Лётчик-испытатель антонина скворцова

      Комментарии к записи Лётчик-испытатель антонина скворцова отключены

Благодарю вас за Вашу жизнь,
За подвиг дамы-воина.
Благодарю вас за нашу жизнь,
В сражении спасенную когда-то.

Г.Кармашова

Прошло пара месяцев моей новой работы в ГК НИИ ВВС. За это время я успела не только войти в строй, но и определить много людей, летающих совместно со мной, готовящих экипажи и машины к полетам, с трепетом и особым волнением ожидающих нас с очередного задания. Среди этих людей имеется и дамы. Особенно милы и дороги моему сердцу Ольга Николаевна Ямщикова и Валя Неминущая. Я довольно часто вижу с ними инженера по оружию Скворцову Антонину Константиновну.

Желаю поближе познакомиться с ней, но все как-то не удается. Всегда при встрече я украдкой приглядываюсь к ней, чем-то притягивает она меня, но чем? Собственной строгостью, молчаливостью, кроме того, я бы сообщила, замкнутостью?

По всей видимости, данный человек вышел победителем из какого-либо тяжелейшего жизненного опробования.

Ольга Николаевна Ямщикова, видя мое особенное внимание к Антонине Константиновне, решила оказать помощь мне.

В один из летних вечеров я пришла к себе к Ольге Николаевне. Сидим с Валей Неминущей и хозяйкой за столом, выпиваем чай и ведем неторопливый разговор о работе, детях, семьях, переходим на прошлое, и внезапно негромкий стук в дверь.

— Это Тоня! — говорит Ольга Николаевна и спешит разрешить войти гостью.

Я с наслаждением рассматриваю ее: крепкая, статная, со яркими, чуть запорошенными инеем на висках волосами, она наблюдала на меня строго, изучающе. В ее взгляде угадывались твёрдая воля и незаурядный ум. Но вот взор дрогнул, показалась хорошая, нежная ухмылка. Она задала вопрос меня чуть-чуть с хитрецой:

— И для чего я нужна Вам, Мариша? Нет во мне ничего особого!

Я засмеялась:

— Постареем, уйдем на заслуженный отдых, и отыщу в памяти я о всех вас, моих героинях, и попытаюсь людям поведать о прекрасных дамах-воинах, вместе с мужчинами спасших нашу страна, подаривших нам жизнь!

Прошел с того дня несколько год. Мы виделись на аэропорте как приятели, совместно трудились. Позже проводила я собственных старших подружек на отдых, ушла сама…

Время, несомненно, самый честный судья. на данный момент через призму лет внутренняя сущность А.К.Скворцовой и наружность ее остаются для меня яркими и ясными.

Пришло время выполнить обещание, данное мной трем подругам, и поведать о них, среди них и о Тоне — Лёле, как нежно кликала ее Ольга Николаевна.

Лётчик-испытатель антонина скворцова

Летчик-испытатель Антонина Константиновна Скворцова

Появилась Антонина Константиновна Скворцова в Москве, в семье текстильщиков. В 1918 году на протяжении эпидемии тифа ее родители погибли. Тоня попала в детский дом в Данково, что стал для нее и семьей, и школой, и жизненным университетом.

В первой половине 20-ых годов XX века, по окончании окончания семилетки, она отправилась в Москву поступать на рабфак, но оказалось, что приехала не своевременно.

В тоске, в тревоге за будущее, не имея тут ни одной привычной души, бродила Тоня по улицам столицы. После этого решилась и зашла в горком комсомола. Тут ее встретили по-хорошему, накормили, поболтали по душам и сделали неожиданное предложение — пойти трудиться секретарем комсомольской организации на шелкоткацкую фабрику.

Она дала согласие.

Бурная революционная эра организовала в ней самые лучшие человеческие качества: чуткость, доброту к окружающим, справедливость, честность, ответственность за порученное ей дело, огромную любовь к народу, Отчизне. Эти качества Антонина Константиновна пронесет через всю жизнь.

С приходом Тони на фабрику комсомольская работа оживилась. Собрания на злобу дня, любительские пьесы, концерты, субботники, мероприятия с детьми всколыхнули не только молодежь, но и ветхих рабочих.

Скоро Тоню выбирают участником райкома комсомола Красной Пресни. Дел стало еще больше, все вечера заняты общественной работой. В стране разруха, голод, эпидемии, безработица…

Молодежь Красной Пресни особенное внимание уделяла подросткам и детям. Комсомольцы дежурили на вокзалах, в кинотеатрах, определяли сирот в детские дома, создавали молодежные клубы в подвалах, заброшенных зданиях, организовывали кружки Осоавиахима. Где-то удалось раздобыть списанный разбитый самолет. Вернули. Стали изучать матчасть, историю русской авиации.

Вот тут-то, еще не совсем осознанно, в Тоне пробуждался интерес к авиации.

Учеба в вечерней школе, обязанности пропагандиста в политическом кружке, главная работа комсорга не удовлетворяли бушевавшую в ней страсть к познанию, самосовершенствованию. Ей казалось, она знает меньше всех и мало делает.

Где передний край борьбы за новую судьбу? Как оказать помощь партии, стране, куда самый рационально приложить собственные знания, умения, труд?

30-е годы. Коммунистический народ мобилизовал все силы на исполнение первой пятилетки и создание задела на вторую. Во главе строительства, как неизменно, комсомольцы и коммунисты. В эти тяжелые для страны годы Антонину принимают в участников КПСС и направляют высвобожденным комсоргом в ГУМ с целью упрочнения советской торговли.

Тоня с головой окунулась в новую работу, но идея об авиации не покидала ее.

Она обращается в ЦК ВЛКСМ прося дать ей учиться в одном из высших армейских авиационных заведений и в первой половине 30-ых годов двадцатого века поступает по комсомольской путевке в Военно-воздушную инженерную академию имени Н.Е.Жуковского. Начался новый отсчет в ее жизни, но мировоззрение, политическая убежденность, преданность делу остаются неизменными.

В академию Тоня пришла с эмоцией восторженности и благоговения. Все преподаватели и слушатели казались ей только цельными натурами, добропорядочными, вежливыми людьми. Это было время, пропитанное особенным отношением к авиации, огромной народной любовью к ней.

Занятия в академии начались со строевой подготовки. Раздалась команда: «Шагом марш», и Антонина в гимнастерке, в строгой юбке, хорошо затянутая ремнем, сделала собственный первый ход в строю совместно со стоящими рядом мужчинами.

Строевая подготовка длилась в течение трех лет два раза в неделю. Обычно поверх военной формы на занятиях слушатели надевали противогаз, наган. Головным убором служила буденовка, а шинель тогда еще была на застежках-крючках.

Военная форма весьма нравилась Антонине, и дороже ничего из одежды не существует для нее и поныне. Наоборот академии на Ходынском поле был Центральный аэропорт Москвы. В то время на нем расположилась авиационная бригада научно-испытательного университета ВВС Красной Армии.

Это был самый большой в стране авиацентр.

С завистью замечали слушатели академии за неповторимым зрелищем, за той авиационной симфонией, которая именуется аэропорт. Взлетают и садятся самолеты, снуют бензозаправщики, спешат к своим автомобилям летчики, инженеры, техники. Группами планируют экипажи, возвратившиеся из полета, и подкрепляя собственные слова ясными жестами, свойственными лишь авиаторам, горячо обсуждают, все случившееся с ними в полете.

Они говорят о недостатках в устройствах, поведении членов экипажа, об устранении недочётов в управлении машиной и о многом, многом втором.

Всем слушателям, среди них и Тоне, хотелось лишь летать! Но мало желать. Страна строила громадной воздушный флот, создавала многоцелевую военную авиацию.

Возрастало и усложнялось оружие на самолетах, исходя из этого был нужен не только летный, но и инженерно-технический состав. Превосходно осознавая это, Антонина беспрекословно решила рабочей группы о направлении ее слушателем факультета оружия. И сейчас, сидя на лекциях, она старалась как возможно больше определить по собственной профессии.

Главой академии в то время был А.И.Тодорский, дивизионным комиссаром — Я.Л.Смоленский. Через некое время А.И.Тодорский был репрессирован и вместо него был назначен З.М.Померанцев. Все эти люди оставили в душах слушателей неизгладимый след.

Их талант, высочайшая культура, отзывчивость и личное обаяние создавали благоприятную рабочую воздух в академии.

Обоюдное уважение слушателей и профессорско-преподавательского состава, рвение оказать помощь друг другу стали характерными чертами периода, совершённого в академии.

Занятия шли своим чередом. В расписании оказались новые и новые предметы: конструкция и теория двигателей, конструкция и теория самолетов, эксплуатация двигателя и самолёта, стрелковое оружие самолета, теория стрельбы по воздушным и наземным целям и множество вторых.

Значительно чаще эти предметы изучались в ангарах, и любой слушатель грезил появляться в самолете И-16, что принимали как живое существо. Запустить мотор, попытаться надавить гашетку пулемета, налюбоваться устройствами, попытаться разобраться в них…

Шел 1936 год. В мире было неспокойно. Нацизм поднимал голову.

Испания была залита кровью не только собственного народа, но и антифашистов-интернационалистов.

В СССР летели самолеты с детьми и женщинами на борту.

В детдом Антонины, что она весьма обожала и навещала, также привезли пара мелких испанцев. В то время, когда Антонина встретилась с этими ребятишками, они так запали ей в душу, что она подумывала, не взять ли одного из них на воспитание. Остановила идея о неоконченной академии, неустроенности в жизни, о будущей работе, которая потребует большое количество сил и времени.

Что она сможет дать крохе? Заменит ли ему мать?

Дни в академии были заполнены до краев. От подъема до отбоя теоретические и практические занятия, вечерами — клуб. Тоня с наслаждением учавствовала в работе театрального кружка, пела в хоре.

Вот здесь-то она и познакомилась с Алешей Никашиным — слушателем самолетного отделения, одаренным боевым летчиком. Он принимал участие в воздушных битвах на Халхин-Голе, имел боевые ордена. Получая образование академии, ухитрялся летать.

На втором курсе совершил успешные опробования гидросамолета Шаврова, а на третьем — нескольких самолетов Поликарпова.

К Антонине и Алексею пришла настоящая любовь. Они поженились.

Через год у них появился первенец, доставивший им массу хлопот: маме нужно было завершать академию, условий в общежитии никаких, помощи также ожидать неоткуда.

Лишь благодаря Алеше Антонина выстояла. Он делал за нее графики и чертежи, подбирал литературу для курсовых работ. По окончании занятий бежал к себе, увозил ребенка на прогулку, а Тоня садилась за книжки.

Наконец, выпускные экзамены сзади, академия окончена…

Прием в Кремле вылился в праздник не только для выпускников, но и для всей страны, поскольку в строевые части придут инженеры с высшим армейским и особым техническим образованием. Это первенствовал выпуск Военно-воздушной инженерной Октябрьской Революции и орденов Ленина, Краснознаменной академии имени доктора наук Н.Е.Жуковского.

На долю этих выпускников в будущем выпало тяжелейшее опробование — защита Отчизны в годы ВОВ, и они вышли из него с честью.

Весной 1937 года капитан Алексей Никашин и лейтенант Антонина Скворцова переступили порог проходной ГК НИИ ВВС, того самого университета, что во времена их учебы базировался на Ходынке.

Им предстояла ответственнейшая работа, поскольку в университете проходили опробования оружия для отечественных самолетов Як-1, Як-3 и зарубежных, попавших к нам на протяжении боев в Испании и на Халхин-Голе. Среди них были британский «Фейри», французский истребитель «Девуатин-510«, имеющий 20-мм пушку, стреляющую через втулку винта, американские «Нортроп», «Райт-Циклон», голландский истребитель «Фейри-Фантом», германский «Юнкерс-52».

Знакомясь с примерами зарубежной авиационной техники, лётчики и инженеры-испытатели в обязательном порядке сравнивали ее с отечественной. Проводились кроме того воздушные битвы. Но особенное внимание они обращали на истребитель Як-1 конструкции Л.С.Яковлева. Это была самая лёгкая, несложная по технике пилотирования маневренная машина смешанной конструкции, вооруженная 20-мм пушкой, стрелявшей через вал редуктора, и скорострельным пулеметом.

Но в полете оружие довольно часто отказывало. Опробования его шли каждый день.

На Антонину и Алексея, проходивших испытательный срок, навалилось сходу множество вопросов.

Всевозможные руководства, наставления обычно приходилось изучать прямо на аэропорте.

Но вот все зачеты, собеседования сзади. Антонина — инженер по оружию як-1 и як-3, а Алексей — летчик-испытатель этих же самолетов.

Им предстояло решить вопрос оружия самолетов-инстребителей, их боевой живучести и пушечно-пулеметной мощи.

Антонине на первых порах большое количество хлопот доставлял синхронизатор, от наладки которого зависели успех и безотказность стрельбы.

Старшим инженером ГК НИИ в то время был Марков Иван Васильевич, потом основной инженер ВВС, генерал инженерно-технической работы.

Иван Васильевич — инженерная совесть, олицетворение высоких человека и качеств инженера, влюбленного в собственный дело, в людей и давшего им порывы собственной сердца и души. Он первым увидел в Антонине Скворцовой гениального, умного инженера и поручил ей войсковые опробования оружия громадного количества истребителей.

Отладка, настройка синхронизатора каждой автомобили, проведение наземных и воздушных стрельб.

В ее подчинении пребывало большое количество людей: техники, механики, вооруженцы. Кое-какие не сходу смирились с тем, что ими руководит дама. Но со временем они заметили в ней бескомпромиссного, грамотного, безукоризненно обладающего собственной профессией инженера, чуткого, эрудированного человека.

Не было возможности не подметить, с сноровкой и каким умением она ликвидирует недочеты, неполадки, обучая этому и собственных подчиненных.

Вера в молодого инженера Скворцову росла с каждым днем. Антонина ощущала огромную ответственность, поскольку любое упущение в продуманном ею задании на полет имело возможность привести к отказу оружия либо, хуже того, прострелу винта и, как следствие, гибели лётчика и отказу двигателя.

В мучительном раздумье, оставаясь один на один с самолетом, на котором отказывало оружие, Антонина пробовала осознать обстоятельство отказа. Все это потребовало большое количество времени, бессонных ночей, творческого умения и конструкторского подхода убедить инженеров-конструкторов в необходимости доводки оружия.

Время, время, время… Где его забрать? С одной стороны, работа, в которую Антонина окунулась с головой, с другой — дети, их было уже двое. Супруг также потребовал внимания.

Вот и разрывалась Тоня между семьёй и работой, но в противном случае жить не имела возможности.

С Алешей виделись они сейчас редко. Шли интенсивные опробования, в которых были заняты оба. Бывало, виделись лишь на летной полосе: он уходил в испытательный полет, она возвращалась с войсковых опробований к себе, выясняя мужа по голосу в эфире.

Но в один раз им повезло. Был канун 1941 года. Они совместно испытывали новый самолет ЛаГГ-3, созданный С.А.Лавочкиным, В.П.Горбуновым, М.И.Гудковым.

Он имел древесную конструкцию и был вооружен 20-мм пушкой, крупнокалиберным и двумя скорострельными пулеметами. Сложно отлаживалось стрелковое оружие. Днями не выходили с тиров, с аэропорта.

Отстрел оружия — один из самых, пожалуй, кропотливых и изнуряющих видов опробований. Усталости практически не ощущали: на аэропорте совместно, в тире совместно, к себе также шли совместно.

Антонина Константиновна, вспоминая о прошлом, говорила и о комичных случаях.

Как-то стояла жёсткая, снежная зима. Аэропорт каждую ночь заносило снегом, а у ангаров наметало огромные сугробы, каковые не успевали убирать. Особенно большой сугроб вырастал у третьего ангара. Плюнули авиаторы на него, и какое количество ни приказывало руководство — Гайдаенко и Дзюба — сугроб оставался на месте и становился все выше и выше. И кто бы имел возможность поразмыслить, что он спасет несколько жизнь.

А случилось следующее. У самолета Ла-3 при опробовании отказал двигатель, и летчик Юрий Антипов решил сесть не на полосу, где удар был бы не только весьма сильным, но кроме того, возможно, смертельным, а на сугроб. Так и сделал.

Самолет цел, летчик невредим.

Сугроб стоит. Спустя семь дней — новый испытательный полет, снова отказ двигателя, и новая посадка в сугроб! И снова все целы: и самолет, и пилот!

Следующая очередь Алексея Никашина. Создавая взлет на совсем новом типе Ла-5, он почувствовал резкий рывок. Нужно же, и тут отказ двигателя. не забывая о сугробе, он дает ногу, доворачивает и практически плюхается на приангарный сугроб.

За находчивость при спасении умелой техники Алексей Иванович Никашин был награжден орденом Ленина.

Летчики шутили: «Прекрасно, что лень появилась раньше нас. Убери данный сугроб вовремя, как потребовало руководство, еще неизвестно, что было бы. А так три самолета спасены, не в противном случае как по законам авиационного везения. Из этого сугроба монумент бы сделать на вечные времена, да жаль, что весна на носу…»

Мир содрогнулся от вероломного нападения нацистов на нашу страну. Началась война… Марина Раскова кинула клич дамам-авиаторам: «Все на борьбу с неприятелем». Со всех финишей страны начали планировать к ней сестры Икара.

В октябре 1941 года Антонина Скворцова была направлена в город Энгельс, где проходило формирование женских авиационных частей, и взяла назначение в истребительный полк.

Была поставлена конкретная задача: в самый маленький срок подготовить из среды призванных в механиков девушек и армию мастеров по оружию, изучить с летными экипажами оружие. Это было не так-то легко. Девушки, которых необходимо было научить, ни разу не имели дела с авиационной техникой. За пулеметы, устройства для сбрасывания и подвески бомб, прицелы ответственность лежала лишь на мастере по оружию.

Откажет оружие — погибнет экипаж, не скинут бомбы — сорвется боевое задание. Тяжело учить, но не легко и обучаться. Но огромное желание учениц и учителей поскорее отправиться на фронт, упорство и обоюдное терпение, умение поддерживать друг друга сделали собственный дело.

Пришла зима — холодная и вьюжная. В дни боевых вылетов нужно было снабжать оружием самолеты по два-три раза в сутки; пополнить боекомплект для пулеметов, зарядить оружие, подвесить бомбы, к тому же залить тёплую воду в двигатели. Моторы самолетов Як-3, каковые обслуживали девчата под руководством Антонины Скворцовой, были водяного охлаждения.

Несложно представить себе, сколько они причиняли хлопот. Воду, как и бомбы, подвозили к — самолету на салазках, точь-в-точь как на картине В.Перова «Тройка». До тех пор пока затопят моторы, подвесят бомбы, ласковые женские руки покрываются ледяной коркой. Бывало и похуже — оставалась девичья кожа на стволах пулемётов и пушек, в противном случае и на поверхности бомб. В перчатках с оружием было трудиться нереально, поскольку настройка его потребовала осторожности, высокой чувствительности.

По нескольку ежедневно, если не было боевых вылетов, Антонина поднималась в атмосферу вместе с летчицами, дабы научить их стрельбе по цели, ведению воздушных боев, бомбометанию.

Из Красного Кута, где пребывало летное училище, по просьбе Антонины Константиновны был отправлен двухместный самолет Як-7 для буксировки конуса. Летчиком на нем был Ванечка Иванов, краснощекий, голубоглазый, скромный парень. Ну и доставалось ему от девчат, каковые в маленькие 60 секунд отдыха дерзко шутили над ним.

Чего лишь ни придумывали. Но Ванечка прощал им все, превосходно зная, как не легко достается им работа.

— Пускай посмеются, все легче на душе будет, — с нежностью сказал он Антонине Константиновне.

Одного он лишь опасался: умереть не в сражении с неприятелем, а от прелестных ручек собственных учениц. Но молчал. От зари до зари кружил с конусом в зоне стрельб, помогая им в совершенстве овладеть стрельбой из пулемётов и пушек.

В большинстве случаев, в задней кабине пребывала и Антонина Константиновна, корректировала пламя. в один раз при дозаправке горючим она обратила внимание на необыкновенную бледность собственного пилота.

— Убьют так как, не разрешат расквитаться с нацистами, — невесело улыбнулся Ваня, — подходят так близко, что еще мало, и финиш.

Было нужно в два раза удлинить фал, буксирующий конус, а девчат предотвратить, дабы не издевались над единственным мужчиной в их части.

Скоро у летчиц показался новый объект для разрядки. Руководство дивизии отправило для проверки в 586-й женский истребительный полк прославленного летчика-испытателя Храбреца СССР Дзюбу Ивана Михайловича. Что тут началось! Мгновенно были сорваны сушившиеся на улице предметы женского туалета, прибрано в казарме, где жили девчата и где было нужно остановиться контролирующему, поскольку другого места для ночлега просто не было.

Девчонки к вечеру расходились, озорно перемигивались. «Ну и дастся сейчас Дзюбе», — поразмыслила Антонина.

И вправду, с наступлением ночи, в то время, когда все уже улеглись, Иван Михайлович медлено вошел в казарму, снял унты и, не раздеваясь, улегся на нары, отгороженные от остального помещения ширмой. В этот самый момент началось:

— Девчата, а ведь отечественный храбрец не женат, — проговорили в одном углу.

— Ну и что? Выберем ему невесту, вон нас какое количество. Лишь кого? — ответили в другом.

— Ту, которая первой из нас собьет либо протаранит нациста, — отозвались в центре казармы, — и дабы была умной, прекрасной.

— А я никому его не уступлю, он будет мой, — Девушки прыснули. Иван Михайлович Дзюба завозился на нарах, то ли давился от хохота, то ли злился. А те не унимались:

— Товарищ майор! Не трогайте меня, — басом закричал кто-то. Все захохотали.

Мила Казаринова, начальник штаба, сделала им замечание. На 60 секунд воцарилась тишина. И опять:

— Миленький, как продолжительно я ожидала тебя, — с томностью проговорил чей-то голос.

В этот самый момент Дзюба не выдержал, схватив под руку подушку с одеялом, подхватив унты, он выскочил в холодный коридор, где и совершил остаток ночи.

— Ухожу! — закричал он, заметив рано утром Скворцову. Стоило громадного труда уговорить его остаться.

А девчата будто бы ничего не случилось деловито становились в строй. Выслушивая строгие наставления майора по проведению воздушных и наземных стрельб, они еле сдерживали ухмылки, вспоминая прошедшую ночь. Их полку вменялось в обязанность не допустить вражеские самолеты к Саратову.

В ежедневных воздушных битвах летчицы отражали налеты нацистов. В одной из таких схваток Валерия Хомякова сбила громадный фашистский бомбардировщик «Юнкерс-88», несший на своем борту смертельный груз для горожан. Хваленые фашистские асы не смогли обезопасисть бомбардировщик от меткого огня девушки.

Вся дивизия определила о ее подвиге. Она же сказала, что сбили самолет все те, кто готовил его к бою, вооружал, кто научил ее стрелять и вселил в нее мужество.

Девчата смеялись:

— Вот и нашли невесту Дзюбе, подходит по всем параметрам: и прекрасна, и смела, и умна.

Кто его знает, что было бы, если бы не война, которая расстроила несколько судьбу. Не встретились больше Дзюба с Хомяковой. Она погибла в одном из ночных боев при таране самолета соперника. Ушла, не дожив, не долюбив, не долетав…

Скоро Антонина со собственными ученицами оплакивала новую потерю: погибла гениальная летчица-экспериментатор, ас Рая Беляева, которую все обожали за доброту, озорной радостный темперамент.

Страна несла тяжелые потери, подготовилась к Сталинградской битве.

Эскадрилью лучших летчиц, механиков и техников откомандировывают в 437-й истребительный полк 8-й воздушной армии.

Антонина Скворцова с болью в сердце прощается с девушками, ставшими для нее родными: Катей Будановой, Лилей Литвяк, Клавой Нечаевой, имена которых потом будут написаны на флагах в зале воинской славы на Мамаевом кургане. Они и по сей день живут в заглавиях улиц, площадей, школ.

Так и шло время: учила Антонина подчиненных, вооружала, готовила с ними самолеты к бою, провожала и встречала экипажи, дробила с однополчанами все тяготы военной судьбе, а в сердце занозой сидела идея о сыновьях, оставшихся без своих родителей, о муже, испытывающем на одном из тыловых аэропортов новые самолеты, ежеминутно рискующем собственной судьбой.

Как они в том месте? Придется ли им собраться всем совместно? В то время, когда это будет?

в один раз в середине июня 1943 года на разборе полетов Антонина почувствовала какую-то гнетущую тишину. Все сидели без звучно, пряча от нее глаза.

— В чем дело? — задала вопрос она начальника штаба.

— Безотлагательно вылетайте в Москву, самолет ожидает, — ответила та, не добавив больше ни слова.

Уже пребывав в самолете, что уходил к Москве, она мучительно разламывала себе голову над вопросами: «Что произошло? С кем? Дети? Алеша?

Неужто Алеша? Но он так как сильный, мужественный, умелый. Из стольких критических обстановок выходил победителем, вести войну на Халхин-Голе, принимал участие в парадах на самолетах Сухого…»

А в то время, когда Ли-2, сделав круг над Центральным аэропортом Москвы, отправился на посадку и она заметила на краю аэропорта скученность автомобилей и людей, то осознала: погиб Алеша…

Похоронили его с почестями на Новодевичьем кладбище в Аллее прославленных летчиков.

Большое количество Тоня видела смертей — гибли приятели на фронте в сражении с неприятелем — и как-то забыла, что тут, в тылу, также шел собственный, ожесточённый бой.

В то время, когда мало успокоилась, определила подробности смерти мужа. Алексей Никашин испытывал самолет конструктора Гудкова «Советская кобра», изготовленный из дельта-древесины, очень сильно утяжеленный, но с маломощным для таковой массы двигателем.

В одном из полетов Никашина самолет никак не желал отрываться от полосы. Летчик пять раз поднимал его, наконец, он взлетел над почвой на предельно малой скорости и как бы замер на мгновение. Алексей. решил медлено, «блинчиком» развернуться на аэропорт. Но при развороте вышел на закритические углы, сорвался в штопоре, перевернулся, ударился о почву и взорвался.

И не стало гениальнейшего летчика-испытателя, инженера-полковника Никашина Алексея Ивановича.

Это она определила позже, а время похорон не забывала отрывочно: вызов в Москву, весть о смерти мужа, прилет малолетних детей из Кольцова, что под Свердловском, где они пребывали в семье привычного доктора.

Кольцово — это известный аэропорт, где формировалось будущее реактивной авиации. В том месте погибли первые летчики-реактивщики Бахчиванджи и Груздев. В собственный полк Антонина больше не возвратилась.

Ее снова направляют в ГК НИИ ВВС, в тот же отдел, в котором она трудилась до войны. Тут шли опробования и отработка оружия на самолетах Як-3, Як-7, Су-9.

И днем, и ночью аэропорт говорил голосами двигателей. Но лишь тяжелые облака прижмут самолеты к почва, в беседу вступало стрелково-пушечное оружие тира.

Уходили прочь дни, семь дней, месяцы, а дел все прибывало, трудились кроме того в выходные. Довольно часто по окончании выходного дня экипажи заставали у себя в летной помещении дремлющих в самых неудобных позах вооруженцев. Но редкие свободные 60 секунд Тоня целиком и полностью отдавала детям, а ночью, положив их дремать, садилась за чтение.

С нетерпением просматривала каждое письмо от боевых подруг. Антонина радовалась их удачам, горевала, узнав новость о смерти кого-либо из однополчан.

С фронта стали поступать тревожные сигналы, что отечественные боеприпасы не пробивают броню фашистских самолетов. По требованию управления университета летчики пригнали с линии фронта трофейную технику: Me-109, ФВ-190, «Юнкерс-88» а также «Раму».

Весь месяц днем и ночью в яме на территории аэропорта шел обстрел этих самолетов из 20- и 37-мм пушек. Жалобы не подтвердились, все боеприпасы пробивали броню.

Война отодвигалась все дальше, ожесточённые битвы шли уже на территории неприятеля. Сейчас, в то время, когда Победа была прейдет скоро, терять людей было особенно не легко.

А тут, в тылу, Антонина была свидетелем штурма первого звукового барьера. Необходимо было добиться скорости 1200 км/ч, а не получалось достигнуть и 1000.

У реактивной техники обнаружились затяжные «заболевания» — «бафтинг», «обратная реакция по крену», «валёжка», «затягивание в пикирование» (обстоятельство смерти Бахчиванджи) и самая коварная — «флаттер». Практически любая уносила людей и самолеты, Тоня теряла лучших друзей, но высоты и штурм скорости длился.

С возникновением реактивных самолетов активизировалось создание новых типов оружия, доставивших много сложностей вооруженцам. Им приходилось довольно много и напряженно трудиться, причем лишь в нелетное время.

Особенные хлопоты доставил пневмоспуск для 37-мм пушки. Нужно было в течении 48 часов дать заключение о его пригодности. 48 часов без отдыха и сна трудились вооруженцы, но задание было выполнено.

За данный подвиг Антонина и ее подчиненные были награждены медалями и орденами.

Закончена война с фашистской Германией, самая кровавая и ожесточённая в истории . А на испытательном аэропорте длились битвы за скорость, высоту, новое и тягу оружие.

Дел у Антонины было куры не клюют. Н

Профессия — летчик-испытатель. Фильм 2/ Profession — test pilot. Part 2

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: