Казачий полковник

Борис Иванович Быков появился в хуторе Верхний Попов в 1925 году 28 февраля. У Марии Ивана Ивановны и родителей Кирилловича, кроме старшего сына Бориса, было еще двое детей, дочь и сын, которая погибла в раннем детстве. Папа был табунщиком в колхозе и мелкий Боря с детства помогал ему в работе. В колхозном табуне было 500 голов и управится было с ним непросто, но Борис обожал коней и с радостью с ними занимался.

У деда была бахча, где вырастали превосходные медовые арбузы.

Война ворвалась в судьбу семнадцатилетнего паренька грозно и неотвратимо. Ушел на фронт папа. В битвах под Москвой в осеннюю пору сорок первого года он погиб.

Летом 1942 года Борис в первый раз заметил германских солдат, занявших родной хутор. Потянулись тяжелые месяцы оккупации. По окончании разгрома гитлеровских полчищ под Сталинградом, через хутор потянулись отступающие части его союзников и вермахта. Особенно большое количество было румынов каковые по большому счету кинули фронт и в панике бежали.

Проклятиями провожали станичники этих грабителей и мародёров.

Немцы собрали всех оставшихся мужчин и подростков в хуторском коровнике и желали расстрелять, но глава, давший данный приказ, сам скоро был убит. Арестованные, а среди них был и Борис, разбежались кто куда. Боря с товарищами скрывался в пещере, прекрасно известной всем хуторским ребятам. Но укрыться от оккупантов не удалось.

Отступая, гитлеровцы снова собрали мужское население хутора и насильно увезли с собой под конвоем. Борис Иванович Быков появился в хуторе Верхний Попов в 1925 году 28 февраля. У Марии Ивана Ивановны и родителей Кирилловича, кроме старшего сына Бориса, было еще двое детей, дочь и сын, которая погибла в раннем детстве. Папа был табунщиком в колхозе и мелкий Боря с детства помогал ему в работе.

В колхозном табуне было 500 голов и управится было с ним непросто, но Борис обожал коней и с радостью с ними занимался. У деда была бахча, где вырастали превосходные медовые арбузы.

Особенно большое количество было румынов каковые по большому счету кинули фронт и в панике бежали. Проклятиями провожали станичники этих грабителей и мародёров.

Но укрыться от оккупантов не удалось. Отступая, гитлеровцы снова собрали мужское население хутора и насильно увезли с собой под конвоем.

Вместе с Борисом в данной группе были его родной дядя с сыном Иваном. Уже в Украине остановились на ночлег в какой-то станице. Продукты, забранные с собой в путь, к тому времени уже закончились. Зима была жёсткой, многоснежной. Посовещавшись между собой пленники решили бежать. Отвлечь охранника, местного полицая, поручили самому старшему — дяде Бориса.

Он подошел к полицаю и попросил закурить, после этого разговорился с ним. Сейчас Борис оглушил охранника кочергой и ринулся бежать следом за собственными товарищами по несчастью. Полицаи не стали преследовать ночью по глубокому снегу и морозу.

Утром дошли до какого-либо хуторка и постучались в крайнюю хату. Открыла дама. Заметив беглецов испугалась и по-украински начала объяснять, что им нужно уходит. Местный староста приказал никого из чужих не пускать в дом, а кто разрешит войти, того расстреляют. Но в итоге хозяйка сжалилась и разрешила войти в хату беглецов.

Наварила им картошки, накормила, а перед восходом солнца они ушли. Путь держали к родным местам.

На дороге попалась какая-то деревня. Были в ней немцы либо нет неизвестно. Хоронясь за сугробами и деревьями пробрались в конечный пустующий дом.

Обосновались в подвале, попеременно замечая не идет ли кто. В этот самый момент Борис упал в тифозной горячке. какое количество пробыли в этом подвале не помнит, как-то утром, вышедший на двор дядя заметил группу бойцов в белых масхалатах. Это были отечественные разведчики.

В первую очередь они спросили имеется ли в деревне немцы. Но к тому времени оккупанты уже покинули это селение.

Дядя упросил разведчиков отвезти больного племянника в хутор Богураев, что был уже рядом. Бориса посадили на лошадь и привязали, что бы не упал с коня. Но не напрасно Боря слыл в родном хуторе первым наездником среди товарищей, кроме того в тифозном бреду он прочно держался в седле.

В Богураеве недужного паренька оставили у родной тетки, которая приходилась матери Марии Ивановне сестрой . Скоро за больным сыном пришла и сама Мария Быкова. Усадив его на санки, повезла в родной хутор.

Большое количество ночей и дней не отходила она от постели больного сына и оторвала его у смерти. Не смотря на то, что по окончании тифа Борис заболел еще и малярией, юный организм преодолел и эту хворь. Он отправился на поправку.

Выздоровев, выяснил, что его товарищи уже призваны в ряды армии и посланы на фронт. Негоже было казаку дома отсиживаться, в то время, когда его сверстники уже забрали в руки оружие, что бы бить ненавистного неприятеля и Борис отправился к армейскому комиссару. Перед призывной рабочей группой предстал исхудавший, до конца не оправившийся по окончании болезни парень, но в глазах его горел пламя решимости. «Желаю на фронт!» — заявил он военкому.

Но на фронт Борис попал не сходу. Группу призывников числом 40 человек направили в марте 1943 года на Украину. До станции Должанка, а это Ворошиловоградская область, было нужно добираться пешком.

Наряду с этим несли на себе еще и пулеметы. Тяжелый марш Борис выдержал с честью, не обращая внимания на то, что не окреп еще по окончании тифа. На месте его зачислили в третий запасной полк 350-й стрелковой дивизии.

Началась военный учеба в полковой школе младших начальников. Тут Быков взял воинскую профессию минометчик.

Определив где служит Борис, посетить его приехала мать. Привезла картошки, сала, что бы подкормить молодого воина.

По окончании окончания учебного курса, к выпускникам полковой школы приехали «клиенты» — офицеры воинских частей в которых требовалось пополнение. Борис попал в первую минометную роту 1.176 стрелкового полка 350-й дивизии, которая вела наступательные битвы в составе 1-го украинского фронта. Потом эта дивизия стала называться Краснознаменная Житомирская, Богдана Хмельницкого Сандомирская стрелковая дивизия.

Полтора года по славному боевому пути со всей дивизией было нужно пройти и Борису Ивановичу Быкову.

В первой роте сразу же полюбили молодого, радостного и толкового начальника минометного отделения. Не шашкой и пикой, как отец и дед, было нужно Борису разить неприятелей, но метким огнем 82-х миллиметрового миномета. Вместе с дивизией он учавствовал в освобождении Харькова, Киева, Днепропетровска, Белой Церкви, Житомира и других громадных и малых городов.

Но все еще в первых рядах.

Дивизию перебросили на фронт под Лисичанск. Тут предстояло поменять на переднем крае отечественные, изрядно поредевшие в битвах части. При подходе к позициям полк попал под массированный летный налет и понес большие утраты. Не вступив в бой, отошли в тыл, где восполнили убыл личного состава новым пополнением.

Из-под Лисичанска пешим порядком дивизию направили в район Курска. Но поучаствовать в битвах на курской дуге не было нужно. До тех пор пока маршировали, таща на себе минометы, операция по разгрому немцев уже завершилась.

Ударная 350-я дивизия с боями вышла к Днепру, где встретила сопротивление гитлеровцев. На участок переднего края отечественной обороны где позицию занимала минометная рота Быкова, соперник кинул большие силы пехоты при помощи танков. Но минометчики не растерялись, четко делая команды старшего, они вели беглый пламя по неприятелю. Позиции приходилось часто менять, дабы не разрешить пристреляться германским артиллеристам.

Пара раз поднимались нацисты в наступление против минометной батареи Быкова, но любой раз отступали под правильными разрывами мин, оставляя на поле боя убитых и раненных. За данный бой Борис Иванович был удостоен почетной приза — медали «За отвагу».

— Добре вести войну, казак! Благодарю за храбрость, — сообщил Борису генерал, вручая ему эту приз.

По окончании того как дивизия была отведена в тыл для пополнения, её кинули на Киевское направление. Приказ по фронту был таковой, забрать столицу Украины к очередной годовщине октябрьской революции. Эшелон не дошел до фронта около сотни километров, дивизия выгрузилась ночью, скрытно, маршевым порядком двинулась к Днепру.

Эти меры безопастности были позваны тем, что в дневное время все дороги подвергались массированным налетам вражеской авиации.

Прибыв на место 350-я ударная заняла рубеж обороны левее Киева. Правый крутой и обрывистый берег воображал собой глубокоэшелонированную линию обороны, которую гитлеровцы вычисляли непреступной. Но нет таких пределов, каковые не имеет возможности забрать русский воинов.

И вот был взят приказ о форсировании Днепра. Переправлялись кто на чем и как может. Соперник обрушил на десант лавину огня. Целый обрывистый берег был усеян пулеметными точками, минометными и артиллерийскими батареями.

Красная от крови вода Днепра практически кипела от разрывов мин и снарядов. Среди тех, кому повезло переправиться на правый берет реки был и сержант Быков со своим расчетом. Прямо с берега начали вести пламя по германским позициям.

Неприятель не выдержал натиска отечественных атакующих частей и отошёл. Киев был забран.

По окончании того как город был высвобожден от фашистской нечисти, Борис Иванович побывал в Киевско-Печерской лавре. Ко мне, в это священное место, пешком с Дона приходил помолиться его дедушка, а сейчас внук с оружием в руках высвободил его от иноземных супостатов. Поразила воображение Бориса огромная серебряная чаша диаметром более четырех метров на дне источника из которого брали воду паломники.

350-я дивизия снова в битвах на самых тяжёлых участках фронта. Она участвует в освобождении Белой Церкви, Житомира и других громадных и малых городов Украины. На одном из участков вражеская минометная батарея заставила советских солдат припасть к почва на протяжении атаки.

Наступление захлебывалось.

— Ну-ка, товарищ сержант Быков, разделайся с этими самоварами, — приказал начальник батальона.

Не обращая внимания на ураганный огонь соперника, Быков со своим расчетом несколькими залпами подавил вражескую батарею.

Казачья джигитовка (группа полковника Елисеева)

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: