Первый воздушный таран великой отечественной

Продолжительное время авторство первого воздушного тарана ВОВ приписывалось различным лётчикам, но на данный момент изученные документы Центрального архива минобороны РФ не оставляют сомнений, что первым в 04:55 утра 22 июня 1941 года был начальник звена 46-го ИАП лейтенант И. И. Иванов, ценой жизни стёрший с лица земли германский бомбардировщик. При каких событиях это случилось?

Подробности тарана были рассмотрены писателем С. С. Смирновым ещё в 60-х годах прошлого века, а спустя половину столетия подробнейшую книгу о жизни и подвиге земляка-лётчика написал Георгий Ровенский, краевед из подмосковного Фрязино. Однако, дабы объективно осветить эпизод, обоим не хватало информации из германских источников (не смотря на то, что Ровенский и пробовал применять информацию о утратах люфтваффе и книгу по истории эскадры KG 55), и понимания неспециализированной картины воздушного сражения первого дня войны на Ровненщине, в районе Дубно – Млынув. Забрав за базу изучения Смирнова и Ровенского, воспоминания участников и архивные документы событий, попытаемся раскрыть как события тарана, так и события, происходившие около.

46-й истребительный его противник и авиаполк

46-й ИАП был кадровой частью, организованной в мае 1938 года в первой волне развёртывания полков ВВС РККА на аэропорте Скоморохи под Житомиром. По окончании присоединения Западной Украины 1-я и 2-я эскадрильи полка перебазировались на аэропорт Дубно, а 3-я и 4-я – в Млынув (совр. Млинов, укр.

Млинів).

К лету 1941 года полк подошёл в достаточно хорошей форме. Многие начальники имели боевой опыт и в полной мере воображали, как сбивать неприятеля. Так, комполка майор И. Д. Подгорный вести войну на Халхин-Голе, начальник эскадрильи капитан Н. М. Зверев – в Испании.

самый опытным лётчиком, по всей видимости, был замкомполка капитан И. И. Гейбо – он успел поучаствовать кроме того в двух конфликтах, совершил на Халхин-Голе и в Финляндии более 200 боевых вылетов и имел на счету сбитые самолёты неприятеля.

Высотный разведчик Ju 86, выполнивший вынужденную посадку в районе Ровно 15 апреля 1941 года, сожжённый экипажем

Фактически, одним из доказательств боевого настроя лётчиков 46-го ИАП есть инцидент с принуждением к посадке высотного германского разведчика Ju 86, случившийся 15 апреля 1941 года северо-восточнее Ровно – отличился флагштурман полка лейтенант П. М. Шалунов. Это был единственный случай, в то время, когда советскому лётчику удалось посадить германский разведчик из «группы Ровеля», совершавшей полёты над СССР весной 1941 года.

К 22 июня 1941 года полк всеми подразделениями базировался на аэропорте Млынув – на аэропорте Дубно было начато строительство цементной взлётно-посадочной полосы.

не сильный местом было состояние матчасти 46-го ИАП. 1-я и 2-я эскадрильи полка летали на И-16 тип 5 и тип 10, ресурс которых заканчивался, а боевые характеристики не шли ни в какое сравнение с «мессершмиттами». Летом 1940 года полк, в соответствии с замыслу перевооружения ВВС РККА, в числе первых должен был взять Миг и современные-200 (истребители-1), но из-за задержек в развёртывании и доводке серийного производства новых автомобилей в части так и не дождались.

Вместо И-200 персональный состав 3-й и 4-й эскадрилий летом 1940 года взял на вооружение И-153 вместо И-15бис и достаточно вяло занимался освоением этого «новейшего» истребителя. К 22 июня 1941 года в наличии на аэропорте Млынув было 29 И-16 (20 исправных) и 18 И-153 (14 исправных).

Начальник 46-го ИАП Иван Дмитриевич Подгорный, его помощник Иосиф Иванович Гейбо и начальник 14-й САД Иван Алексеевич Зыканов

Личным составом к 22 июня полк был обеспечен не всецело, поскольку в последних числах Мая – начале июня 12 лётчиков были переведены во снова формируемые части. Не обращая внимания на это, боеготовность части фактически не понизилась: из оставшихся 64 лётчиков 48 проходили службу в полку более года.

Так сложилось, что 14-я авиационная дивизия ВВС 5-й Армии КОВО, в состав которой входил 46-й ИАП, пребывала прямо на острие германского удара. Два главных «панцерштрассе», выделенные германским руководством для перемещения 3-го и 48-го моторизованных корпусов 1-й танковой группы группы армий «Юг», проходили через направления Луцк – Ровно и Дубно – Броды, т.е. через населённые пункты, где базировались управление дивизии и её 89-й ИАП, 46-й ИАП и 253-й ШАП.

Соперниками 46-го ИАП в первоначальный сутки войны стала бомбардировочная несколько III./KG 55, входившая в состав V авиакорпуса 4-го Воздушного Флота люфтваффе, соединения которого должны были функционировать против ВВС КОВО. Для этого 18 июня 25 «Хейнкелей» He 111 группы перелетели на аэропорт Клеменсов в 10 км западнее города Замостье. Руководил группой гауптман Генрих Виттмер (Hptm.

Heinrich Wittmer). Две штаб эскадры и другие группы расположились на аэропорте Лабуние в 10 км юго-восточнее Замостья – практически в 50 км от границы.

Начальник бомбардировочной авиагруппы III./KG 55 гауптман Генрих Виттмер (1910–1992) за штурвалом «Хейнкеля» (справа). 12 ноября 1941 года Виттмер был награждён Рыцарским крестом, а войну закончил в звании полковника

В Замостье размешался штаб V авиакорпуса, истребительная несколько III./JG 3 и разведывательная эскадрилья 4./(F)121. Ближе к границе базировались лишь части JG 3 (штаб и II несколько в 20 км на аэропорте Хостуне, а I несколько – в 30 км на аэропорте Дуб).

Сложно сообщить, как бы сложилась будущее 46-го ИАП, если бы все эти германские части были брошены на завоевание господства в воздухе над осью наступления 48-го механизированного корпуса, пролегавшей через район Дубно – Броды. Вероятнее, советские полки были бы разгромлены подобно частям ВВС ЗапОВО, попавшим под сокрушительные удары самолётов II и VIII авиакорпусов, но у руководства V авиакорпуса были более широкие цели.

Тяжёлый первый сутки войны

Сконцентрированные в районе Замостья части должны были атаковать аэродромы от Луцка до Самбора, главный акцент сделав на районе Львова, куда прежде всего были утром 22 июня 1941 года посланы «мессершмитты» из JG 3. Помимо этого, по каким-то фантастическим соображениям I./KG 55 была утром послана бомбить аэропорты недалеко от Киева. В итоге для атак аэропортов в Бродах, Дубно и Млынуве немцы смогли отрядить лишь III./KG 55. Всего в первоначальный вылет были подготовлены 17 He 111, любой был снаряжен для атаки по аэропортам и нёс по 32 50-килограммовые осколочные бомбы SD-50. Из издания военных действий III./KG 55:

«…Предусматривался старт 17 автомобилей группы. По техническим обстоятельствам две автомобили не смогли стартовать, еще одна возвратилась из-за неисправностей с мотором. Старт: 02:50–03:15 (по Берлинскому времени – прим.авт.), цель – аэропорты Дубно, Млынов, Броды, Рачин (северо-восточная окраина Дубно – прим.авт.).

Время атаки: 03:50–04:20. Высота полета – бреющий полет, метод атаки: пары и звенья…»

В итоге в первом вылете участвовали всего 14 самолётов из 24 боеспособных: шесть автомобилей из 7-й, семь из 8-й и одна из 9-й эскадрилий соответственно. штаб и Командир группы совершили важную неточность, решив для большого охвата целей функционировать звеньями и парами, и экипажам было нужно заплатить за неё большую цену.

Взлёт пары He 111 из эскадры KG 55 утром 22 июня 1941 года

Из-за того что немцы действовали небольшими группами, нереально совершенно верно установить, какие конкретно экипажи нападали какой из советских аэропортов. Чтобы вернуть картину событий, будем применять советские документы, и воспоминания участников событий. Капитан Гейбо, 22 июня практически возглавлявший полк в отсутствие майора Подгорного, в собственных послевоенных воспоминаниях показывает, что первое столкновение случилось на подступах к аэропорту Млынув около 04:20.

Боевая тревога была заявлена во всех частях ВВС КОВО около 03:00–04:00 по окончании получения штабом округа текста директивы №1, и персональный состав соединений и частей успел подготовить матчасть к военным действиям ещё до первых налётов германской авиации. Самолёты были рассредоточены на аэропортах ещё 15 июня. Однако, сказать о боевой готовности не приходится, в первую очередь из-за противоречивого текста директивы №1, в котором, например, было указано, что советские лётчики не должны поддаваться на «провокации» и есть в праве атаковать самолёты соперника лишь в ответ на пламя с германской стороны.

Эти указания утром первого дня войны были в прямом смысле смертельными для целого ряда частей ВВС КА, самолёты которых были стёрты с лица земли на земле, не успев взлететь. Погибло нескольких десятков лётчиков, сбитых в воздухе при попытках эволюциями вытеснить самолёты люфтваффе с советской территории. Только немногие начальники разного ранга взяли на себя ответственность и отдали распоряжения на отражение германских ударов.

Одним из них был начальник 14-й САД полковник И. А. Зыканов.

Аэрофотоснимок аэропорта Млынув, сделанный 22 июня 1941 года с борта бомбардировщика He 111 из эскадры KG 55

В послевоенные годы упрочнениями недобросовестных авторов этого человека незаслуженно очернили и обвинили в преступлениях и несуществующих ошибках. Нужно подчернуть, что на то были обстоятельства: в августе 1941 года полковник Зыканов какое-то время был под подозрением, но осуждён не был. Действительно, его уже не вернули в прошлой должности, и в январе 1942 года он возглавил 435-й ИАП, потом руководил 760-м ИАП, был лётчиком-инспектором 3-го Гв.ИАК и, наконец, стал начальником 6-го ЗАП.

В послевоенных воспоминаниях генерала авиации И. И. Гейбо чётко прослеживается, что командир дивизии своевременно заявил тревогу, а по окончании того как посты ВНОС сказали о пересечении границы германскими самолётами, приказал их сбивать, чем привёл в состояние прострации кроме того для того чтобы умелого бойца как Гейбо. Именно это жёсткое ответ командира дивизии практически в последний момент спасло 46-й ИАП от неожиданного удара:

«Прерванный сон возвращался с большим трудом. Наконец, я стал понемногу подремывать, но тут опять ожил телефонный аппарат. Чертыхнувшись, забрал трубку.

Опять командир дивизии.

– Заявите полку боевую тревогу. В случае если покажутся германские самолеты – сбивать!

В телефоне звякнуло, и разговор прервался.

– Как сбивать? – заволновался я. – Повторите, товарищ полковник! Не выдворять, а сбивать?

Но трубка молчала…»

Учитывая, что перед нами воспоминания со всеми свойственными любым мемуарам недочётами, сделаем маленькой комментарий. Во-первых, приказ Зыканова заявить тревогу и сбивать германские самолёты в действительности складывается из двух, взятых в различное время. Первый, об объявлении тревоги, разумеется, был дан около 03:00.

Приказ сбивать германские самолёты очевидно был взят по окончании поступления данных от постов ВНОС, около 04:00–04:15.

тип и-16 Истребители 5 (вверху) и тип 10 (внизу) из состава 46-го ИАП (реконструкция по фото, живописец А. Казаков)

Вследствие этого делается понятны предстоящие действия капитана Гейбо – до этого дежурное звено было поднято в атмосферу с целью выдворять нарушителей границы, а вот Гейбо взлетел следом уже с приказом сбивать германские самолёты. Наряду с этим капитан очевидно был в громадных сомнениях: в течение часа ему выдали два всецело противоречащих друг другу приказания. Однако, в воздухе он разобрался в ситуации и нападал встретившиеся германские бомбардировщики, отразив первый удар:

«Приблизительно в 4 часа 15 мин. от постов ВНОС, каковые вели постоянное наблюдение за воздушным пространством, поступило сообщение, что четыре двухмоторных самолета на малой высоте идут курсом на восток. В атмосферу по заведенному порядку встало дежурное звено лейтенанта Клименко.

– Знаешь, комиссар, – сообщил я Трифонову, – полечу-ка сам. В противном случае видишь, мгла опускается, как бы чего-нибудь снова, наподобие Шалунова, не напутали. Сам разберусь, что за самолеты.

А ты тут руководи.

Скоро я уже догонял звено Клименко на своем И-16. Приблизившись, подал сигнал: «Пристроиться ко мне и следовать за мной». Кинул взор на аэропорт.

На краю летного поля быстро выделялась долгая белая стрела. Она показывала направление на перехват малоизвестных самолетов… Прошло чуть меньше 60 секунд, и в первых рядах, мало ниже, в правом пеленге, показались две пары громадных самолетов…

«Атакую, прикройте!» – подал я сигнал своим. Стремительный маневр – и в центре перекрестья прицела ведущий Ю-88 (обычная кроме того для умелых летчиков всех государств неточность идентификации – прим.авт.). Нажимаю на гашетку пулеметов ШКАС.

Трассирующие пули вспарывают фюзеляж вражеского самолета, он как-то неохотно кренится, делает оборот и устремляется к почва. С места его падения вздымается броское пламя, к небу тянется столб тёмного дыма.

Бросаю взор на бортовые часы: 4 часа 20 мин. утра…»

В соответствии с изданию военных действий (ЖБД) полка, капитану Гейбо была засчитана победа над Хе-111 как раз в составе звена. Возвратившись на аэропорт, он постарался связаться со штабом дивизии, но из-за неприятностей со связью не смог этого сделать. Не обращая внимания на это, предстоящие действия руководства полка были чёткими и последовательными.

Гейбо и замполит полка уже не сомневались, что началась война, и чётко ставили подчинённым задачи на прикрытие населённых пунктов и аэродрома Млынув и Дубно.

Простое имя — Иван Иванов

Если судить по сохранившимся документам, по приказу штаба полка лётчики около 04:30 начали взлетать на боевое дежурство. Одно из звеньев, которое должно было прикрыть аэропорт, вёл лейтенант И. И. Иванов. Выписка из ЖБД полка:

«В 04:55, пребывав на высоте 1500–2000 метров, закрывая аэропорт Дубно, увидели идущих на бомбежку трех Xе-111. Перейдя в пикирование, атакуя Хе-111 позади, звено открыло огонь. По окончании израсходования боекомплекта лейтенант Иванов протаранил Хе-111, что упал в 5 км от аэропорта Дубно. лейтенант Иванов погиб при таране смертью храбрых, защитив Отчизну собственной грудью. Задание прикрытия аэропорта выполнено. Хе-111 ушли на запад.

Израсходовано 1500 шт. патронов ШКАС».

Таран видели сослуживцы Иванова, в тот момент пребывавшие в дороге из Дубно в Млынув. Вот как обрисовал данный эпизод бывший техник эскадрильи 46-го ИАП А. Г. Больнов:

«…В воздухе была слышна пулеметная стрельба. Три бомбардировщика шли на аэропорт Дубно, а три истребителя пикировали на них и вели пламя. Через мгновение пламя закончился с обеих сторон. Пара истребителей отвалила и ушла на посадку, расстреляв целый боекомплект… Иванов преследовал бомбардировщики.

Они с ходу отбомбили Дубненский аэропорт и уходили на юг, а Иванов продолжал преследование. Будучи пилотом и отличным стрелком, он не стрелял – по всей видимости, не было уже снарядов: все расстрелял. Мгновение, и… Мы остановились на повороте шоссе на Луцк.

На горизонте, к югу от отечественного наблюдения, мы заметили взрыв – клубы тёмного дыма. Я крикнул: «Столкнулись!» – слово «таран» в отечественный лексикон еще не вошло…»

Ещё один свидетель тарана, техник звена Е. П. Соловьёв:

«Отечественная машина мчалась из Львова по шоссе. Увидев перестрелку «бомберов» с отечественными «ястребками», мы осознали, что это война. Момент, в то время, когда отечественный «ишачок» врезал «хейнкелю» по хвосту и тот камнем повалился вниз, видели все, и что отечественный отправился на посадку – также.

Прибыв в полк, мы выяснили, что в сторону затихшего боя выехали Бушуев и Симоненко, не дождавшись доктора.

Симоненко говорил журналистам, что в то время, когда они с комиссаром выносили Ивана Ивановича из кабины, он был в крови, без сознания. Помчались в больницу в Дубно, но в том месте застали целый медперсонал в панике – им было предписано безотлагательно эвакуироваться. Ивана Ивановича все же приняли, санитары унесли его на носилках.

Бушуев и Симоненко ожидали, помогая грузить оборудование и больных в автомобили. Позже вышел доктор и сообщил: «Летчик погиб». «Мы похоронили его на кладбище, – вспоминал Симоненко, – поставили столбик с табличкой. Думалось, что отгоним немцев скоро, – установим монумент».

И. И. ЖД также вспоминал про таран:

«Еще днем, между вылетами, кто-то доложил мне, что из первого боевого вылета не возвратился начальник звена лейтенант Иван Иванович Иванов… Была снаряжена несколько механиков на поиски упавших самолетов. Они и нашли И-16 отечественного Ивана Ивановича рядом с обломками «Юнкерса». рассказы и Осмотр участвовавших в сражении летчиков разрешили установить, что лейтенант Иванов, израсходовав в сражении все снаряды, отправился на таран…»

По прошествии времени сложно установить, по какой причине Иванов совершил таран. Свидетельства очевидцев и документы показывают, что лётчик расстрелял все патроны. Вероятнее, он пилотировал И-16 тип 5, вооружённый всего двумя ШКАСами калибра 7,62 мм, а сбить He 111 было непросто и более важным оружием. Помимо этого, у Иванова была не такая уж громадная практика стрельбы.

В любом случае, это не верно уже и принципиально важно – основное, что коммунистический лётчик готов был драться до последнего и стёр с лица земли неприятеля кроме того ценой собственной жизни, за что совсем заслуженно был посмертно представлен к званию Храбреца СССР.

лейтенант Иван Иванович Иванов и лётчики его звена в утреннем вылете 22 июня: лейтенант Тимофей Иванович Кондранин (погиб 05.07.1941) и лейтенант Иван Васильевич Юрьев (погиб 07.09.1942)

Иван Иванович Иванов был умелым лётчиком, закончившим Одесскую авиационную школу ещё в первой половине 30-ых годов XX века и пять лет прослужившим в качестве пилота лёгкого бомбардировщика. К началу осени 1939 года он, уже будучи начальником звена 2-го легкобомбардировочного авиаполка, принимал участие в походе на Западную Украину, а в начале 1940 года выполнил пара боевых вылетов на протяжении советско-финской войны. По окончании возвращения с фронта лучшие экипажи 2-го ЛБАП, среди них и экипаж Иванова, участвовали в первомайском параде 1940 года в Москве.

Летом 1940 года 2-й ЛБАП переформировали в 138-й СБАП, а на смену устаревшим бипланам Р-Z полк взял бомбардировщики СБ. По всей видимости, это переучивание послужило для части лётчиков 2-го ЛБАП предлогом к «трансформации амплуа» и переквалификации в истребители. В итоге И. И. Иванов вместо СБ переучился на И-16 и взял назначение в 46-й ИАП.

Другие лётчики 46-го ИАП действовали не меньше отважно, и германским бомбардировщикам так и не удалось прицельно отбомбиться. Не обращая внимания на пара налётов, утраты полка на земле были минимальные – в соответствии с сводке 14-й САД, к утру 23 июня 1941 года «…стёрт с лица земли на аэропорте один И-16, один не возвратился с задания. Сбит один И-153.

Ранено 11 человек, один убит. Полк на аэропорте Грановка». Документы III./KG 55 подтверждают минимальные утраты 46-го ИАП на аэропорте Млынув: «Итог: Аэропорт Дубно не занят (самолётами соперника – прим.авт.).

На аэропорте Млынув бомбы скинуты на стоящие группой приблизительно 30 многомоторных самолётов и бипланов. Попадания между самолетами…»

Сбитый «Хейнкель» He 111 из состава 7-й эскадрильи бомбардировочной эскадры KG 55 «Greif» (живописец И. Злобин)

Громаднейшие утраты в утреннем вылете понесла 7./KG 55, которая лишилась из-за действий советских истребителей трёх «Хейнкелей». Два из них не возвратились с задания вместе с экипажами фельдфебеля Дитриха (Fw. Willi Dietrich) и унтер-офицера Вольфайля (Uffz. Horst Wohlfeil), а третий, пилотируемый обер-фельдфебелем Грюндером (Ofw. Alfred Grunder), сгорел по окончании посадки на аэропорте Лабуние.

Ещё два бомбардировщика эскадрильи были серьёзно повреждены, пара участников экипажей были ранены.

Всего лётчики 46-го ИАП утром заявили три воздушные победы. Кроме «Хейнкелей», сбитых лейтенантом И. И. Ивановым и звеном капитана И. И. Гейбо, ещё один бомбардировщик засчитан лейтенанту С. Л. Максименко. Правильное время данной заявки не известно.

Учитывая созвучие «Клименко» – «Максименко» и что лётчика с фамилией Клименко в 46-м ИАП не было, возможно достаточно с уверенностью утверждать – как раз Максименко утром возглавлял дежурное звено, упомянутое Гейбо, и в следствии атак как раз его звена был подбит и сгорел «Хейнкель» обер-фельдфебеля Грюндера, а ещё два самолёта взяли повреждения.

Вторая попытка гауптмана Виттмера

Подводя итоги первого вылета, начальник III./KG 55 гауптман Виттмер должен был всерьёз обеспокоиться утратами – из 14 вылетавших самолётов пять вышли из строя. Наряду с этим записи в ЖБД группы о якобы 50 стёртых с лица земли на аэропортах советских самолётах представляются очевидной попыткой оправдать большие потери. Нужно дать должное начальнику германской группы – он сделал верные выводы и постарался в следующем вылете забрать реванш.

«Хейнкель» из 55-й эскадры в полёте над аэропортом Млынув, 22 июня 1941 года

В 15:30 гауптман Виттмер повёл все исправные 18 «Хейнкелей» III./KG 55 в решительную атаку, единственной целью которой стал аэропорт Млынув. Из ЖБД группы:

«В 15:45 несколько в сомкнутом строю с высоты 1000 м атаковала аэродром… Подробности результатов не наблюдались из-за сильных атак истребителей. По окончании сброса бомб предстоящий старт вражеских самолетов не состоялся. Это был прекрасный результат.

Защита: довольно много истребителей с атаками на отходе. На одну отечественную машину напали 7 вражеских истребителей. Посадка: 16:30–17:00.

Один истребитель И-16 сбит. Экипажи замечали его падение. Погодные условия: хорошие, местами маленькие тучи.

Использовано снарядов: 576 SD 50.

Утраты: Самолет ефрейтора Ганца пропал, обстрел истребителями по окончании сброса бомб. Скрылся вниз. Судьбу не могли замечать из-за сильных атак истребителей.

Ранен унтер-офицер Парр».

Позднее в примечании к описанию налёта упомянуто о настоящем успехе: «По уточнению на месте по окончании захвата Млынува достигнут полный успех: на стоянке стёрто с лица земли 40 самолетов».

Не обращая внимания на очередной «успех» и в донесении, и позднее в примечании, разумеется, что над аэропортом Млынув немцев снова ожидал «тёплый приём». Советские истребители атаковали бомбардировщики ещё на подходе. Из-за постоянных атак германские экипажи не могли зафиксировать ни результаты бомбардировки, ни судьбу потерянного экипажа. Вот как передает воздух боя И. И. Гейбо, что управлял группу перехвата:

«На высоте около восьмисот метров показалась еще одна группа германских бомбардировщиков… На перехват вышли три отечественных звена, а вместе с ними и я. В то время, когда мы приблизились, я заметил две девятки в правом пеленге. «Юнкерсы» также увидели нас и мигом сомкнулись, прижались друг к другу, готовясь к обороне – так как чем плотнее строй, тем плотнее, соответственно, и действеннее пламя воздушных стрелков…

Я подал сигнал: «Переходим в наступление все сходу, любой самостоятельно выбирает себе цель». В этот самый момент же ринулся на ведущего. Вот он уже в прицеле. Вижу вспышки ответного огня. Нажимаю на гашетку. Огненная автострада моих очередей уходит к цели. «Юнкерсу» пора бы заваливаться на крыло, а он как заколдованный продолжает следовать прошлым курсом. Расстояние быстро уменьшается. Нужно отваливать!

Совершаю крутой и глубочайший отворот влево, готовясь опять зайти в наступление. И внезапно – резкая боль в бедре…»

Итоги дня

Подводя итоги и сравнивая результаты, напомним, что лётчикам 46-го ИАП и сейчас удалось прикрыть собственный аэропорт, не разрешив сопернику удержаться на боевом курсе и прицельно отбомбиться. Нужно дать должное и мужеству германских экипажей – они действовали без прикрытия, но советским истребителям не удалось разбить их строй, а сбить один и повредить второй He 111 они смогли лишь ценой таких же утрат. Один И-16 был поражен огнём стрелков, и младший лейтенант И. М. Цибулько, только что сбивший бомбардировщик, выпрыгнул с парашютом, а капитан Гейбо, повредивший второй He 111, был ранен и еле посадил повреждённый самолёт.

тип и-16 Истребители 5 и 10, и учебные УТИ-4, разрушенные в следствии лётных происшествий либо покинутые из-за неполадок на аэропорте Млынув. Быть может, одну из этих автомобилей в вечернем бою 22 июня пилотировал капитан Гейбо, а после этого из-за боевых повреждений выполнил вынужденную посадку

Совместно со сбитым «Хейнкелем» из 9./KG 55 погиб экипаж ефрейтора Ганца (Gefr. Franz Ganz) в составе пяти человек, ещё один самолёт той же эскадрильи взял повреждения. На этом боевые действия первого дня войны в воздухе в районе Дубно и Млынува практически закончились.

Чего же добились противоборствующие стороны? Группе III./KG 55 и вторым частям V авиакорпуса не удалось стереть с лица земли материальную часть советских авиачастей на аэропорте Млынув, не обращая внимания на возможность первого неожиданного удара. Стёрши с лица земли два И-16 на земле и сбив ещё один в воздухе (не считая самолёта Иванова, разбитого при таране), немцы утратили пять He 111 стёртыми с лица земли, а ещё три – повреждёнными, что образовывает треть от числа имевшихся на утро 22 июня.

Справедливости для нужно подчернуть, что германские экипажи действовали в тяжёлых условиях: их цели размешались в 100–120 км от границы, они действовали без истребительного прикрытия, пребывав около часа над контролируемой войсками СССР территорией, что наровне с тактически неграмотной организацией первого вылета и стало причиной громадным утратам.

46-й ИАП был одним из немногих полков ВВС КА, лётчики которых смогли 22 июня не только надёжно прикрыть собственный аэропорт и понести минимальные утраты от штурмовых ударов, но и нанести сопернику важный урон. Это было следствием как грамотного управления, так и личного мужества лётчиков, готовых ценой жизни отразить атаки неприятеля. Раздельно необходимо отметить выдающиеся лидерские качества капитана И. И. Гейбо, великолепно сражавшегося и бывшего примером для молодых пилотов 46-го ИАП.

Иван Цибулько погиб в авиакатастрофе 09.03.1943, будучи начальником эскадрильи 46-го ИАП в звании капитана. Константин Кобызев был в сентябре 1941 года ранен, и по окончании исцеления на фронт не возвратился – был инструктором в Армавирской школе пилотов, и лётчиком народного комиссариата авиационной индустрии — Первый воздушный таран Великой Отечественной | Военный портал Warspot.ru src=~images\pervij-vozdushnij-taran-velikoj-otechestvennoj-13.jpg

Отличившиеся 22 июня 1941 года лётчики 46-го ИАП, слева направо: замкомандира эскадрильи лейтенант Симон Лаврович Максименко – умелый лётчик, участник военных действий в Испании. В мемуарах Гейбо указан как «комзвена Клименко». Позднее – начальник эскадрильи 10-го ИАП, погиб 05.07.1942 в воздушном бою; младшие лейтенанты Константин Константинович Кобызев и Иван Мефодьевич Цибулько.

Количество заявленных советскими лётчиками побед и реально стёртых с лица земли германских самолётов фактически сходится кроме того без учёта повреждённых автомобилей. Не считая упомянутых утрат, по окончании полудня в районе Дубно был сбит He 111 из 3./KG 55, вместе с которым погибли пять человек экипажа унтер-офицера Берингера (Uffz. Werner Bahringer). Возможно, автором данной победы был младший лейтенант К. К. Кобызев.

За удачи в первых сражениях (он был единственным лётчиком полка, заявившим две индивидуальные победы в июньских битвах) 2 авгус

Первый воздушный таран великой отечественной

Ночной таран Петра Еремеева. 22.06.2017

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: