Олег чарушников «на «олимпе» все спокойно». часть 2. верность пенелопы

В начале утра в заводском сквере им. 10-летия сидела юная дама приятной наружности в бережно выглаженном модных сандалиях и белом хитоне. Лицо ее было обращено вдаль и высказывало такую скорбь, что проходивший мимо Сизиф счел своим долгом сообщить что-нибудь нежное:

– Не печалься, тетка, не грусти. Не вешай, тетка, шнобель на квинту!

И укатил дальше собственный камень, только что полученный на центральном складе. (Сизиф постоянно сдавал камень на ночь под охрану, чтобы не сперли).

Печальные размышления дамы в актуальных сандалиях были прерваны приходом бригады комплектации отдела и такелажников снабжения, начавшей разламывать склад веников.

Вениковый склад разламывали уже в третий раз. В первый раз это произошло двадцать лет назад, в то время, когда завод подготавливался к собственному юбилею. В честь знаменательной даты среди предприятия был разбит сквер и проложена аллея имени 10-летия Олимпа.

На праздничном открытии сквера отличился только что созданный народный хор муз, выполнивший под сопровождение кифар величавую кантату Миллион алых роз.

Но никаких роз, вопреки начальной задумке, в сквере сажать не стали (это обошлось бы приблизительно именно в миллион). Ограничились высадкой мелких березок, выкопанных в соседней роще вместе с громадными четырехугольными кусками почвы.

В первоначальный же год заводской сквер наглухо зарос осотом и лебедой. Березки совсем не прижились, чахли среди бурного разнотравья и преобразовывались в обнажённые прутики. в один раз утром Зевс, по обыкновению делавший пробежку рысцой по предприятию, увидел это непотребство и, сообщив: А эти прутики мы уберем, нечего тут вид портить!, начисто прополол газоны.

Затем в сквер повадились было ходить конюхи из транспортной работы, косившие сено для собственных подопечных, но отдел снабжения захватил территорию, опять возведя склад веников.

Возрожденный склад скоро оброс подсобными строеньицами – навесиками, амбарчиками и сараюшками. Тарный цех вынудил другую площадь штабелями готовой продукции, и доступ в сквер закончился на десять лет.

В канун двадцатилетнего юбилея Олимпа вениковый склад вместе с подсобными сараюшками снова снесли. Перпендикулярно ветхой аллее была проложена новая – имени 20-летия завода. Народный хор муз под управлением директора клуба отлично выполнил на праздничном открытии оду К бабочке (А бабочка крылышками – бяк-бяк-бяк…).

Но ни бабочек, ни мотыльков в сквере завести не удалось, по причине того, что снабженцы неординарно скоро вернули собственный склад вместе с подсобками, а тарный цех возвел такие бастионы коробок, что на обеих аллеях царил вечный полумрак.

Сейчас бригада такелажников явилась разламывать вениковый склад в третий раз – приближалось тридцатилетие Олимпа. Разламывали, но, с бережением. Гермес распорядился спустя семь дней по окончании прокладки и торжеств аллеи им. 30-летия соорудить склад из тех же материалов.

Веники под строгой охраной было решено хранить у сборочного цеха.

Дама в актуальных сандалиях последний раз взглянуть в Туманную даль, набралась воздуха и медлительно направилась к храму заводоуправления, провожаемая сочувственными взглядами такелажников. Об ее верности своим подчиненным на Олимпе знали все. Это была Пенелопа, ожидающая собственного Одиссея.

Пенелопа уже достаточно давно руководила негромким сектором исправлений и текущих корректировок (ИТК). Штат у нее был минимальный: она, инженер по внесению корректировок, да лаборант с окладом, практически условным.

Мелкий коллектив заносил в поправки и документацию изменения, обильно поставляемые технологами и конструкторами. И те, и другие изощрялись, как имели возможность. Если бы поток трансформаций закончился хоть на 7 дней, логически получалось, что главное изделие наконец-то увеличено до нужных кондиций. Тогда у руководства нечайно появился бы вопрос: отчего же изделие так и не запущено в серийное производство?

Помимо этого, технологов и конструкторов имели возможность бы перевести на новое сложное изделие…

Любой старался внести хотя бы маленькое улучшение в технологию и конструкцию изготовления трояна – главного изделия Олимпа. Когда ожидаемый экономический эффект превышал пять драхм, составлялась заявка на рацпредложение. Конечно, что конструкторский отдел все время завоевывал почетные жасминовые тирсы за победу в смотрах-конкурсах на лучшую постановку рационализаторской работы.

Еще естественнее, сектор ИТК трудился не разгибаясь.

Своим подчиненным, инженером по внесению корректировок Одиссеем Пенелопа была довольна. Весёлый инженер владел замечательным бесплатно мгновенно обнаружить выход из любых бумажных хитросплетений, создаваемых падкими на тирсы конструкторами.

Все шло своим неспешным чередом, в то время, когда в один раз в сектор позвонил руководитель Пенелопы – основной конструктор Олимпа Агамемнон.

– Пришла тут к нам разнарядка, – сказал он без лишних предисловий. Отправится твой любимчик на уборку оливок. Больно увертлив стал…

Агамемнон постоянно считался на Олимпе неотёсанным и надменным человеком, попросту – тираном. Пенелопа возразить не посмела…

Одиссея провожали всем коллективом, с трепетом и нежностью, как будто бы он отбывал не на обыденные сельхозработы, а в страшный одиночный заплыв до Геракловых столбов и обратно.

Инженер уехал, а Пенелопа еще долго стояла у окна. Сердце-вещун остается вещуном и у дам завсекторами также. Оно предвещало продолжительную разлуку и не совершило ошибку.

По двору грузовой пегас перевозил очередную партию готовых статуй Афродита с веслом. На вершине горы шлакоотходов восседал на своем камне Сизиф – закусывал кефиром и булочкой (наступало время обеда). У подножия горы в состоянии творческой задумчивости расхаживал директор клуба им.

Аполлона в повседневной ужасной маске. Все было как неизменно. Не хватало только Одиссея.

Пенелопа совершила рукой по стеклу, исправила волосы и села за составление сводной годовой ведомости.

Через месяц пришла открытка от Одиссея.

Убираем оливки, – информировал он. – В первые дни убирал по два-три кило, но позже забастовал желудок. Пополнел, но не через чур. Рядом трудятся крепкие парни, убирают за обе щеки.

Привет! О.

Спустя несколько месяцев пришла новая весточка.

Оливки – мерзость! Больше их в рот не заберу. Приказом переброшен в заводское подсобное хозяйство на постройку коровника. Молоко и сметана отличные. Творог не сильный… Помогал налаживать сепаратор (сливки).

Пополнел. О.

Пенелопа стойко держалась еще три месяца. Но в то время, когда блудный инженер отправил третье послание; завсектором не выдержала. Она ринулась прямо к Агамемнону.

Но тиран не дал и слова сообщить.

– Раззявы! — бушевал основной конструктор Олимпа. – Что ты в том месте навносила со своим Телемаком? Кони, кони!..

Пенелопа так растерялась, что кроме того пропустила мимо ушей неизвестно к кому относящихся коней.

– Господи, что произошло?
– В противном случае, что трудиться нужно! Вкалывать, а не рыдать по сотрудникам! Плакальщица…

Восемь же градусов наклон шеи, четко написано! А Телемак что внес в документацию, видела? Сходи в сборочный, налюбуйся!

Понабрали контингентик…

Пенелопа помчалась в сборочный. Всю площадку перед цехом занимали непринятые троянские кони – все как один с головами, развёрнутыми в обратную сторону. Казалось, они встрепенулись и разом оборотились назад поглядеть, что в том месте такое случилось. Меж конями метался глава сборочного, дрожащими руками пробуя развернуть головы вперед.

Гордые животные, сделанные из жёстких сортов дерева, не поддавались. Рядом бродил начотдела сбыта и уныло бубнил представителю госприемки:

– Но таких больше в вагон войдет. Больно придирчивы стали… Таким добром кидаться… Мы позже исправим!

Приняли бы, а? С кем не бывает…

Пенелопа помчалась обратно к себе. Складки ее белого служебного хитона хороши развевались на ветру.

– Берегись! – раздался откуда-то сверху истошный крик, и мимо со свистом пролетел камень.
– Очумела, тетка? – закричал с вершины горы Сизиф, случайно выпустивший камень из рук и сейчас маскировавший испуг прекрасно разыгранным недовольством занятого человека. – Страшная территория, куда прешь! Назад давай! Да не вправо, назад! Фу ты, влево ее понесло… Все уже, улетел камень, нет его!

Во, улепетывает!.. Эй, тетка, сандалии утратишь!

Пенелопа скрылась за штабелями коробок.

– Ишь, как убивается бабочка, – сообщил Сизиф самому себе. – И верно. Одиссей – мужик стоящий, хоть и покушать не дурак. Ничего, женится – отощает…

Хмыкнул и полез вниз доставать свой камень.

По окончании инцидента с конями ситуация в секторе ИТК стала нервозной. Ко всему, одолевали претенденты. На свободное место Одиссея зарилось человек восемь.

Пенелопа стойко отбивала натиск.

– Место занято. Не осознаю, товарищи, на что вы рассчитываете.
– В случае если занято, где ж он тогда? интересовались претенденты.
– Негоже, дабы строки пустовала!

Пенелопа терпеливо растолковывала, что инженер Одиссей находится на временном отвлечении, разрешённом управлением Олимпа. Выполнит задание и возвратится!

– Как же, ждите, – упирались претенденты. – Его еще на направления механизаторов загонят. А местечко пустует!

Два раза приходили кандидаты с записочками от всевышних. Целыми днями в помещении толокся народ, шли шумные препирательства, смех, склоки… Телемак распустился окончательно и филонил внаглую.

Пенелопа была глубоко порядочной дамой, но, как и все смертные, записочек от всевышних опасалась.

– Линия с вами! Закончу сводную таблицу – приму нового. А на данный момент некогда.

Борьба тянулась до лета. Стиснув зубы, верная завсектором заполняла таблицу. Претенденты негодовали на вялые темпы, не догадываясь, что каждое утро Пенелопа тайно стирала записи, сделанные незадолго до. Полуготовая таблица лежала на столе, как белый флаг поражения.

Но поднимать его Пенелопа не планировала. Разобраться в итоговой сводке не имел возможность никто…

Решающий удар был нанесен, как ни необычно, самим Одиссеем.

Утром претенденты торжествующей толпой ввалились в помещение ИТК. В руках у них пребывала только что полученная открытка.

В соответствии с приказу снова переведен на уборку оливок, – информировал инженер. – По всей видимости, до самой осени. Худею. Ваш несчастный О.

– По второму кругу отправился! – радовались претенденты. – Сейчас он ни при каких обстоятельствах не возвратится. Засосало молодца! Пора нового принимать!

Плачущая Пенелопа устремилась в приемную тучегонителя.

Ей не повезло. Зевс был в минорном настроении.

– Дорогая, – сказал он с эмоцией. – Я все осознаю. Это отечественный крест, дорогая моя. Необходимо нести его с преимуществом…

Еще мальчиком грезил Зевс о карьере большого хозяйственника. Самозабвенно перечитывал он производственные романы, в коих трактовались вопросы о наспех разрешённых войти комбинатах, недостроенных очистных сооружениях, передовых основных могучих директорах и инженерах – ретроградах ветхой закалки. В душе мелкий Зевс давал клятву в обязательном порядке закончить очистные, ни при каких обстоятельствах не зажимать конструктивную критику и, по возможности, чаще шагать по собственной стройке жёсткой походкой, вырывая объект из прорыва…

Зевс вырос и стал директором строящегося промышленного гиганта. Детские грезы преданы не были. Прежде всего Зевс позаботился об очистных сооружениях, создав грандиозную совокупность отстойников, фильтров, выпаривателей и обеззараживателей. Очистные оказались лучшими в Греции, но на сам комбинат денег уже не хватило.

Приехала рабочая группа, и Зевса посадили.

Посадили его директором маленького завода Олимп. Молниевержец скоро заскучал, начал философствовать, подумывать о пенсии и внуках – меньше, опустил прежние крылья. Время от времени он вспоминал о детских мечтаниях над романами о передовых основных и ретроградах-директорах, осознавал, что прошлого не вернешь, нервишки уже не те, да и печень совсем как чужая…

В таковой момент и пришла на прием Пенелопа.

– Житья не стало, – жалостно, по-бабьи простонала завсектором. – Одиссея год не вижу. А работы невпроворот…

Самому себе Зевс жаловался с радостью, но не обожал, в то время, когда этим занимались подчиненные. Исходя из этого он встряхнулся и принял простой тон:

– С вашими сотрудниками нужно еще разобраться. Ставлю вас в известность, что Одиссей лежит в поликлинике с дизентерией. Объелся на оливках. Имеется сигнал: объелся не просто так…

Но об этом по окончании. Какие конкретно меры вы, начальник ИТК, предприняли для предотвращения неточностей, аналогичных сравнительно не так давно случившейся?

Пенелопа осознала, что пора выбрасывать белый флаг.

В назначенный сутки завсектором продемонстрировала претендентам только что полученное изменение, подписанное лично Агамемноном.
– Тот, кто сумеет разобраться в этом, станет моим помощником. Срок один рабочий сутки.

Безотлагательно кинули жребий. Первый претендент неосторожно забрал бумаги, сел за одиссеевский стол и просидел, закрыв голову руками, около трех часов. В то время, когда подошло время обеда, его толкнули.

Соискатель не шелохнулся. Телемак с опаской отвел его руки от лица. Оказалось, что претендент прочно спит.

Разбудить сомлевшего кандидата смогли к концу рабочего дня.

На следующее утро за дело взялся второй кандидат. Данный был совсем слабак и уснул в пятнадцать минут.

Конкурс длился. Из толпы интересных смотрел за ходом борьбы очень изможденный бородач. В то время, когда из помещения вынесли очередного претендента, бородач сказал, ни к кому не обращаясь:

– Попытаться, разве что, мне?..

У Пенелопы затрепетало сердце-вещун:

– Так и имеется, – хмуро сообщил бородач мин. через десять. – Агамемнон снова повторяется. Все это уже было. Уменьшение диаметра правого заднего копыта трояна с целью понижения коэффициента трения… Телемак, дотянитесь из архива номер 667/32. Имеется? Ну вот видите…

Вернуть на доработку!

Это был возвратившийся из странствий Одиссей. Сконфуженные претенденты покинули помещение с позором.

С того времени Пенелопа ни при каких обстоятельствах не отпускала собственного инженера на внепроизводственные отвлечения. В том же месяце на оливки сумели спровадить Телемака, не смотря на то, что он и отбивался справкой об аллергии решительно ко всему на свете. Лаборант отныне очень редко оказался на рабочем месте, но окреп физически и нравственно, не смотря на то, что и купил необычную привычку засыпать в любое время.

Над его пустующим столом Пенелопа повесила групповой портрет участников сектора в полном составе. Временами, как бы забывшись, она наблюдает на картину и шепчет:

– Это отечественный крест…

источник: http://modernlib.ru/books/charushnikov_oleg/na_olimpe_vse_spokoyno/read/

Олег чарушников «на «олимпе» все спокойно». часть 2. верность пенелопы

Главный конструктор (1980) фильм смотреть онлайн

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: