История карфагена. часть iv — агафокл и пирр

      Комментарии к записи История карфагена. часть iv — агафокл и пирр отключены

Хорошего времени дней, коллеги. Публикую статьи на тему истории Карфагена, и сейчас обращение зайдет о финале Сицилийских войн, в частности о двух больших периодах, в то время, когда главными неприятелями пунийцев на острове были царь Сиракуз Агафокл и царь Эпира Пирр. В статье кроме этого будет рассмотрен вопрос Карфагена и сотрудничества Рима, и начало разжигания конфликта между этими двумя странами, каковые в следствии выльются в Пунические войны.

Вступление

В ходе описания Сицилийских войн неоднократно сталкивался с проблемой количества текста – а правильнее, его необходимости. К примеру, сведения о стычках на море между флотилиями Сиракуз и Карфагена я встречал достаточно довольно часто, но все они были небольшими, обрисованы невнятно, и не игрались большой роли.

Помимо этого, кроме основных распрей, обрисованных у меня, имелись кроме этого и более небольшие войны с маленькими греческими городами-странами, но снова же – они не сыграли большой роли, и заканчивались по большей части сохранением статус-кво либо выплатой дани Карфагену. Сложным моментом было кроме этого подведение Сицилийских войн к Первой Пунической – так как по сути конфликт с Римом стал результатом затяжных войн греков и карфагенян на Сицилии. Однако, картина помой-му сложилась, и возможно приступать к описанию событий.

Карфаген и Агафокл

История карфагена. часть iv - агафокл и пирр

Агафокл собственной персоной, тиран Сиракуз, царь Сицилии, первый, кто решил перенести боевые действия в Африку, под стенки самого Карфагена.

В 20-х годах IV века до н.э. сложилась ситуация, в которой западным грекам стало выгодно занимать позицию защитников свободы под натиском дикарей, в первую очередь – пунийцев. Применяя отработанные Александром Великим приемы, греческие тираны имели возможность ассоциировать себя с храбрецами, потомками всевышних, обретая популярность в народе, которую следовало только закреплять армейскими удачами.

В таких условиях к власти в Сиракузах пришел тиран Агафокл, бывший успешным оратором и талантливым полководцем. Само собой, для упрочнения собственного положения ему требовались победоносные войны – и единственным неприятелем для него являлся Карфаген.

К тому моменту и сам Карфаген перетерпел трансформации, и касались они назначения комплектования и особенностей армии командующих, Сицилийская армия практически выступала полунезависимой структурой, чей командующий владел полномочиями заключать мир, вести переговоры и перенаправлять местные ресурсы. Наряду с этим деятельность полководцев четко контролировалась, за мельчайшие промахи их лишали должности и подвергали наказаниям [1]. Агафоклу это было известно, и в будущем он решил разыграть эту «карту».

Еще при захвате власти Агафокл столкнулся с противодействием Карфагена – путь в город его армии преградило воинство Гамилькара. Историки предполагают, что Гамилькар втайне желал прийти ко власти в Карфагене, и потому между ним и Агафоклом было достигнута договоренность – пунийцы не мешают наемникам тирана прийти ко власти, а Агафокл затем окажет помощь Гамилькару стать царем в Карфагене.

Как бы то ни было, армия Гамилькара в следствии кроме того оказала помощь Агафоклу в захвате власти, а «разбор полетов» этого поступка в Карфагене никакого результата не дал. Но, поднять мятеж Гамилькар опоздал, погибнув естественной смертью. На его место был назначен второй Гамилькар [2], а в Сиракузы отправились дипломаты – задабривать Агафокла, чтобы тот не нарушал подписанных ранее договоренностей.

Однако, конфликт все же разразился.

Новый Гамилькар продемонстрировал себя хорошо. Возможно, это был один из немногих вправду хороших полководцев Карфагена, поскольку он светло осознавал постановку вопроса на Сицилии – совсем обезопасить владения пунийцев на острове возможно будет только по окончании того, как провалятся сквозь землю все угрозы. Разбив армию Сиракуз и переманив на собственную сторону большая часть союзников Агафокла, Гамилькар осадил сами Сиракузы и четко разрешил понять в Карфаген, что не уйдет из-под стен этого города, пока не заберёт его.

Агафокл был в безнадёжном положении – взяв власть в 317 году до н.э., он уже в 311 году имел возможность ее утратить. Но он был очень сообразительным человеком со стратегическим уровнем мышления, и потому, возможно, принял единственно верное в таковой ситуации ответ – до тех пор пока армия Карфагена увязла под Сиракузами в осаде, снарядить флот и нанести удар по самому Карфагену всеми вероятными силами.

Замысел был рискованный, во многом кроме того приключенческий, но будущий царь и тиран Сиракуз решился на него без промедлений. Ставка была не только на внезапность, но и на то, что пуническая столица ранее не знала бед войны, больших осад и сколь-либо больших потрясений, и удар по ней вынудит карфагенян как возможно скорее заключить мир, удачный скорее Агафоклу, чем им.

Примерная схема упрочнений, окружавших Сиракузы с суши. Подобная трехслойная защита имелась и около Карфагена (и также лишь с суши). Брать штурмами такие города было очень не легко.

В армию был совершен комплект людей из всех вероятных сословий – для этих целей кроме того высвободили много рабов. Финансы он раздобыл разными способами, большая часть из которых были весьма непопулярными – в частности, были принудительно конфискованы украшения у дам, имущество сирот, золото некоторых храмов и оставшихся в городе политических соперников тирана. Всего набралось 13 500 человек, талантливых держать оружие [3].

Цель экспедиции до последнего пряталась в целях избегания утечки информации, большая часть начальников определили о пункте назначения только перед прибытием. По окончании высадки в 310 году до н.э. Агафокл приказал сжечь суда – отныне его армию ожидали либо победа, либо смерть.

Сразу же по окончании высадки удалось завладеть городами Тунет и Мегалополис, по окончании чего армия греков поднялась лагерем на подходе к Карфагену, не начиная осаду.

В самом Карфагене началась паника. Из горожан была безотлагательно собрана армия, которую поделили между двумя командующими – Бомилькаром и Ганноном. Последние были политическими соперниками, и потому более занимались поисками возможностей подсидеть друг друга, чем борьбой с армией Агафокла, в один момент лелея замыслы захватить единоличную власть в городе.

В то время, когда же Ганнон решил напасть на греков, то битва закончилась для него поражением, причем сам полководец погиб. Бомилькар, ощущая раскрывающиеся возможности по захвату единоличной власти, отвел собственные силы за муниципальные стенки, стремясь сохранить в целости собственный основной «стартовый капитал тирана».

Греческий историк Диодор приводит красочные картины паники карфагенян – о том, как были собраны огромные пожертвования храму Мелькарта в Тире; о том, как они приносят в жертву 300 детей добропорядочных кровей, а после этого еще 200 человек добровольно прыгают в жертвенный костер для спасения от нашествия. Осмелюсь усомниться в панике аналогичного масштаба – Карфаген постоянно славился собственными упрочнениями, надежно блокировать его армия Агафокла не имела возможности, не обладая превосходством на море, но Гамилькар на Сицилии вот-вот должен был забрать Сиракузы и возвратиться к себе.

В полной мере возможно, что какая-то паника имела место быть, но одно дело – боязнь осады (которая по факту так и не началась), а второе – массовая истерия с отправкой 300 детей на костер [4]. Что конкретно подтверждается – так это то, что сейчас карфагеняне начинают массово строить новые храмы всевышним, вкладывая в это большие ресурсы [5], не забывая наряду с этим расширять существующие укрепления города.

Но обстановка повернулась против Карфагена. При решающем штурме Сиракуз был убит многообещающий полководец Гамилькар, его голову Агафокл переправил в Карфаген для устрашения. Сицилийская армия по окончании смерти полководца практически рассыпалась на отдельные группы, часть которых враждовала между собой, а часть и вовсе перешла на сторону тирана Сиракуз [6].

Но и у Агафокла к тому времени начались неприятности – войско, обиженное гордостью собственного фаворита и невыплатами жалованья, практически взбунтовалось против него. Предстоящий движение войны напоминал истерию уже с обеих сторон – карфагеняне постарались перекупить возмущенных наемников Агафокла, но тот в последний момент уговорил их остаться с ним, объявив, что от для того чтобы предательства наложит на себя руки.

Ища дополнительные силы для предстоящего ведения войны, он пригласил в собственный стан правителя Кирены Офелла, которого после этого убил, а его армию присоединил к собственной. Само собой, подобное предательство не имело возможности не позвать дополнительного разброда в рядах греческой армии, находившейся под стенками Карфагена.

сардинские наёмники и Карфагенская колесница. К слову, имеется упоминания о том, что карфагеняне применяли колесницы впредь до III века до н.э., но посмею в этом усомниться по одной несложной причине — главные конфликты шли на Сицилии, богатой пересечной местностью, труднодоступной для применения этих древних тачанок (либо как-то так). Но, колесницы в полной мере имели возможность употребляться в качестве церемониальных либо выступать в качестве боевой платформы командующего армией, не участвуя конкретно в сражении.

В самом Карфагене в тот момент «лютовал» Бомилькар. Послав «ненадежную» часть собственной армии в Нумидию, он увеличил количество верных ему наемников и решил устроить переворот. Учинив на улицах города резню и убивая всех встречных, Бомилькар вышел к рыночной площади Карфагена, но в том месте он попал под град камней, копий и стрел с крыш соседних строений.

В итоге, армия Бомилькара (включая ту ее часть, которая попала в окружение на рыночной площади совместно со своим командующим) была «перекуплена» на сторону официальных правительства города, а самого несостоявшегося тирана схватили, пытали и распяли как предателя [7]. Одвременно с этим Агафокл был должен покинуть Африку, покинув армию на собственного сына Архагата – на Сицилии взбунтовались города-союзники Сиракуз, да и в самой его столице подняли голову выжившие ветхие неприятели, в следствии чего он имел возможность утратить власть.

Архагат не владел полководческими талантами отца – в следствии чего часть его армии [8] попала в засаду и была полностью перебита. Другая армия, которую возглавил возвратившийся Агафокл, уже ничего не имела возможности поменять. По окончании решительной битвы она была разгромлена, тиран Сиракуз бежал из Африки только со второй попытки, кинув остатки собственного великого воинства на милость победителей.

Наряду с этим его сыну Архагату бежать не удалось – его поймали, вернули в лагерь и убили за предательство его отца. Само собой, карфагеняне тут же замирились с армией без начальника, причем условия этого договора очень любопытны – все греческие солдаты приобретали финансовые компенсации, желающие имели возможность вступить в ряды карфагенской армии, остальным выделили место для поселения в Солунте.

Желающих возвратиться к Агафоклу давали слово отпустить, но только по окончании того, как те вернут все разрушения, причиненные ими же. Только часть очень непримиримых было нужно забрать силой, по окончании чего их распяли.

Затем Карфаген совершил ту же неточность, которую совершал раз за разом – не добил поверженного соперника. Сиракузы уже не могли продолжать войну, новая осада города совсем его добила бы, но вместо этого был заключен мир, по которому Агафокл взял большую финансовую компенсацию, вместо признав за Карфагеном все его территории на Сицилии. Говорят, что Ганнибал не знал, как воспользоваться собственными победами – по всей видимости, это была национальная черта.

Но, возможно привести и оправдание для Карфагена – его экономика была без шуток перегружена в следствии аналогичной войны. В случае если раньше он производил золотые монеты для оплаты одолжений наемников, то сейчас было нужно прибегать к чеканке монет из электрума (сплав серебра и золота), а для внутреннего применения и вовсе было нужно чеканить тяжелые медные монеты.

Помимо этого, вторжение Агафокла приводило к ливийцев и нумидийцев, каковые были далеко не в восхищении от карфагенян в указанный период времени, и армии требовались для подавления их восстаний. Запрещено сбрасывать со квитанций и вероятные опасения по поводу того, что полководец, победивший Сиракузы, решился бы на захват единоличной власти в самом Карфагене.

Конечно же, все эти обстоятельства были достаточно важными – но в Первую Пуническую войну и особенно по окончании, на протяжении восстания наемников, город испытывал куда громадную степень напряжения, но при с Сиракузами карфагеняне решили очень не перенапрягаться. Как бы то ни было, вместе с отсутствием воли к победе карфагеняне кроме этого показали достаточно высокую степень выносливости, предприимчивости и целеустремлённости, в то время, когда дела касались угроз несложным и понятным для них вещам – но когда такие угрозы исчезали, потомки Элиссы быстро теряли желание и интерес бороться дальше.

Карфаген, Рим и Пирр

Царь Эпира Пирр. Где он лишь не отметился в античном мире! Действительно, ему все же не повезло – имея несомненный талант и большие амбиции полководца, он кроме этого получил от всевышних и весьма мелкое царство, которое не имело возможности выдерживать напряжения долгих войн с более сильными неприятелями.

До тех пор пока Карфаген и Сиракузы пускали друг другу кровь в постоянных конфликтах, на Апеннинском полуострове усиливал собственные позиции Рим. На протяжении войн со собственными соседями (этрусками, самнитами и другими) данный довольно юный, но многообещающий город продемонстрировал себя с самой лучшей стороны – по крайней мере, с позиций выживания. Марш римских армий был отнюдь не целой серией успешных сражений – на каждую победу приходились важные поражения.

Однако, Рим показал то, что было не характерно, например, для греков – по окончании поражения в громадных сражениях он ни при каких обстоятельствах не стремился к миру, только наращивая собственные армейские упрочнения, в следствии чего в том месте, где стороны в большинстве случаев заключали мир, римляне в итоге побеждали , не смортя на потери, и завершали войну в собственную пользу [9]. Усиливали отдачу от активного расширения и колонизация с постройкой дорог, сеть которых связывала новообретенные территории со столицей лучше, чем отряды солдат в гарнизонах.

Отношения с Римом у Карфагена складывались достаточно утепленные. В 351 году, по окончанию Самнитских войн, в Рим неожиданно прибыла делегация из Карфагена, подарившая городу золотую корону весом 11 кг, что, конечно же, очень сильно польстило римлянам.

В 348 году был заключен новый соглашение – между странами раскрывался режим свободной торговли, разделялись сферы будущих заинтересованностей (за Карфагеном всецело закреплялась Испания), оговаривались права граждан стран, живущих на территории второй стороны. Да, очень возможно, что сейчас большое число пунийцев жило в остальных и Риме серьёзных городах республики.

В Риме кроме того имелся Африканский квартал, что с началом Пунических войн стал местом удержания пленных. Очень любопытен еще один пункт соглашения – Карфагену разрешалось при потребности вторгаться в Италию, присваивая себе пленных и имущество городов, но сами города наряду с этим должны были передаваться Риму. Римлянам же запрещалось торговать на Сардинии и в Африке.

В целом, пока еще отношения между двумя наибольшими городами Западного Средиземноморья складывались хорошие, и обусловлено это было во многом и тем, что неприятелями обоих городов выступали сицилийские и итальянские греки – а, как мы знаем, неприятель моего неприятеля – мой дорогой друг.

В первый раз с боевыми слонами карфагенян познакомил как раз Пирр. Карфагеняне были хорошими учениками и переняли опыт собственного учителя, существенно укрепив и расширив тактику применения слонов, но сами лесные слоники пунийцев, которых отлавливали в Марокко и в оазисе Гадамес, были заметно мельче индийских – около 2,5–3 мет

Великие сражения древности Ганнибал из Карфагена

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: