Эйдельман натан «петя кантроп»

Петр Алексеевич ко мне приходит и говорит:

– Я великое открытие сделал.

А я отвечаю:

– Это не редкость.

Тогда он добывает громадную мензурку, наполненную розовой жидкостью:

– Вот мое открытие.
– И это не редкость, – отвечаю.
– На слово вы не верите ученым. Но настанет время, никто не будет нас контролировать: сделано – сообщено!

После этого Петр Алексеевич отмерил и вылил в чашку мало жидкости, выпил и превратился в собственного папу Алексея Михайловича. Я, по чести говоря, совсем не удивился, по причине того, что знаю Петиного папашу много лет. Действительно, ни при каких обстоятельствах я его таким моложавым не видел, разве что на фотографиях.

Смотрелся он не старше собственного сына.

– Хороший сутки, Алексей Михайлович, – говорю. А он на меня как-то необычно наблюдает и не определит. Позже содрогнулся и начал разглядывать пиджак и брюки: Петина одежда на старике затрещала, по причине того, что Алексей Михайлович против собственного наследника большое количество корпулентнее.
– Здравствуйте, Алексей Михайлович, я же Антон, товарищ вашего сына.

Алексей Михайлович разгневался:

– Какой товарищ? Какого именно сына? Нет у меня до тех пор пока что никаких детей, супруга мальчиков не обожает и желает родить дочь. И по большому счету где я?
Культурно растолковываю, что я сын Якова Осиповича, его соседа. Тут папаша так захохотал, что Петин пиджак, подобно феодальному стране, стал быстро распадаться на отдельные территории.
– Если ты Якова сын, значит, он уже в детской коляске был отцом семейства.
– А какое, кстати, число сейчас и год? – задаю вопросы я.
– Что, ты не в ногу со временем живешь, что ли? – шутит Алексей Михайлович. – 6 июля 1940 года.

Смекаю, что до Петиного рождения еще практически весь год, и протягиваю его папаше сегодняшний номер Советского спорта.

– Вот, – говорю, – свежая газетка от 18 февраля 1966-го…

Алексей Михайлович как впился в газету, как рот разинул, так и просидел без звучно не знаю какое количество времени. И внезапно рот закрыл и превратился в Петьку.

Петя обругал себя за то, что не снял костюма перед опытом, и сообщил:

– Видишь, открытие какое я сделал? Ровно пятнадцать мин. действует.
– А вдруг принять двойную дозу твоего эликсира?
– Пожалуйста.

Отмерил, выпил в два раза против прошлого в этот самый момент же сделался собственным дедушкой Михаилом Федоровичем, которого я в юные годы видал. Михаил Федорович был молод и худощав. Драный Петин костюм на нем висел, как на пугале.

Очевидно, я не стал расспрашивать Михаила Федоровича, определит ли он меня и как относится к собственному сыну Алексею Михайловичу, но завел таковой разговор, что старику, мне отвечая, было нужно сообщить, какое сейчас число.

– 12 мая.
– А год?
– 1902-й, – смеется.

Тут я отыскал в памяти, что дедушка был любителем поэзии, и много поразил его кое-чем из Блока, Маяковского и Багрицкого, которых он еще знать не имел возможности. Дабы не вызывать лишних расспросов, я планировал сообщить дедушке Мише, что все эти стихи сам сочинил, но сделаться великим плагиатором опоздал; пятнадцать мин. прошло, и передо мною был опять Алексей Михайлович примера 6 июля 1940 года. Меня он снова видел в первоначальный раз, но я уже имел опыт обращения с ним: поболтал о погоде, после этого сунул в руки Коммунистический спорт и тихо дождался появления Петра Алексеевича.

А Пете я задал лишь три вопроса.

– Вопрос первый: что, если бы пара мин. назад невзначай зашел ко мне в помещение настоящий, другими словами сегодняшний, твой папаша Алексей Михайлович и встретил бы самого себя в молодом возрасте?
– Да, – сообщил Петя, – это был бы нежелательный вариант. Отец у меня задиристый, имел возможность и в ухо дать.
– Какой отец какому?
– А не все ли равняется?

Второй вопрос я задал таковой:

– В чем же секрет твоего эликсира?

Петя заявил, что главная формула его эликсира Р=М+П, другими словами РЕБЕНОК = МАМА + Отец. В первоначальный миг собственного существования в ребенке нет ничего собственного (плоть от плоти двух своих родителей). Позже уж к М+П прибавляется еда, среда и другое бытие.

Но каждый папа и каждая мама сами сначала составляли определенное сочетание собственных своих родителей, те – собственных и т.д. и т.п.

– Значит, что нужно? – задал вопрос Петя риторически. – Нужно отыскать метод в каждом человеке выделить нужного предка в чистом виде, а для этого убрать на качества и время черты вторых предков. Вот данный напиток в зависимости от дозы и дает любого предка: чуть больше – прапрадедушка, чуть меньше папаша… Ну, очевидно, все они появляются в том возрасте, в котором были при начале существования собственного сына. Папаше было, например, тридцать семь.

В то время, когда я начался. Приняв минимальную дозу розовой водицы, я отсекаю множество особенностей и становлюсь своим молодым отцом. Всего, действительно, на пятнадцать мин., продолжительнее никак не выходит.

Ну, а приняв пять доз, я на почти тысячу секунд обращаюсь в прапрапрадеда в момент основания прапрадедушки… Так что, как видишь, все до того легко, что неясно, отчего никто доселе для того чтобы открытия не совершил.

Тут я задал третий вопрос:

– А из-за чего ты не делаешься мамашей либо прабабушкой?

Петр Алексеевич поважнел, дотянулся мензурку с синей жидкостью.

– Вот женский эликсир. Перемешивая два напитка, возможно взять любого из двух дедушек, либо двух бабушек, либо, в случае если угодно, какую из шестнадцати прапрабабушек. Но… – тут Петя замялся, – но я как-то стесняюсь преобразовываться в дам. У меня почему-то неизменно имеется опасение, что светло синий эликсир мой внезапно откажет и я окончательно останусь собственной прабабкой.

Само собой разумеется, и розовый может сплоховать, но – погибнуть мужчиной предпочтительнее…

Хорошие все-таки приятели у меня, – думал я, слушая Петю, – Ученые и приятные.

Из моего ежедневника

21 февраля. Петр привел привычного студента Володю Пушкина. Мы все подготовили, дабы на пятнадцать мин. перевоплотить Володю в его прямого предка Александра Сергеевича.

Но мы так нервничали, что дали Володе лишнего и вместо Пушкина взяли Ганнибала, Арапа Петра Великого. Оробели мы, само собой разумеется, но Петя заговорил о фортификации, и арап, с детства привыкший ничему не удивляться, принялся чертить и растолковывать. В разгар весьма любопытного объяснения он сделался, но, Осипом Абрамовичем Ганнибалом, мрачным и злым, и дико закричал: Водки!!!

Мы побежали, принесли. Он выпил раз, два, три, вынудил нас выпивать. Мы не желали, но он настаивал, да нам и отказываться было стыдно.

Как это ни страно, но довел он нас за пятнадцать мин. до для того чтобы состояния, что мы и Надежду Осиповну, и Александра Сергеевича, и детей, и внуков, и правнуков Пушкина проспали, и в то время, когда пришли в сознание, то Ганнибалы-Пушкины уже превратились в студента Володю, и, сколько мы его ни уговаривали, больше он не хотел подвергаться опыту, опасался в себя не возвратиться.

– Дурак! Так как предки у тебя какие конкретно!
– очень способные люди, но все какие-то несчастливые…

Против этого мы ничего не могли возразить.

Петя по окончании размечтался: отыскать бы всех потомков великих людей и разом перевоплотить их в знатных предков.

Я же утверждал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

22 февраля. Испугались мы позже, а сперва кроме того не осознали, что случилось. Пригласив Марину и Элю, двух привычных девушек, мы выдали им синенькой ровно столько, дабы закинуть обеих приблизительно в первую треть XVIII века. И внезапно одна из женщин растворилась.

Мы похолодели: иди обосновывай позже, что она в царстве Анны Иоанновны куда-то запропастилась. Принялись мы расспрашивать Поликсену Никифоровну (ту, что осталась), но она была строгих правил и с нами разговаривать не захотела, пока не превратилась в Анну Дмитриевну, собственную дочь. Та была побойчей, но, в то время, когда мы стали про провалившуюся сквозь землю подругу задавать вопросы, она не осознавала и принялась кокетничать.

Петя показал себя любезным кавалером, но опоздал сказать и десятка комплиментов, как показалась достаточно неприятная Татьяна Михайловна – дочь Анны Дмитриевны, и пошло, и пошло. Мы ни живы ни мертвы. Кроме того тетка, спросившая нас: Ребятушки, говорят, отечественный Николай Павлович захворал, куда денемся-то? – кроме того эта тетка нас не рассмешила.

И в то время, когда мы готовы были зарыдать от отчаяния, Матрена Константиновна внезапно превратилась в двух шустрых женщин – Марю и Варю. Развеселившись, мы тут завели магнитофон, да так сплясали, что партнерши отечественные трижды переменились, а мы кроме того не увидели, и под конец удивились, отчего они так похожи на двух отечественных привычных девушек – Марину и Элю. (Мы позже им, само собой разумеется, растолковали, что они родственницы, что у них прабабушка неспециализированная, а они смеются и не верят…)

23 февраля. Я предлагаю Петру Алексеевичу опубликовать открытие, но он вычисляет – еще поиспытывагь нужно. К тому же запасы эликсира малы – до тех пор пока что всего бутылки две…

1 марта. Петя привез целый бочонок. Говорит, семь дней настаивал. Желает в мартышки податься.

Целый вечер сидели, разрабатывали опыт. Устали. Для разминки Петр сбегал в прадедушку до женской линии, а я в прабабушку по мужской.

Решили опыт проводить так: отправиться к Пете на дачу и превратиться в том месте в мартышку (в противном случае в доме, чего хорошего, далекие предки все изгадят и переломают). На дачу отвезти ветхий тулуп, в противном случае предок замерзнет, подготовить консервов, воды, инвентаря.

Дабы отправиться на миллион лет, нужно будет выпить целый жбан эликсира. Это тяжело. Решили провести в два приема, другими словами сперва взять промежуточного предка, а после этого напоить его. (Я забыл заявить, что, как ни необычно, в опытах по превращению съеденное и выпитое одним предком не переходило в другого.

Так что один раз Петя по пути от прапрабабки обратно за один час четыре раза хорошо пообедал. Мы сделали вывод, что целый паек одного переходит в энергию, нужную для превращения в другого.)

2-3 марта. Перетаскиваем инвентарь на дачу. Петя сумел выхлопотать на работе творческий отпуск.

Говорит, что жалко преобразовываться одному, хорошо бы закинуть в древность пара человек, дабы было хоть какое-то общество. Да и для науки нужнее. Но было нужно бы ожидать еще пара месяцев, пока настоится эликсир, а Пете уж весьма хочется в мартышки.

Совсем уточнили маршрут: через прапрапрапрабабушку №5 по материнской линии (для удобства мы предков занумеровали). Эта женщина сказала нам в один раз, что появилась за одни сутки с императрицей Екатериной, что живет в Москве на Варварке и что папа ее древней фамилии греческий торговец. (Весьма уж путаное у Пети фамильное древо выяснилось.) Вот данный торговец нас и занимал, по причине того, что через собственных греческих предков он разрешал нам совершить экскурсию прямо в страны и античные века…

Итак, через прапрапрапрабабку №5, а от нее прямо, не сворачивая, по мужской линии – в древность.

6 марта. Все (другими словами все пробовавшие эликсир) в сборе на даче у Пети. Кругом снег. Тишина. Все подготовили, выпили мало (вина), присели перед дорогой.

Петя простился с нами, заблаговременно попросил простить за вероятные неблаговидные поступки предков. Посмеялись мы: выбьет кому-нибудь глаз либо сожжет дом, но, пока милиция приедет, нарушитель сделается собственным сыном либо внуком, а ведь сын за отца не отвечает…

Петя разделся, завернулся в тулуп, мы отошли в сторонку. Я начал считать: пять… четыре… три… два… один… СТАРТ!

До скорого! – крикнул Петя и, запрокинув голову, начал глотать розовато-светло синий смесь. Кадык его продолжительно мелькал в отечественных глазах, выпивал он очевидно через силу, но вот, наконец, поставил кувшин на стол, крякнул и внезапно уменьшился и расширился. Замечательные мускулистые ноги, весьма покатый лоб и, как ни необычно, редкие клочки волос на громадной лысине.

Но, большие руки, покрытые шерстью, были весьма прекрасны.

Мы ожидали различных выходок: сдерет с себя майку, будет кидаться. Но ничего этого не случилось. Обезьяночеловек неожиданно осклабился и выдал какое-то гортанное звукосочетание наподобие гхакка.

Мы осознали, что это хорошее слово, и отвечали: Гхакка… гхакка…

Я скоро соображал: Петя наварил эликсиру на миллион лет, середина пятьсот тысяч… Значит, вот каким был пращур Петьки пять тысяч столетий назад.

Эля у нас весьма начитанная.

– Это время синантропа, – говорит, – но я вижу ясно, что отечественный обезьяночеловек не совсем синантроп. Он стоит прямо, голова побольше, и одновременно с этим он не сильный.

Володя нежданно поднялся и, к великому отечественному удивлению, произнес речь:

– О ты, далекий предок отечественного товарища, тебе и твоим детям нужно будет вынести необычно большое количество – тысячи столетий голода, борьбы, войны, несчастий. Но ты сохранишься и доживешь до нас. Мы хотим тебе радостного пути…

Нежданно обезьяночеловек привстал, чихнул и сказал ответную обращение, в которой мы разобрали уже привычные гхакка и что-то новое – кх-гм-тьфу!.

На всякий случай я ответил тем же и, если судить по иронической ухмылке синантропа, додумался, что сморозил какую-то глупость. Я осознал, что нельзя забывать: данный предок многократно умнее умнейших мартышек.

Но нужно было спешить. Мы поднесли ему жбан с питьем. Он принял его, но, перед тем как выпивать, медлительно обошел всех нас, пристально всматриваясь в глаза. Нам не по себе было. Будь я проклят, если он не угадывал мыслей, и, лишь предугадав, что они хорошие, выпил Выпил разом, и нам показалось, что эликсир на него не подействовал: рост тот же, руки и ноги – те же.

Череп позже мы измерили на фотографии – чуть меньше. Выражение лица – нельзя сказать, что более дикое, легко какое-то хмурое.

В этот самый момент я осознал, что передо мной питекантроп либо что-то подобное. Петя Кантроп, – тихо сказали девочки. Пятьсот тысяч лет, отделявших первого обезьяночеловека от второго, практически совсем не чувствовались, по причине того, что похожи они были друг на друга очень.
Вот теперь-то начинался опыт.

– Но, но, Петенька, – сообщила Марина, пятясь к двери.

В этот самый момент Петя прыгнул на нее с криком: Ак-ак! Я пробовал урезонить его криком гхакка, но язык пятисоттысячного года был, видно, не актуален для миллионного.

Петр 1-й (мы снова решили занумеровать предков, но на этот раз отсчет вести с старейших), с обезьяночеловеческой силой разбросав, расшвыряв и запугав, вынудил нас залечь за забором (сверху колючая проволока) и, дрожа, замечать в щели.

За пятнадцать мин. Петр 1-й прогрессировал достаточно очень сильно. Он скоро разобрался в отечественных следах, осознал, где мы находимся, додумался, что через забор не перемахнешь, и устрашающе проревел ровно столько раз, сколько нас было (может вычислять?). Устрашив, захотел имеется. На мороз не реагирует: по всей видимости, привык нагишом на морозе.

Открытую банку консервов опустошил скоро и, само собой разумеется, додумался, что в других металлических коробках также скрывается вкусное. Повертев коробки, отыскал камень и с силой грохнул банку о него (привык, возможно, сталкивать зверей со скалы на острые камни). Еще удар, банка треснула, и в данный миг показался Петр 2-й.

Петр 2-й пятнадцать собственных мин. тихо, не спеша банку доедал. Сыт. О прогрессе не думает.

Дальше все однообразно.

Петры били консервы о камень. Сын разбившего пользовался извилинами и плодами отца шевелить не хотел, сыну же лентяя еды не оставалось, и он умнел на глазах.

7 марта. В полночь мы уехали в город. Наутро – те же обезьянолюди. Глотают консервы, подкапываются под забор.

Подкоп не получается, но нечаянно изобретают землянку.

Тут лишь мы сообразили: миллион лет – десять тысяч столетий – приблизительно сорок-пятьдесят тысяч поколений. Одно поколение за пятнадцать мин., четыре – за час, раз в день – девяносто шесть, ежемесячно – около трех тысяч. До возвращения Пети – больше года!!!
Как растолковать все на Петиной работе?

9 марта. Сейчас ровно год В первую очередь опыта. Петр 35041-й все собственный время на нас кроме того не посмотрел, в юбилее принимать участие отказался и рисовал куском кирпича на заборе каких-то тварей, нам совсем неизвестных.

Мы пожалели, в то время, когда его время прошло, но сын тихо продолжал картину: видно, все тогда прекрасно рисовали.

21 марта. Весьма дорогой неандерталец. Петр 36475-й тянет унылую, необычную песню. Мы хором грянули Подмосковные вечера.

Он наслаждался и достаточно недурно подтягивал.

26 июня. Вчерашним вечером Петя еще был обычным, замечательным неандертальцем, сидел безрадостно у костра и сосал громадную медвежью кость (из магазина Лесная быль). Но этим утром Петр 39004-й – совсем отечественный человек.

Парни говорят: Значит, вот как все было: не по капле, а водопадом! Небольшие трансформации внезапно прорвались, и отечественный предок за маленький срок добился, возможно, самого большого успеха…

Все-таки хорошие у меня приятели, грамотные…

Мы пробуем определить, откуда он:

– Эй, юноша, где живешь?
– Гора, пещера.
– А за горой?
– Громадная вода.
– А за водой?
– Кто знает.

Вот и скажи с ним. А в то время, когда Петр 39018-й нарисовал нам что-то наподобие карты и что-то наподобие кенгуру, мы чуть не поразмыслили, что он из Австралии, а потому, что в Австралии ему быть не полагалось, мы перепугались и вопросы прекратили.

Июль. Стало радостно. Люди пошли никак не глупее нас. Ай да Петр Алексеевич – с каких пор уже умный!..

23 поколения (Петры с 39128-го по 39150-й, практически полтысячелетия) – все парни как на подбор. Рост – около двух метров, за пятнадцать мин. любой осваивает грамоту. Одному хохота для растолковали, что он на данный момент в сына превратится и без того потом…

Не удивился никак.

– У нас, – говорит, – и не то не редкость.

2 августа. С того дня, как Петр Алексеевич начал шлифовать каменные топоры, совсем легко с ним стало. Мы въехали на дачу, выделили ему стали и комнату хорошо жить. На всякий случай по ночам, само собой разумеется, оставляли дежурного, дабы не подвергнуться неожиданной атаке какого-нибудь Петра с нехорошим характером либо Петра с нехорошим прошлым, но Петры нами не занимались.

Металл осваивали.

11 августа. В языке Петра 39943-го мелькнуло что-то греческое. Его кликали Ахиллес.

В то время, когда мы задали вопрос, откуда такое имя, он продолжительно трясся от хохота: Ахиллес – победитель троянцев. Как не стыдно быть такими невежественными?

1 сентября. Мы уже не дремлем. У нас часы пик, к каким мы очевидно не готовились, размагниченные неторопливой историей, с которой имели дело до сих пор. Сейчас за полдня перед нами проскочили Рим и древняя Греция, другими словами практически целый учебник пятого класса. Мы чуть успевали задавать вопросы и записывать.

Грек шел за греком – афинцы, самосцы, снова афинцы. Отечественные парни норовят поболтать про старую культуру, но всего один из опрошенных слыхал про философа Демокрита и только двое про ученого Аристотеля. Но Петр 39986-й (в действительности его кликали Диодор) сказал нам, что отлично знает Платона: философ берёт у него зелень и неизменно весьма долго торгуется.

…Ночью мне приснился сон.

Петр Алексеевич входит ко мне и говорит: Я великое открытие сделал. Это не редкость, – говорю. Тогда он притащил целую тут и бочку же ее разом выпил. Опоздал я слово сообщить, как Петя чешуей покрылся, когти выросли, захрипел, зашипел, из рук какие-то перепонки вылезли – да как гаркнул, да как вылетел в окно и был таков…

Дремлю я и считаю: если не собьет его авиация и сумеет спрятаться, что тогда будет? Петя был ящером, возможно, сто миллионов лет назад: значит, пять миллионов поколений; по пятнадцать мин. на поколение. Что же, лет через сто пятьдесят Петька, пожалуй, покажется.

Счастливчик – в будущее заберется, осмотрится и обратно…

Это не редкость, – говорю я во сне…

Сон в руку!

Хорошенькая прапрапрабабка №5, спокойная и умная, говорила с нами достойно, не задавая лишних вопросов. Мне весьма понравилось, что любимца Екатерины Григория Орлова она обозвала Гришкой и не испугалась…

Но что такое? Думается, прошло пятнадцать мин.?

Шестнадцать…

Двадцать!

Двадцать пять!!

Час!!!

Мы поддерживаем беседу, с большим трудом сдерживая кошмар… Но отечественная собеседница Ирина Яковлевна внезапно о чем-то догадывается:

– Что, господа, с вами?
– Да так, ничего.
– Ну простите, засиделась у вас, дети и муж ждут.

Мы переглядываемся:

– Подождите!

Еще полчаса мы говорим ей о далекой стране, откуда мы явились, о самолетах, телефонах, подводных лодках, революциях и радиоприёмниках. Она слушает пристально, с радостью верит.

И вот наступает момент, которого мы так опасаемся.

– Ирина Яковлевна, оставайтесь тут, вам на данный момент тяжело будет к себе возвратиться… Видите ли, мы прекрасно знаем вас, и вашего мужа, и отца вашего мужа, и деда его (всех именуем, фото показываем). Но случилось необычное явление: колдовство, что ли… Кое-какие чудесные силы перенесли вас поверьте, мы этого не желали – из вашей страны а отечественную.

Ваша семья здорова и радостна, но вам нужно будет побыть у нас, лишь наряду с этим условии им будет прекрасно…

(Опускаю вопросы, беседы, грустные подробности.)

Бедная Ирина Яковлевна! Проклятый эликсир за восемнадцать месяцев выдохся и прекратил функционировать. И что делать-то сейчас? Петьки нет, и рецепта нет. Другими словами Петя имеется, но что толку, в случае если Петя – это милейшая Ирина Яковлевна (Петр 43082-й).

Попытайся растолкуй ей, что муж и дети ее благополучно прожили собственную жизнь с нею, причем это было два века назад.

А что скажем Петиной родне?

Вместо Пети – очаровательная прапрапрабабушка №5.

Было нужно ей остаться в отечественном времени, а Петины родители по окончании киносеансов и наших объяснений удочерили ее, не смотря на то, что Петиному папаше Алексею Михайловичу эта дочка приходилась прапрабабкой.

И стала она жить в стране, весьма похожей на ее страну – в том же городе Москве, с тем же русским языком, – но все же совсем в второй стране. Жила прекрасно, пристроилась в Академии наук, в секторе истории XVIII века. (Давали предупреждение мы кого направляться, что еще вероятны с ее стороны заскоки, необычные вопросы, заявления в то время, когда я видела императрицу Елизавету… и т.д. и т.п.)

По мужу с детьми тосковала, тосковала, но, в то время, когда пообвыкла, лет через пять, парни ей целый секрет раскрыли.

Поплакала она по своим родным, в далеком прошлом погибшим, и по себе, в далеком прошлом погибшей, – и замуж стала женой одного из сотрудников сектора. Сын появился – Петей назвали. Супруг перед свадьбой все допытывался у меня: не войдет ли эликсир снова в силу – так как тогда вместо любимой жены за один час может Петр Алексеевич появиться!

– Живите тихо, – говорю с грустью.

Вот что иногда не редкость…

источник: http://www.e-reading.by/bookreader.php/66972/Eiidel’man_-_Petya_Kantrop.html

2015_04_23 Натан Эйдельман (85 летие со ДР) Музей Герцена ч.1

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: