Проект all-big-gun 1884 года. проект барбетного броненосца владимира степанова

Занимательная винтажная статья, которая, думаю, заинтересует сотрудников.

«Енисей» скоро оседал на шнобель и кренился на левый борт. В огромную пробоину с ревом врывалась вода. Степанов, отлично знавший все качества собственного детища, сходу осознал: спасти корабль нереально. И пара последних оставшихся ему мин. судьбы он посвящает спасению людей.

Четко и скоро исполняются отдаваемые им распоряжения. Друг за другом спускаются на воду шлюпки; стоя на мостике, он подбадривает и торопит оставшихся.

«Владимир Алексеевич! Батенька! Скорее! Не терпит время! Считанные 60 секунд остались!» – прокричал Степанову штурманский офицер.

В ответ с мостика донеслись до всех окончательные слова начальника: «Кто останется на корабле, пристрелю сам. Обо мне прошу не тревожиться. Прощайте, братцы!»

Так он и запечатлелся в памяти людей, застывших на шлюпках: один, с непокрытой головой, на мостике беззащитного, скоро уходящего в воду корабля. Вот высоко задралась корма, мелькнули в воздухе неподвижные медные винты, и волны чужого моря сомкнулись над головой Владимира Алексеевича Степанова, избавив его от далеко не единственного, но, возможно, самого горького разочарования в жизни…

Творение, погубившее собственного создателя

Не так уж большое количество найдется в истории кораблестроения людей с судьбой более драматичной, чем будущее Степанова. Благодаря одарённости и удивительной проницательности он еще на заре собственной военной и изобретательской деятельности предугадал значение минного оружия в будущих войнах на море; и в плеяде экспертов, создавших высокую репутацию русскому минному делу, Степанову в собственности почетное место.

Он изобрел первую в мире автоматическую совокупность для постановки мин на ходу корабля. Он создал проект первого в мире минного заградителя – быстроходного корабля, предназначенного для скрытой постановки мин у вражеских берегов. И в то время, когда грянула русско-японская война, в составе отечественного флота уже пребывали суда, которых не было ни в одной стране мира.

Но как словно бы не добрый рок преследовал Степанова. События сложились так, что русская эскадра, ослабленная неожиданным нападением японцев, отстаивалась на внутреннем рейде Порт-Артура. И в то время, когда появилась угроза высадки японского десанта на Квантунском полуострове недалеко от коммерческого порта Дальний, единственным кораблем, готовым преградить путь японскому флоту, был минный заградитель «Енисей», выстроенный по проекту Степанова.

Непроглядной ночью 28 февраля 1904 года на протяжении снежной пурги и пронизывающего очень холодного ветра мелкий, ладный кораблик вышел на позицию и приступил к постановке мин. Практически двое дней не сходит с мостика начальник. Ни смертельная усталость, ни брызги, перевоплотившие его реглан в ледяной панцирь, не смогут вынудить его оторваться от дела, к которому он подготавливался всю жизнь.

Вот уже перегорожен двойной линией мин северный выход из направляться бухты. Ветер крепчает, колючий снег снижает видимость практически до нуля. Но «Енисей» настойчиво идет вперед, друг за другом через равные промежутки времени плюхаются за борт тяжелые рогатые мины. Наконец скинута последняя. Неспециализированный вздох облегчения, повеселевшие лица.

Степанов пристально оглядывает в бинокль пройденный кораблем путь и внезапно подмечает на гребне волны всплывшую мину. В случае если соперник найдёт ее, преимущества скрытности минирования будут потеряны…

Поморщившись, Степанов отдает приказание, и «Енисей» малым задним ходом начинает приближаться к мине. С кормового орудия мигом сдернут чехол, еще мина – и минута будет стёрта с лица земли.

И сейчас ужасной силы взрыв сотрясает корабль…

«Енисей», что принес Степанову и признание, и смерть, затонул приблизительно за год и четыре месяца до Цусимы. А меньше чем через полтора года опыт этого, возможно, самого решительного в истории морского сражения дал толчок к разработке проекта «Дредноута» – линкора, открывшего новую – дредноутскую – эру в развитии армейского флота. Спустя несколько лет у всех на устах были имена людей, причастных к постройке дредноутов в наибольших морских державах мира.

Но среди них не было уже имени Владимира Алексеевича Степанова – человека, что сам себя вычислял неудачником, не ценил собственных недюжинных свойств, был весьма несчастлив в личной судьбе и что, однако, больше, чем кто-либо второй, был в праве принимать во внимание пророком дредноутской эры.

Родословная «Дредноута»

В июле 1905 года на одном из совещаний английской рабочей группе, составленной из армейских моряков, кораблестроителей и учёных, адмирал Пэкенгэм, делясь с присутствующими впечатлениями о Цусимском бое, в котором он учавствовал в качестве наблюдателя, склонялся к той мысли, что боевая сокровище огромного английского броненосного флота в течение нескольких ближайших лет будет сведена к нулю.

Цусимское сражение, согласно точки зрения адмирала, продемонстрировало: финал морского сражения будут решать быстроходные суда с замечательным мощной броней и артиллерийским вооружением от носа до кормы. А этим условиям не отвечал ни один из находящихся в строю английских броненосцев.

Нельзя сказать, что мысль создания для того чтобы линкора была нова. Лучше всех это знал первый морской лорд адмирал Фишер, несущий ответственность за вооружение и постройку новых судов. Во второй половине 90-ых годов девятнадцатого века, руководя Средиземноморской эскадрой, он заключил , что прицельный пламя из орудий возможно вести не только на дистанции 12–15, но и 30–40 кабельтовых. Действительно, для этого нужно было стрелять из орудий одного калибра, в противном случае корректировка становилась неосуществимой.

Чем больше крупнокалиберных орудий, тем грознее корабль для неприятеля. По мысли Фишера, двенадцать 305-миллиметровых орудий следовало размещать попарно в трех башнях на носу и трех – на корме. Тогда корабль сможет вести кормовой огонь и носовой из шести орудий, а бортовой – из восьми.

А до тех пор пока Фишер занимался собственными изысканиями, эксперты адмиралтейства также не теряли бесплатно времени.

В 1902 году инспектор артиллерии британского флота Мэй по окончании кропотливых изучений пришел к ошеломляющим выводам: выясняется, средняя артиллерия на линейных судах по большому счету не нужна, потому что она уничтожается главным калибром соперника еще перед тем, как сможет сама начать стрельбу. По предложению Мэя был спроектирован броненосец «Лорд Нельсон», вооруженный двенадцатью 12-дюймовыми орудиями, но в 1902 году мысль Мэя показалась адмиралтейству чересчур рискованной, и было принято стандартное размещение артиллерии: четыре 12-дюймовых и десять 9,2-дюймовых пушек.

Сейчас же, по окончании Цусимы, морские госслужащие прочно задумались над судьбой английского флота, и лорд Фишер взял нужные кредиты.

Нужно было скороспешно нагонять потерянное время. На конкурс в бюро армейского судостроения поступило восемь проектов линкоров. В конечном счете приняли проект, что, как выяснилось позднее, был хуже забракованных, но что, однако, произвел переворот в армейском судостроении.

Через один год и один сутки «Дредноут» – так именовали новый корабль, – блеща свежей краской, стоял у пирса в Портсмуте, готовый к опробованиям. В нем поражало все: и грандиозные размеры; и пять башен с десятью дальнобойными 305-миллиметровыми орудиями (не просто так его именовали еще «all-big-gun» – другими словами «вооруженный лишь большими орудиями»); и турбины Парсонса, создававшие неоценимую прибавку в скорости на 2–3 узла; и целая броневая защита от носа до кормы.

С возникновением «Дредноута» все прошлые броненосцы, среди них и сравнительно не так давно заложенные, сходу устарели, а страны, затратившие огромные средства на их строительство, были практически невооружёнными на море.

Кто первый?

Казалось бы, постройкой «Дредноута» Британия закрепила за собой славу не только самой замечательной индустриальной державы того времени, но и приоритет в создании линкора нового типа. Но в конечном итоге все выяснилось значительно сложнее.

Первым, кто заявил собственные права на приоритет в разработке для того чтобы линейного корабля, был основной кораблестроитель итальянского флота полковник Умберто Куниберти. Еще в 1902 году он внес предложение собственному правительству подобный проект. Но затраты на постройку линейного корабля по этому проекту показались итальянскому правительству столь ошеломляющими, что оно заявило: строить не будем, а вдруг Куниберти хочет, то он может осуществить собственный проект на стороне либо хотя бы опубликовать его.

Вот таким методом на страницах британского морского ежегодника «Джейнс файтинг шипс» за 1903 год и показалась статья Куниберти под примечательным заголовком «Совершенный броненосец для британского Флота». Обосновывая переход к единому калибру, итальянец обосновывал:

«В случае если мы желаем с одного залпа стереть с лица земли корабль соперника, мы должны принимать в расчет лишь 305-миллиметровые орудия, талантливые пробивать основной броневой пояс. Потому, что такие орудия заряжаются достаточно медлительно, нужно установить их как возможно больше, и тогда вам раньше удастся нанести роковой удар сопернику».

Но Куниберти был не одинок. В случае если основной кораблестроитель итальянского флота претендовал на идею, то основной строитель американского флота Филипп Хичборн претендовал на что-то большее: на приоритет в разработке детального проекта.

«Если бы не отечественная американская медлительность, – сказал Хичборн, – линейные корабли нового типа стали бы именоваться не дредноутами, а мичиганами».

И вправду, сравнивая боевые характеристики броненосцев «южная» Каролина «и Мичиган», американцы убеждались, что скрытные британцы увели у них славу практически из-под носа. Конгресс утвердил акт о закладке этих судов за 9 месяцев до закладки «Дредноута». Но оперативность американцев была такова, что закладка «Мичигана» состоялась через два с половиной месяца по окончании того, как «Дредноут» вступил в строй.

Действительно, ограничив водоизмещение новых линейных кораблей 16 тыс. т, конгрессмены неоправданно занизили боевые характеристики «южной» Каролины «и Мичигана», и американские суда уступали «Дредноуту» и в бронировании, и в скорости, и в весе носового и кормового залпов.

Разработка «Нассау» – германского броненосца дредноутского типа – началась в 1904 году, другими словами перед тем, как стали известны характеристики «Дредноута», и германские кораблестроителипод руководством морским министром Тирпицем, также думали, что они пришли к идее дредноута если не раньше британцев, то, по крайней мере, независимо от них.

Но какое же разочарование ожидало бы и Фишера, и Куниберти, и Хичборна, и всех других претендентов, если бы они выяснили, что в архивах морского ведомства в Российской Федерации с 1884 года хранится проект, воплотивший в себе требования, каковые 20 лет спустя породили «Дредноут»…

Проект, сданный в архив

На военно-морских тактических занятиях, проводимых Николаевской Морской академией в первой половине 80-ых годов XIX века, разбиралась «Морская дуэль» – нашумевшая тогда брошюра британского адмирала Коломба. Разбирая одиночный бой судов, данный известный эксперт по морской тактике утверждал: значительно удачнее располагать восемь орудий главного калибра так, дабы четыре из них имели возможность вести пламя на один борт, а четыре вторых – на другой, чем распределять их равномерно по два на любой борт, на корму и нос.

Один из участников этих занятий, юный офицер Владимир Алексеевич Степанов, считая, что в будущем, как и в прошлом, сражаться придется не столько одиночным судам, сколько эскадрам, решил разобрать вопрос о удачнейшем размещении орудий на судах, предназначенных для эскадренного боя. Потому, что лучшим боевым строем для эскадры считалась кильватерная колонна, Степанов решил: большие орудия, решающие участь сражения, необходимо расположить так, дабы солиднейшее их число приняло участие в бортовом залпе. Эта несложная мысль и послужила базой проекта броненосца с линейным размещением артиллерии главного калибра.

Защищенный в первой половине 80-ых годов XIX века, данный уникальный проект обратил на себя внимание экспертов, обсуждался в Морском техническом комитете, был признан «преждевременным», сдан в архив и в будущем утерян.

Только с трудом, по архивным и разбросанным в периодической печати материалам, автору статьи удалось в самых неспециализированных чертах вернуть внешний вид и приблизительные тактико-технические особенности степановского дредноута.

Это был двухвинтовой барбетный броненосец водоизмещением в 9270 т, с обычным для того времени тараном. Его протяженность составляла 104,5 м, ширина – 20,5, осадка – 7,2 м.

В центре корпуса размешался овальный барбет, в которого попарно, на понижающихся станках, пребывало восемь дальнобойных 305-миллиметровых орудий.

Для борьбы с минными катерами и миноносцами предназначалось 50 47-миллиметровых скорострельных пушек, установленных в полупортиках незащищенной жилой палубы, на марсах мачт и продольном мостике.

Не считая артиллерии, корабль нес четыре надводных минных аппарата, мины заграждения, каковые возможно было ставить на ходу, и два паровых катера, вооруженных минными аппаратами.

Мощность двух паровых автомобилей двойного расширения была достаточна с целью достижения скорости около 16 узлов. Широкий 53-метровый бортовой пояс с траверзами, барбет, податочные трубы и боевая рубка складывались из плит брони – компаунд толщиной 380 мм. На уровне ватерлинии на всей протяженности корабля шла 75-миллиметровая броневая палуба.

Вот, пожалуй, и все, что нам известно о «Дредноуте 1884 года».

Куда девался проект? Остались ли, сохранились ли где-нибудь расчёты и документы? Рассматривалась ли подобная схема размещения орудия при создании русских броненосцев?

Материал, проливающий свет на любой из этих вопросов, содействовал бы раскрытию одной из самых занимательных и запутанных страниц русского кораблестроения.

источник: Павел ВЕСЕЛОВ, рис. К. АРЦЕУЛОВА «Проект "All-big-gun" 1884» // «Техника — молодежи» 1972-07, c. 44-46

Проект all-big-gun 1884 года. проект барбетного броненосца владимира степанова

Художник и писатель Владимир Степанов

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: