Однажды в фултоне

Программная обращение бывшего премьер-министра Англии, выяснившая на многие годы понятия холодной войны и железного занавеса, раздалась не в американском Капитолии либо Вестминстерском дворце – месте совещаний английского парламента, а в студенческой аудитории провинциального колледжа на 200 человек, что в захолустном городе Фултон (штат Миссури). К тому же держал обращение не тот легендарный глава правительства Англии Черчилль, что еще сравнительно не так давно вместе с Сталиным и Рузвельтом вершил судьбу мира, а уже отошедший от дел политик. Летом 1945 года английские консерваторы проиграли выборы, пребывали в оппозиции к правящей партии лейбористов, и Черчилль приехал в Соединенных Штатах всего лишь как частное лицо с почетным титулом «фаворит оппозиции Ее Величества».

Визиту английского бывшего премьер-министра в ничем не примечательный Фултон предшествовало, в соответствии с изучениям политолога Николая Злобина, необыкновенное стечение событий.

Охота на Черчилля

В 40-х годах в колледже Фултона действовал фонд имени бывшего выпускника института, юриста Джона Грина, созванный с целью организации в стенках этого заведения лекций по интернациональным отношениям. По уставу фонда к чтению лекций должны были привлекаться

«люди с всемирный известностью»,

но за многие годы президенту колледжа Макклуеру удалось заполучить только двух персон, с некоей натяжкой соответствовавших требованиям фонда к большому уровню лекторов: одного американского конгрессмена и эмигрировавшего в Соединенных Штатах бывшего итальянского главу МИД. Быть может, что более известным персонам казалась малом сумма предписанного уставом фонда гонорара – 5000 американских долларов, за лекцию либо не устраивал низкий престиж института.

Однако, Честолюбивый Макклуер не сдавался и решил во что бы то ни начало добиться согласия прославленного Человека с сигарой. Президенту колледжа повезло: помогло редкое стечение благоприятных событий. По окончании поражения Черчилля на выборах в парламент в 1945 году его здоровье ухудшилось, и персональный доктор дал совет ему отдохнуть в местности с теплым климатом. Так Черчилль был во Флориде, в гостях у собственного ветхого товарища.

Одвременно с этим Макклуеру поступила информация, что его однокашник генерал Байн назначен советником президента Гарри Трумэна. По просьбе собственного товарища генерал изложил идею Макклуера президенту, и семя пало на хорошую почву: сам Трумэн появился в городе в ста милях от Фултона, да к тому же весьма обожал собственный родной штат Миссури.

По окончании того, как президент колледжа заручился помощью аммериканского президента, .события развивались скоро. Макклуер послал Черчиллю приглашение прочесть лекцию, а Трумэн приписал к приглашению, что он сам лично представит уважаемого лектора слушателям. Очевидно, отказать главе Соединенных Штатов в таковой просьбе английский бывший премьер-министр не имел возможности, и вопрос решился положительно.

Итак, 5 марта 1946 года Вестминстерский колледж был в центре внимания всемирный общественности: вместе с Черчиллем прибыли президент Гарри Трумэн, высокие госслужащие администрации, представители деловых кругов и прессы. В аудитории собрались полторы тысячи человек – и это при том, что все население города не превышало восьми тысяч душ!

Таковой представительный вступительное слово и состав слушателей самого президента США говорили о важности мероприятия, выходящего за рамки несложной лекции частного лица, бывшего английского премьера. И вправду, маленькая (всего 15 мигнут) обращение Черчилля имела невиданный резонанс как в Европе, так и в Америке.

Сухожилия мира

Первым сказал вступительное слово Трумэн, что разрешало высказать предположение, что президент США согласен с содержанием речи лектора.

Аналитики обращают особенное внимание на те пассажи в речи Черчилля, каковые относятся к взаимоотношениям государств Запада и СССР. Бывший премьер-министр с восхищением отмечает:

«Я лично восхищаюсь смелым русским народом и с громадным уважением отношусь к моему товарищу по армейскому времени маршалу Сталину».

Одновременно с этим:

«Общаясь в годы войны с союзниками русскими и нашими друзьями, я заключил , что больше всего они восхищаются силой и меньше всего уважают слабость, в особенности военную. Исходя из этого мы должны отказаться от изжившей себя теории равновесия сил».

И потом о том, что поддержание обычных взаимоотношений с СССР

«должно обеспечиваться не только авторитетом ООН, но и всей мощью США, Англии и других английских их союзников и стран».

Кидается в глаза, что термин «английские государства» видится в речи еще пара раз:

«Мне тяжело представить, дабы обеспечение действенных мер по предотвращению новой войны и формированию тесного сотрудничества между народами было вероятно без создания того, что я бы назвал братским альянсом английских государств».

И потом:

«Сейчас на сцену послевоенной судьбе … легла тёмная тень. Никто не имеет возможности сообщить, чего возможно ожидать в ближащее будущее от Советской республики и руководимого ею коммунистического сообщества… и каковы пределы их экспансионистских, настойчивых стараний и устремлений обратить всю землю в собственную веру… Протянувшись через целый континент от Штеттина на Балтийском море до Триеста на Адриатическом море на Европу опустился металлический занавес.

По ту сторону занавеса… коммунистические партии … стремятся установить тоталитарный контроль. Практически все эти партии управляются милицейскими кабинетами министров».

Эта броская и образная формулировка Черчилля вошла в историю. Германские и русские историки вычисляют 5 марта 1946 года днем начала Холодной войны. Английский доктор исторических наук Дэвид Рейнолдс в собственной книге «От всемирный войны к холодной» показывает, что Фултонская обращение была воспринята как

«громкий призыв к холодной войне».

«Такова в общих чертах сущность моих предложений, каковые я разрешил себе представить… в собственном выступлении, названным мною «Сухожилия мира»»,

– завершил собственную лекцию Черчилль.

Кто ковал металлический занавес?

Авторство термина «металлический занавес» довольно часто приписывает Черчиллю. На самом же деле это выражение было известно задолго до Фултонской речи, но стало широко распространено только по окончании броского выступления английского бывшего премьер-министра – не последнюю очередь благодаря его неординарному ораторскому мастерству. Так как неслучайно же господин Уинстон Леонард Спенсер Черчилль стал уникальным президентом, удостоенным Нобелевской премии по литературе (!), да к тому же с неповторимой для соискателя писательской премии формулировкой, в которой среди слов восхваления имеется и такие:

«…и за блестящее ораторское мастерство».

Настоящий занавес из железа использовали еще в средневековых театрах. При возгорания каких-либо предметов театрального реквизита на сцене на протяжении представления (что при факельном освещении случалось сплошь и рядом) опускали металлический занавес, отделявший сцену от зала, и зрители имели возможность спешно покинуть театр, не рискуя судьбой. Позднее термин «металлический занавес» превратился в образное клише, инструмент публицистов и политиков.

В 1917 русский философ Василий Васильевич Розанов сравнил события Октябрьской революции с театральным действом, по окончании которого

«с лязгом, скрипом» опустился громоздкий металлический, занавес над русской историей».

В 1919 году на Парижской мирной конференции французский глава правительства Жорж Клемансо заявил:

«Мы должны возвести около большевизма металлический занавес, что помешает ему уничтожить цивилизованную Европу».

За три месяца до капитуляции нацистской Германии перечень изречений о металлическом занавесе успел пополнить министр пропаганды Йозеф Геббельс (Joseph Goebbels), написавший в феврале 1945 года для издания Das Reich статью называющиеся «Das Jahr 2000». В ней он предсказал будущее:

«По окончании оккупации Германии СССР опустит металлический занавес, за которым начнется массовое уничтожение народов».

Эту формулировку подхватила и английская газета The Times. В июле 1945 года будущий федеральный германский канцлер Конрад Аденауэр (Konrad Adenauer) в письме журналисту Гансу Реригу (Hans Rorig) высказал собственную

«растущую озабоченность»

по поводу того, что

«Российская Федерация опускает металлический занавес».

Металлический занавес начал рассыпаться к концу 1980-х годов благодаря политики гласности, проводившейся в СССР и восточноевропейских государствах. Знаком его окончательного падения стало разрушение Берлинской стенки.

источник: Евгений Байзер «в один раз в Фултоне» «КОНТАКТ-ШАНС» 14/2016

UE — Fulton State Hospital | Full Video

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: