Небо вердена: тучи собираются

– Я должен быть в том месте! – Аркадий Загурский сделал энергичный жест в сторону окна. – А не тут! – Он яростно махнул на собственный стол, заваленный бумагами, в основном газетными вырезками и письмами. – Чем я по большому счету занимаюсь?

Сырой петроградский март – март шестнадцатого года, – безучастно смотрел на него через пыльное стекло редакции армейского обозрения «Новое время». Не больше сочувствия показывал Аркадию и второй человек, пребывавший в тесном прокуренном помещении, не смотря на то, что уж ему, как существу одушевлённому, стоило, быть может, пожалеть возмущённого молодого журналиста.

Так как человек данный, лет тридцати с маленьким, сухощавый, с незапоминающимся лицом и запоминающейся фамилией Потёмкин, кроме этого принадлежал к числу пишущей братии.

– Какой из меня, простите, армейский обозреватель, в случае если я не на фронте? – кипел Аркадий. – Как возможно написать толковый очерк, если не повидать события собственными глазами? Этого я не осознаю!

Потёмкин пожал плечами:

– Обычно очевидцы чересчур поддаются чувствам. И к тому же картина раскрывается им не полностью, а только частично. А человек, уж простите старика за назидание, так устроен, что собственный персональный опыт он склонен распространять на всё явление в целом. Из этого и всякие недоразумения, преувеличения, то паника, то шапкозакидательство…

Аркадий поморщился. Он терпеть не мог, в то время, когда люди, старшие его на десять-пятнадцать лет, снисходительно к младости собеседника неожиданно начинали самих себя именовать «стариками». Исходя из этого и ответ Загурского раздался резковато:

– И вы меня, неразумного, простите за то, что пользуюсь только личным опытом, но мозаичный узор складывается из многоцветных кусочков. И не будь этих мелких личных наблюдений – не появилась бы и громадная неспециализированная картина.

– Вам поручили изучить материалы и составить обзор событий? – задал вопрос Потёмкин нормально, игнорируя задиристый тон Аркадия. – Это очень непростая и к тому же нужная работа, которая говорит о доверии редактора к вашим писательским свойствам. Так что не посрамите!.. Да, и вот вам ещё хороший материал.

Почитайте. Вот это писал не только очевидец, но и деятельный участник событий.

Он передал Аркадию листки, исписанные писарским почерком. Аркадий посмотрел недоверчиво:

– Что это?

– Копия с письма моего давешнего друга, российского лётчика, французского офицера Виктора Фёдорова. Он сражается на данный момент в известной французской авиационной группе «Аистов». Слышали о таковой? Само собой разумеется, слышали, – спохватился Потемкин. – Пишет из самой гущи, из-под Вердена.

Добавьте эту историю к собственному обзору, она придаст ему оттенков и красок… С чего вы начали статью?

Виктор Георгиевич Фёдоров, "воздушный казак Вердена"

Он дерзко потянулся к наброскам Аркадия и пробежал их глазами:

– Сходу берёте быка за рога? Вы затрагиваете достаточно острую тему, мой дорогой друг!

– Так для чего же ходить вокруг да около? – Аркадий ревниво смотрел за собственными бумагами в чужих руках. – Вопреки договорённостям, систематического снабжения русской армии заграничными аппаратами не производится. Во Франции всегда появляются новые и всё новые образцы армейских самолётов, и самые совершенные из них направляются во французские части. А нам союзники реализовывают устаревшие и снятые с оружия образцы.

Вот, почитайте! – Он извлёк из вороха газетных вырезок одну и выложил её перед Потемкиным. – Генерал Пневский публично признаёт, что новейшие аппараты вовсе не поступают. Тот же «Ньюпор-11». Во Франции эти аппараты приняты на вооружение ещё в прошедшем сезоне, а у нас появились совсем сравнительно не так давно.

– «Ньюпор-11» – красивая машина, – увидел Потёмкин. – Создана намерено как истребитель, для уничтожения аэропланов соперника. Биплан, правильнее – полутораплан, с хорошей манёвренностью, перегрузок на высшем пилотаже не опасается, скорость набирает легко… А вы имели наслаждение лично замечать данный аппарат?

– До тех пор пока нет, – со злобой ответил Аркадий. – Видите же, сижу тут на стуле, в четырёх стенках, как заключённый какой-нибудь…

Nieuport 11 №576 Жана Наварра в небе над Берлином, март 1916

– Не злитесь, я не желал задевать ваши душевные раны, – мягко улыбнулся Потёмкин. Аркадий кроме того не ожидал от собеседника таковой деликатности и неожиданно покраснел. Тот сделал вид, словно бы не подмечает, и возвратился к прошлой теме. – Отечественный завод «Дукс» производит «Фарман-30», что поднимается на три тысячи метров за двадцать пять мин..

А «Ньюпор» проделывает это всего за десять.

– А про германский «Альбатрос» что сообщите? – задал вопрос Аркадий, увлекаясь беседой.

– «Альбатрос»? – Потёмкин пожал плечами. – Из того, что удаётся определить из газетных и журнальных публикаций, можно понять, что «Альбатрос» уступает «Спаду» в скорости, но высоту набирает достаточно скоро, а основное – может летать выше. Для истребителя это преимущество. Атакует, как хищная птица, понимаете, набрасываясь сверху, как бы падая на пояснице неприятеля…

– Но кроме того в случае если отечественные пилоты возьмут новейшие заграничные аппараты, их всё равняется ещё потребуется освоить, а это – время, время, время, – проговорил Аркадий.

– Вы собираются писать о подготовке лётного состава? – спросил Потёмкин.

– О чём конкретно? – Загурский насторожился: ему показалось, что собеседник желает подкинуть ему «сытную» тему.

Так и выяснилось.

Nieuport 11, вооружённый ракетами ле Прю

– К примеру, о том, что в начале нынешнего года было достигнута договоренность с союзниками о подготовке авиаторов в их государствах, – отозвался Потёмкин. – В соответствии с этим во Франции при авиационной школе недалеко от Казо уже обучается солдат русских и группа офицеров, направленных по особой аттестации руководства. Те, кто показал громаднейшие свойства к лётному делу, проходят в том месте же школу воздушного боя. Вторая такая школа находится в Сен-Максене – недалеко от Лиона, где обучаются авиамоторному делу и высшему пилотажу более пятидесяти солдат и русских офицеров.

– А ваш приятель Фёдоров – он также обучался в одной из этих школ? – спросил Загурский.

– Вовсе нет, – покачал головой Потёмкин. – Тут совсем вторая история. Волей событий он жил за рубежом некое время, а в то время, когда началась война, то не вспоминая вступил во французскую армию, только бы вести войну с немцами… Да вы письмо почитайте, я вас не тороплю.

Некое время Аркадий бегал глазами по ровным строкам, после этого отложил бумаги в сторону.

– И всё-таки я обязан ехать в Верден! Руководство денег на поездку не даёт. Фонды ограничены, а моих личных средств мне не достаточно.

– Верден вписал новую страницу в историю военной авиации, – увидел Потёмкин. – Думается, в первый раз стали планомерно планировать и подготовиться к применению столь замечательные воздушные силы. У германцев действуют, в случае если разведка верно доносит, двенадцать разведывательных авиаотрядов, четыре бомбардировочных эскадры и две истребительных авиагруппы. К началу операции у них было практически двести самолётов! А у французов – только пара десятков автомобилей разных назначений.

В первые же дни Верденской операции германская авиация всецело подавила французскую. Легко завалили числом. По большому счету, до Вердена французская авиация предпочитала тактику одиночных воздушных столкновений. А в таковых французы – посмотрим уж правде в глаза – уступали немцам.

Но Верден отчётливо продемонстрировал французскому руководству необходимость массированного применения авиации.

– Так так как французы вовремя приняли нужные к тому меры, – возразил Аркадий, что близко к сердцу брал всё, что касалось любезной ему Франции. – Подтянули в район Вердена авиационные эскадрильи, создали истребительную группу в составе четырёх эскадрилий по шесть самолётов в каждой. У армейских разведчиков забрали себе одноместные «Ньюпоры», подобрали умелый лётный состав…

– В случае если сказать конкретно, командующий авиацией Одиннадцатой французской армии и руководитель истребительной группы «Аистов», полковник де Роз прибыл в Бар-ле-Дюк – юго-западнее Вердена – с самыми заданием и широкими полномочиями очистить небо от соперника, – подхватил Потёмкин. – Несколько эта летает с первого года войны. В четырнадцатом она складывалась из четырёх эскадрилий по шесть аэропланов. Как и по сей день. Лишь летали тогда на «Блерио».

В пятнадцатом году аппараты «Блерио» заменили на «Мораны», а на данный момент вот – «Ньюпоры». Де Роз уже к концу февраля нынешнего года собрал шесть десятков лучших пилотов со всей Франции – по большей части лётчиков-истребителей.

– В случае если наблюдать на цифры, то видно, что у французов так и не получилось добиться преимущества в общем количестве аэропланов, – покачал головой Аркадий.

– Как раз исходя из этого французское руководство прибегло к централизованному управлению всеми авиационными силами фронта, – ответил Потёмкин. – Для того чтобы, увидим, раньше никто не делал. Штаб фронта объединил все истребительные силы и при необходимости направляет их на угрожаемые участки. Так французы создают перевес в том месте, где это требуется.

А вот германский штаб, как думается, был не столь мобильным и применяет собственные воздушные силы, равномерно распределив их по всем участкам. Вот вам и германская аккуратность!

* * *

"Альбатросы" эскадрильи Рихтгофена Jasta 11

…Всё случилось нежданно. Чёртовы «лягушатники»! Откуда они берут столько самолётов?

Но, против действительно германского солдата, пылающего священным огнём, им не выстоять!

Манфред фон Рихтгофен видел, как один «Фоккер» атакует сходу трёх «Кодронов», и нечайно залюбовался этим яростным боем: германец сражался с уверенностью и лихо.

«Уж не сам ли Бёльке на этом «Фоккере»? – поразмыслил Манфред и поделился этим мыслью со своим наблюдателем.

– В любом случае, отчаянный и ловкий небольшой! – дал согласие летнаб. – Расспросим его о бое, в то время, когда возвратимся.

Неожиданно оба замолчали, охваченные недобрым эмоцией: «Фоккер», что только что нападал, начал отбиваться – силы французов неожиданно выросли. Откуда ни возьмись, показались новые аппараты с изображением аиста на фюзеляже.

Пламя по «Фоккеру» велся ураганный.

– На помощь, Манфред! – кричал летнаб. – Мы должны оказать помощь камраду!

Но сильный западный ветер не разрешал тяжёлому двухместному аппарату своевременно добраться до места схватки: «Альбатрос» был через чур на большом растоянии. Оставалось только пассивно наблюдать…

Рихтгофен скрежетал зубами в бессильной гневе. Неприятели теснили «Фоккер» всё дальше и дальше – к Вердену, в самое пекло.

«Фоккер» дрался с отчаянием обречённого. А неприятели прижимали его всё ниже к почва. Уходя от очередной атаки, «Фоккер» нырнул в облако и скрылся из глаз.

– Ушёл! – выдохнул Манфред. – Возвращаемся на аэропорт.

…Его встретил младший брат, Лотар фон Рихтгофен.

– Где Бёльке? – задал вопрос Манфред, выбираясь из самолёта.

– Бёльке на месте, – ответил Лотар. – Но у нас страшная новость, Манфред. Погиб твой ветхий приятель, граф Хольк. Вы так как совместно пребывали на восточном театре? Он был убит пулей в голову и упал совместно со своим самолётом…

– Проклятье! – пробормотал Манфред. – Так вот кто это был… Но как было противостоять французам? Навалились, совершенно верно собаки на кабана! Если бы не ветер… Я бы успел!

Роковая будущее!

Было над чем призадуматься. Но не в характере германских лётчиков продолжительно думать: их девиз – воздействие. Один на один, один против троих, пяти, сколько пригодится.

Побеждает тот, чей дух посильнее.

Братья Манфред и Лотар фон Рихтгофен
Публикуется в авторской редакции

Тучи собираются

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: