в вооруженном восстании австрийских рабочих в первой половине 30-ых годов XX века.

По окончании поражения эмигрировали в СССР, где во второй половине 30-ых годов двадцатого века окончили направления лётчиков при аэроклубе Осоавиахима). В этом бою Добиаш поджёг «Мессершмитт», лётчик которого, спускаясь с парашютом, приземлился вблизи аэропорта Бухаралос. Рядом с ним на И-15 сел Добиаш. Вот что он нам позже поведал:

— Я вышел из кабины с пистолетом в руках и направился к запутавшемуся в стропах парашюта нацисту. Некое время мы разглядывали друг друга. Нацист первым нарушил молчание:

— Это чья территория?

— По крайней мере, не мятежников, — ответил я на немецком языке.

— Вы мой соотечественник?

— Нет. Палачей испанского народа я не считаю собственными соотечественниками.

— Помогите мне.

— Само собой разумеется, помогу!

Сейчас к нам подошли крестьяне, трудившиеся в поле, и я сдал им пленного.

* * *

По окончании взятия республиканцами 6 cентября 1937 года укреплённого пункта Бельчите руководство, не закрепив подобающим образом новые пределы, сняло большую часть армий с фронта, послав на переформирование и отдых. Наступило некое затишье. Авиация соперника бездействовала.

Эскадрильи истребительной авиации перебазировали на аэропорты Средиземноморского побережья, рассредоточив между Картахеной и Барселоной. Так обеспечивалась воздушная охрана больших городов и промышленных центров. В один момент лётному составу предоставлялся некий отдых по окончании напряжённой боевой работы.

Мы обосновались на аэропорте Сабадель, вблизи Барселоны. Неспешно ослабевали напряжение и недавние переживания. Успокаивались нервы. Юность брала собственное. Попеременно дежурили звеньями в воздушном пространстве Барселоны. В свободное время ездили в город, ходили в кино, театры.

Случалось посидеть на проспекте, в кафе, потанцевать и, само собой разумеется, посетить корриду — незабываемое зрелище, где риск и смелость облечены в элегантность и изящество.

Отечественный отдых закончился неожиданной Нас безотлагательно вернули на аэропорт Бухаралос. Подготавливалась весьма важная и большая авиационная операция по бомбардировке аэропорта Гарапинильос.

Подойдя к аэропорту на высоте 150 метров, произвели первый заход с пикирования. Сходу появился пожар, стали взрываться бомбы. Следующим заходом с левым разворотом ударили по стоянкам истребителей. Любой из нас спикировал 7 — 9 раз, пока не израсходовал всецело целый боекомплект зажигательных пуль.

Самолёты выводили из атаки на высоте 10 — 15 метров от почвы. А это значит, что деятельно действовали и пулёметы. На аэропорте горели и взрывались самолёты.

Это нужно было видеть!!!

Последний заход мы с Евгением Антоновым сделали по ангару, расположенному в северо — западной части поля. Ворота его были открыты. По окончании отечественных пулемётных автострад из ангара вырвался столб пламени.

На собственную базу возвратились без утрат. Скоро к нам приехали Е. С. Птухин, комиссар Ф. А. Агальцов, штабной офицер О. Соболевский. Поздравили нас с успешным исполнением задания.

Со своей стороны и мы их поздравили с прекрасно подготовленной операцией. Потом она вошла в историю авиации как пример эластичной тактики, направленной на завоевание господства в воздухе при количественном превосходстве соперника.

Через 2 часа эскадрильи разлетелись по своим средиземноморским базам. Аэропорты Арагона опустели — на случай «наказывающего» налёта нацистов. Мы отправились на собственную базу «отдыха» в Сабадель.

* * *

В последних числах Октября самолёты соперника проявляли активность по большей части ночью. Мы должны были каждую ночь держать в готовности пара экипажей для отражения налёта фашистских бомбардировщиков на Барселону. Принимали участие в этих битвах мы, «юные» лётчики, прибывшие в эскадрилью в середине Июня.

Более умелые пилоты: Г. Мастеров, Е. Антонов, Н. Соболев, М. Якушин, подготавливались к отъезду на родину. Анатолий Серов принял руководство истребительной группой из 5-ти эскадрилий И-15. Меня прописали начальником эскадрильи вместо него.

В ночь на 28 октября мы с Ильей Финном несли боевое дежурство. Около 3-х часов посты наблюдения передали, что в 40 километрах севернее Барселоны, на протяжении побережья, слышен сильный звук моторов. Скоро поднимаемся в атмосферу. Через некое время на высоте около 2000 метров на фоне луны я увидел звено бомбардировщиков, летевших на растянутых расстояниях.

Иду на сближение с ведущим самолётом. Меня нашли стрелки итальянского бомбардировщика «Савойя — Маркетти — 81» и открыли огонь. Полоснув с дистанции 15 — 20 метров из собственных пулемётов, я заметил, как вспыхнуло его левое крыло. Выпустил ещё одну очередь.

Вспыхнуло правое крыло, а самолёт летит — смертоносный груз возможно скинут на город. На перезарядку пулемётов времени нет. Увеличив скорость с правым отворотом, наношу удар по хвостовому оперению бомбардировщика, не думая, чем это может кончиться для меня.

От удара левым колесом бомбардировщик упал на землю.

Е.Н.Степанов

На протяжении столкновения меня подбросило, и я стукнулся головой о приборную доску. Мотор мало трясло, но он продолжал достаточно устойчиво трудиться. В то время, когда я вывел собственный истребитель в горизонтальный полёт, в 50 — 100 метрах выше себя увидел ещё одного бомбовоза, стремящегося уйти левее Барселоны в сторону моря.

Его очертания прекрасно вырисовывались на фоне луны. Преследуя, выпустил по нему пара долгих пулемётных очередей с трассирующими пулями. Бомбардировщик ответил тем же. Мы сближались .

Я выпустил по нему продолжительную очередь. Сверкнула броская ослепительная вспышка, после этого всё погрузилось во мрак.

Утром сторожевые республиканские катера нашли на воде масляные пятна. Моряки доставили в мэрию Барселоны плавающие обломки страниц гофрированйого металла. Позднее их привезли к месту падения первого самолёта, куда уже прибыли Е. С. Птухин, Ф. А. Агальцов, В. И. Адриашенко, А. Серов.

Меня поздравили. На моём самолёте «06» по окончании не совсем «хорошей» посадки требовалось заменить левое колесо и винт шасси, повреждённые при таране.

Большое количество позднее, уже на родине, я выяснил, что сбитый мною над Барселоной итальянский бомбардировщик «Савойя» первенствовал в мире самолётом, протараненным в ночном бою.

2 ноября мы возвращались по окончании очередного полёта. Мин. за 15 до моей посадки самолёт, что пилотировал Илья Финн, на планировании зацепил крылом за единственное росшее на краю аэропорта дерево… Илья погиб. В то время, когда мы его хоронили, всё население Сабаделя вышло проводить в последний путь советского лётчика — добровольца.

А в небе на истребителях И-15 сопровождали процессию Серов, Антонов и я. В момент погребения мы устремились вниз в отвесном пикировании. Над самой почвой вышли из пике, взмыли вверх и салютовали Финну из всех собственных 12-ти пулемётов…

Эскадрилья в боеготовности несла боевую вахту по охране Барселоны днём и ночью. Подготавливались к грядущим боевым операциям в районе Теруэля. Совсем оформились 4 испанские эскадрильи на И-15, которыми руководили Леопольдо Моркильяс, Ладислао Дуарте, Хуан Комас, Чиндосвиндо Гонсалес. Все они входили в отечественную истребительную группу, которую возглавлял Анатолий Серов.

В отечественную эскадрилью прибыли «новенькие» из СССР. По окончании отъезда Анатолия Серова на родину руководство группой поручили мне. Четвёртым начальником отечественной прославленной эскадрильи «Чатос» стал Никита Сюсюкалов…

Источник: Воспоминания Е. Н. Степанова из сборника «Мы — интернационалисты»

потрясающие кадры НЛО в небе Испании апрель 2017

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: