Майор рикар «укрепленный район»

Увлекательная статья из винтажного издания, которая, думаю, заинтересует сотрудников.

Аннотация издания 1938 года: Рассказ «Ур» (укрепленный район) является отрывком из фантастической повести французского автора, майора Рикара, «Последняя война нацизма». Создатель, выступая от имена офицера французской армии, – участника боевых действий Франции с германская агрессором – разглядывает через призму личных переживаний завязку, ход и план великой битвы, перерастающей в новую глобальную войну и заканчивающейся полным разгромом нацизма.

Мы помещаем только начало повести, рисующее движение первой операции германцев, которая связана с попыткой прорыва замечательных французских пограничных упрочнении. Создатель в описании военной стороны событий быстро расходится с большинством современных буржуазных армейских писателей типа Фуллера, Дуэ и т. д., изображая будущую войну, как сражение огромных наземных армий, насыщенных всеми видами техники и вынужденных использовать титанические упрочнения для преодоления сопротивления современной, закованной в бетон обороны.

С данной точки зрения создатель совсем верно показывает роль отдельных технических средств и родов войск борьбы в сражении, избегая преувеличенных, однобоких оценок, столь характерных многим буржуазным армейским экспертам. Нарисованная автором широкая картина боя в укрепленном районе имеет несомненный интерес для отечественного читатели, потому, что они достаточно правдоподобно рисует обороны и современные приёмы наступления.

* * *

Тяжело писать о великих событиях войны, в то время, когда раскаты позванной ею революционной бури гремят по всей Европе.

Рядовому участнику огромной битвы не под силу отобразить движение войны 19… г., – это задача историков. Мы желаем только изложить личные впечатления о первых днях и возникновении войны, подкрепленные свидетельством неприятеля.

В первую очередь поясним, как попали в отечественные руки записки офицера генштаба германской армии, полковника Г.

Создатель совершил кампанию лета 19… г. в должности офицера штаба III французского военного корпуса, оборонявшего участок «Седан» Арденнского укрепленного района. В данной роли автору, например, довелось принимать участие в высадке и организации авиадесанта в тылу германцев, на правом берегу реки Маас, на протяжении так именуемого наступления французов в Арденнах.

Как мы знаем, что десанту удалось разгромить штаб германской II армии, где в числе других документов были захвачены бумаги полковника Г. Разбирая эти бумаги, мы нашли тетрадь в кожаном переплете, исписанную небольшим и аккуратным почерком и содержащую индивидуальные записки полковника. Эти записки толкнули нас на идея о настоящем очерке.

Мы используем ниже только часть записей, относящихся к происхождению германского замысла войны и событиям ее первых дней.

ТАЙНА РОЖДЕНИЯ ЗАМЫСЛА ВОЙНЫ

Мировая военная печать полна на данный момент догадками и спорами о том, из-за чего германцы избрали для вторжения во Францию направление через юг и Люксембург Бельгии, направление, не смотря на то, что и малейшее, но изобилующее препятствиями и приведшее к лобовому наступлению на замечательные упрочнения северо-востока Франции.

Как появился и чем был обусловлен германский замысел прорыва в направлении Люксембург – Монмеди – Реймс, об этом записки полковника Г. говорят с ясностью и исчерпывающей полнотой. Исходя из этого предоставим слово его ежедневнику.

* * * * * *

«19 декабря. Сейчас произошло совещание тайного совета по разработке замысла войны. Я имел честь быть докладчиком от генштаба. Меня слушали битый час, и весьма пристально.

Не всем, по всей видимости, понравились мои выводы, но последние слова главы решили все.

Я запомнил их практически:

«Разумеется, что оба варианта – и бельгийский и швейцарский – направляться пересмотреть; аргументы господина Г. кажутся мне заслуживающими изучений и серьёзного внимания».

Вот главные мысли моего доклада.

Извечный соперник Германии – Франция постоянно боялась победоносного германского оружия; именно это заставляло французов строить на протяжении границ с Германией целую сеть упрочнений, развившуюся потом в совокупность крепостей и укрепленных районов. По окончании разгрома при Седане в войне 1870—1871 гг. французское правительство приступило к постройке «оборонительных завес» в виде крепостных районов Верден – Туль и Эпиналь – Бельфор, закрывавших 300-километровую границу от Люксембурга до Швейцарии.

Франко-бельгийскую границу, самый слабо обеспеченную естественными препятствиями, французы покинули практически без внимания, рассчитывая на «вечный нейтралитет», провозглашенный Бельгией еще в 1839 г. Уже к 1900 г. Франция располагала двойной линией замечательных крепостей на протяжении германской границы; именно это вынудило Шлиффена [1] искать решения в глубоком обходе французских упрочнений главными силами германской армии с севера, через Бельгию.

В войне 1914-1918 гг. отдельные крепости не сыграли той роли, которая на них возлагалась. Особенно это относится к бельгийским крепостям: Льеж был забран германцами в 13 дней, Намюр – в 4 дня, Антверпен – в 12 дней, французская крепость Мобеж – в 9 дней. Но справедливость требует признать, что таковой быстрый успех германских армий разъяснялся не столько слабостью крепостей, сколько растерянностью франко-бельгийского руководства, моральным превосходством и внезапностью удара германских армий.

Предстоящий опыт войны продемонстрировал, что современная крепость, входящая в совокупность обороны полевой армии и умело взаимодействующая с ней, может на долгое время сдержать наступление кроме того отличных сил соперника. Этому учит история упорной обороны Вердена, продолжавшаяся, с некоторыми промежутками, с февраля 1916 г. до конца войны.

Однако по окончании всемирный войны идею обороны границ при помощи отдельных крепостей сочли устаревшей и подвергли коренному пересмотру. Пользуясь преимуществами, взятыми в итоге Версальского мира, Франция с 1925 г. развертывает строительство совокупности целых укрепленных районов, взявшей наименование «линии Мажино» [2]. Эта совокупность, стоившая Франции 14 млрд. золотых франков, вынесена восточнее ветхих крепостей, образующих сейчас вторую линию французской обороны.

Мощь линии Мажино, и необходимость для Франции удержать ее любой ценой (так как Эльзас и Лотарингия, конкретно прикрытые пограничными упрочнениями, создают до 3/4 всего чугуна, 2/3 стали, 90% бумагопрядильной продукции 50% и угля Франции) заставляют германскую военную идея снова искать решения в глубоком обходе французских упрочнений. Из этого появились два варианта замысла войны Германии против Франции: первый – по существу, повторение замысла Шлиффена – вторжение в Бельгию и Голландию, с последующим поворотом главного удара на север Франции; второй – вторжение через Швейцарию, с переходом через Юрские Альпы в незащищенные равнины юго-востока Франции.

Оба варианта включали постройку замечательной совокупности германских упрочнений на левом берегу Рейна с целью помешать вероятному французскому наступлению из Эльзаса и Лотарингии. Как мы знаем, Германия приступила к этому постройке срочно по окончании ремилитаризации Рейнской нейтральной территории, т. е. в 1936 г., И к настоящему времени закончила его.

Эти, приведенные мною в докладе, неопровержимо показывают, что линия Мажино превратилась за эти годы в кольцо, опоясывающее северную и восточную границы Франции от Северного до Средиземного моря.

Что является это кольцо? В отличие от ветхой крепости, складывавшейся из последовательности больших фортов, размешавшихся около обороняемого пункта, современный УР не является замкнутого круга. Опираясь на флангах на непроходимые участки местности, естественные либо искусственно создаваемые, на следующий день образовывает целое препятствие, которое не может быть обойденным.

На севере, в низменной части страны, французы создали последовательность затопляемых районов; разрушение нескольких плотин, произведенное в один момент по заблаговременно разработанному замыслу, делает целый участок границы севернее Лилля непроходимым для армий. Район Арденн [3], труднодоступный для армий, реки, текущие вдоль западной границы Франции, лесистые Вогезы [4], наконец, Юра [5] и западные Альпы [6] – все эти естественные препятствия умело использованы чтобы сделать совокупность УР сплошной и отнять у неё открытых флангов.

Отечественной разведке удалось достаточно детально изучить постройки Арденнского УР. Лишь на одном участке – Монмеди – шириной по фронту около 18 км и приблизительно той же глубины расположено 12 орудийных капониров, 6 малых фортов, 9 батарей дальнего боя, 3 стационарных зенитных батареи, около 600 пулеметных блиндажей, депо снарядов и нужное количество командных и наблюдательных пунктов. Любой орудийный капонир вооружен 4-6 скорострельными 75-миллиметровыми пушками и несколькими пулеметами.

Малые форты имеют по 10 и более пушек, столько же пулеметов имеют и наблюдательные пункты (в броневых башнях). Батареи дальнего боя, калибра 200 мм, установлены в броневых казематах с толщиной купола около 300 мм. Пулеметные блиндажи трех типов – от больших (вооруженных 4 пулеметами) до однопулеметных «москитов» – закованы в железобетон, талантливый противостоять прямому попаданию 420-миллиметрового боеприпаса.

Все эти постройки искусно запрятаны на местности, зарыты в почву и замаскированы.

Замечательная огневая совокупность УР дополнена солидными противотанковыми и противопехотными препятствиями, начиная от бетонированных рвов, порогов и заканчивая колючей проволокой. Таковой участок УР, кроме собственного постоянного гарнизона, занимается а военное время двумя-тремя дивизиями полевых армий, костяком обороны которых помогают долгосрочные сооружения. Подготовленная заблаговременно сеть дорог, казармы и склады-убежища, углубленные на 50 м под почву, разрешают армиям храбро обороняться и комфортно маневрировать в УР.

Отечественный генштаб знал о том, что вся Франция опоясана на данный момент кольцом таких упрочнений, но до последнего времени разрабатывал варианты обхода через Бельгию либо Швейцарию. В это же время, какие конкретно преимущества сулит нам поход, к примеру через Бельгию, в случае если, преодолев ее сопротивление (на границах Бельгии кроме этого имеются упрочнения, не смотря на то, что и менее замечательные) и пройдя через ее территорию, мы снова окажемся перед закрытыми воротами – франко-бельгийской границей, укрепленной равно как и франко-германская? Никаких преимуществ, но неизбежная утрата времени, за который соперник успеет закончить мобилизацию, сосредоточиться и, возможно, перейти в наступление на втором участке фронта.

Нет, нужно быть настоящим стратегом; пора осознать, что будущая война неизбежно связанна с необходимостью прорыва укрепленных полос, преодоления их; от этого не спасут никакие обходные маневры. Приведет ли это снова к позиционной борьбе, аналогичной прошедшей всемирный войне? Быть может, что да.

Армейские писатели, самоуверенно заявляющие, что позиционная война в 1915-1918 гг. была только следствием вырождения армейского мастерства, преодоленного сейчас развитием новых технических средств борьбы, не желают видеть настоящей силы современной обороны. Еще события в Испании вынудили пересмотреть эту точку зрения.

Чуть ли кроме этого кто-либо думает действительно решить войну одними воздушными силами. Итальянцы, давшие миру Дуэ с его теорией «господства в воздухе», первые убедились на опыте Испании, что воздействие воздушного флота равняется противодействию, оказываемому ему, и что одним воздушным флотом сломить сильного соперника запрещено.

Массовое сражение на земле, с полным напряжением всех средств и сил техники, сочетаемое С Действиями в воздухе, преследующими неспециализированные цели с наземной операцией, – вот единственный способ будущей войны. И в данной войне неизбежным звеном на пути к победе являются наступление на укрепленные районы, методическая и долгая подготовка их прорыва, сокрушение и упорное преодоление обороны ее до таковой степени, в то время, когда основные силы наступающей армии и ее резервы получают возможность выйти за бетонный пояс, на маневренный простор решающих битв.

А вдруг это так, то аналогичной цели должны быть подчинены и организация, и оружие, и боевая подготовка отечественной армии уже сейчас!

Вот мысли, каковые легли в базу моих догадок и того конкретного замысла, излагать что в этом ежедневнике и не имею права».

* * * * * * АРДЕННСКИЙ УКРЕПЛЕННЫЙ РАЙОН

Мы разрешили себе столь долгую цитату из ежедневника полковника Г. с целью продемонстрировать, что события весны 19… г. были неожиданностью только для непосвященных. Замысел прорыва французских пограничных последующего наступления и укреплений и Париж по малейшему направлению был, как мы видели, шепетильно обдуман.

В ночь на 17 мая 19… г., в то время, когда мир определил о неожиданной бомбардировке Парижа, штаб III французского военного корпуса двигался в машинах по дороге Реймс – Ретель – Мезьер к району сосредоточения армий. Было ясно, что за воздушным ударом последует попытка наземного вторжения германцев в пределы Франции. Война уже началась.

Штабные автомобили вольно спешили по пустынному шоссе, но на всем пути перемещения мы слышали сдержанный шум моторов. Это части 59-й пехотной дивизии отечественного корпуса, двигаясь на вездеходных автомобилях вне дорог, перебрасывались к границе. Такая организация перемещения, и облачная погода содействовали скрытности переброски корпуса, ограждая его от воздушной разведки германцев.

Мы знали, что корпус обязан занять и оборонять участок Арденнского УР на линии Седан – Мезьер, в десятикилометровой полосе между рекой и бельгийской границей Маас, имея в первой линии две пехотные дивизии и одну в резерве. Задача была нам знакома, неоднократно проиграна во всех вариантах на картах, манёврах и полевых поездках. В грядущих операциях корпуса и роль казалась нам второстепенной а также пассивной: Арденны считались неважным направлением, а кое-кто полагал, что кроме того само строительство Арденнского УР было продиктовано избыточной боязнью германской опасности.

Действительно, в генштабе поговаривали о наличии у немцев замысла наступления через Люксембург, делавшего неизбежным прорыв Арденнского УР; теоретически признавалось вероятным наступление больших германских сил между средним течением и Мозелем Мааса, и обход Вердена с севера. Но в эту возможность мало кто верил.

Строительство Арденнского УР было закончено сравнительно не так давно, и исходя из этого он воображал собой окончательное слово техники долгосрочных оборонительных сооружений.

Главное, чем характеризовалась эволюция армейского дела сейчас, это огромное развитие артиллерии, танковой техники и средств противотанковой борьбы. Новейшие танки имели возможность преодолевать подъемы крутизной до 50°, перелетать через овраги шириной до сорока метров, прыгать я высоту до 5-6 м, плавать и ходить под водой, двигаться по устройствам в темноте и дыму и управляться по радио. Исходя из этого базой противотанковой обороны стали уже не инженерные препятствия, а огонь артиллерии.

Тайной новостью отечественных УР была противотанковая электрическая пушка, стреляющая очень тихо и без дыма и дающая до 200 выстрелов в 60 секунд. Такие пушки, разбросанные попарно в броневых куполах, расположенных в основном на обратных скатах высот и на флангах возможных направлений прорыва танков, были тем более страшны, что наводка их осуществлялась машинально, по звуку мотора.

Быстро усилилась кроме этого полевая самоходная артиллерия УР, скорость передвижения которой сравнялась со скоростью простого автомобиля. Громадное развитие взяли противотанковые мины, поля которых закладывались еще в мирное время под покровом возделываемых лугов и пашен, смотревшихся совсем мирно и невинно. Но главное средство, на неожиданный эффект которого рассчитывало французское руководство, был легковосполоменяющийся газ «X».

На наиболее значимых подступах к УP была выстроена имеется подземных газовых цистерн. При помощи электрического управлении эти цистерны производили облако тяжелого, бесцветного и неощутимого для человека газа, владеющего свойством взрываться от мельчайшего соприкосновения с огнем. Попадая в облако этого газа, любая машина с мотором внутреннего сгорания мгновенно охватывалась пламенем.

Все постройки УР были полностью газонепроницаемы, что всецело решало проблему их противохимической защиты.

Арденнский УР, закрывавший 60-километровый фронт, Монмеди до Мезьера, делился на три участка. Участок отечественного корпуса (Седан) был левофланговым. Он, со своей стороны, делился на батальонные секции.

Долгосрочные сооружения батальонных секций оборонялись маленькими гарнизонами мирного времени. Полевые армии, занимающие УР по мобилизации, частично усиливали гарнизоны оборонительных построек, а в основном размешались в промежутках между ними, в упрочнениях полевого типа.

Уже к 20 мая на участке III корпуса все главные оборонительные работы были закончены. Но еще до того случились события, о которых мы поведаем словами отечественного соперника. Возвратимся к ежедневнику полковника Г.

* * * * * * ПОПЫТКА НЕОЖИДАННОГО ЗАХВАТА

«17 мая 19… г., 20 часов 30 мин., Люксембург. Сутки, полный великих событий. Итак, повторилось 2 августа [7]: Люксембург занят практически без выстрела; мы вступили в южную часть Бельгии.

на следующий день утром отечественные авангардные группы (либо армия вторжения, как ее угодно именовать армейским писателям) перейдут французскую границу на всем фронте от Мезьера до Диденгофена. Как словно бы простое повторение истории, но одновременно с этим какая отличие в темпах: то, на что в 1914 г. нужно было затратить пара дней, на данный момент достигнуто за пара часов благодаря автострадам, гусеничным автомобилям, танкам, радио и самолетам.

Результаты воздушных налетов на Реймс и Париж еще не известны, но отечественные утраты, думается, достаточно велики.

Одно тревожит: ночная аэроразведка направлений Мезьер – Верден и Реймс – Реймс не дала ожидаемых результатов благодаря плотной облачности. Днем увидено перемещение автоколонн от Реймса к Вердену (отечественные штурмовые атаки с воздуха успешны); дорога Реймс—Меэьер безлюдна. В случае если мои догадки оправдаются, Арденнскнй УР противопоставит нам лишь собственный постоянный гарнизон, и мы заберём его неожиданным ударом…»

«18 мая, вечер, Арлон. Только что закончил доклад командующему. Нужно признать прямо – неожиданный захват УР не удался.

Впечатления этого дня тяжело передать. Ярко не забываю момент атаки отечественных танков: я был на командном пункте начальника танковой бригады, в 2 км западнее Виртон; за горизонтом, ограниченным грядой пологих холмов, показывалась колокольни города Монмеди; по ней было легко ориентироваться. Отечественные танки, посаженная в бронированные транспортеры пехота, саперы, орудия сопровождения – все это было прекрасно замаскировано в лесу.

Погода ясная. Я шепетильно осмотрел местность; удивляло отсутствие заграждений в лесу (действительно, лес – на бельгийской территории) и заметных на глаз противотанковых препятствий.

В 10 часов без артподготовки началась атака. Я сейчас вылетел на наблюдательном самолете и светло видел картину боя. Вперед ринулись дымовые танки, оставляя за собой пелену молочно-белого тумана; за ними шли саперные танки с мостами и легкие быстроходные танки; в третьей линии – тяжелые военные машины, вооруженные пушками; в четвертой – транспортеры; в промежутках и на флангах батальонных колонн – орудия сопровождения.

Перемещение было замечательно вычислено и организовано.

В то время, когда танки были приблизительно в одном километре от возможного переднего края обороны, артиллерия французов открыла заградительный пламя. Тут случилось что-то непонятное; не смотря на то, что артиллерийский огонь был достаточно редок, но пламя разрывов гранат скоро охватило целую полосу глубиной в полкилометра на протяжении всего фронта атаки. Тяжело было что-либо рассмотреть из-за огня и дыма; видно было только, как горели отечественные отдельные автомобили, а основная масса их развернула назад.

Тогда, по указанию самолетов, отечественная тяжелая артиллерия открыла огонь по батареям соперника; последние не так долго осталось ждать замолчали, но атака была уже сорвана. Я поспешил на аэропорт, причем по дороге еле ушел от французского истребителя. В штабе бригады выяснил, что передовые танки, дойдя до гребня, обстреливаемого артиллерией, неожиданно стали воспламеняться и взрываться в огне.

Утраты до 30% автомобилей. Из показаний спасшихся танкистов осознать что-либо тяжело, но, по-видимому, французы создали новое препятствие, – быть может, полосу, насыщенную каким-либо горючим газом. Нужно шепетильно проверить.

Нескольким автомобилям все же удалось прорваться; одна из них возвратилась благополучно. По словам командира экипажа, УР занят полевыми армиями; он замечал пехоту. Это подтверждает и утренняя фоторазведка.

Сведение очень важное. Прорыв не удастся так легко, как мы думали: мы не пробрались кроме того на передний край обороны…»

* * * * * * УСКОРЕННАЯ АТАКА

Сутки 19 мая на фронте Арденнского УР прошел довольно тихо; обе стороны вели усиленную разведку. Собственную перегруппировку немцы сумели совершить скрытно, но каша разведка донесла о наличии армий соперника на правом берегу реки Семуа, т. е. против левого фланга УР; логика подсказывала, что именно тут направляться ожидать второй атаки, которая и состоялась, вправду, в ночь на 20 мая, за час до восхода солнца.

Еще незадолго до, 19 мая, внимание отечественного охранения было привлечено десятком германских танков, неожиданно атаковавших секцию 2-го батальона 178-го пехотного полка. К сожалению, комполка не учел хитрости неприятеля и приказал включить электрическое минное Поле впереди секции. Большая часть танков погибло на минах, но три либо четыре продолжали прямолинейное перемещение вперед.

На переднем крае обороны они был казнены противотанковыми пушками, только один каким-то чудесным образом проскочил и глубину, где неожиданно остановился и был пленен. Ни один танк не открыл огня; экипаж военнопленного танка не подавал показателей судьбы. Каково же было паше удивление, в то время, когда мы не нашли в танке никого! Тщательный осмотр пленной автомобили разъяснил секрет: танки управлялись по радио и были выпущены без экипажей, с целью произвести разведку и привести к огню противотанковых орудий.

Благодаря данной уловке немцы вскрыли отечественное минное поле и нашли последовательность противотанковых точек.

Ночь на 20 мая мы провели в герметических убежищах, а пребывавшие под открытым небом – в противогазах, поскольку немцы с заката солнца и до 2 часов ночи непрерывно пускали ядовитый дым, пользуясь ветром. О концентрации и силе этого дыма говорит то, что на большом растоянии в тылу, в 10-15 км от фронта, среди легкомысленных обозников были смертельно пораженные.

Мы ожидали ночной атаки. Исходя из этого всю ночь отечественные прожекторы ощупывали в первых рядах лежащую местность; никто не дремал.

В 3 часа утра германская артиллерия открыла неожиданный и очень интенсивный пламя. Она начала с обстрела полосы перед отечественным передним краем, по всей видимости, стремясь взорвать минное поле. Но немцы, разумеется, не знали устройства отечественных новых электрических мин, взрывающихся от самого не сильный удара, но лишь под током, исходя из этого обстрел результата не дал.

Но бомбардировка тяжелыми боеприпасами противотанковых блиндажей на переднем крае принесла нам большой урон.

Отечественная артиллерия молчала, ожидая атаки.

В 3 часа 50 мин. немцы перенесли пламя в глубину отечественного размещения; для нас это было знаком включения тока в минное поле. Скоро в утреннем тумане показались германские танки, приблизительно в том же порядке, как и при атаке участка «Монмеди» 18 мая, но в этом случае вместо дымовых автомобилей в первых рядах шли танки, на передние оси которых были надеты металлические цилиндры с подвешенными к ним металлическими же стержнями, напоминавшими цепы. Вращая на ходу цилиндрами, такие танки—истребители мин с немыслимой силой ударяли в первых рядах себя по земле, вздымая к небу облака песка и взрывая минное поле. Мы видели это необычайное зрелище из броневой наблюдательной башни; скоро, но, панорама боя скрылась в дыму и пыли разрывов отечественной артиллерии, открывшей заградительный пламя,

Предстоящее развитие боя было тяжело охватить наблюдением. Германские танки пробрались через проходы в минном поле на передний край обороны, и бой разбился на отдельные очаги – за обладание пулеметными блиндажами, малыми и капонирами фортами. Местами дошло и до штыков германской пехоты, показавшейся за танками на транспортирах, но ее было через чур мало.

Уже к 8 часам энергия немцев иссякла; они нигде не прорвали кроме того переднего пояса УР, не смотря на то, что и нанесли большой вред отдельным оборонительным сооружениям. Энергичными атаками отечественных танков и пехоты слабый соперник был выбит и отошел в исходное положение – за реку Семуа. К сожалению, мы не могли преследовать: сил для этого было не хватает.

Так окончилась неудачей вторая германская попытка ускоренного прорыва Арденнского УР.

ПОДГОТОВКА ПОСТЕПЕННОЙ АТАКИ

Период между 20 и 26 мая на фронте Арденнского УР прошел, довольно тихо; обе стороны зарылись в почву и ограничивались разведывательными поисками и иногда артиллерийской дуэлью.

Мы ожидали в первых числах Июня перехода отечественных армий в наступление в Лотарингии и Эльзасе, где кроме этого разыгрались упорные пограничные битвы.

Намерения немцев были неясны; скупые эти авиаразведки говорили как словно бы о сосредоточении соперника на юге – против Лотарингии – и на севере – к голландской границе. Арденны, так, как словно бы оставались второстепенным участком, но мы не весьма верили этим данным, потому что упорство прошлых германских атак сказало о неприятном. Следующая цитата из ежедневника полковника Г. обосновывает, что это недоверие было в полной мере обоснованным.

* * * * * *

«23 мая. Замысел «Л» [8] осуществляется в третьем варианте: по окончании попыток ускоренного прорыва и внезапного захвата мы перешли к подготовке постепенной атаки. Приходится, так, ожидать полного развёртывания и окончания сосредоточения всех сил.

Какая огромная работа – сосредоточить 60 дивизий со всеми их тылами и техническими средствами так, дабы соперник не догадывался до момента атаки об подлинном направлении главного удара! В марте 1918 г. в Пикардии Людендорф сосредоточил 56 дивизий, истратив на это месяц; мы должны сделать то же самое в 6 дней и при неимоверно возросшей воздушной угрозе.

По существу, замысел отечественного генштаба несложен. Перемещение эшелонов выстроено так, что формирует чувство сосредоточения основных сил в двух районах: на голландской границе (район Дюссельдорф – Кельн) и против Лотарингии. В действительности эшелоны разгружаются только ночью в полосе от 100 до 200 км от фронта, и оттуда войска кроме этого по ночам перебрасываются на вездеходах к районам настоящего сосредоточения.

Безлюдные же эшелоны продолжают собственный путь к мнимым станциям выгрузки, где последняя инсценируется особыми командами.

Французская авиация ведет усиленную разведку, но в основном по фальшивым дорогам.

В один момент, дабы запутать к французскую радиоразведку, пользование связью по люксембургско-бельгийскому направлению для снова прибывающих частей воспрещено, но в мнимых районах сосредоточения трудится огромное количество «холостых» радиостанций.

Разумеется, отечественные демонстрации достигают цели, в случае если делать выводы по неистовым воздушным бомбардировкам французами Дюссельдорфа, Кельна, Страсбурга и саарских городов; но, мы, думается, также не остаемся в долгу!..»

«24 мая. Сейчас целый сутки посвятил обучению армий и их организационной подготовке к атаке. Фактически говоря, это была лишь последняя проверка прошлой тренировки: так как все перволинейные кадровые дивизии, атакующие в первом эшелоне на главном направлении, еще за месяц до войны прошли особые сборы, на которых атаковали макеты отдельных участков Арденнского УР, всецело воспроизводящие его настоящие сооружения.

на данный момент сколачивание и формирование штурмовых групп закончены в большинстве полков. Любая несколько взяла определенный объект атаки, занумерованный и нанесенный на правильный замысел. Состав групп зависит от характера объекта, но, в большинстве случаев, это не меньше роты пехоты, около взвода сапер, один-два взвода танков, пара орудий, химики, минеры и т. д. Само собой разумеется, любая несколько обеспечена транспортерами и всеми нужными техническими средствами, впредь до устройств автогенной резки металла (для дверей броневых и вскрытия куполов).

Не удалось забрать с налета – будем «прогрызать» оборону, чего бы это ни стоило!..»

«25 мая. Основная забота этих дней – накопление и сосредоточение тылов всех материальных запасов, нужных для атаки. Размах затеянной операции вправду грандиозен: достаточно заявить, что на любой боевой танк в тылу подготовляются два резервных. В войне 1914-1918 гг. среднегодовой расход огнеприпасов на одну легкую пушку не превышал 35 снарядов в сутки, а неспециализированный запас снарядов, с которым Германия вступила в войну, составлял 10 млн. (из них 30% тяжелых).

на данный момент на 10 дней боя расход запланирован в среднем по 200 снарядов в сутки на орудие, а это значит, что неспециализированный запас для всей операции будет равна примерно 20 млн. снарядов, из них 50% тяжелых. Ясно, что ежедневный подвоз отечественным армиям прорыва всего нужного требует автоколонн и сотен поездов. К сожалению, всецело скрыть эти перевозки от французской авиации не удается: она причиняет нам много огорчений».

* * * * * *

Справедливость требует признать, что германский обман в значительной степени удался: как ни подготовились мы к обороне, но масштаб настоящих событий превзошел все ожидания.

Недооценка возможности наступления в Арденнах стала причиной невыгодному соотношению сил: у нас дивизия была растянута по фронту обороны до 8-9 км, у немцев же на направлении главного удара фронт дивизии не превышал 1,5-2 км; артиллерия немцев была в два раза посильнее отечественной, а танков было в несколько раз больше.

ШТУРМ

Все, что происходило с утра 27 мая и в последующие дни, вспоминается, как кошмарный сон. Лишь на данный момент, приводя в порядок личные впечатления, сопоставляя их с рассказами вторых очевидцев и с записями полковники Г., мы ход за шагом постанавливаем настоящую картину планомерной атаки. Обрисовать ее подробно не в отечественных силах; это потребовало бы целой книги.

Исходя из этого ограничимся изложением хода главных событий.

Утром 27 мая гром нескольких тысяч германских орудий возвестил начало артподготовки. В отличие от маленьких огневых налетов первых дней, в этом случае германская артиллерия вела пламя методически, обстреливая определенные районы отечественных огневых сооружений во всей глубине обороны.

Немцы действовали по строгой совокупности. Они начинали обстрел оборонительной постройки легкими батареями с целью сорвать земляной и растительный покров, скрывающий бетон. По окончании 1-2 часов для того чтобы обстрела приступали к работе тяжелые батареи, стреляющие на разрушение бетона; каждое оборонительное сооружение держалось под их постоянным огнем 3-4 часа.

В один момент периодическими огневыми шквалами немцы обстреливали промежутки между цементными точками, окопы и особенно пулеметные гнезда палевых армий. стали и Непрерывный ливень огня продолжался 16 часов, до вечера!

Бомбардировке подвергся по большей части первый пояс УP глубиной в 3-4 км. Отдельные дальнобойные батареи немцев в течение всего дня вели пламя по далеким целям в отечественном тылу и по мостам через Маас. Еще глубже действовала германская авиация.

Пара сот самолетов в один момент бомбардировали все серьёзные пункты, дороги и мосты в четырехугольнике Ирсон – Лаон – Реймс – Монмеди. Как раз в данный сутки был уничтожен известный Реймский собор, чуть сохранившийся в прошлой войне.

Над самым полем боя немцы подняли в атмосферу бессчётную истребительную авиацию, закрывавшую их артиллерию; в течение дня мы непрерывно замечали ожесточённые битвы истребителей с отечественными самолетами, пробовавшими бомбардировать позиции соперника. Не смотря на то, что превосходство в воздухе над участком атаки 27 мая было очевидно в руках немцев, отечественным штурмовикам все же удалось стереть с лица земли пара тяжелых батарей.

Французская артиллерия действовала с опаской, дабы не быть разгромленной до начала атаки. Она неожиданно открывала замечательный пламя по очень вредившим батареям соперника, довольно часто заставляя их замолкать; за тем отечественные батареи скоро поменяли позиции, создавая следующий огневой налет уже из нового района.

Все же количественное превосходство германской артиллерии дало себя знать. И в то время, когда в 8 часов вечера страшная бомбардировка неожиданно закончилась, поле боя являло собой печальное и грозное зрелище. Казалось, что оно еще дрожало от нескончаемых взрывов; облака пыли оседали кругом; по земле стлался дым лесных пожаров; воздушное пространство был отравлен химическими боеприпасами. К счастью, вставший ветер гнал газы и дым в сторону соперника.

Почва в районах бомбардировки была как будто бы изрыта огромными лопатами; в том месте и сям из нее торчали остовы полуразрушенных цементных сооружении, пострадавших достаточно очень сильно; на переднем крае около половины пулеметных блиндажей было полностью либо частично уничтожено.

Утраты в личном составе отечественных частей были довольно малы, поскольку практически все армии спрятались на время артподготовки в глубоких подземных убежищах либо в недоступных огню складках местности.

Артиллерийская подготовка причинила обороне большой урон, но она раскрыла план немцев. Стало ясно, что соперник, закончивший сосредоточение раньше нас, причиняет основной удар на 80-километровом фронте Мезьер – Лонгви. Наступление прекратило быть неожиданным, утратив тем самым одно из полезнейших качеств всякой атаки.

Одного дня было достаточно для принятия широких мер противодействия: на угрожаемый участок были брошены быстроподвижные резервы; вся авиация фронта взяла задание противодействовать наступлению; внимание французского руководства было приковано к Арденнскому УР.

Ночью инженерные части УР приступили к восстановительным работам; современная техника – строительные автомобили, быстротвердеющий бетон и т. п. – разрешает за пара часов делать то, на что в прошедшую войну потребовались бы семь дней. Но артиллерия немцев с дьявольской методичностью любой час делала пятиминутные налеты на районы дневной бомбардировки, изрядно мешая восстановительным работам.

В глубине обороны в это же время шли широкие изготовление к отражению атаки, которую мы ожидали утром, по окончании маленькой повторной артподготовки. Решено было по возможности Сорвать атаку или максимально затруднить ее. Исходя из этого, пользуясь благоприятным ветром, отечественные химические части всю ночь пускали ядовитый дым, а на участках, каковые могли быть удобными для наступления пехоты соперника, поставили перед передним краем обороны заграждения из стойких отравляющих веществ.

Вся артиллерия УР меняла позиции, выдвигаясь вероятно ближе к сопернику; дабы не создавать шума, артиллеристы выкатывали пушки на позиции вручную. Пользуясь минутами маленьких артиллерийских налетов как средством маскировки шума моторов, к фронту подтягивались бессчётные танки. Танки занимали скрытые позиции – засады, – из которых они должны были ринуться в атаку на ворвавшегося соперника.

На аэропортах, глубоко за фронтом, подготовились к утреннему бою тысячи воздушных судов.

Напряженная работа шла и под почвой: из уничтоженных блиндажей выносили раненых и убитых; поредевшие гарнизоны пополнялись необходимыми припасами и людьми; прибывающие резервы размещались в убежищах.

В пятом часу утра германская артиллерия, как и ожидалось, возобновила бомбардировку. Но усилившаяся артиллерия французов ответила на нее кратким, но сильным ударом. В течение 10 мин. все отечественные батареи большим темпом вели пламя по району германских батарей, Позже они срочно снялись с временных позиций и ушли в глубину на главные.

Пламя немцев заметно ослаб, после этого он обрушился на французские батареи, но было уже поздно – немцы ударили по безлюдному месту.

Опоздала отечественная артиллерия смолкнуть, как воздушное пространство наполнился гулом моторов. Избрав возможные участки накопления германской пехоты перед атакой, отечественная авиация летела в плотном боевом порядке, сбрасывая на землю ливневой дождь бомб, образовавших подвижную пламени и стену дыма. Земля содрогалась, как на протяжении землетрясения; с ожесточённой эйфорией прислушивались мы к грохоту взрывов.

Немцы разрешили войти в движение все собственные средства ПВО; в воздухе завязались бессчётные битвы истребителей; небо расцветилось разрывами снарядов зенитной артиллерии; низколетящие самолеты практически поливались с почвы металлическим дождем из мелких пушек и пулемётов.

Отечественная авиация понесла большие утраты, но атака немцев была сорвана. Сутки 28 мая состоялся в редкой артиллерийской перестрелке; к вечеру немцы в течение 5 часов снова вели массированный пламя по отечественным оборонительным постройкам.

Следующая атака началась ночью 29-го, незадолго до восхода солнца, без артподготовки. В волнах неестественного тумана, что не могли порвать отечественные прожекторы, германская пехота с танками, неся ужасные утраты на заграждениях, двинулась вперед. Разрушения, причиненные двумя днями страшной бомбардировки, облегчили немцам захват переднего края, где они окопались, ожидая восхода солнца.

С первыми лучами солнца разгорелся бой за любой квадратный метр укрепленного пространства.

Штурмовые группы соперника нападали отдельные огневые точки обороны и подвергали их форменной осаде; одновременно быстроходные танки в сопровождении пехоты на транспортерах пробовали прорваться в глубину обороны; в первых рядах танков германская артиллерия создавала подвижной огневой вал. Целый фронт УР был охвачен целым поясом огня…

ОСАДА ФОРТА №17

Наступил новый период борьбы за УР; автору этих строчков было нужно стать ярким участником одного из самых броских ее эпизодов.

В сутки штурма, 29 мая, я был дежурным офицером штаба III военного корпуса и именно поэтому превосходно знал обстановку, сложившуюся на фронте.

Штаб корпуса, являвшийся вместе с тем и штабом участка «Седан», размешался глубоко под почвой, на левом берегу Мааса, Сидя тут, тяжело было представить себе, что находишься а каких-нибудь десяти километрах от линии боя. Низкие своды убежища, обтянутые чёрной материей, и мягкие ковры скрадывали звуки; рассеянный свет запрятанных за карнизы ламп освещал столы с своевременными картами, последовательности радиоприборов и телефонов.

На стене поблескивал экран, отражавший жизнь и ход боя всех оборонительных точек участка. Непрерывно поступали донесения и передавались приказания.

Наступление немцев развивалось медлительно; но к вечеру штабу корпуса стало ясно, что сопернику удалось прорвать первый пояс УР и достигнуть берегов Мааса в отдельных пунктах между Музоном и Мезьером. Французские резервы были уже израсходованы; для перехода в неспециализированную атаку не хватало сил. В этих условиях комкорп решил отвести за ночь сохранившиеся полевые части за Маас, продолжая борьбу в осажденных долгосрочных упрочнениях.

К утру 30 мая на левом берегу Мааса должны были организовать оборону снова подошедшие части XVII армейского и I колониального корпусов. Остатки III корпуса отводились в армейский резерв; по окончании их отхода равнину Мааса предполагалось затопить. Не позднее 6 июня французское руководство рассчитывало закончить перегруппировку и перейти в неспециализированное наступление.

Но бетонный пояс еще далеко не был сокрушен и мог продолжительно сопротивляться сопернику, что вклинился в глубину УР. В будущем это стало причиной изолированной обороне гарнизонов отдельных фортов, капониров и пулемётных блиндажей, сохранившихся в тылу немцев и взявших приказ погибнуть, но не сдаваться. Огромное большая часть выполнило данный приказ.

Немцам было нужно ценой громадных упрочнений уничтожать эти очаги внутреннего сопротивлении, отвлекая от фронта массу сил. Все средства были разрешены войти ими в движение и, как это выяснилось сейчас, большую роль в операции против Арденнского УР сыграл испытанный способ нацистов – диверсионно-шпионская деятельность.

Но возвратимся к событиям 29 мая. Около 20 часов 30 мин. французский штаб определил о полном прекращении работы телефонной сети УР. Обе центральные станции – главная, расположенная недалеко от Седана, и дублирующая, отнесенная на левый берег Мааса, – были выведены из строя одновременными взрывами.

Сейчас из ежедневника полковника Г. нам как мы знаем, что это было сделано германскими агентами, подготовлявшими взрыв еще задолго до начала войны.

Взрыв дублирующей станции привёл к обрушению поперечного магистрального тоннеля, единственной подземной коммуникации, связывавшей упрочнения обоих берегов Мааса на участке «Седан».

В первые 60 секунд по окончании взрывов мы, согласиться, растерялись. Нужно было безотлагательно передать частям приказ комкорп, но проволочный телеграф и телефон бездействовали, а связь фактически появилась ненужной, поскольку передача французских радиостанций заглушалась замечательными германскими станциями-глушителями, скоро настраивавшимися на отечественные волны. Передачу при помощи оптической сигнализации, обширно развитой в УР, Начальник штаба корпуса вычислял ненадежной, поскольку пасть пунктов приема, могла быть захвачена германскими частями.

В этих условиях оставалось возвратиться к главному средству связи эры Наполеона—к передаче приказа через ординарцев. Особенно принципиально важно было передать приказ начальнику 177-го пехотного полка, занимавшего правый сектор и, согласно данным штаба корпуса, уже Пребывавшего на грани окружения. Эта задача была возложена на автора этих строчков.

Снабженный схемой и картами УР, я около 21 часа встал из штаба на поверхность почвы.

Звуки боя неспешно утихали; на востоке полыхали зарева пожарищ.

Германская артиллерия методически обстреливала мосты через Маас, но, французы ими не пользовались. Для переправы на укрытых участках левого берега были подготовлены понтоны; ночью понтонеры должны были связать оба берега Мааса временными мостами для отходящих частей III корпуса.

Воспользовавшись одним из моторных понтонов, я со своим мотоциклом и водителем скоро переправился на правый берег реки.

Ехать по дороге, загроможденной потоком машин и иногда обстреливаемой дальнобойной артиллерией, было Нереально. Пользуясь схемой упрочнений, мы свернули на чуть заметную тропинку. Через 2-3 км отечественный путь преградил практически отвесный стометровый скат скалистой горы, вершина которой венчалась лесом.

Звуки боя слышались тут совсем близко: за горой трещали пулеметы, а левее нас в каких-нибудь 500 метрах и рвались нередкие очереди шрапнели.

Я остановил мотоцикл и, еще раз справившись со схемой, отправился к утесу, нависшему над обрывом. Тут меня остановил пикет, потребовавший пропуск; по окончании тщательной проверки документов я был введен через чуть заметную расщелину гора вовнутрь потерны – узкого бетонированного коридора, шедшего под маленьким уклоном вниз. Первые шагов триста я шел с провожатым в полной темноте, пара раз поворачивая в различные стороны.

Скоро потерна расширилась, блеснул свет, и мы вышли в широкий бетонный тоннель, на дне которого сверкали рельсы узкоколейной железной дороги. Это был магистральный тоннель второй линии батальонных секций УР, шедший параллельно всему его фронту в 3-4 км от переднего края, В месте соединения с потерной тоннель расширялся, образуя маленький подземный зал.

Тут н

68 Гродненский укрепленный район

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: