Живые и мёртвые в небе над бобруйском

      Комментарии к записи Живые и мёртвые в небе над бобруйском отключены

30 июня 1941 года германские истребители стёрли с лица земли группу тяжёлых советских бомбардировщиков ТераБайт-3 на протяжении воздушного сражения в небе над Бобруйском. Свидетелем данной трагедии стал автор Константин Симонов, что потом перенёс данный эпизод в собственный известный роман «Живые и мёртвые». Как точно обрисована трагедия в романе и как всё было в действительности?

Живые и мёртвые в небе над бобруйском
Интендант 2-го ранга армейский обозреватель Константин Симонов со собственными сотрудниками, лето 1941 года

Кратко отметим, что главный герой романа политрук Синцов, прообразом которого был сам Симонов, недалеко от Бобруйска делается очевидцем воздушного боя. Шестёрка самолётов, вылетевших на бомбардировку переправ через Березину без прикрытия истребителями, делает задание, но наряду с этим погибает практически в полном составе, а Синцов и его спутники подбирают и доставляют в больницу нескольких спасшихся на парашюте лётчиков.

Обречённые на подвиг

Данный бой вправду случился 30 июня 1941 года. Самолёты ТераБайт-3 из 3-го тяжёлого бомбардировочного авиаполка (ТБАП), вылетевшие на бомбёжку переправ через Березину, были атакованы «мессершмиттами» из 8./JG 51 и понесли большие потери. В первый раз эпизод был достаточно профессионально обрисован в основанной на воспоминаниях и документах личного состава книге А. М. Сергиенко, посвящённой истории 3-го ТБАП (позднее 23-й Гв.АП ДД и 239-й Гв.БАП), вышедшей в свет в 2013 году. Действительно, учитывая неспециализированный масштаб работы, создатель не очень сильно углублялся в подробности эпизода, не смотря на то, что и привёл фактически все огромное количество и известные документы воспоминаний, раскрывающих подробности вылета:

«Боевое донесение №5 штаба 3-го ТБАП. 1 июля 1941 года. 06:00.

Задача полка: ночными экипажами поэшелонно в течение ночи с 30 июня на 1 июля 1941 года мешать переправе танков соперника через р. Березину недалеко от Бобруйска и стереть с лица земли скопление танков и мотопехоты в лесах западнее и южнее Бобруйска.

Произведено 29 кораблевылетов. Взлёт в 16:15–21:00. Время бомбометания во время 18:20–04:00 с высоты 800–1050 метров эшелонированным порядком парами и одиночными кораблями.

По целям скинуто бомб: ФАБ-250 – 128, ФАБ-50 – 50 штук.

…

К 06.00 возвратились с боевого задания на собственный аэропорт 22 корабля. Один корабль возвратился с маршрута по обстоятельству нехороших метеоусловий. Из-за нехватки горючего один корабль сел вынужденно на площадке Панино, один корабль недалеко от Вязьмы и один корабль в районе Сычевка.

Четыре корабля, вылетевшие на исполнение задания днем 30 июня, на собственный аэропорт не возвратились. Обстоятельства выясняются».

В вечернем донесении штаба полка уточнялась будущее четырех экипажей, не возвратившихся 30 июня:

«Из четырех судов, не возвратившихся с боевого задания 30 июня 1941 года, прибыл в часть замкомандира эскадрильи лейтенант Пожидаев, что официально заявил следующее:

а) Корабль капитана корабля Пожидаева произвел взлет с аэропорта Шайковка в 16:18. Задание выполнил. Время бомбометания 18:05–18:12. Высота бомбометания 1000 метров.

В районе цели корабль был атакован истребителями соперника типа Ме-109 числом 15 штук. Корабль сгорел. Капитан корабля лейтенант Пожидаев выпрыгнул на парашюте, взяв ранение в ожог и ногу лица.

Другой состав экипажа погиб.

б) По докладу капитана корабля Пожидаева второй ведомый корабль был также сбит истребителями. Корабль сгорел. Четыре человека из экипажа выпрыгнули на парашютах. Последствия малоизвестны.

Другой состав экипажа погиб.

в) О двух последних судах, не возвратившихся с боевого задания, никаких сведений нет».

Из германских источников направляться, что перехват самолётов 3-го ТБАП осуществила группа из 8./JG 51 во главе с начальником эскадрильи обер-лейтенантом Фрицем Штенделем (Oblt. Fritz Stendel). Германские лётчики заявили пять сбитых ТераБайт-3 в временной отрезок 17:25–17:28 по берлинскому времени, причём унтер-офицер Карл Виллиус (Uffz. Karl Willius) претендовал на целых два сбитых ТераБайт-3:

  1. Uffz. Karl Willius TB-3 17:25
  2. Oblt. Gottfried Schlitzer TB-3 17:26
  3. Uffz. Karl Willius TB-3 17:27
  4. Oblt. Fritz Stendel TB-3 17:27
  5. Uffz. Gerhard Wille TB-3 17:28

«Мессершмитт» Bf 109F-2 начальника II./JG 51 гауптмана Йозефа Фёзо. Практически сразу после обрисовываемых событий, 11 июля, Фёзо разбил его в аварии, а сам был ранен и возвратился в строй лишь в мае 1942 года (живописец Александр Казаков)

Помимо этого, шестая заявка была сделана начальником II./JG 51 гауптманом Йозефом Фёзо (Hptm. Josef Fozo), что, быть может, присоединился к группе 8./JG 51 в самом финише боя и заявил об уничтожении некоего «TB-6» в 17:30. Доклады о советских утратах в целом подтверждают германские заявки – в воздушном бою в 18:30 были утрачены четыре ТераБайт-3 с заводскими №№22536, 22538, 22586 и 22628.

Самолёты помощника комэска лейтенанта командиров Ивановича кораблей и Тихона Пожидаева лейтенантов Александра Федоровича Тырина и Арсена Галустовича Хачатурова были сбиты, частично экипажам удалось спастись с парашютами. Начальнику эскадрильи капитану Георгию Васильевичу Прыгунову удалось довести подбитый самолёт до территории, ещё занятой Красной армией, и произвести вынужденную посадку. Самолёт сгорел, но целый экипаж сохранился.

Помимо этого, из наградных документов как мы знаем, что самолёт замкомандира эскадрильи капитана Ивана Петровича Красиева в воздушном бою взял не меньше 60–65 пулемётных и пушечных попаданий, но экипажу удалось привести самолёт на аэропорт.

«Мессершмитт» Bf 109F-2 из состава III./JG 51, Белоруссия, лето 1941 года (живописец Александр Казаков)

Как уже отмечено выше, в соответствии с докладам сохранившихся лётчиков, недалеко от цели несколько ТераБайт-3 подверглась атаке 15 Ме-109, один из которых стрелкам экипажа Прыгунова удалось сбить. Немцы подтверждают тот факт, что 30 июня от огня соперника безвозвратно потерян Bf 109F-1 W.Nr.5739 из состава 8./JG 51, но подробностей утраты, к сожалению, нет.

В книге Сергиенко по истории 3-го ТБАП приведены рассказы нескольких участников вылета, среди них и рассказ второго пилота из экипажа лейтенанта Тырина сержанта Андрея Семеновича Кореня, что отражает множество подробностей и есть самоё подробным:

«Где-то около 12 часов дня, нас позвали к начальнику полка. В том месте уже было пять экипажей. Нам представили лейтенанта Тырина как капитана корабля и приказали подготовиться к боевому вылету на город Бобруйск бомбить переправы и мост на реке Березина. Все эти шесть экипажей должны были вылетать срочно, поскольку был прорван фронт недалеко от Бобруйска и отечественные части практически теснили германская армия.

Нам было приказано ценой собственной жизни разбомбить переправы и мост. Начальники экипажей: Пожидаев, Тырин, Красиев, Глаголев, Прыгунов, Куракин. Отечественный экипаж стал совсем новым. Фролова, навигатора, не было, борттехник новый, стрелки все незнакомые. В общем, экипаж формировался на скорую руку.

Но выполнить боевое задание все готовься и шепетильно подготовились к этому вылету.

В четыре часа дня мы находились над целью, до нее летели практически в целой облачности, а тут хорошая солнечная погода. Обещанные нам истребители нас не встретили, и мы шли, сохраняя надежду лишь на собственную оборону. Не долетая до цели, мы заметили разрывы зенитных снарядов, притом на различных высотах.

Зенитки били и около отечественной цели. Необходимо было идти через зенитный пламя. Боеприпасы при взрыве ослепляли глаза, и лицом чувствовался теплый воздушное пространство. Но ни одного отечественного самолета не сбили, кроме того не повредили.

Мы преодолели данный заградительный пламя, вероятно вследствие того что шли на переменных скоростях от 200 до 120 км/ч.

И вот мы вышли на цель. По команде капитана Прыгунова мы рассредоточились и стали попарно заходить на цель. Накрывали бомбами в 500 и 250 килограммов. Первой на цель зашла пара капитана Прыгунова, скинула бомбы и начала заходить на второй круг. Сейчас зенитный пламя сходу закончился, и мы увидели, как на первую несколько напали истребители Ме-109. Самолет Прыгунова вспыхнул, начал гореть, но они все бомбы скинули на цель и сами выпрыгнули на парашютах.

Все остальные пары проделали то же самое. Последним летел самолет лейтенанта Глаголева. Ему каким-то чудесным образом удалось уйти, но до места он не долетел, был подбит и сел где-то на вынужденную».

Отечественная машина загорелась на втором заходе, уже при отходе от цели. Начальник экипажа приказал прыгать. Все, кто имел возможность, выпрыгнули.

Лишь навигатор не выпрыгнул – у него не выяснилось парашюта. Его парашют пребывал в кабине радиста, он в том месте его покинул раньше, а при бомбежке и обстреле, по всей видимости, совсем забыл об этом…»

Потом Корень говорит о том, как по окончании приземления он встретил капитана корабля Тырина, Максимова и лётчиков Новикова:

«Данной четверкой мы стали пробираться по лесу к дороге Бобруйск – Могилев. На лесной дорожке мы повстречали полуторку. В ее кузове было два милиционера, а в кабине пребывали солдат-водитель и лейтенант , обозреватель газеты «Красноармейская правда» Константин Симонов. Он подобрал нас и через дни доставил на станцию Лупалово, это Могилев. Тут нам была оказана медпомощь.

После этого нас санитарным поездом послали в город Орел, где был эвакуационный госпиталь».

Само собой разумеется, как и в произвольных воспоминаниях, в рассказе Кореня имеется неточности. К примеру, начальников экипажей он запомнил не всех, поскольку не упомянут погибший в этом вылете лейтенант А. Г. Хачатуров, а вместо него упомянуты Глаголев и Куракин, причём о лейтенанте Глаголеве упомянуто два раза.

Если судить по тому, что вся шестёрка капитана Пожидаева была из 3-й эскадрильи, как раз экипаж М. В. Глаголева был шестым, участвовавшим в этом вылете – Глаголев был из 3-й эскадрильи, в отличие от лейтенанта Н. С. Куракина, что числился в 1-й эскадрилье. К сожалению, Михаил Васильевич Глаголев погиб в трагедии в ночь на 6 июля 1941 года и не смог покинуть воспоминаний.

Лётчики 3-го ТБАП: ведущий группы в вылете 30 июня начальник 3-й эскадрильи Георгий Васильевич Прыгунов, второй пилот Андрей Семенович Корень, замкомандира 3-й эскадрильи Иван Петрович Красиев (фото различных лет)

Из начальников экипажей войну пережил лишь И. П. Красиев. Опросить его у Сергеева оказалось лишь во второй половине 80-ых годов двадцатого века. Иван Петрович поведал то, что не забывал о том вылете, но, само собой разумеется, за давностью лет рассказ оказался не весьма подробный:

«В последних числах июня была весточка на имя комполка – все ВВС Западного фронта кинуть на Бобруйск. Днем полетели я, Прыгунов, Пожидаев. Мы возмущались, из-за чего днем. Нам давали слово прикрытие. А нужно было бомбить переправу на Березине.

Мы полетели. Небо ясное, безоблачное, ни одного облачка. Видимость прекрасная – в то время, когда напали истребители, видно было радующиеся физиономии фрицев. Я уже видел переправу, видел, как экипаж Жоры Прыгунова бомбил. Сейчас нас и начали нападать. Левый мотор отечественного самолета был подбит, самолет утратил скорость. Я его посадил на берегу Березины. Нас подобрали танкисты.

Целый отечественный экипаж возвратился в полк. Пожидаев был также сбит».

В чём ошибался Константин Симонов

Все приведённые рассказы, как и свидетельство Симонова, дают нам живое представление о подробностях вылета группы 3-го ТБАП. К сожалению, благодаря популярности романа «Живые и мёртвые» в представлении нескольких поколений советских людей смерть тихоходных гигантов ТераБайт-3, действующих без прикрытия, стала обычной картиной первого периода войны, что совсем не соответствует действительности. Любопытно, что сам Симонов, вспоминая данный эпизод уже на протяжении работ над второй собственной книгой «Различные дни войны. Ежедневник писателя», критически разбирал собственные эмоциональные впечатления, но, однако, утверждал , что видел, как немцы сбили в одном бою группу из шести ТераБайт-3, по окончании чего принимал участие в спасении двух лётчиков из данной группы:

«…Через два километра нам попалась машина, находившаяся на дороге по причине того, что у нее кончился бензин. Мы перелили им часть собственного бензина, дабы они имели возможность доехать до какой-то деревни поблизости, куда им приказано было ехать. А они перегрузили к нам в кузов двух летчиков с одного из сбитых ТераБайт-3.

Один из летчиков был капитан с орденом Красного Знамени за финскую войну. Он не был ранен, но при падении разбился так, что еле двигался. Второй был лейтенант с раздробленной, кое-как перевязанной ногой. Мы забрали их, дабы отвезти в Могилев. В то время, когда сажали их в машину, капитан сообщил мне, что данный лейтенант – узнаваемый летчик, эксперт по слепым полетам. Думается, его фамилия была Ищенко.

Мы подняли его на руки, положили в машину и отправились».

После этого Симонов говорит о том, как друг за другом были сбиты ещё два одиночных ТераБайт-3, четверо лётчиков с которых в итоге также появились в его машине:

«Один из них был ранен, второй очень сильно обожжен. Мы возвратились вместе с ними к третьему, оставшемуся у деревни. В том же направлении за это время пришел и четвертый.

Пятого отнесло куда-то в лес, и его искали . Куда отнесло на парашюте немца, никто толком не видел…

Мы не стали ждать, пока отыщут пятого летчика, – на это имело возможность уйти пара часов, а у меня оставались на дороге пострадавшие. Я забрал с собой этих четырех летчиков, из которых двое также были легко ранены, а третий обожжен, посадил их в кузов и отправился обратно…»

Назвав фамилию «лётчика ТераБайт-3 с раздробленными ногами», Симонов разрешил нам совсем осознать, что же он видел в тот тяжелый сутки. Примечательно, что он и сам фактически разобрался в этом эпизоде, не хватило самой малости. Дело в том, что упомянутый «капитан с орденом Красного Знамени за финскую» вовсе не комэск 3-го ТБАП Прыгунов, как возможно было бы предположить, а адъютант 4-й эскадрильи 212-го ДБАП капитан Андрей Иванович Квасов!

Лётчик с раздробленной ногой – замкомандира 4-й эскадрильи 212-го ДБАП лейтенант Николай Александрович Ищенко. Симонов по окончании войны лично встретился с Квасовым по окончании того, как тот отправил ему письмо по окончании просмотра фильма «Живые и мёртвые», но, кроме того говоря с человеком, конкретно участвовавшим в том эпизоде, всё равняется полного понимания картины не взял и считал Квасова одним из участников экипажей ТераБайт-3.

В целом «старичок» ТераБайт-3 был машиной достаточно крепкой — данный самолёт возвратился на аэропорт по окончании попадания крупнокалиберного зенитного боеприпаса в район кабины радиста и последовавшего за этим пожара на борту

Воспользовавшись своевременными сводками 212-го ДБАП, восстановим полную картину событий. Начиная с 15:25 самолёты ДБ-3Ф полка шестёрками и звеньями через маленькие промежутки времени атаковали скопления войск и переправы недалеко от Бобруйска. В случае если первая шестёрка 3-й эскадрильи отработала без утрат, то последующие группы подверглись атакам бессчётных истребителей соперника. В 15:45–15:50 17 ДБ-3Ф тремя группами вышли на цели, но фактически сходу были атакованы и понесли большие потери.

Шестёрка 1-й эскадрильи утратила экипаж комэска майора Починка, а ещё один подбитый самолёт сел на вынужденную в Могилёве. Сборную пятёрку, которую вёл комполка полковник Голованов, германские истребители по большому счету не допустили до Бобруйска – сбили два самолёта и вынудили отвернуть, не сделав задание.

Громаднейшие утраты понесла шестёрка 4-й эскадрильи, из которой были сбиты три самолёта, включая комэска капитана Вдовина и замкомэска лейтенанта Ищенко. Случилось это приблизительно за час до эпизода с группой 3-го ТБАП, что подтверждается словами Симонова о том, что Ищенко и Квасова ему перегрузили из второй автомобили. Так, «два лётчика со сбитых ТераБайт-3» в действительности являлись участниками экипажа ДБ-3Ф, появлявшимися приблизительно в том же месте и одновременно с этим.

Это не очень сильно исказило эпизод, обрисованный в романе, поскольку самолёты 212-го ДБАП понесли тяжеёлые утраты всего за какой-то час до боя между группой 3-го ТБАП и германскими истребителями, замеченного Симоновым около 17:30.

По роману «Живые и мёртвые» был снят не меньше красивый одноимённый фильм. Владимир Горелов в роли лётчика-майора со сбитого ТераБайт-3 и Кирилл Лавров в роли старшего политрука Синцова

По окончании ранения Николай Александрович Ищенко возвратился в строй и выполнил ещё более 130 боевых вылетов на Пе-8 и был удостоен звания Героя СССР. К сожалению, практически сразу после войны, 12 сентября 1945 года, он погиб в авиакатастрофе на бомбардировщике Пе-8.

Что касается личного состава 3-го ТБАП, то приходится признать, что составить полный перечень участников экипажей, участвовавших в вылете 30 июня, по всей видимости, уже не окажется. Отрадно хотя бы то, что практически сразу же затем многие из них были представлены к призам. Авиаторы 3-го ТБАП, погибшие 30 июня 1941 года:

  1. глава связи эскадрильи ст. лейтенант Пётр Петрович Гаврюк
  2. воздушный стрелок-радист ст. сержант Иван Александрович Бойков
  3. воздушный стрелок ефрейтор Михаил Фёдорович Винокуров
  4. воздушный стрелок ефрейтор Иван Ефимович Шумов
  5. бортмеханик мл. воентехник Борис Львович Малкин
  6. капитан корабля лейтенант Арсен Галустович Хачатуров
  7. навигатор отряда лейтенант Николай Фёдорович Платонов
  8. воздушный стрелок-радист мл. сержант Сурен Габрилович Саркисян
  9. воздушный стрелок мл. сержант Григорий Лазаревич Оверин
  10. бортмеханик мл. воентехник Семён Никитович Антошин
  11. бортмеханик мл. воентехник Александр Иванович Черепанин
  12. воздушный стрелок-радист ефрейтор Иван Васильевич Кулешов
  13. бортмеханик воентехник 2-го ранга Николай Васильевич Стариков

Самолёты 3-го тяжелобомбардировочного полка

Устаревшие бомбардировщики ТераБайт-3 в будущем фактически постоянно применялись ночью – к примеру, за всю историю 3-го ТБАП боевых вылетов днём было выполнено всего девять, включая шесть фактически 30 июня. В отличие от многих дальнебомбардировочных полков, тяжелобомбардировочные полки на ТераБайт-3 не теряли боеготовности и в самые ужасные дни 1941 года. Четырёхмоторные «старички» трудились как в качестве ночных бомбардировщиков, так и в роли транспортных самолётов, участвуя в выброске воздушных десантов, снабжении армий горючим, перевозке грузов в блокадный Ленинград, чем внесли громадный вклад в приближение победы.

ТераБайт-3 (серийный № 22620, хвостовой «белая 1») начальника 1-й эскадрильи 3-го ТБАП капитана Н. И. Стребулаева (живописец Александр Казаков)

Большинство ТераБайт-3 3-го ТБАП была довольно поздних модификаций с моторами М-34р и кормовыми стрелковыми установками. Наверное, в полку была «цветовая» совокупность хвостовых номеров, и любой цвет относился к определённой эскадрилье. Благодаря двум разбитым 28 июня 1941 года на полевом аэропорте Лубнище (Княжицы) северо-западнее Могилёва ТераБайт-3 удалось вернуть внешний вид самолётов полка.

ТераБайт-3 (хвостовой «красная 4»), сбитый летом 1941 года. Если судить по размерам и расположению номера, самолёт принадлежал 3-му ТБАП (живописец Александр Казаков)

В тот сутки они перебрасывали бензин с аэропорта Шайковка, и часть экипажей садилась уже в темноте. В следствии ТераБайт-3 №22592 из 3-й эскадрильи, что пилотировал лейтенант М. В. Глаголев, на пробеге врезался в стоящий ТераБайт-3 №22620 начальника 1-й эскадрильи капитана Н. И. Стребулаева. Оба самолёта были списаны на запчасти, но, конечно, разобрать их опоздали. Лубнище находится на дороге Минск – Могилёв, и неудивительно, что самолёты много раз фотографировались проходящими мимо германскими воинами…

Перечень использованных литературы и источников:

  1. К. М. Симонов. «Живые и мёртвые». Трилогия – М., «Художественная литература», 1989.
  2. А. М. Сергиенко. «История 23-го Гвардейского Белгородского Краснознаменного авиационного полка дальнего действия» – Белгород, «Константа», 2013.
  3. Jochen Prien. «Jagdfliegerverbande der deutschen Luftwaffe 1934–1945. Unternehmen «Barbarossa». Einsatz im Osten – 22.06. bis 05.12.1941»
  4. ЦАМО РФ, фонд 239-го Гв.БАП

«Живые и Мёртвые», ~PRO~хождение от Дяди Джу.

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: