Катастрофа бронзового века. часть 1 первая глобализация

Контуры будущего…

Они неизменно расплывчаты, неясны и парадоксальны с позиций тривиальности и неспешности текущего момента.

Да, полностью ясно, что существующая кривая роста народонаселения и роста мира мирового же энергопотребления, в случае если легко механистически продолжить её куда-то за горизонт событий, приведёт нас к обстановке, в то время, когда вся Почва будет покрыта хорошо стоящими на ней людьми, а потребление энергии, которое так или иначе всё уходит в тепло окружающей нас среды, в соответствии с закону Стефана-Больцмана, в полной мере сможет нагреть поверхность Почвы до точки кипения воды.

Но довольно часто прообраз будущих трансформаций возможно отыскать в прошлом развитии биологической судьбе либо людской общества. Да, аналогии постоянно бывают неполны и приблизительны – но однако это лучше, чем бесцельное гадание на кофейной гуще: А как будет в том месте, в этом неизбежном на следующий день?

Вглядитесь вот в этих двух солдат:

Ну – солдаты как солдаты, сообщит большая часть. Древние.

Немногие уточнят, что справа римлянин II века н.э., а слева – грек микенской эры.

Совсем уж мало увидят, что у грека шлем из клыков кабана, а оружие, поножи и доспех из латуни, тогда как у римского солдата – доспехи и оружие уже металлические.

В это же время, между ними лежит не просто временная расстояние как минимум в полторы тысячи лет, но ещё и событие, которое нельзя назвать в противном случае, нежели расколбасило (Карл у Клары украл коралы а Клара ДОТЯНУЛАСЬ МИНИГАН С**А ВЫПОТРОШИЛА КАРЛА ОТПРАВИЛАСЬ ПО УЛИЦЕ МОЧИТЬ ВСЕХ НАПРАВО И НАЛЕВО КРОВЬ ХЛЕЩЕТ В УЛИЧНУЮ КАНАЛИЗАЦИЮ ВОДОВОРОТЫ ЗАЛИВАЮТСЯ ДЕТИ ОРУТ МИЛИЦИЯ В ПАНИКЕ ВЗРЫВЫ МЯСО СО ВСЕХ СТОРОН).

Именуется это событие и просто, и незатейливо, и страшно – Трагедия бронзового века.

If you can’t grow it, it has to be mined
Девиз Ассоциации шахтеров Аляски

Добыча нужных ископаемых изначально должна была удовлетворять потребности человека. Гордый девиз шахтеров Аляски В случае если что-то нельзя вырастить, то это нужно добыть весьма совершенно верно формулирует суть применения минерального сырья. Наличие минеральных месторождений обычно определяло историю народов и целых государств.

Особенную роль наряду с этим, конечно, игрались неповторимые по запасам либо химическим элементам месторождения. Не смотря на то, что и существуют виды сырья, нужные на любом этапе истории (пищевые продукты, стройматериалы), но с развитием технологии и цивилизации потребности человечества в разных типах сырья изменяются – и довольно часто очень радикально.

В конце неолита, в то время, когда неолитическая революция, которая связана с массовым переходом к скотоводству и земледелию была уже в самом разгаре, люди неожиданно узнали, что качественного камня для того чтобы стало катастрофически не хватать. Так, охотники американской культуры Кловис кроме того были вынуждены изготавливать собственные неповторимые каменные орудия лишь на юге современных США – лишь в том месте были залежи пригодного для этого кремня и уже из этих мастерских орудия расходились по охотничьим племенам обеих Америк.

Помимо этого, поверхностные россыпи пригодных камней довольно часто скоро заканчивались и обитателям неолита приходилось кроме того пробивать шахты глубиной до восьми метров и добывать кремень под почвой. Данный труд был тяжел и страшен. При раскопках одной из таких шахт историки обнаружили останки его сына и мастера, погибших при обвале.

Фактически говоря, и по сей день в Африке обстановка не очень изменилась.

Исходя из этого первобытные умельцы искали новые виды камня, пригодные для того чтобы. Время от времени им попадались зеленоватые жёсткие камешки. Их бросали в костры, дабы расколоть. Но необычные камни не лопались, а плавились в сильном огне.

Костер угасал, а они снова отвердевали. И из золы костра уже добывали блестящие оранжевые кусочки. Это первенствовал металл, массово вошедший в судьбу людей – это была медь.

Бронзовый наконечник копья, бронзовые наконечники стрел

Медь была значительно эргономичнее камня. От неловкого удара каменный топор либо нож ломались, а бронзовые лишь гнулись. Сломанное каменное орудие оставалось лишь выкинуть. Согнутую же бронзовую вещь возможно было выпрямить и переплавить в новую. Обломки расплавляли и заливали в заблаговременно приготовленную глиняную форму.

В то время, когда медь застывала, из формы вынимали уже фактически готовое изделие. Это было и комфортно, и скоро, и не потребовало долгого процесса обучения кропотливой работе по камню. В единственной форме возможно было отлить какое количество угодно однообразных вещей.

Бронзовые орудия труда были значительно лучше каменных либо костяных. Бронзовые иглы помогали продолжительнее и лучше костяных. Лезвие бронзового ножа оттачивали весьма остро.

Попутно люди изобрели и стали изготавливать из меди такие предметы, каковые никак нельзя сделать из камня: ножницы, клещи, пилы и молотки.

Медь нельзя назвать весьма распространённым металлом – её содержание в земной коре образовывает всего 70 ppm (parts per million, 70 частей на миллион). Для сравнения – содержание более привычного для нас на данный момент железа в земной коре значительно выше: более 50000 ppm. Другими словами, отыскать железо в целом для первобытных людей было бы где-то в 1000 раз несложнее, чем медь.

Но если сравнивать с медью у железа имеется одна малоприятная изюминка – оно достаточно тугоплавкий металл и, помимо этого, большинство железа видится лишь в оксидной форме (пресловутая ржавчина). Самородное же железо, в отличии от меди, достаточно редкое явление и по большей части ассоциировано или с ферритными метеоритами или с маленькими, так называемыми теллурическими месторождениями самородного железа (самые узнаваемые – в центре Франции, в департаменте Овернь и около Касселя, в центре нынешней Германии).

Чистая медь плавится при 1084 ºС. Такая температура достижима кроме того при горении простой древесины. Железо же плавится при 1539 °C и с целью достижения таковой температуры нужен качественный древесный либо сложная система и каменный уголь мехов.

Как раз в силу данной обстоятельства более распространённое на Земле железо пропустило вперёд редкую и значительно менее качественную по своим физическим особенностям медь.

Потому, что меди на Земле мало, в энеолите (медном веке) люди берегли любой грамм металла. Маленькие бронзовые орудия, очевидно, не смогли до конца вытеснить каменные. Так же, как и прежде из крепкого камня делали ножи, наконечники стрел.

Но основную работу делали все-таки орудиями из меди. Бронзовые топоры лишь благодаря собственному малому весу ускоряли в три раза процесс рубки дерева. Но медь – мягкий металл, владеющий высокой ковкостью, и бронзовые топоры довольно часто при ударе о крепкий материал .

Исходя из этого бронзовые орудия не только не вытеснили каменные, но и уступали им во многих отношениях, имея решительное преимущество только в простоте разработки. Более того, в Египте в середине III тысячелетия до нэ отмечается кроме того спад производства бронзовых орудий и частичный возврат к индустрии камня.

Но, не обращая внимания на это, труд людей давал намного большие результаты, чем прежде. Бронзовыми топорами вырубали деревья и кустарники, серпами выкашивали тростник и камыш. Освобождали громадные наделы земли. На них устраивали новые поля. Мотыгами с бронзовыми наконечниками их обрабатывали скоро и шепетильно. Позже мотыги начали делать громадными. Такую мотыгу тянул человек, а второй нажимал на нее, дабы она рыхлила землю. Так показалось новое орудие труда – соха.

Позже в соху стали впрягать быков. Почву уже не просто рыхлили, ее пахали. А в то время, когда к сохе прикрепили острые бронзовые наконечники, она стала плугом.

Сила быков, тяжесть плугов и сох, острота бронзовых серпов сберегали силы земледельцев.

Тяжёлая соха, которой еле оперировали 5 человек, всё равняется уступала упряжке из двух быков.
Мощность имеет значение!

Современные изучения, совершённые уже в ХХ веке (выдающийся коммунистический археолог Семен Аристархович его помощники и Семенов копии орудий медного века и обрабатывали поля однообразного размера правильными копиями плугов и древних мотыг) разрешили оценить рост производительности труда. Оказалось, что обработать поле посредством быка и плуга возможно в пятьдесят раз стремительнее, чем мотыгой! Поля разрастались, урожаи увеличивались.

Голод уже меньше угрожал общинам земледельцев.

Раньше главными работницами на полях были дамы с мотыгами в руках. Но с плугами и тяжёлыми сохами они, само собой разумеется, уже не могли совладать. Их заменили мужчины.

Так основное хозяйственное занятие – земледелие прочно перешло из рук дам в руки мужчин, а слова пахарь и земледелец в русском языке остались только в мужском роде.

Помимо этого, оказалось, что новыми инструментами стало значительно легче и стремительнее строить повозки и удобные хижины. Толстые бревна распиливали пилами на эластичные и прочные доски. Из досок обучились делать примитивные галеры и большие ладьи, уже приспособленные не только к плаваниям по рекам, но и во внутренних морях.

Вся структура общества уже готовься к приходу бронзового века.

Структурный перелом в металлургии наступил лишь в конце III тысячелетия до н.э. (около 3400 — 3200 гг до н.э.), в то время, когда люди перешли к изготовлению олова – сплава и бронзы меди либо мышьяка и меди.

Кем-то было увидено, что при добавлении в тигель с медной рудой маленького количества олова либо мышьяка физические особенности нового материала быстро изменяются, а конечный продукт – латунь – делается жёстким и прочным.

Так начинали развиваться литьё и бронзовая металлургия. Примерно в ту же пору показались и первые более-менее нередкие металлические изделия (кто-то таки додумался поднять температуру в плавильной печи до искомых 1539 °C, нужных для плавки железа), но мягкое железо, как материал для орудий и оружия, было всё ещё хуже латуни.

Бронзовый век продлится еще целых 1000 лет, пока не покажется разработка производства сталей – сплавов железа с другими металлами и углеродом. Но о приходе железного века – чуть ниже. События до тех пор пока ещё идут по нарастающей и латунь – уже значительно эргономичнее железа.

С медью нечего сравнивать.

Из латуни начинают делать прямые долгие мечи. Латунь была жёстче железа и не таковой хрупкой, как будущая, пока ещё не изобретённая людьми сталь. Медные наконечники не владели пробивной свойством металлических, но они изготовлялись массово на особом станке по 100-200 штук разом.

Причем медные изделия, полученные при отливке, были стандартны – уровень качества, недостижимое для изделий из железа, каковые нужно было лично, продолжительно и нудно ковать. Огромным преимуществом латуни была легкость отливки изделий из нее. Особенно это относилось к изделиям сложной формы — шлемам, доспехам, цельнолитым кирасам.

Как раз в таких доспехах стоит греческий солдат на верхней иллюстрации.

Фактически говоря, как раз появление латуни разрешило обеспечить древние армии качественным оружием, которое не гнулось бы от ударов о древесные щиты, как бронзовые топоры либо бы не разбивалось на части, как топоры каменные. С самого собственного появления на свет латунь стала металлом войны, и войной же и закончился бронзовый век.

Современная нам латунь – это сплав, на 85-95% складывающийся из меди и на 5-15% из олова либо мышьяка. Практически вся латунь, отысканная при раскопках и датируемая до 3000 года до н.э. была мышьяковистой – она содержала до 5% мышьяка. Египетская латунь, латуни Крита и западной части Средиземноморья только мышьяковистые.

Такая латунь не поддается отливке так легко, как оловянная латунь, и намного мягче её. Её ещё довольно часто именуют тёмной латунью за её характерный чёрный цвет.

Но, самая качественная, хорошая латунь получается при сплаве олова и меди. В пределе латунь, выплавляемая в древние времена, содержала до 22% олова. Температура плавления таковой оловянной латуни всего 950 ºС, тогда как для плавки чистой меди нужно 1084 ºС и время от времени, в присутствии тугоплавких примесей, кроме того выше.

Отличие в 130 ºС была решающим причиной для металлургов древности – ни домн, ни мартенов, ни кроме того толкового воздушного дутья у них ещё не было. Не изобрели.

И вот тут мы наталкиваемся на первый камешек, падение которого с вершины обрушит потом целую лавину событий катастрофического финиша бронзового века.

Олово было редким металлом, в большинстве случаев, его нужно было завозить. Содержание олова в земной коре образовывает всего около 2 ppm (олово в 35 раз более редкий металл, чем медь и в 25 000 раз более редкий, чем железо).

Картина же древних месторождений олова по большому счету показательна для отечественного предстоящего рассказа:

Пожалуй, первыми оловянными латунями были латуни Анатолии, которые связаны с добычей олова из месторождений Киликии и Тавроса. Уже в конце прошлого века, около 1984 года, археологи установили, что тут разрабатывалось около 40 месторождений олова. Наряду с этим главным минералом – источником олова тут был, вероятнее, сульфид меди, олова и железа — станнин (Сu2FeSnS4).

Громадное поселение Кёльтепе создавало олово во время с 3290 до 1840 года до н.э. Караваны ослов доставляли металл к потребителю.

Дополнительным доводом в пользу зарождения медной металлургии на территории современной Турции есть довод языковой – слова, обозначающие те либо иные металлы довольно часто путешествовали вместе с самими изделиями из этих металлов и на основании заимствований слов из одного языка в второй можно понять, откуда на данную территорию в первый раз попал тот либо другой металл. Слова, обозначающие в индоевропейских языках медь, латунь, свинец, мышьяк а также железо – точно прослеживаются к народам, населявшим как раз Восточное Средиземноморье.

Но, уже к 1840 году до н.э. маленькие малоазийские месторождения олова были полностью выработаны и олово было нужно, что именуется возить куда макар телят не гонял. Наряду с этим отсутствие олова означало быстрый недочёт латуни, а недочёт латуни лишал армию и доспехов, и оружия. А государство, не имевшее возможности защищаться, весьма не так долго осталось ждать становилось добычей собственных соседей.

Около 2350 года до н.э. аккадский царь Саргон пишет о том, что один караван нес около 12 тысячь киллограм олова. Этого количества хватало, дабы выплавить 125 тысячь киллограм латуни и вооружить большую армию изделиями из нее. По окончании падения Аккада грузы доставлялись ассирийскими торговцами из Ашшура, в этом северном Ираке, в район медных месторождений Кёльтепе в сегодняшней Турции к размешавшимся в том месте металлургическим центрам.

Неспециализированный вес доставляемого за год олова был значительно выше тонны и этого хватало для того 10-15 чтобы латуни в год. Имперские страны, такие, как Ассирия и Минойская империя, делали все от них зависящее, дабы защищать и осуществлять контроль торговлю оловом – так как от наличия либо отсутствия олова (и, как следствие – латуни, взятой из меди и этого олова) зависела боеготовность их армий и, шире того – их существование, как Империй.

взглянуть на тогдашний мир латуни возможно вот на данной карте.

Все медные страны столпились в Восточном Средиземноморье – за исключением Китая и цивилизаций Индии, чья будущее в конце бронзового века сложится пара в противном случае, чем у населений украины.

Производство латуни на одного человека кроме того в этих странах было мало и очень сильно зависело от наличия добываемых в стране либо закупаемых извне сырья. В Вавилонии оно достигло 300 граммов на человека в год, а в Египте составляло всего лишь 50 граммов в год на одного человека. Но кроме того этих скромных количеств латуни в полной мере хватало чтобы наголову разбивать армии собственных бронзовых либо каменных соседей.

Так Египет, будучи зерновой сверхдержавой бронзового века, в силу собственной бедности бронзовыми и оловянными рудами, был в тотальной зависимости от латуни Малой Азии. Данный факт ресурсной зависимости Египта сыграет позже роковую роль в предстоящих событиях.

Но, если вы взглянуть на карту, то заметите, что по большому счету, за исключением маленьких месторождений олова в северной части Италии, всё Восточное Средиземноморье, не обращая внимания на то, что металлургия латуни точно была самая мощной именно там, однако тотально лишена собственного собственного олова. Ближайшие дешёвые большие месторождения олова – это север Испании и британский Корнуолл. Испанское олово деятельно будут добывать римляне – в том месте оно по большей части жильное.

Олово же Корнуолла было частично неповторимым объектом – это большие природные россыпи олова. Как мы не забываем при тория – в случае если элемент рассеян в природе, то время от времени на берегах рек и морей сама природа, как бы сжалившись над людьми, за миллионы лет до их появления уже концентрирует такие элементы в естественных прибрежных либо русловых пляжах.

на данный момент в Корнуолле уже не отыскать того изначального, рассыпного олова – корнуоллские шахты фактически непрерывно снабжали всю землю оловом впредь до конца ХХ века (последня оловянная шахта была закрыта в том месте лишь в первой половине 90-ых годов двадцатого века). За собственную неповторимую, своеобразную и запоминающуюся форму такое самородное рассыпное олово прозвано в английском древесным оловом (wood tin).

Вот оно:

на данный момент такое олово находят по большей части в Боливии и в Малайзии – в Корнуолле его уже всё собрали и вывезли на Кипр и в Малую Азию ещё эдак 4-5 тысяч лет тому назад.

Но, нужно заявить, что отвалы от промывки оловянных россыпей, созданные ещё в древнее время, находят и опознают на юге Англии и по сей день. Вот как они выглядят в современности:

Но, путешествие к Корнуоллу из Средиземноморья во II тысячелетии до н.э. было вероятно лишь по морю и потребовало выхода за Геркулесовы столбы и плавания в открытом океане около Пиренейского полуострова. Другими словами, по масштабам античности, доставка олова из Корнуолла куда-нибудь на Кипр, что был центром медной металлургии Восточного Средиземноморья, была фактически глобальной операцией.

Исходя из этого первая глобализация, первое формирование системы и международное разделение труда сырьевых придатков (Британия – в роли придатка) и золотого (правильнее – медного) миллиарда миллиона и многие другие эффекты современности произошли задолго до ХХ века либо кроме того до момента открытия Америки Колумбом. Это случилось ещё около 1700 года до н.э.

До трагедии великого начала и великого конца ещё оставалось около 500 лет.

Но медный поезд ранней античности тем временем лишь набирал собственный до тех пор пока ещё неспешный и размеренный движение…

источник: http://crustgroup.livejournal.com/31694.html

Катастрофа бронзового века. часть 1 первая глобализация

15×4 — 15 минут про доспехи бронзового века

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: