Гибель гиганта

      Комментарии к записи Гибель гиганта отключены

Аркадий Загурский сидел в редакции армейского обозрения «Новое время» и с мрачным видом жевал хлеб с мятым куском сала.Статья у него не клеилась. Мысли всё время уходили к Эскадре воздушных судов, к людям, с которыми он познакомился. Ближе всех он сошёлся, само собой разумеется, с Мишей Свистуновым.

Аркадий радовался за него: не так долго осталось ждать уже Миша сделается лётчиком.

В редакции, действительно, очень многое из восторженных рассказов Аркадия ставили под сомнение. А главред армейского обозрения «Новое время», где подвизался Аркадий, господин Лагутин, прямо задал вопрос, поглаживая бороду и как словно бы усмехаясь над радостной наивностью юного обозревателя:

– Виноват, батенька, вы во всём так уверены, что излагаете столь бойко?

Аркадий близко покраснел:

– Я же был в том месте, самолично с людьми разговаривал и воздушные суда видел!

– В достоверности этого факта уверен; а вот правду ли вам говорили? Видите ли, батенька, армейский человек – он обожает приврать. Водится за ним таковая, в полной мере простительная, детская слабость.

Да и вы имели возможность не всё верно, так сообщить, охватить. – Лагутин пошевелил в воздухе пальцами, как бы пробуя уловить что-то незримое, нематериальное.

– Я не всё имею право в корреспонденции написать, – Аркадий очевидно гордился собственной осведомлённостью о делах Эскадры, – потому, что подводные течения…

– Киньте, голубчик! – перебил редактор. – «Подводные течения»! Да какое количество их было и постоянно будет!..

Не они так как решают дело.

– А вот не сообщите, Пётр Тимофеевич! – запальчиво возразил Аркадий. – Очень многое и от личности зависит. А личности частенько бывают выносимы на поверхность именно этими самыми подводными течениями.

– Вы вот мне объясните, например, как данный ваш друг, Миша Свистунов, которым вы нам все уши… гм… просвистели, – как он внезапно из несложных плотников заделался пилотом?

– Он не «заделался», а в Эскадре существует собственная школа.

– Вот вызывающе большие сомнения мне, дабы эта школа владела правом выпуска армейских лётчиков, –продолжал Лагутин. – Не встречал ещё сведений на этот счёт. Вы контролировали рассказы собственного друга? В Гатчину хотя бы адресовались?

Аркадий молчал.

– Ваш Михаил имел возможность так как и мало приукрасить события, – продолжал Пётр Тимофеевич. – Но, как и было сообщено, я человек неосведомлённый и делать выводы определённо не берусь. Легко предлагаю проверить. Потом…

Но что «потом» – Лагутин договорить опоздал. В помещение редакции вошел ещё один обозреватель, Олег Иванович Маслаков – большой, с красноватым, мятым лицом человека, что неимоверным упрочнением воли бросил пить, но так до конца в этот факт и не поверил.

Маслаков никуда на фронты не ездил, он специализировался на теме армейского производства, довольно часто бывал на фабриках и имел знакомства в среде мастеровых.

Заметив Аркадия, Маслаков поморщился, но не вследствие того что Аркадий лично у него приводил к отвращению: такова уж была естественная реакция Маслакова на людскую существо любого пола и возраста.

– Сидите тут, сало кушаете? – хмуро сказал Маслаков. – А вот в газете пишут, что знакомец ваш из Эскадры – думается, штабс-капитан Озерский, – только что погиб.

– Как – погиб? – Аркадий быстро встал. – Но так как для того чтобы не может быть!

– Свободно может, – Маслаков вынул из кармана скомканную газету и сунул Аркадию. – Ознакомьтесь.

Аркадий схватил лист, разгладил его.

– Я сало ваше доем? – полувопросительно сказал Маслаков и, не ждя ответа, сунул в рот остатки трапезы Аркадия.

Лагутин мягко коснулся плеча молодого писателя:

– Вы, Аркаша, не спешите. Прочтите статью, а позже так и начните собственное повествование о поездке в Эскадру. С того, что храбрецы отдают жизнь собственную за Отечество.

* * *

Штабс-капитан Дмитрий Алексеевич Озерский говорил вкусным столичным говором, с протяжным «а». В собственные двадцать семь он владел обширным опытом: за два года до войны окончил авиашколу Столичного общества воздухоплавания, авиационное отделение Офицерской Воздухоплавательной школы и наконец сделался инструктором в Гатчине.

Гибель гиганта
Корабль III-й №151 поручика Озерского. Люблин, лето 1915 г.

«В Эскадре снова дефицит личного состава, – писал Аркадий, старательно «вживаясь» в эмоции главы Эскадры генерала Шидловского. – Как быть? В напряжённый момент боевой работы неожиданно подал рапорт прося об откомандировали штабс-капитан Бродович.

– Объясните мне, Бродович, хотя бы обстоятельство? – настаивал Шидловский, приведя к авиатору в штаб.

Тот настаивал только на переводе в лёгкую авиацию – ни о чём втором. Генерал Шидловский не скрывал собственного разочарования.

– Я вас отстраняю от руководства кораблём как несправившегося с обязанностями! – заявил он. – Вы командируетесь в Гатчинскую авиашколу. Вместо вас нам отправят для того чтобы авиатора, что сумеет выполнить долг на корабле.

Что ж, вместо Эскадра вправду взяла настоящего пилота – штабс-капитана Озерского, инструктора означенной школы. На «Муромце» он вылетел под управлением поручика Алехновича – и на втором полёте уже сумел замечательно управляться с кораблём.

И начались его подвиги во фронтовых небесах. Не так долго осталось ждать уже бомбардировщик Озерского сделался самым результативным в Эскадре.

Вот как начиналась эта маленькая, но воистину смелая эпопея.

Двадцатого июня пятнадцатого года два корабля – поручика Башко и штабс-капитана Озерского – вылетели с бензином на три часа. Кроме пятнадцати пудов бомб, они ещё имели по два пулемёта.

Погрузка бомб на III-й корабль. В данный полёт забрали три десятка бомб неспециализированным весом 19 пудов и два коробки стрел (прекрасно видны у ног воинов слева).

На верхнем крыле пулемёт "Максим". Июль 1915 г.

С высоты двух тысяч трёхсот метров они скинули часть фугасных и осколочных бомб на скопления соперника, «потрещали» по немцу из пулемёта – и потом вышли к Висле, где за три захода «спихнули» остаток бомб.

Всего суда проделали около двухсот тридцати километров, а высота, на которой они летели, т.е. более чем двух с половиной километров, была такова, что германские орудия до них не достигали.

Вот затем «дебюта» Озерский и начал летать практически каждый день и состязался в храбрости с поручиком Башко.

Два «Муромца» столь досаждали немцам, что те совсем решили покончить с «громадными русскими самолётами» и перебросили с Западного фронта для этот цели нескольких истребителей-асов, т.е. – самых лучших, согласно их точке зрения, пилотов-«охотников».

Тому, кто собьёт «русский самолёт Сикорского», назначена громадная приз.

И вот шестого июля «Муромец» видится с этими асами. Это был самолёт Башко. В сорока километрах к югу от города Бугор на высоте более чем трёх километров корабль был атакован сходу тремя германскими «охотниками».

В нижний люк бомбардировщика наблюдатель заметил немца – на пятидесяти метрах. Немец скоро обогнал отечественного и был на пятьдесят метров выше и в первых рядах. С таковой позиции он открыл огонь.

Артиллерист корабля отвечал немцу из ружья-пулемёта «Мадсен», а старший моторист ещё дополнительно стрелял из карабина. Но германский «охотник» всё-таки преуспел, хотя бы частично: были пробиты оба верхних бензобака «Муромца», фильтр правой группы моторов, радиатор второго мотора… Капитан корабля поручик Башко был ранен в ногу и голову, и товарищи в тот же час перевязали его.

По большому счету, в этом бою идеально сказалась прозорливость конструктора «Муромцев» г. Сикорского, который считал, что неизменно в полёте нужен громадный экипаж – дабы оказывать друг другу помощь, и лучше иметь громадный самолёт с несколькими моторами.

«Муромец» продолжал полёт на двух правых моторах, не обращая внимания на собственные повреждения, а Башко по окончании перевязки снова забрал управление.

Второй германский истребитель нападал его слева, но отечественные пулемёты отогнали неприятеля: он быстро перевернулся и с большим креном скоро отправился на понижение.

Ещё один вражеский аппарат обстрелял «Муромца» из пулемёта, проходя выше, а после этого ещё дал залп третий германец.

Покалеченный русский самолёт с двумя повреждёнными двигателями воображал собою мишень. Тевтонов подвёл недочёт решимости, в противном случае они имели возможность бы добить его.

«Муромец» совершил вынужденную посадку в пяти верстах от города Бугор на болотистом лугу. Башко был направлен в лазарет.

Озерский решил поквитаться и через два дня, взяв на корабль шесть пулемётов и двух добавочных стрелков, вылетел по тому же маршруту, что и Башко.

Он покидал бомбы на германский аэропорт. Но немцы на вызов не ответили.

Они решили сбить «Муромца» не в воздушном бою, «охотниками», а с почвы – зенитной артиллерией. Озерский отвечал на пламя пулемётной стрельбой по артиллерийским расчётам немцев, и это возымело среди неприятеля должный эффект.

Германское 7.7-см зенитное его расчёт и орудие

Оставшись один, Озерский летал практически ежедневно, в противном случае и по нескольку ежедневно…

В середине сентября, как мы знаем, отечественные армии покинули Брест-Литовский. Единственный «Муромец» Первого отряда Эскадры, т.е. корабль Озерского, перебрался в район города Слуцка.

А в октябре он снова начал боевую работу – с нового аэропорта, и бомбил Барановичи, Скобелевский лагерь и близлежащие ЖД станции.

И любой полёт отечественного «Муромца» неприятель сопровождал сильнейшим зенитным огнем – «асов» немцы более не высылали. Всегда громадный корабль возвращался с повреждениями.

И вот второго ноября этого, пятнадцатого, года корабль штабс-капитана Озерского на протяжении бомбардировки станции Барановичи снова подвергся яростному обстрелу германскими орудиями. К такому Озерский был уже привычен и действовал по обыкновению.

Он скинул восемь бомб и желал уже повернуть обратно, как внезапно почувствовал неисправность в управлении.

Озерский развернул корабль практически без крена с громадным радиусом. Тут сказался его обширный опыт управления аппаратами ещё со времён Гатчинской школы.

Без хлопот Озерский долетел до начал и линии фронта понижение. Вот тут нежданно «Муромец» клюнул носом и перешёл в плоский штопор, а это уже такая «фигура», из которой не существует выхода.

С кошмаром замечали с почвы неизбежную смерть смелого воздушного гиганта!

Все старания капитана выровнять корабль не удались. Самолёт врезался в почву, и практически целый экипаж погиб наряду с этим падении. Правильной версии произошедшего не смогла установить и намерено собранная рабочая группа, не смотря на то, что самое близкое предположение – повреждение управления на протяжении обстрела.

Остатки корабля будут доставлены в Петроград, потому, что моторы, по окончании починки их, смогут быть снова употреблены на аппаратах. Но с смертью штабс-капитана Озерского и его «Муромца» закончилась и работа первого боевого отряда Эскадры».

* * *

Дописав материал на одном дыхании, Аркадий отложил перо и задумался. С Озерским ему побеседовать лично не довелось. Но Загурский практически воочию воображал себе схватку между огромным, как Змей Горыныч, «русским самолётом Сикорского» и несколькими хищниками с германскими тёмными крестами на фюзеляже.

Много упрочнений приходится затратить неприятелю, дабы стереть с лица земли таковой самолёт. Но кроме того умирая, он не попал в руки неприятелю!

Приятели, мы продолжаем отечественный конкурс «Легенды неба». Отечественный ветхий знакомец Аркадий Загурский побывал в Эскадре и пообщался с лётчиками. Ему очень многое поведал «плохо осведомлённый» механик Миша Свистунов, что сейчас обучается на пилота.

Но как возможно верить всему, что услышал, запомнил и пересказал Аркадий?

Редакция Warspot
/
Конкурс "Легенды неба III: время гигантов"
В заключительном рассказе о "Муромцах" отечественный храбрец имел возможность допустить последовательность неточностей. Помогите ему их исправить — самые внимательные читатели не останутся без приза!

  • ПМВ
  • авиация
  • легенды

Странное дело. Гибель гигантов (HD 1080p)

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: