Комбат

В самый первый сутки войны, в том месте, недалеко от Бреста, он внезапно осознал, что неприятели не только в небе, перечеркнутом дымными иглами трасcеров. Иногда неторопливо щелкал винтовочный выстрел со стороны села, и очередной боец, споткнувшись, ронял в песок золотистые чашки снарядов. Потребовалось как минимум несколько судеб, дабы это осознать – бойцы гибли не от шальных осколков, прилетевших с далека, а от в полной мере конкретной пули.

Еще мин. 20 – и тело снайпера, приятного и благообразного дядьки в сером пиджаке в полосу, упало, продырявленное штыками, в дорожную пыль перед церковью.

– Я его видел утром, в то время, когда мы разворачивали позицию. Все, б..дь, водички пробовал принести. Заботливый таковой. Порядочным показался, б…, – один из тех бойцов, что выковыривал кукушку крыши, запнулся и, сплюнув тёмной слюной на труп, закончил: – Падло, дом собственный все показывал.

Вон тот, с крашеной крышей, – сказал он.

Стеклянный глаз порядочного гражданина пялился в перечерченные дымными полосами небеса. А в десятке километров от позиции зенитчиков уже гремела оружейным железом германская пехота.

По окончании трех дней постоянного боя, в то время, когда небо над Киевом, казалось, превратилось в решето с огненными дырами, через каковые с небес плескалась расплавленная латунь и сжигала все на своем пути. Через трое дней сумасшествия и сверхнапряженного рвущего жилы труда. Как раз труда, а не смелого порыва.

Через трое дней по окончании начала люди упали. Кто где стоял. Негромко опустились девчонки прямо на лафеты собственных почерневших орудий; кто-то из них сунулся боком по стенке окопа и отыскал себе место на груде стрелянных гильз, нимало не волнуясь тем, что перина не через чур мягка.

Спустя пятнадцать минут все дремали, и лишь комбат сидел, привалившись к колесу полуторки, и невидяще наблюдал в глубокое небо. Спустя еще пятнадцать минут по дороге, изрытой воронками, лихо подпрыгивая на неровностях, примчался посыльный и привез приказ о немедленной переброске батареи на запасную позицию С целью прикрытия от вероятного авиа-налета соперника стратегически серьёзного объекта.

Посыльный взял роспись о получении приказа и, лихо газанув, умчался в низко стелющийся дым от близкого пожара. А позже начался еще один бой, уже персональный. Бой комбата со усталостью и временем. Шатаясь, он брел к очередной полуторке, заводил ее, с опаской протискивал к орудию. Вылезал, цеплял орудие на прицеп и с опаской, стараясь не наехать на лежащие то тут, то в том месте тела дремлющих, выводил грузовик на дорогу. И без того повторялось раз за разом, пока все орудия батареи не были сняты с позиции.

Но бой еще не окончился. Позже был бой с дорогой. Комбат, чуть не падая от усталости, перегонял машину за машиной к очередному повороту и бросал ее в том месте, дабы пешком возвратиться за следующей. В то время, когда спустя два часа он, перегнав все орудия на новую позицию, возвратился за людьми на полуторке, то заметил лица. Лица собственных солдат.

Молодых девчонок, каковые, проснувшись, не заметили на позиции ничего, не считая стреляных гильз. Они все осознали. У них был настоящий начальник.

Российский Броневик Комбат Т-98.

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: