На победе в цусиме

Эта история началась с громадного несчастия, постигшего Балтийский завод во второй половине 90-ых годов XIX века, в то время, когда древесный эллинг этого почтенного предприятия охватил сильнейший пожар. К счастью, сметрельных исходов не было, но ущерб был так велик, что спуск на воду броненосца «Пересвет», строящегося точно в этом эллинге, было нужно отложить практически на год.

А в недалеком будущем Морское ведомство столкнулось с необходимостью безотлагательно усиливать флот на Дальнем Востоке, по причине того, что Япония действительно озаботилась созданием современных ВМС. Сыны Ямато заказывали в Англии суперсовременные эскадренные броненосцы, водоизмещение которых доходило уже до 15 000 т – ничего аналогичного в русском флоте не ходило.

Как в большинстве случаев в таких случаях, сразу же стало известно, что отвечать нам в неспециализированном-то и нечем – занимательная концепция «броненосцев-крейсеров», предназначенных для рейдерства в океане против удержания господства и коммуникаций Англии на Балтике супротив тевтонских броненосцев, тут совсем не прокатывала. «Пересвет» и «Ослябя», чьи боевые качества ненамного превосходили таковые у английских броненосцев второго класса, никак не годились для вразумления полноценных «перворанговых» японских броненосцев, а другого проекта у Морского ведомства не выяснилось. Правильнее, проект был – «Потемкин Таврический», но он не через чур доходил на роль броненосца, способного к долгим заграничным вояжам, а помимо этого его 16-узловая скорость не считалась достаточной для Дальнего Востока и Балтики. Посему отечественное броненосцестроение выяснилось на распутье и, в полном соответствии с любой сказкой, на перекрестке трех дорог.

Одна дорога заключалась в том, дабы на базе «Пересвета» создать полноценный перворанговый броненосец с 305-мм пушками, и это дело поручили Балтийскому заводу. По второму пути отправился весьма кстати замаячивший на горизонте пройдоха Крамп, предложивший выстроить броненосец русскому флоту по самой сходной цене – ему выдали Потемкина «и» чертежи «Пересвета», но проектировать корабль он должен был сам. И, наконец, третьим методом двинулся французский инженер Амабль Лагань, которому не в противном случае как по попущению генерал-адмирала попала в руки «Программа для проектирования»: ничем иным столь стремительное рождение проекта французского броненосца для русского флота растолковать было нельзя.

Как бы то ни было, в июне 1898 года князь Александр Александрович ожидаемо предпочел французский проект, причем еще перед тем, как у МТК стало возмможно хотя бы сопоставить его с другими. Очевидно, Крампу от этого было ни холодно, ни жарко, от него потребовать броненосец по типу французского никто н планировал. А вот заложить новый корабль по типу Лаганя на стапеле, что вот-вот должен был высвободить задержавшийся из за пожара на год «Пересвет» – весьма кроме того возможно, исходя из этого на «улучшенный «Пересвет»» Балтийского завода был положен то бишь сам проект был положен в архив.

Но так вот свободно строить броненосец по французским чертежам не было никакой возможности – уже хотя бы вследствие того что никаких проектов Лагань не представил. Что и не страно: те времена, в то время, когда французы способны были создать полный набор чертежей еще до закладки, в далеком прошлом канули в лету.

Оборотистый господин Лагань вовсе не хотел содержать в собственном штате «излишнее» количество инженеров, его в полной мере устраивало да и то, дабы чертежи оказались в необходимое время, не тормозя постройки корабля. С позиций коммерции Амабль Лагань был прав на все 100%, но вот с позиций скорейшей закладки броненосца французского типа на русской верфи – не так, дабы весьма.

Отсутствие чертежей повлекло за собой всплеск недовольства отечественных экспертов – так, к примеру, глава Балтийского завода С.К. Ратник утверждал, что «Царевич» (так должен был именоваться броненосец Лаганя) ни за что не разовьет 18 узлов, каковые требовались от броненосцев «новой волны», по причине того, что его автомобили через чур не сильный для этого.

Были и иные претензии, а потому, что Лагань не имел возможности дать наборы документации, подтверждающие его свойство упихнуть 18-узловый восьмибашенный (2?305-мм и 6?152-мм) броненосец в 12 900 т, то «французский» броненосец, предназначенный к закладке Балтийским заводом, неспешно начал покупать большие отличия от проекта «Царевича». Так что, не смотря на то, что визуально суда были очень похожи, но внутренних различий было достаточно.

«Балтийского француза» удлинили на 3,6 м для того, чтобы установить не 20, а 25 котлов Бельвиля, не смотря на то, что и пара меньшей мощности – номинальная мощность двух паровых автомобилей должна была составить 17 000 л.с. и гарантированно обеспечить скорость в 18 узлов без форсированного дутья. Дабы компенсировать возросшие размеры, уменьшили толщины бронепоясов. В сущности, «Балтийский француз» взял пускай и пара более не сильный, но наряду с этим более несложную защиту.

У «Царевича» все было запутано: его нижний пояс имел высоту 2 м, и целый борт прикрывался 29 бронеплитами (длиной 4,2 м), из которых 14 центральных (с 9 по 22) имели толщиной 250 мм, 8-ая и 23-я – 230 мм, 7-я и 24-я – 210 мм, 6-я и 25-я – 190 мм, а потом в шнобель шли 180-мм плиты, и в корму – 170 мм. Верхний пояс ничем не отличался от нижнего, не считая меньшей толщины – 203 мм, 185 мм, 170 мм и т.д., ну и не имел скосов в нижней части образовывавших его бронеплит.

У его российского «коллеги» в связи с большей длиной выяснилось на 1 плиту больше, по причине того, что и сам корабль был дольше, но толщина бронелистов была меньше – 21 плита по центру корабля толщиной 203 мм, на последней трети длины имели скос до 145 мм, а остальные плиты в корму и нос имели однообразную толщину 152 мм, сокращаясь книзу до 127 мм. Но высотой этот пояс превосходил французский на 30 см а все из-за чего?

Дело в том, что в соответствии с французскому проекту двухметровый основной бронепояс должен был возвышаться над морем всего на 50 см – и это в случае если корабль находится в обычном водоизмещении, т.е. с неполными запасами угля. Но для корабля отечественной постройки эти полметра смотрелись через чур мелко. С.К. Ратник отмечал, что:

«Какой бы мы ни брались строить корабль, в итоге он постоянно будет перегружен, так что у русского «Царевича», того и смотри, бронепояс совсем уйдет под воду, а потому стоит сделать его выше французского»

Предложение было принято. Необычное дело – все признавали факт перегрузки кораблей ВМФ отечественной постройки, но никто не захотел пойти на столь очевидное и напрашивающееся ответ, как повышение запаса водоизмещения при проектировании! Нет, это выяснилось уже через чур и чересчур – а вот расширить высоту главного пояса, чтобы под воду не уходил от перегрузки, так это пожалуйста Однако, желаемый итог был достигнут – в случае если при проектном обычном водоизмещении в 13 516 т основной бронепояс должен был возвышаться над водой на 80 см, то, с учетом перегрузки практически в 820 т, осадка возросла на 39 см – и 41 см 203-мм брони торчали над водой, не уходя в оную кроме того при полном запасе угля.

Верхний пояс имел высоты всего-то полтора метра – над 203-мм бронеплитами его толщина составляла 152 мм, а над 152-мм – 102 мм. Броневых палуб было две – одна карапасная, толщиной 38 мм примыкала к нижнему краю бронепояса. Вторая палуба той же толщины опиралась на верхние края бронеплит – это снова же было уменьшение, потому, что «Царевич» располагал тут 51-мм броней. Вертикальная броня 305-мм башен кроме этого не избежала сокращения – лишь 229 мм против 250 на «французе».

Но подачные трубы защитили лучше – в случае если у «Царевича» их протяженность доходила лишь до верхней бронепалубы, то у его балтийского собрата продолжалась и потом, до самой карапасной, не смотря на то, что в том месте толщина защиты составляла всего 102 мм (и 75 мм у башен 152-мм орудий).

Подобная защита корабля являлась в полной мере прогрессивной – точно по всей ватерлинии броненосец воображал собой бронекоробку высотой 3,8 м (на полтора метра загружённую в воду), низ и верх которой прикрывались 38-мм «крышками». Помимо этого, от скосов вниз шли еще 38-мм противоминные переборки, так что кроме того взяв удар под бронепояс, корабль должен был сохранять плавучесть – распространение воды было самым значительным образом ограничено. Не обращая внимания на отсутствие ультимативно-толстой брони, потопить подобный броненосец было очень сложно хоть фугасными, а хоть и бронебойными боеприпасами

Кое-кто заявлял, что башенная защита тяжелой и средней артиллерии – это замечательно, но не мешало бы обезопасисть броней и противоминные калибры, хотя бы лишь батареи 75-мм орудий. Эта мысль была рассмотрена внимательно, но от нее отказались – через чур много веса для того требовалось, а он и без того уже был истрачен на более замечательные котлы. Сейчас, для защиты 75-мм пушек потребовалось бы снижать толщину главного бронепояса кроме того не до 178, а, скорее, до 152 мм и на это, конечно же, никто не отправился.

Вот так и оказался собственный, очень необычный тип эскадренного броненосца, по примеру французского «Царевича», но отнюдь не копия его – первый таковой корабль, «Победа», был начат постройкой всего на месяц позднее «Царевича», а в будущем Россия выстроила еще 5 судов этого типа на собственных верфях. Но «Победа» умудрился подняться в строй кроме того легко ранее «француза», посрамив зарубежных корабелов, на опробованиях же продемонстрировал следующие характеристики:

Обычное водоизмещение – 14 335,92 т

Номинальная мощность – при плановой в 17 000 лошадок на опробованиях «балтийский француз» продемонстрировал 17 575 л.с. К сожалению, контрактная скорость наряду с этим все равно достигнута не была, из-за перегрузки корабль развил лишь 17,97 уз. Что же до форсированного дутья, то тут «Победа» показал очень солидные 18.54 уз, став тем самым самый быстроходным из всех броненосцев новой формации.

Примечательно, что и по окончании перехода на Дальний Восток броненосец с уверенностью держал 16 узлов, не прибегая к форсировке.

Оружие стало стандартным для русских броненосцев и включало в себя 4?305-мм орудий, 12?152-мм, 20?75-мм и столько же 47-мм орудий, равно как и 4?381-мм торпедных аппарата.

Бронирование – нижний пояс 203/145 мм и 152/127 мм в оконечностях, верхний – 152 мм и 102-мм в оконечностях, палуба 38 + 38 см, рубка 229 мм, 305-мм башни – 229 мм, 152-мм башни – 152 мм, подачные трубы у первых 229 мм до верхней бронепаубы и 102 мм до нижней, у шестидюймовых – соответственно 152 мм и 75 мм.

Правильного чертежа «Победа», увы, не сохранилось, но он был в значительной степени подобен «Князю Славе» и «Суворову», выстроенным кроме этого на Балтийском заводе.

Предвоенные будни корабля вовсе не изобиловали чем-то необыкновенным – будучи введен в состав Балтфлота, «Победа» некое время посвятил флотским упражнениям, включая полный курс артподготовки, а после этого, вместе с готовым наконец «крейсером» и Цесаревичем «Баян» пошли уже в Порт-Артур. По дороге изрядно похулиганили – по требованию начальника «Победы» продолжили артиллерийские стрельбы, в то время, когда один из судов тянул за собой щит, а другие стреляли по нему пулями и пара раз устраивали кроме того калиберные стрельбы. В Артур прибыли, уже в то время, когда остальные суда эскадры находились в вооруженном резерве, но новоприбывших сия участь миновала – экипажи на них считались малоподготовленными и от этого решено было их в резерв не вводить, а занять обучением, но скоро грянула война

* * *

вечером 28 июля искалеченная 1-ая Тихоокеанская эскадра медлительно ползла в Артур. в первых рядах шел потрепанный «Ретвизан», за ним, неспешно отставая, ковылял «Пересвет», на котором, казалось, и вовсе не осталось живого места. В кильватер последнему следовал «Победа», которому сейчас перепало на удивление мало, так что смотрелся броненосец только легко поцарапанным, но остальные «Полтава» умудрялся не отстать от «Победы» лишь вследствие того что «Пересвет» чуть держал 8-9 узлов.

Ветхий броненосец, отхватив эпических люлей от судов с восходящим солнцем на форштевне, на большее уже способен не был, а «Севастополь» не поспевал кроме того за «Полтавой». «Царевич» и вовсе шел вне строя и в отдалении, манерой собственного перемещения более всего напоминая вконец упившегося штафирку – его несло зигзагом то влево, то вправо, а время от времени он и вовсе выписывал циркуляцию в неспокойном море.

Но «Ретвизан» шел в первых рядах как по струночке: игнорируя каждые сигналы князя Ухтомского, бодро попыхивая не через чур поврежденными трубами, пер себе вперед не меньше чем на 11 узлах и уже изрядно отдалился от «Пересвета». Князь Ухтомский лишь беспомощно пожал плечами Видит Всевышний, он пробовал забрать управление в собственные руки, пробовал руководить, но фалы от них ничего не осталось.

Зря матросики вешали сигнальные знамёна на поручни мостика, зря трясли их, дабы придать им хоть какую-то видимость, по причине того, что, не обращая внимания на сильную зыбь, погоды находились на уникальность безветренные. Безтолку! Никто не видел сигналов, и те, болтаясь нечистыми тряпками, удачно дополнили мрачную картину разрушений, коею являл собой броненосец младшего флагмана.

А больше никакого проку от знамён и не было.

Справа от броненосцев шел «Аскольд» Рейценштейна, причем видно было, что первая из труб держится только до ближайшего порыва ветра, да и в борту зияла изрядная дыра. Так что крейсер вид имел лихой и бывалый, демонстрируя похвальную готовность давить и сокрушать – что, в общем, не через чур страно было для корабля, практически все сражение просидевшего за линией баталии.

Не смотря на то, что ничего, само собой разумеется, к Рейценштейну быть не имело возможности – в случае если уж 1-ый боевой отряд Того так расчехвостил русские броненосцы, то от бронепалубного крейсера они бы и щепок не покинули. Две «богини», «Диана» с «Палладой», медлительно давили волну за флагманским «Аскольдом».

Василий Максимович Зацаренный, начальник «Победы» в глубокой тоске созерцал лежащие на параллельном курсе крейсера. Его злило решительно все – и проигрыш сражения, да и то, что его броненосец практически не пострадал, но и не нанес заметного урона неприятелю, и эта покорность, с которой эскадра возвращалась в Артур, из которого – рискнет ли она выйти во второй раз? Но более всего сказанного выше злило Василия Максимовича собственное скудоумие, показанное им только что.

В то время, когда «Царевич», пораженный вражеским боеприпасом, вывалился из строя влево, «Ретвизан» вначале отправился было за ним, но осознав, что флагман не имеет возможности больше руководить, развернул на обратный курс и повел эскадру сам. По окончании маленькой заминки все как словно бы бы выправилось и возвратилось на круги собственная: лишь вместо «Царевича» сейчас головным шел «Ретвизан», а так ничто и не поменялось. Строй не распался, броненосцы Того продолжали избиение, а русские, скрипя зубами, терпели и пробовали отвечать, время от времени кроме того куда-то попадая.

Но это была пауза, сродни той, которая появляется, в то время, когда берсерк уже начал грызть край собственного щита, но еще не ринулся на вражеский строй. Спустя какие-то 60 секунд «Царевич», очевидно не управляемый, склонился наперерез центру русской эскадры, а «Ретвизан», как пришпоренный, рванул на соперника. И Зацаренный растерялся.

Разу уж «Царевич» поднял «Адмирал передает руководство» (знать бы, что произошло с Вильгельмом Карловичем?), то следовало идти за «Пересветом», на котором вести войну младший флагман князь Ухтомский, но тот никаких сигналов не подавал и по большому счету держался за «Победой». Вначале Василий Максимович расценил это как желание Ухтомского не разламывать одобрение и строй того, дабы «Победа» делал то же самое и покамест шел за «Ретвизаном».

Но сейчас «Ретвизан», как будто бы с цепи сорвавшись, попер на японцев, а «Пересвет» отвернул вправо. И поди додумайся – то ли Ухтомский, наконец-то, пробует забрать руководство на себя, то ли он просто уворачивался от неуправляемого «Царевича»? Василий Максимович никак не имел возможности забрать в толк, идти ему за «Ретвизаном», либо же пробовать, как это и должно, направляться кильватер флагману, то бишь «Пересвету» князя Ухтомского?

Тут не было ни трусости, ни робости, а только желание поступить верно: будь Зацаренный зеленым лейтенантом, он бы ринулся вдогон «Ретвизану», но став каперангом, замечательно осознавал, как ответствен следование и правильный строй воле адмирала в морском бою. Он не знал, что предпринять, и впустую израсходовал время, отпущенное ему для выбора: после этого он осознал, что Щенснович задумал таран, вот лишь поворачивать за ним было уже поздно. Кроме того сам «Ретвизан» имел надежду таранить разве что концевого японского «Ниссина» (в запале боя Василий Максимович и не рассмотрел, куда провалился сквозь землю «Якумо», но точно где-то тут, поганец, болтается), а «Победа» не успевал уже совсем ничего – оставалось лишь пойти за Ухтомским за что на данный момент Зацаренный костерил себя окончательными словами.

В далеком юношестве, большое количество просматривая о великих битвах прошлого, он осознавал, как принципиально важно не потерять момент, в то время, когда своевременно свершенное воздействие имело возможность переломить ход битвы. Понять это мгновение и не остановиться соляным столбом, но сделать единственно верный ход – в этом проявлялся талант полководца, каковой Василию Максимовичу мечталось видеть и в себе. Но отпущенные ему 60 секунд растаяли, а он так ничего и не предпринял и сейчас его броненосец плетется, как побитая собака, в Артур Если бы он тогда ринулся за «Ретвизаном», то возможно, увлек бы за собой и еще кого из эскадры, а сойдясь близко с концевыми японскими броненосными крейсерами, кроме того безо всякого тарана ударил в упор двенадцатидюймовыми Все это было шатко и зыбко, но имело возможность так как сработать! И пускай бы они на данный момент так же возвращались в Артур, но раскатав хотя бы одного японца, ощущали себя победителями, а на данный момент лишь и возможно было кусать себя за локоть

Никто не упрекнул бы Зацаренного в поведении, недостойном офицера Российского императорского флота – он сделал все по уставу, но сам наряду с этим терзался тем, что полагал ужасной собственной неточностью – которую, увы, уже не было никакой возможности исправить.

Нежданно правый борт «Дианы» окрасился алым – залпом ударили шестидюймовки и несчастные барабанные перепонки Василия Максимовича, с большим трудом выдержавшие многочасовую экзекуцию морского сражения, отозвались печальным звоном. Но же грохот, прокатившийся над волнами, вышвырнул капитана первого ранга из пучины внутренних переживаний. Он поднял бинокль Ну да, совершенно верно!

Броненосный крейсер типа «Токива», в далеком прошлом уже болтавшийся северо-восточнее эскадры, целый сутки пробовал присоединиться к флоту Хэйхатиро Того, но был через чур на большом растоянии от сражавшихся эскадр. Ему приходилось идти вдогон идущих на прорыв 13-узловым судов русских, и от этого он все никак не имел возможности приблизиться на расстояние выстрела. А вот сейчас, в то время, когда русские развернули в Артур, ему это удалось.

Но как-то уж через чур близко он подошел – от идущих в полутора милях крейсеров Рейценштейна его сейчас отделяло чуть ли больше 30 кабельтовых. Похоже, что до порывистого японского начальника это также дошло, так что он прекратил сближение, развернулся и отправился на север фактически параллельно русской эскадре – тем более что с той стороны доходил 5-ый боевой отряд японцев – старичок «Чин-Иен».

И вот эта беспримерная наглость, в то время, когда один-единственный броненосный крейсер японцев да раритеты 5-го отряда осмеливаются ходить в нескольких милях от основных сил русской эскадры, совсем выбесили Василия Максимовича. Глаза на секунду заволокло багряной мутью, а позже, в то время, когда схлынуло, барашки морской зыби, до того ровно бившей в борт броненосца, внезапно стали складываться в какое-то непонятное слово

— Би Би-фока Бифуркаци Я? — хмуря брови пробовал прочесть каперанг.

– А, пся крев! – почему-то Зацаренному захотелось выругаться по шляхетски. Кроме того, что битву проиграли, так сейчас еще какие-то профурсетки в океане мерещатся?!! А данный японский крейсерок – что? Так и будет тут болтаться под боком? А что делать? Шугануть его двенадцатидюймовыми? Так промеж «Победы» и японцем точно бронепалубные крейсера Рейценштейна, не видно супостата толком, да и собственных зацепить возможно.

Быть может может и прекрасно, что не видно, поскольку в случае если нам не видно, то ему нас – также не видно, либо как? И в голове Зацаренного как-то сходу сложился увлекательный замысел, вот лишь.

– Сломаем так как строй, – начальник «Победы» в мыслях одернул собственные фантазии, устремившиеся уж через чур на большом растоянии. Но после этого Василий Михайлович осмотрел идущие рядом броненосцы. Строй? Это – строй?!

Это бардак, а не строй, и разламывать тут нечего, а вот японца японца, в случае если повезет, возможно и прищучить. И капитан 1-го ранга решился:

– Движение – полный, два румба вправо!

Мысль, посетившая Зацаренного, была несложна, как и все очень способное. В случае если попытаться развернуть на японца на имеющихся 9 узлах, каковые держал «Победа», то ничего хорошего от этого не проистечет – броненосец не сможет скоро собрать скорости, а быстроходный самурай отвернет – и был таков, как выпивать дать скроется в закатной мгле. Но вот в случае если перед тем, как выскакивать, собрать узлов 15 либо кроме того 16 то обнаглевший хам может и не успеть – до тех пор пока будет отворачивать, мы сблизимся и тогда… может, наконец-то артиллеристы куда-то попадут?!

Но как разогнаться незаметно для соперника? Так также – коордонат вправо и пойти на протяжении строя русской эскадры, в обход «Пересвета», отгородившись от узкоглазых наблюдателей крейсерами Рейценштейна. на данный момент безветрие, дым не сносит, и по большому счету – вечер, так что за крейсерами не слишком-то и рассмотришь, чего в том месте задумал Зацаренный.

А соберём скорости – и в наступление.

Кочегары в машинную всякую 60 секунд готовы были дать полный движение – те 13 узлов, на которых сражалась эскадра целый данный проклятый сутки, вовсе не были пределом для ходовой «Победы». И по сей день, наконец-то, им дали волю – корабль скоро набирал скорость вот он уже вышел на траверз «Пересвету» вот начал обгонять Пора! И «Победа», развернув вправо, ринулся наперерез бронепалубным крейсерам, а на его фалах затрепетал сигнал «Следовать за мной!».

Говорят, что умные мысли приходят в умные головы в один момент. Может оно и без того, но как раз в данный волнующий момент адмирал Рейценштейн решился на прорыв совсем – еще не заметив, чего в том месте затеяли на «Победе», он приказал поддать ходу и на его фалах кроме этого заполоскался сигнал «Следовать за мной!»

– Вот уж не считал, что среди нас столько желающих принять руководство эскадрой, – меланхолично сказал князь Ухтомский офицерам, стоящим в боевой рубке «Пересвета». – Я, Щенснович, Зацаренный А сейчас еще и Рейценштейн! Опасаюсь кроме того наблюдать на миноносцы, потому как жажда власти весьма заразная вещь, – задумчиво закончил князь, пристально оглядывая собственных подчиненных, как будто бы ожидал от них немедленного бунта.

Николай Оттович фон Эссен вначале не слишком-то осознавал, чего в том месте происходит в голове колонны, но, в то время, когда заметил идущего в наступление «Победу», сообразил все. Вот лишь «Севастополь» не давал больше 8 узлов, строго говоря он и 8 узлов-то дать не имел возможности, но как пропустить такое веселье?

– Влево на 4 румба – скомандовал он: – Может, хоть к шапошному разбору успеем. Позже задумчиво посмотрел на «Царевич». Тот наподобие как легко пришел в себя – какое-то время шел за эскадрой прямо и не вилял на курсе.

– А что, может нам флагмана-то с собой прихватить? Да и «богини» к нам, наверное, пристраиваются

– Ваше превосходительство! «Севастополь» – начал было сказать Черкасов, артиллерийский офицер «Пересвета», но

– Вижу, – обреченно махнул рукой Ухтомский.

– И фон Эссен В том же направлении, – резюмировал он, в то время, когда на фалах идущего в сторону японцев броненосца заполоскалось «Следовать за мной».

Сейчас Рейценштейн уже поравнялся с «Ретвизаном», обогнал его и совсем уже планировал ворочать влево. Мысль была несложна – увлечь за собой повести и броненосцы их на показывающиеся в отдалении 3-ий и 6-ой отряды японцев. В том месте – лишь крейсера, и они на юго-западе, а основные силы Того – на юго-востоке, так что имеется хороший шанс навалять японцам и прорваться мимо, по причине того, что поддержать броненосцами собственные крейсерские отряды Того очевидно не успеет.

Но на данный момент адмирал нежданно увидел некую несообразность, обернулся назад и заметил «Севастополь» и «Победу», идущие в наступление на «Асаму» (так опознали японский крейсер с «Аскольда»). Это было как минимум нежданно, но

А из-за чего бы, фактически говоря, и нет?

«Аскольд», вместо того дабы развернуть влево, подрезать курс русской эскадры, поворотил вправо и отправился на 5-ый боевой отряд японцев. на данный момент, имея помощь двух тяжелых судов, Рейценштейн их не опасался.

– С ума сойти. – резюмировал Ухтомский:

– И что прикажете с ними делать? – Он осмотрел вверенную его руководству эскадру, управление которой он утратил совсем. «Победа», «Севастополь» а также «Царевич» развернули на данный момент вправо и пробовали нападать японский броненосный крейсер, и только «Полтава», дернувшись было за «Победой», тут же лег обратно за «Пересветом» и по сей день шел Ухтомскому в кильватер. Да «Ретвизан» ну, на этом-то по большому счету с самого окончания боя ни на что не реагировали.

Ухтомский не желал никаких авантюр и хотел только одного – лишь вернуть эскадру на внутренний рейд Артура. Но как прикажете вернуть, в случае если добрая половина ее, да вместе с крейсерами (на данный момент было видно, что «Диана» и «Паллада» пошли вместе с другими) полезла на японцев? Делать было нечего.

– Поворот вправо, восемь румбов, – распорядился младший флагман, а после этого, раздумчиво взглянуть на идущий в первых рядах «Ретвизан», добавил:

– И дайте семафор на «Полтаву», пускай поднимут «Следовать за мной» – может, на «Ретвизане» заметят, наконец…

Щенснович еле разогнулся . Ощущения от попавшего ранее осколка были непередаваемы. Как-будто бы в его многострадальный пузо с разбегу въехал паровоз на полном ходу.

Слава Всевышнему, без проникающего, лишь контузия, но все тело от ребер и до пупка воображало на данный момент кричащий от боли кровоподтек. Но все же ему необходимо было руководить кораблем Вести эскадру в Артур Кстати, как в том месте она?

Собравшись с силой, Щенснович обернулся, и пузо тут же взорвался болью. Начальник «Ретвизана» охнул (про себя) и – забыл про все на свете, по причине того, что разворачивающаяся перед ним картина была полностью сюрреалистической и совсем неосуществимой.

Эскадра, сломав строй, шла на данный момент на суда японского 5-го боевого отряда – кто в лес, кто по дрова, но в одном направлении. И на каждом, КАЖДОМ корабле, что был виден с мостика «Ретвизана»: «Аскольде», «Полтаве», «Победе», «Севастополе» а также «Пересвете» (Щенснович наконец-то разобрал, что тряпки на поручнях мостика последнего были сигнальными знамёнами) был поднят сигнал – «Следовать за мной»!!!

– Вот это намек… – лишь и промолвил Щенснович.

С одной стороны, ему никак не было возможности на данный момент поворачивать вправо – тогда он снова подставил бы поврежденную правую скулу волнам и броненосец снова осел бы носом, при том что переборки имели возможность и не выдержать, но выдержали же они в первый-то раз? Так может, простоят и еще самую малость? Тут дел-то – одиночного японца раскатать!

– Поворот влево, курс – на «Асаму» — видя, что «миноносцы» и Новик до тех пор пока еще держатся прошлого, артурского курса, Щенснович скомандовал:

– И поднимите «Следовать за мной». В противном случае что это, вся эскадра руководит, а мы чем хуже?

Но тут же приказал старшему офицеру идти в шнобель и пристально наблюдать за затоплениями.

Начальник «Асама», капитан 1-го ранга Ясима Рокуро ощущал себя неуютно. Он как-то через чур близко подошел к русской эскадре, расстояние до русских крейсеров было уже меньше 35 кабельтов и его броненосный крейсер попал под сосредоточенный пламя, причем, думается, стрелял и броненосец «Полтава». Но, стрельба русских была ужасной и единственным пострадавшим на «Асаме» был сам Рокуро, легко контуженный пролетевшим мимо боеприпасом.

Может, это и сказалось потом, быть может еще что то, но капитан японского корабля пропустил момент, в то время, когда громадный русский броненосец нового типа прорезал строй собственных бронепалубных крейсеров, а на данный момент на данный момент Рокуро заворожено наблюдал, как на него, не меньше чем на 16 узлах, в противном случае и больше накатывается глыба русского металла. Внезапно из второй трубы русского броненосца полыхнуло пламенем. Это что же, его кочегары перешли на форсированное дутье?!

И как, ну как Рокуро умудрился просмотреть момент, в то время, когда «Победа» (он опознал русский броненосец) начал собственный разгон, поскольку русские плелись на 9 узлах? И что сейчас делать-то? На таковой скорости он сблизится с «Асамой» на расстояние пистолетного выстрела меньше, чем через 15 мин.?!

– Поворот вправо, 8 румбов!

«Асама» и сам шел скоро, на 16 узлах, но неприятность заключалась в том, что ему необходимо было поворачивать, а этого нельзя сделать единомоментно, скорость при исполнении маневра на какое-то время упадет, и все это разрешит безумному русскому сократить расстояние. А подставляться под пламя 305-мм пушек накоротке начальнику «Асамы» совсем не хотелось

Броненосный крейсер медлительно покатился вправо, подставляя под удар «Победы» корму, но с этим уже ничего не было возможности сделать. Суда пятого отряда вначале шли прошлым курсом, но в то время, когда заметили, что за «Победой» к ним поворачивают и другие русские суда, срочно развернули «все внезапно».

– Полный движение!

Рокуро пристально наблюдал на догоняющий его броненосец. на данный момент все в ладонях Аматерасу, но – в действительности, не все так страшно. Русские не через чур прекрасно стреляют, а корма его «Асамы» в сумерках – не самая несложная мишень, русский все еще приближается, расстояние уже не больше 20 кабельтов, да скорее уже и меньше, но оно больше не уменьшается, по причине того, что кочегары уже разогнали «Асаму» до 17, быть может и 18 узлов, и не так долго осталось ждать, весьма не так долго осталось ждать расстояние между ним и «Победой» покажет позитивную динамику роста и

Но сейчас фортуна наконец-то соизволила повернуться к русским морякам лицом. Носовая башня «Победы» дала залп и два 12-дюймовых боеприпаса поразили корму японского броненосного крейсера. Один из них перебил и заклинил рулевое управление, а второй, разорвавшись, проделал нешуточную дыру у левого борта, куда срочно хлынула вода. «Асама» покатился в циркуляцию влево, а его скорость быстро упала.

Возможно, это был бы еще не финиш – несмотря на то, что японский крейсер скоро садился кормой, все еще возможно было исправить и вернуть движение. Но на это требовались 60 секунд, которых у Рокуро не выяснилось – на него накатывались броненосцы 1-ой Тихоокеанской эскадры, а помощи ожидать было не от кого. Не смотря на то, что на пределе видимости показались «Ниссин» и «Касуга», и они открыли огонь, но они не успевали, никак не успевали…

Всего шесть мин. пригодилось японским мастерам, дабы исправить повреждения руля, «Асама» развернулся и постарался было идти к своим на соединение. Комендоры всаживали боеприпас за боеприпасом в «Победу», идущем уже в каких-то 12-15 кабельтовых, но это не вызывало видимого результата, не считая маленького пожара на кормовом мостике. А после этого Аматерасу явила собственную волю, и русский боеприпас повторно повредил рулевое.

Кроме того против одного русского броненосца «Асама» имел возможность бы держаться достаточно продолжительно, но на данный момент его повреждения разрешили приблизиться и вторым судам русской эскадры. Рокуро осознавал сейчас, каково приходилось «Варягу» в Чемульпо но сделать уже ничего не имел возможности. У него уже не осталось шансов уйти, но и выдержать пламя «Победы» и подошедшего «Ретвизана», «Аскольда», «Дианы», «Паллады» с расстояния в 1-1,5 мили он не имел возможности.

Тем более что остальные русские броненосцы пребывали не потом, чем в 2-2,5 милях от «море» и Асамы около него исходило столбами пены от падений русских снарядов. «Ниссин» и «Касуга» пробовали вмешаться, но по ним на данный момент стрелял «Царевич», не давая через чур уж приблизиться, а броненосцы командующего Объединенным флотом их еще не было. И это означало финиш для «Асамы».

Рокуро постарался развернуть собственный обреченный корабль, с тем дабы атаковать русского флагмана – медлительно подходящий к нему броненосец «Пересвет». Он на данный момент был чуть ли не самым дальним из всех русских, по причине того, что шел чуть ли стремительнее 9 узлов, но в этом-то и состояла надежда сблизиться с ним на расстояние минного залпа. Не удалось – «Асама» приобретал боеприпас за боеприпасом, на данный момент русские расстреливали его корабль практически без всяких последствий и в упор, так что крейсер приобретал один удар за вторым.

Вот, наконец-то, на горизонте показались броненосцы 1-го боевого отряда, но через чур поздно – «Асама» сел кормой по самую верхнюю палубу, и вода прибывала еще, остановить ее уже не было никакой возможности И Рокуро приказал покинуть обреченный корабль.

Маленький, чуть ли пятнадцатиминутный бой с главными силами Хэйхатиро Того закончился ничем. Командующий Объединенным флотом видел, что опоздал и что «Асаму» уже не спасти, а лезть в ближний бой с русской эскадрой, смешавшей строй, но имевшей при себе крейсера и миноносцы, было угрожает новыми тщетными утратами – тем более, что русские как словно бы снова развернули в Артур. Скоро Хэйхатиро Того порвал расстояние, правильнее – просто не стал преследовать отступающих русских – в случае если предки будут милостивы, миноносцы Объединенного флота сравняют, а возможно кроме того еще и увеличат счет.

А 1-ая Тихоокеанская эскадра снова двинулась в Артур, но в то время, когда совсем стемнело, разошедшийся не на шутку Зацаренный развернулся и отправился во Владивосток. За ним шли «Ретвизан» и «Полтава», к тому же и крейсерский отряд, но вот по поводу «Севастополя» с «Царевичем» было как-то неясно.

Положение эскадры прояснилось лишь 29 июля. Восход солнца застал «Победу», «Ретвизан» с «Аскольдом», «Дианой» и «Палладой» на большом растоянии в море. «Полтава» ночью потерялась, а вот на «Ретвизане» старший офицер (Щенсновичу по время боя с «Асамой» снова досталось осколком и он совсем не имел возможности руководить кораблем, не смотря на то, что его жизни ничего не угрожало) почел за лучшее твердо держаться «Победы», тем более что скорость разрешала, а вода в шнобель больше не прибывала.

Потому, что угля более-менее хватало, решено было сходу идти во Владивосток, подгадав так, дабы войти в Корейский пролив ночью, а утром появляться где-то в районе Цусимы, да и пошли, благословясь.

А что же случилось с другими судами эскадры?

«Пересвет» по окончании боя развернул в Артур – в любом случае, его повреждения были такими, что не допускали прорыва, а угольные ямы показывали дно, так что во Владивосток корабль не имел возможности идти по крайней мере. За ним двинулся находящийся в том же положении «Севастополь» и 4 миноносца. В ночи, отразив пара атак японских «дестроеров», суда как словно бы оторвались от японцев.

Но уже перед восходом солнца очередная минная атака увенчалась успехом, и «Пересвет» был подорван: довести его до Артура не удалось, корабль затонул ввиду крепости, хорошо, хоть экипаж сумели снять Так, из 6 вышедших на прорыв броненосцев, 4 миноносцев и 8 крейсеров в Порт-Артур возвратились только «Севастополь» и 4 миноносца.

Но этим утраты русских не ограничились – ночью миноносец «Бурный» выскочил на камни у Шантунга, так что команде ничего не оставалось, когда взорвать собственный миноносец.

«Полтава», отстав ночью от других судов, развернул в Циндао – начальник броненосца разумно посчитал, что перед прорывом нужен какой-то, хотя бы пополнение и минимальный ремонт угольных запасов. Вечером 29 июля «Полтава» вошел в Циндао, с удивлением найдя в том месте «Царевич», «Новик» и «Бесшумный».

К этому времени начальник штаба В.К.Витгефта, Матусевич, уже пришел в себя, но пребывал в военного госпиталь, но по такому случаю возвратился на корабль. Требовалось безотлагательно сделать вывод, что делать дальше – постановили чиниться, а после этого идти во Владивосток, но 2 августа нежданно капитанам всех судов заявили повеление кайзера Вильгельма II срочно к 11 часам спустить знамёна и разоружиться. Сопротивляться, и тем дать предлог к войне не решились, так что оба броненосца и три миноносца (еще два пришли утром 30-го июля) интернировались и в войне больше участия не принимали.

А что сейчас поделывал Х. Того? Получив данные о том, что русские развернули в Артур, он двинулся на собственную летучую базу к островам Эллиот, и только днем 29 июня, сопоставив отчеты разведчиков и миноносцев, осознал, что русская эскадра разделилась. Того срочно ринулся к Корейскому проливу, но очевидно опоздал: «Победа», «Ретвизан», «Аскольд» и две «богини» проскользнули у него практически перед носом в ночи.

Помимо этого, Х. Того был введен в заблуждение докладами собственных разведчиков, из которых следовало, что русские броненосцы ушли в Циндао (что было только частично правильно), а крейсера попытались прорваться Корейским проливом. Исходя из этого Того расположил собственный 1-ый боевой отряд у входа в Корейский пролив, у о. Росс, а Камимуре приказал перехватить прорывающиеся русские крейсера. Камимура их и перехватил – но не те, кого он ожидал, а «Россию», «Рюрик» и «Громобой», вышедшие на помощь прорывавшейся из Артура 1-ой Тихоокенаской эскадре.

Так произошло сражение в Корейском проливе, сначала сложившееся для русских очень плохо – ветхий «Рюрик» был подбит и Иессен, всего лишь двумя оставшимися у него крейсерами пробовал оттеснить Камимуру прочь. Но дело решительно изменилось, в то время, когда на горизонте замаячили силуэты «Победы», «Ретвизана» и 3 крейсеров – Камимура, здраво оценив собственные силы (тем более что «Иватэ» взял сильные повреждения), от боя уклонился. «Громобой» забрал «Рюрик» на буксир и потащил его во Владивосток, а ветхий крейсер вовсю помогал автомобилями, так что соединившиеся силы держали 11-12 узлов и до ночи Того, извещенный о прошедшем сражении, не сумел их перехватить. А позже было уже поздно, тем боле что в ночи механики «Рюрика» все

путин победа Украина Цусима

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: