Невыполненная директива

Этот материал выкладывается в продолжение темы подготовки СССР к войне и обстоятельств поражения 1941 года, поднятой в статье Под ударом.

Война не окончена , пока не похоронен последний воин, павший на поле брани, и не взяты вразумительные ответы на многие вопросы, а также о обстоятельствах неудачного вступления в войну РККА. Через чур легко все валить на «тирана Сталина», что, по всей видимости, был так не заинтересован остаться у власти, что не слушал тех, кто призывал привести войска в боевую готовность, желал нанести предупредительный удар и т. п.

Сейчас стало возмможно опираться на исторические источники и документы, о которых в последующие десятилетия и годы перестройки не принято было упоминать. К тому же бал правили либеральные «исследователи» – в большинстве случаев, без особого исторического, а тем более военного образования.

Что должен был сделать фаворит страны для подготовки к войне? Какова роль наркома обороны С. Тимошенко и начальника ГШ Г. Жукова? Каково содержание документов – от «баз стратегического развертывания армии» до конкретных директив начальникам приграничных частей о прикрытии участков национальной границы?

Было ли предотвращено военно-политическое управление страны о вероятном нападении соперника? Попытаемся разобраться без чувств, опираясь лишь на документы.

«Соперник имеет у нас собственных людей»

Любому армейскому человеку как мы знаем, что ответственность за подготовку ВС к войне несут Генштаб и нарком обороны, а конкретно – его глава, исходя из этого заявления о том, что во всем виноват Сталин либо, например, разведка, не соответствуют действительности. «Отечественная агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, трудилась не хорошо, и она не сумела вскрыть подлинных намерений гитлеровского главного руководства в отношении армий, расположенных в Польше. Отечественная агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о ненамерении вести войну с СССР», – сказал Жуков на XIX пленуме партии.

В то время, когда же маршалу предъявили бессчётные донесения о подготовке Германии к нападению на СССР, четырежды Герой Советского Союза был не просто изумлен, а шокирован. Так как ему предъявили как раз те сообщения, на которых он указан как адресат и ставил подпись. Кстати, как раз вследствие этого он должен был уже в первом, 1969 года издания варианте «размышлений и Воспоминаний» признать, что

«20 марта 1941 года глава разведывательного управления генерал Ф. Голиков представил управлению доклад, содержащий сведения необыкновенной важности. В этом документе излагались варианты вероятных направлений ударов фашистских армий при атаке на СССР. Как позже выяснилось, они последовательно отражали разработку гитлеровским руководством замысла «Барбаросса»…

Однако Жуков заявил в мемуарах, что выводы из приведенных в докладе сведений по существу снимали все их значение. Что наряду с этим он имел в виду, неясно, поскольку исходя из первого вывода было ясно, что Германия не нападет на СССР, в случае если пребывавший в то время в Англии Гесс не достигнет благоприятного результата на переговорах (как продемонстрировала история, англосаксы, Наверное, сдержали слово – не открывали второй фронт до 1944 года). А второй вывод очевиден: война началась 22 июня, а не весной 1941-го.

Список представленных Сталину сведений включал 57 донесений советских разведчиков о подготовке Германии к нападению на СССР. Всего же с 1 января по 21 июня 1941 года Центр взял 267 донесений, в которых подробно отражалась подготовка Германии к нападению на СССР. По указанию главы ГРУ 129 из них были доведены до сведения политического и военного управления СССР.

Разведка практически каждый день докладывала Сталину, Молотову, Тимошенко, Берии, Жукову о нарастании угрозы Германии. Назывались и предполагаемые даты агрессии против СССР.

Но срок проходил, а нападения не было. Наровне с «верной датой» (в нашем случае 22 июня 1941-го), докладывалось очень многое, не соответствовавшее действительности. В любом готовящем войну стране час Ч чтобы не было утечки информации именуется кроме того собственному руководству за пара дней.

Решение принимает лишь президент. Дата нападения на Францию переносилась Гитлером 37 раз.

Сейчас в исторической литературе стало расхожим вывод, словно бы менее чем за день до вторжения Берия на одном из донесений внешней разведки НКГБ покинул резолюцию: «Сейчас многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Тайных сотрудников за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предотвратить».

Но авторы, ссылающиеся на подобные документы, не смогут подтвердить их наличие.

направляться признать, что определенный круг лиц, через которых информация попадала к Сталину на стол, существовал. Но совокупность исключала создание какого-либо информационного фильтра.

Как показывает анализ обстановки, у высоко ценившего разведданные начальника страны недоверия к разведке не было. Было рвение перепроверять полученные сведения, что легко нужно при принятии управленческих ответов. Ни одна разведка мира не имеет всех данных о сопернике, а неточности стоят дорого.

Необходимо помнить и о предательстве. Перед войной к неприятелям переметнулись много разведчиков. Это резиденты-нелегалы Игнаций Рейсе (Натан Порецкий), Вальтер Кривицкий (Самуил Гинзбург), Александр Орлов (Лейба Фельдбин).

Среди перебежчиков был и глава УНКВД Дальневосточного края Генрих Люшков.

Кривицкий сдал англичанам более чем 100 сотрудников, агентов, контактов и доверительных связей в мире, в первую очередь в Англии. В это же время вся агентурная сеть внешней разведки СССР (другими словами НКВД-НКГБ) к началу войны насчитывала чуть более 600 человек. В то время, когда отчет английской контрразведки по опросу Кривицкого попал в Москву, на Лубянке были в шоке.

В таких случаях вводится двойная и тройная проверка как самих сотрудников, остающихся трудиться за границей, так и поступающей от них информации. Требовалась особенная осторожность. Так как в соответствии с положениям международного права того времени общая мобилизация была равнозначна объявлению войны.

Почему-то считается, что на территории СССР не действовала германская разведка и что возможно было, не опасаясь огласки, перемещать войска к возможным ТВД. Пробуя укрепить приграничные округа, Сталин в середине мая 1941 года разрешил выдвижение некоторых армий.

Но чуть началась переброска армий, происходившая при большой секретности, МИД нацистской Германии тут же заявил управлению СССР ноту протеста с требованием растолковать, из-за чего 16-я армия из Забайкальского округа передислоцируется по железной дороге на запад. Темперамент утечек информации перед войной и в начале ее был таков, что об этом упоминает и Жуков. В самый разгар ужасного лета, 19 августа 1941-го уже месяц как занимаюший ранее пост начальника Генштаба РККА генерал Жуков представил Сталину весьма занимательную докладную:

«Я считаю, что соперник отлично знает всю совокупность отечественной обороны, всю оперативно-стратегическую группировку отечественных сил и отечественные ближайшие возможности. По всей видимости, у нас среди весьма больших работников, близко соприкасающихся с неспециализированной обстановкой, соперник имеет собственных людей».

направляться признать, что советское управление сделало все, дабы предохранить ее народы и страну от ужасного удара. Но не допустить нападения Германии на СССР было нереально, и определение срока нападения не игралось значительной роли – оно произошло бы все равно.

Меры приняты

Что было сделано высшим военно-политическим управлением для яркой подготовки страны к отражению германского вторжения? направляться различать политическую и военную составляющую подготовки страны к войне.

С позиций первой Молотова и действия Сталина не вызывают вопросов. По окончании провала переговоров со государствами западных народовластий о создании альянса против Гитлера Сталин сумел победить время для подготовки страны к войне. Заключение известного контракта о ненападении с Германией, столь проклинаемого сейчас демократами и либералами, разрешило развернуть агрессивные устремления Германии на 180 градусов, а СССР взял столь нужную более чем годичную передышку.

В следствии присоединения западноукраинских и белорусских земель, восстановления господства в Прибалтике и переноса национальной границы с Финляндией существенно улучшилось военно-стратегическое положение страны. Умножились ресурсы страны, линия соприкосновения с возможным соперником была отодвинута на много километров. Гитлеровцы были лишены возможности включить в состав собственных передовых группировок триста тысяч прекрасно вооруженных воинов армий Литвы, Эстонии и Латвии, создать из прибалтийских нацистов и украинских националистов хороший дюжина эсэсовских дивизий и применить их в первом ударе.

Осознавая неизбежность армейского столкновения с Германией, СССР во время с 1935 по 1941 год совершил следующие главные мероприятия по увеличению боевой готовности Армии:

• перевод Красной армии (1935–1939) на кадровую базу;
• введение общей воинской обязанности (1939);
• развёртывание и создание серийного производства нового поколения оружия и бронетехники (1939–1941);
• стратегическое мобилизационное развертывание Армии в 1939–1941 годах с 98 дивизий до 324;
• подготовка Западного ТВД к войне (аэропорты, укрепрайоны, дороги).

В апреле – июне 1941 года с нарастанием угрозы войны были приняты дополнительные срочные меры по увеличению боевой готовности, включавшие призыв в апреле-мае сотен тысяч резервистов для пополнения армий западных армейских округов, директивы: а) о срочном приведении в полная боевая готовность всех долгосрочных огневых сооружений, укрепленных районов с установкой в них оружия полевых армий при отсутствии табельного, б) о создании командных пунктов, в) о скрытой переброске армий с 13 мая в западные округа, г) о приведении в полная боевая готовность и скрытном выдвижении с 12 июня в сторону границы дивизий второго своевременного эшелона, и резервов западных округов, д) о приведении в боевую готовность армий западных округов с 18 июня 1941 года, е) о занятии командных пунктов организованными фронтовыми управлениями.

Сразу же по окончании происхождения во второй половине 30-ых годов двадцатого века советско-германской границы были быстро интенсифицированы фортификационные работы. В первую очередь в Киевском и Западном, а после этого и Прибалтийском округах. Началось строительство второй, самой западной линии оборонительных сооружений, в большинстве случаев именуемой в исторической литературе линией Молотова. Тут должны были быть 5807 сооружений. К началу войны в число действовавших вошли 880, а 4927 пребывали в стадии строительства.

На линии Сталина имелись 3279 сооружений, выстроенных во время с 1928 по 1939 год, еще 538 оставались незавершенными. Потом Хрущев придумал версию, что по приказу Сталина укрепрайоны на ветхой границе были взорваны (вариант – с них было полностью снято оружие).

К сожалению, по конъюнктурным соображениям данной глупости подыграли кое-какие маршалы, в особенности Жуков, вынужденный растолковывать, из-за чего гитлеровцы, столь легко преодолев линию Молотова, попросту перемахнули через линию Сталина, а также в самом замечательном из округов – Киевском. Так как им до середины января 1941-го руководил сам Жуков, а после этого его выдвиженец Кирпонос.

Что касается советских замыслов вступления в войну, они остаются предметом ожесточенной полемики. Но нереально спорить с тем, что не существует ни одного советского официального документа в отличие от известного замысла «Барбаросса», что бы свидетельствовал о подготовке СССР к наступательным действиям.

На основании взятых разведданных маршалом Шапошниковым были созданы и представлены политическому управлению страны «Мысли об базах стратегического развертывания Армии СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» от 18 сентября 1940-го.

На сегодня это единственный узнаваемый официальный документ аналогичного характера, он подписан и утвержден Сталиным. Замысел был сугубо оборонительный. Во главу угла ставилась задача сдерживания и отражения соперника, в особенности его первого удара, а при вклинивания в отечественную оборону – выбивание его совместными контрударами мехкорпусов и стрелковых армий. В качестве главного принципа на этом этапе предусматривалась активная защита в сочетании с действиями по сковыванию соперника.

И лишь после этого, в то время, когда будут созданы помогающие этому условия, а под ними конкретно подразумевалось сосредоточение главных сил западной группировки армий РККА, переход отечественных армий в решительное наступление. Здравая логика Генштаба, в случае если учесть географическую изюминку главного ТВД: так как речь-то шла об обороне России от нашествия с Запада, а в условиях господствующей на этом направлении Русской равнины по-второму легко нереально.

Все остальные предложения по развертыванию армий, составленные Василевским, Баграмяном и другими, на каковые так обожают ссылаться Резуны-Суворовы и их российские либеральные сотрудники, документами армейского управления с юридической точки зрения не являются, поскольку никогда не докладывались политическому управлению и соответственно не были утверждены в соответствии с правилами. Не вдаваясь в анализ «Мыслей», увидим, что основная идея документа, от которого должны были верстаться все нижестоящие директивы, – сосредоточить главные упрочнения на прикрытии главного направления возможного удара соперника – Минск – Москва (полосы ЗапВО в полном соответствии с взятыми разведданными). Главное отличие единственного официального национального документа от бумаг, разрабатывавшихся Василевским, Баграмяном и другими, в том, что в соответствии с видению Генштаба (Жуков и Тимошенко) основной удар немцы должны были нанести на юге (Киевский округ) и на севере (Прибалтийский округ), а для парирования этих действий предусматривалось нанести встречный контрудар (что стал причиной трагедии лета 1941-го).

Как имело возможность произойти, что официальный замысел вступления в войну предусматривал шаги, всецело совпадавшие с данными разведки, а настоящая подготовка велась по иным соображениям? Из-за чего Генштаб Красной армии, не поставив в известность политическое управление страны, осуществлял военное планирование По другому документу?

На каком основании в качестве главного способа обороны страны Тимошенко, Жуков избрали вариант немедленного встречно-лобового контрудара либо, в случае если сказать строго армейским языком, отражения агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями? Так как это не было предусмотрено официальным замыслом обороны. Из-за чего начальники частей, не попавших под вражеский удар, вскрывая «красные пакеты», приобретали атаки перехода противника и задачу границы на польской территории?

Это был вариант «замысла приграничных сражений» расстрелянного еще в 1937-м его окружения и заговорщика Тухачевского?

Концепция пограничных сражений – это вариант военных действий, в котором основной приоритет отдавался как раз немедленному встречно-лобовому контрудару, другими словами якобы отражению агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями, в том числе и в предупредительном варианте. Тогда это именовалось операциями вторжения. Концепция предусматривала приоритет удара фланговыми группировками с переносом центра тяжести на авиацию и танковые (механизированные) части.

Главная группировка сухопутных армий при таких условиях выставляется статическим фронтом «узкой лентой» с минимальной линейной плотностью, к тому же с громадными разрывами между своевременными и стратегическими эшелонами. И их обороноспособность, в первую очередь устойчивость при неожиданном ударе, минимальная. Об ущербности таковой «стратегии» отражения агрессии кое-какие советские генералы говорили еще в 30-х годах и аргументировали собственную позицию.

учения и Манёвры того периода обосновывали то же самое. В первую очередь то, что использование таковой концепции в дебюте войны угрожает катастрофическим разгромом. Отчего же в 1941-м сработала эта «стратегия»?

От игравшейся в то время уже стратегическую роль спецслужбы погранвойск НКВД СССР еще 15 июня 1941-го были взяты неопровержимые документальные доказательства того, что процесс выдвижения армий вермахта на исходные для нападения позиции возобновляется с 4.00 18 июня 1941 года. В тот же сутки Сталин в последний раз осуществил диагностику точности достоверности и своего понимания ситуации приобретаемой информации.

Сталин позвал командующего ВВС РККА Жигарева и Берию, которому подчинялись пограничные армии, и приказал силами авиации Западного особенного военного округа организовать тщательную воздушную разведку на предмет документального подтверждения и окончательного установления агрессивных приготовлений вермахта к нападению, а пограничники должны были оказать авиаторам содействие. Все это четко подтверждается записями в издании посещений Сталина.

В ночь с 17 на 18 июня у него в кабинете были Берия и Жигарев. 18 июня в течение светового дня на протяжении всей линии границы в полосе ЗапОВО с юга на север пролетел самолет У-2, пилотируемый самые опытными штурманом и лётчиком. Через каждые 30–50 километров они сажали машину и прямо на крыле писали очередное донесение, которое тут же забирали очень тихо появлявшиеся пограничники.

Данный факт подтверждают воспоминания Храбреца СССР генерала авиации Георгия Захарова (перед войной он в звании полковника руководил 43-й истребительной авиадивизией Западного особенного военного округа). Вместе с ним в том полете был навигатор 43-й авиадивизии майор Румянцев. С высоты птичьего полета они все рассмотрели, нанесли на карты и письменно отчитались.

Ими четко зафиксировано, что началось лавинообразное перемещение армады вермахта к линии границы.

Не привести, а быть

В один момент Сталину докладывали о показаниях перебежчиков, каковые начали переходить границу. Их поток увеличивался. Со времен выхода в свет «размышлений и Воспоминаний» в отечественной исторической литературе сложилась малопонятная «традиция» утверждать, что на отечественную сторону перебежал лишь один в ночь перед нападением, да и тому якобы не поверили и расстреляли.

Но кроме того по тем данным, каковые приводятся в открытых источниках, имеется все основания сказать как минимум о 24 перебежчиках. Их, кстати, никто не расстреливал. И решение было принято.

18 июня 1941 года Сталин отдал приказ о приведении армий первого стратегического эшелона в полную боевую готовность. Генштаб передал директиву в армии, но она практически не была выполнена в тех приграничных округах, по которым пришелся основной удар соперника.

В тексте директивы № 1, которая поступила в армейские округа в ночь на 22 июня, было написано: «Быть наготове ». Обратим внимание: не «привести», а «быть». Значит, приказ о приведении армий в боевую готовность был дан заблаговременно.

До сих пор замалчивается факт приведения в боевую готовность вторых округов, к примеру Одесского, что так встретил в укрепрайонах румын и немцев, что их наступление было остановлено уже в первые сутки.

Потом на суде бывший командующий Западным фронтом генерал Павлов и его начальник штаба подтвердили, что 18 июня была директива Генштаба, но они ничего не сделали, дабы ее выполнить. Это подтвердил глава связи округа, через которого она шла. Но саму директиву отыскать не удалось. Возможно, она была стёрта с лица земли при подготовке к XX съезду.

Но последние предвоенные распоряжения, к примеру Прибалтийского округа, четко говорят о том, что его руководство делало особое указание Москвы. И в Киевском округе то же самое. Флоты отчитались о приведении в боевую готовность уже 19 июня.

По той директиве Генштаба.

Практически Сталин верно выяснил не только дату, но и направление главного удара: он будет нанесен в полосе КОВО с целью оккупировать Украину. О том, что Сталин вычислял как раз так, имеется свидетельство Жукова. Не потому ли в том месте Генштаб сосредоточил самую замечательную группировку армий, включая механизированные корпуса?

Убедившись, что война вот-вот начнется, Сталин отдал приказ об оповещении командующих западными армейскими округами о будущем необходимости и внезапном нападении Германии вследствие этого приведения вверенных армий в боевую готовность.

Командующие армейскими флотами и округами были предотвращены об этом весточкой главы Генштаба РККА генерала армии Жукова 18 июня и отчитались о принятых мерах. Штаб Прибалтийского ОВО принял следующие меры во выполнение директивы из Москвы:

«Директива штаба особенного военного округа

18 июня 1941 г.

С целью стремительнейшего приведения в боевую готовность театра боевых действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:

4. Командующим 8-й и 11-й армиями:

а) выяснить на участке каждой армии пункты организации полевых складов, ПТ мин, ВВ и противопехотных заграждений на предмет устройства определенных, предусмотренных замыслом заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21.6.41 г.;

б) для постановки минных заграждений выяснить состав команд, откуда их выделять и замысел работы их. Все это через начинжов пограничных дивизий;

в) приступить к заготовке подручных материалов (плоты, баржи и т. д.) для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса. Пункты переправ установить совместно с оперативным отделом штаба округа.

30-й и 4-й понтонные полки подчинить армейскому совету 11-й армии. Полки иметь в полной готовности для наводки мостов через р. Неман. Рядом учений проверить условия наводки мостов этими полками, добившись минимальных сроков исполнения;

г) командующим армиями 8-й и 11-й армий – с целью разрушения самые ответственных мостов в полосе: тыловая линия и госграница Шяуляй, Каунас, р. Неман прорекогносцировать эти мосты, выяснить для каждого из них количество ВВ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрывания. Замысел разрушения мостов утвердить армейскому совету армии.

Срок исполнения – 21.6.41 г.

7. Командующим армиями армий и главе АБТВ округа:

Создать за счет каждого автобата отдельные взводы цистерн, применив для данной цели установку контейнеров на грузовых автомобилях, количество создаваемых отдельных взводов – 4.

Срок исполнения – 23.6.41 г. Эти отдельные взводы числом подвижного резерва держать: Тельшай, Шяуляй, Кейданы, Ионова в распоряжении командующих армиями

д) отобрать из частей округа (не считая механизированных и авиационных) бензоцистерны и передать их по 50 проц. в 3 и 12 мк. Срок исполнения – 21.6.41 г.;

е) принять все меры обеспечения каждой трактора и машины запасными частями, а через начальника ОСТ принадлежностями для заправки автомобилей (воронки, ведра).

Командующий армиями ПрибОВО генерал Кузнецов

Член армейского совета корпусной комиссар Дибров

Начальник штаба генерал Кленов».

«Выписка из приказа штаба Прибалтийского особенного военного округа

19 июня 1941 г.

1. Руководить оборудованием полосы обороны. Упор на подготовку позиций на главной полосе УР, работу на которой усилить.

2. В предполье завершить работы. Но позиции предполья занимать лишь при нарушения соперником госграницы.

Для обеспечения стремительного занятия позиций как в предполье, так и (в) главной оборонительной полосе соответствующие части должны быть совсем в боеготовности.

В районе сзади собственных позиций проверить надежность и быстроту связи с погранчастями.

3. Особенное внимание обратить, дабы не было паники и провокации в отечественных частях, усилить контроль боеготовности. Все делать тихо, твердо, тихо. политработнику и Каждому командиру трезво осознавать обстановку.

4. Минные поля установить по замыслу командующего армией в том месте, где и должны находиться по замыслу оборонительного строительства. Обратить внимание на полную секретность для соперника и безопасность для собственных частей. Завалы и другие противотанковые и противопехотные препятствия создавать по замыслу командующего армией – также по замыслу оборонительного строительства.

5. Штабам, дивизии и корпусу – на собственных КП, каковые обеспечить ПТО согласно решению соответствующего начальника.

6. Выдвигающиеся отечественные части должны выйти в собственные районы укрытия. Учитывать участившиеся случаи перелета госграницы германскими самолетами.

7. Продолжать упорно пополнять части огневыми другими видами и припасами снабжения.

Упорно сколачивать подразделения на марше и на месте.

Командующий армиями ПрибОВО генерал Кузнецов

Глава управления политпропаганды Рябчий

Начальник штаба генерал Кленов».

Меры, принятые штабом 8-й армии ПрибОВО во выполнение директивы штаба округа, от 18 июня:

«Распоряжение начальника штаба 8-й армии Прибалтийского особенного военного округа

18 июня 1941 г.

Оперативную группу штаба армии перебросить на КП Бубяй к утру 19 июня.

Срочно готовить место нового КП. Выезд произвести скрытно, отдельными автомобилями.

С нового КП организовать сообщение с корпусами в течение первой половины дня 19 июня.

Начальник штаба 8-й армии генерал Ларионов».

Что касается ВМФ, имеет хождение легенда, словно бы нарком ВМФ адмирал Кузнецов по собственной инициативе привел флоты в боевую готовность незадолго до войны. Все намного прозаичнее. Флоты были подчинены в своевременном управлении руководствам армейских округов и делали их директиву о приведении в боевую готовность, а не приказ Кузнецова. Командующий краснознаменным Балтийским флотом адмирал Трибуц так отчитывался перед управлением:

«Донесение командующего краснознаменным Балтийским флотом командующим Ленинградским и Прибалтийским особенными армейскими округами, главе погранвойск:

20 июня 1941 г.

Части КБФ с 19.6.41 г. приведены в боевую готовность по замыслу № 2, развернуты КП, усилена патрульная работа в устье Финского залива и Ирбенского пролива.

Командующий КБФ адмирал Трибуц».

Так же доложили остальные командующие флотами. Но не обращая внимания на это, готовность флотов не была в режиме № 1, как впоследствии утверждал Кузнецов. К примеру, с 1943 года сохраняються в тайне «Записки участника обороны Севастополя» капитана 1 ранга А. К. Евсеева, которые показывают, что полную боевую готовность № 1 на Черноморском флоте заявили уже по окончании того, как первые германские бомбы разорвались на Приморском проспекте Севастополя.

Показательный расстрел

Все доклады об выполнении директивы должны были поступить до 22 июня. Что же было на деле?

По непонятной причине войска подготовились не к реализации замысла активной обороны в соответствии с единственным утвержденным на правительственном уровне документом, а к встречному наступлению, отрабатывая соответствующие задачи. К слову, в первых числах Сентября 1940-го в КОВО, а командующим в том месте был сейчас Жуков, прошли учения 6-й армии округа по сценарию немедленного (среди них и предупредительного) встречно-лобового удара на Юго-Западном направлении к тому же и с плацдарма Львовского выступа, что по сути был военным прототипом будущего сценария вступления в войну, другими словами замысла от 15 мая 1941 года, выполненного Василевским.

Взяв директиву от 18.06.41 (за четыре дня до войны) о приведении армий в боевую готовность и развертывании фронтовых КП к 0 часов 22 июня, командующие трех округов, по которым пришелся главной удар соперника (несколько армий «Юг», «Север» и «Центр»), ее не выполнили. Главные группировки армий были сосредоточены в Белостокском и Львовском выступах, каковые, по плану Генштаба, должны были ударить во фланг атакующих германских армий и, развивая встречное наступление, выбить на территорию Польши, но в следствии сами были разбиты.

Один из самые мощных во всем приграничных округов, переименованный в Западный фронт, упал практически за четыре дня. А командующий фронтом генерал Павлов отправился под расстрел с формулировкой за «создание сопернику возможности для прорыва фронта Красной армии». Расправы прежде всего потребовало управление Народного комиссариата обороны в лице Тимошенко, а вовсе не Берия, которому это приписывают. Обвинение Павлова и других сперва базировалось на известной ст.

58 УК СССР (аналог которой имелся и в УК БССР). Но на протяжении судебного следствия обвинение было переквалифицировано на ст. 193 УК РСФСР, другими словами на воинские правонарушения. И жёсткий решение суда вынесен по данной статье. Сталин вовсе не хотел повторения 1937 года, потому как нужно было сражаться, а не стрелять в собственных.

Но светло показал, что тихо может обойтись без пресловутой 58-й статьи. Ему было более чем ясно, что на войне все может случиться. И потому всем давался шанс самоотверженной борьбой против ненавистного неприятеля исправить прошлые неточности.

Многие доказали, что могут.

По окончании 22 июня 1941 года выяснять, кто виновен в том, что не обращая внимания на прямое указание привести округа в боевую готовность за четыре дня до войны, это не было сделано, представлялось далеко не самым ответственным. Сталина больше занимала неприятность утраты управления армиями со стороны Генштаба и неспособность руководства армейских округов (особенно Западного особенного), имевших на вооружении новейшие на то время образцы ВВТ, организовать сопротивление сопернику. Нужно было поменять совокупность управления страной, организовывать тыл и фронт (вот главная причина создания ГКО и ВГК, каковые разрешили замкнуть национальное и военное управление на себя).

По окончании войны Сталин возвратился к расследованию ужасных событий лета 1941 года и создал рабочую группу, которая выясняла, кто не считая его штаба и Павлова виновен в трагедии. По всей видимости, были веские обстоятельства предполагать, что катастрофа лета 1941-го не просто неудачное стечение событий. В случае если говорить прямо , то Сталин подозревал измену и имел на данный счет основания.

Тогда «о просчетах высшего военно-политического управления» никто не писал, по причине того, что все не забывали, как было дело, и ожидали результатов расследования, а смерть вождя была для многих спасительной. Исходя из этого тема взяла развитие по окончании XX съезда партии, в то время, когда Хрущев, обвинив собственного предшественника во всех вероятных неточностях, упомянул а также о преступной самонадеянности начальника страны и невнимании к донесениям разведки. Эту линию продолжил Жуков, что по должности нёс ответственность за полная боевая готовность вверенных ему армий на границе и должен был растолковывать факт стремительного разгрома приграничных группировок Красной армии.

История обязана писаться теми, кто не опасается говорить прямо и соответственно способен извлекать из прошлого уроки. При резком ухудшении интернациональной обстановки, в то время, когда деятельно разрабатывается стратегия гибридной войны (в которой огромная роль отводится «пятой использованию» и колонне просчетов высшего военно-политического управления), нужно внимательнее присмотреться к действиям советского правительства по подготовке страны в особенный период (среди них и репрессиям). Необходимо иметь мужество говорить прямо .

Анатолий БРЫЧКОВ, кандидат философских наук, доцент

Григорий НИКОНОРОВ, кандидат философских наук, доцент

Александр ПЕТРУШКИН, кандидат армейских наук, доцент

Источники:

http://vpk-news.ru/articles/31035
http://vpk-news.ru/articles/31134

Наша точка зрения: Рейтинг русофобов — итоги голосования

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: