Судьба балтийского лётчика

      Комментарии к записи Судьба балтийского лётчика отключены

– Прекрасные заглавия у этих китайцев, в особенности в случае если знать перевод, – сказал сам с собой Аркадий Загурский. – Мавэй. – Так именовался населённый пункт, куда он направлялся. – «Грива лошади…» Поэтично!

Стояло жаркое, как и в большинстве случаев в данной местности, лето двадцать третьего года. События, случившиеся в Российской Федерации, разбросали русских людей по всему необъятному миру.

Загурский испытывал привычное беспокойство – как бывало с ним неизменно, в случае если предстояла встреча с боевым лётчиком и разговор с ним о чём-нибудь новом, занимательном в таком захватывающем деле, как авиация. Стать пилотом бывшему обозревателю в далеком прошлом закрывшегося русского армейского обозрения «Новое время» так и не довелось. До тех пор пока.

Всё-таки Аркадий рассчитывал, что непременно он «получит крылья».

на данный момент же его путь лежал в окрестности Фучжоу, где в местечке Мавэй размешалась громадная военно-техническая школа и при ней – летный учебный центр, в котором китайцев обучал русский лётчик, прославившийся в прошлую Великую войну, – Михаил Иванович Сафонов.

Судьба балтийского лётчика
М. И. Сафонов – один из первых русских гидроавиаторов

Заведение воображало собою лётное поле, пара навесов, сделанных из циновок, под которыми пребывали аппараты, и хижины для жилья. Русский лётчик обнаружился под одним из навесов – копался с какой-то машиной.

Познакомились, обменялись приветствиями. Аркадий назвался, коротко сообщил о себе – обозреватель, вероятно (он легко покраснел) в будущем – автор. на данный момент тяжело что-то заблаговременно планировать: жизнь стала неустойчивой. Но когда-нибудь… Он сохраняет надежду кроме того закончить книгу. До тех пор пока – одни наброски.

И, само собой разумеется, иногда – сотрудничество с прессой.

— Вы, простите, для какого именно издания писать собираются? – суховато полюбопытствовал Сафонов.

— В Харбине желаю напечатать, – пояснил Загурский. – Вы тут как устроились? Это я лично для себя интересуюсь, не для печати, – скоро добавил он.

— Да хорошо, – ответил Сафонов, как показалось Аркадию, уклончиво. – Супруга со мною, дети. До тех пор пока мы с ней странствовали по миру, то уходя от коммунистов, в противном случае и сражаясь с ними, у нас двое детей народилось… Отчизны не знают. Мать да папа – вся их отчизна.

— А с китайцами у вас отношения как? – расспрашивал Аркадий.

— Если вы в Китае не первый сутки, то уж возможно понимаете, какой это народ, – хмыкнул Сафонов. – До учёбы жадные, весьма старательные, неизменно благодарные за пояснения. Тут, по всему Китаю, на данный момент большое количество русских. Лишь китайцы смешно отечественные имена произносят.

Не дознаешься. – Он отыскал в памяти что-то, улыбнулся уголком рта. – Как-то раз услыхал, что где-то у них трудится какой-то русский по имени «Бадцзинзцы». Разламывал себе голову – что бы это имело возможность означать? Предположительно – «Ободзинский», да поди ж докопайся: нужно бы его лично найти да задать вопрос, по причине того, что у китайцев большего не дознаешься…

Аркадий набрался воздуха:

— В случае если для художественной книги собирать материал, то и «Бадцзинзцы» достаточно, а вдруг писать корреспонденцию, то, само собой разумеется, требуется узнать совершенно верно. Ну да хорошо, я же по вашу душу пришёл, Михаил Иванович. Поведайте про вашу работу.

— Я вам лучше вначале покажу мой самолёт, – давал слово Сафонов. – Вот, отлаживаю новый, умелый гидросамолёт-бомбардировщик. Именуется – «Морской ястреб».

«Морской ястреб», кроме того в полуготовом состоянии, внушал почтение изрядными размерами, не смотря на то, что крылья его ещё находились под циновкой раздельно от фюзеляжа. Поплавки будущего аппарата, огромные – особенно в случае если смотреть на них раздельно от самой автомобили, – кроме этого лежали раздельно под циновкой.

— Оптимален? – кивнул Сафонов.

— Весьма! – честно отозвался Аркадий. – До «Муромцев», само собой разумеется, на большом растоянии… Но «Муромец» – это как целое селение…

— Эх, «Муромцы»! С этими аппаратами войну проиграть! – с досадой молвил Сафонов. – До сих пор опомниться не могу.

— Вы, простите, где вести войну? – Аркадий сходу насторожился: ушки на макушке, привычка обозревателя «вытряхивать» из собеседника как возможно больше информации и особенно – пользоваться моментами, в то время, когда тот «рассиропился» и пустился в воспоминания.

— Что, уже о собственной книге задумались? – Сафонов проницательно посмотрел на Аркадия. – Да я с радостью поведаю вам, намолчался уж. Имеете возможность не хитрить.

Он набрался воздуха.

— Лет мне, милостивый правитель, тридцать, а родом я из Воронежской губернии и сначала шёл по военно-морской части: закончил в Санкт-Петербурге Военно-морскую Академию. И было это в девятом году…

Аркадий кивнул:

— Из моряков, значит?

Конечный слева – мичман М. И. Сафонов

— Из Балтийских, – подтвердил Сафонов. – И служил на линейных судах, последний мой корабль был «Севастополь». Но аэропланы… Вы понимаете, возможно, как это случается: заметит человек летящий аэроплан – и всё, «заболел». Допустим, те, кому освоить полёты не под силу, пожилые люди, например, – а я допускаю и среди них романтиков, – они просто будут ходить на все авиационные митинги и наслаждаться.

А такие, как я? Мне же тогда чуть более двадцати исполнилось! Очевидно, подал прошение.

— Это было до войны либо на протяжении? – задал вопрос Аркадий.

— На протяжении, – кивнул Сафонов. – Я начал посещать школу морской авиации Балтфлота с ноября пятнадцатого года. Теорию авиационного дела изучал на направлениях аэродинамики при Политехническом университете. В том месте отменно преподавали, доложу я вам… Ну а позже практика.

— Зимний период? – удивился Аркадий.

— Русские и зимний период вести войну, – хмыкнул Сафонов. – На чём француз в двенадцатом году и погорел, в случае если не забывайте… Хорошо, не стану преувеличивать. Вправду, полёты над Балтикой зимой смертельно страшны. Вода ледяная, попадёшь – в считанные 60 секунд остановка сердца. Исходя из этого на Каспийском море, неподалеку от Баку, создали зимнюю базу авиашколы Балтфлота.

Вот в том направлении нас и послали.

— Вот оно что, – протянул Аркадий.

— Разочарованы? – улыбнулся Сафонов.

— Нет, , весьма интересно же.

— В том месте я поднялся в небо в первый раз, – Сафонов задрал голову, задумчиво поглядел на чужое небо Китая. На большом растоянии закинула будущее русского лётчика!.. – Таковой сутки в судьбе пилота не забывается, – проговорил Сафонов. – Произошло это первого декабря пятнадцатого года. К полётам у меня определённо обнаружился талант, это все признавали, а также мне было разумеется.

Исходя из этого я скоро сдал экзамен и по возвращении на Балтику сходу взял аппарат – «Фарман-11».

— А помогали вы также на Балтике?

— Так где же ещё! – быстро отозвался Сафонов. – Меня направили в Ревель, зачислили в штат Ревельской авиастанции, дали звание армейского пилота и положили годовое жалованье – почти тысячу двадцать рублей. Так, я превратился в очень респектабельного мужчину! Случилось это, разрешите-ка подумать… в апреле шестнадцатого.

Вам как представляется, Аркадий, – в далеком прошлом это было либо сравнительно не так давно?

— Вечность назад! – честно сообщил Аркадий.

— Вас так как также жизнь с того времени потрепала? – прищурился Сафонов.

— Всякое бывало, – отвечал Аркадий. – Но любопытство мое к людям не угасло, а это в избранной мною профессии основное.

— Пожалуй, – дал согласие Михаил Иванович. – Вы, Аркадий, понимаете, чем летающая лодка отличается от гидросамолёта?

— Летающая лодка – я так осознаю, — это гидросамолёт без поплавков. Они взлетают с воды и садятся прямо на фюзеляж.

— Молодец, предмет изучили, – похвалил Сафонов.

Аркадий покраснел:

— Не дразнитесь, Михаил Иванович, вы же не гимназист.

— Да? – Сафонов захохотал, позже стал важным. – А жаль, Аркадий, весьма жаль, что мы с вами больше не гимназисты… Хорошо. Возвращусь в шестнадцатый год. Тогда создавалась авиация Балтфлота, и экипажи объединили в два дивизиона. Любой дивизион складывался из трёх авиаотрядов, а назывались эти отряды буквами кириллицы.

Меня выяснили в «Глагол» – самый боевой, по тогдашним меркам. Репутация отечественная была отчаянная.

— А летали на чём? – задал вопрос Аркадий. – Неужто на том же «Фармане»?

Летающая лодка М-9

— Нет, нам хорошие аппараты дали – М-9, летающие лодки Григоровича. Машина громадная, сильная… Кстати, вам как мы знаем, что морская авиация у нас пребывала в составе работы связи? Выделили её из этого подчинения лишь в октябре шестнадцатого года.

Фактически, в то время, когда и формировали названные выше дивизионы.

— светло, – кивнул Загурский.

— Прекрасно, что вам светло, – сообщил Сафонов. – Нам вот продолжительно было неясно, из-за чего мы находимся в работе связи… У меня, милостивый правитель, пять офицерских призов, кортик с надписью «За храбрость», а приобретал я эти награды в звании «армейского лётчика». Ещё один русский парадокс. Памятный сутки у меня был девятое сентября шестнадцатого года. Мы с моим механиком-пулемётчиком Орловым летали на разведку над Ирбенским проливом. И в том месте, над фортом «Михайловский», случилась отечественная первая стычка с немцем.

Против нас был двухместный германский разведчик. Подпустили мы его на расстояние в пятьдесят метров и открыли огонь. И маленькой очередью в двадцать пуль подбили.

За это мне вручили «Святую Анну» 4-й степени.

Сафонов перевел взор на «Морского ястреба», как будто бы с большим трудом возвращаясь из прошлого в настоящее, из хмурых небес Балтики – в знойную действительность Китая.

Зажмурился.

— Да, потешилась нужно мной будущее, – признал он. – Хорошо. семь дней через три произошёл второй памятный бой. Вылетаем двумя «Григоровичами» М-9: на одной лодке лейтенант Гарковенко с механиком-пулемётчиком Зайчевским, на другой – мы с Орловым. Летели мы на озеро Ангерн.

В том месте пребывала германская авиационная база. С месяц назад отечественные прекрасно её разбомбили, но немцев оттуда совсем не вышибли, так что целью отечественной разведки было узнать – как германец успел в том месте отстроиться. Ну и ответ принять в соответствии с замеченным.

Может, бомбочек им добавить, если не хватило.

Летим… Смотрим… Совершенно верно, на базе у немцев снова орднунг и самолёты стоят. Мы и скинули на них двенадцать бомб и повернули обратно. Тут-то на нас и накинулось сходу двадцать германских аэропланов. Немцы умно делали – летали многочисленными группами. Схватились мы – тут меня в ногу ранило.

Дело поворачивалось совсем не хорошо, и вряд ли мы с вами бы тут так мило разговаривали, господин Загурский, если бы лейтенант Гарковенко, приятель мой ещё по лётной школе, не ринулся мне на выручку. Оттянул немцев на себя – его сбили. Погиб и он, и Зайчевский, оба… А мы с Орловым кое-как дотянули до базы.

— И продолжительно вы лечились?

— По армейским меркам – продолжительно, весь месяц. В военного госпиталь мне вручили «степени и» 3-Святого Станислава с бантом и мечами, но куда милей мне стала вторая приз: в том месте я познакомился с одной красивой сестрой милосердия. И кликали её замечательно – Людмила…

Аркадий нечайно улыбнулся. Улыбнулся и Сафонов:

— Додумались уже? Да, со временем она сделалась моей женою… Превратности судьбы не всегда бывают к плохому, господин Загурский.

Случаются и хорошие её повороты.

История летчика. Серия 1 (2009) @ Русские сериалы

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: