Год феникса в phoenix purpura, часть ii — коринфская битва (old)

Публикую историю Года Феникса, с которого начинается моя альтернатива Phoenix Purpura. В данной части обращение отправится о действиях армии жестокого правителя Михаила до Константинопольской битвы и не меньше ответственном сражении для 1453 года — Коринфском.

Империя на краю

В осеннюю пору 1452 году 80-тысячная османская армия Заган-паши осадила Гексамилион – стенке, преграждавшую путь из Аттики в Морею. Одвременно с этим 170-тысячная армия султана Мехмеда II осадила Мессемврию, Силимврию и Ахелон. В Мраморном море хозяйничали османские галеры, Константинополь был практически блокирован.

Без особенных объявлений войны она уже шла, и имелись первые жертвы.

По замыслу султана Мехмеда II планировалось захватить Морею и все города Византии перед тем, как кидаться на Константинополь. На то была одна, и весьма важная обстоятельство – стенки столицы империи. Кроме того полуразрушенные, защищаемые не сильный гарнизоном, они были значительным препятствием для армии любой численности, и любое возможное подкрепление, которое имел возможность взять Константинополь, стало бы угрозой замыслам османов.

Для преодоления стен султан собирался использовать тяжелую осадную артиллерию (в первый раз в истории), но она же требовалась для взятия Гексамилиона, очень сильно укрепленного Михаилом в 1450-1452 годах. Потому немногочисленные орудия было нужно послать на юг, вместе с Заган-пашой. По окончании того как у Константинополя должны были закончиться возможные варианты и союзники помощи, Мехмед планировал осадить сам город и не уходить от его стен , пока город не будет забран.

Замысел неспешно выполнялся. До начала весны были забраны Мессемврия, Силимврия и Ахелон, 2 апреля султан Мехмед вывел собственную армию к стенкам Константинополя, но Заган-паша к нему не присоединился. А к концу месяца с юга до султана Мехмеда дошли нехорошие новости.

Осада Гексамилиона

Жестокий правитель Михаил на стенах Гексамилиона

Гексамилион воображал собой стенке длиной 6 км, высотой 3 и толщиной метра до 10 метров. Незадолго до начала войны он был полностью восстановлен и улучшен. Гексамилион всецело блокировал путь в Морею. Не считая небольших калиток для тайных набегов, Гексамилион имел всего два прохода – северный и южный. В километре за северным входом размешался портовый город Коринф, не имевший собственных стен. К югу от стенки размешались высокие каменистые бугры, удобные для обороны.

Единственным шансом избежать штурма Гексамилиона была переброска армии морем – но море всецело контролировалось генуэзскими и венецианскими судами (незадолго до начала осады жестокому правителю Михаилу отправили эскадры в помощь).

Армия Заган-паши, рассчитанная на взятие Гексамилиона, располагала большими силами. По большей части она складывалась из пехоты, в число которой входило большое число башибузуков из владений христианских вассалов Турции. Имелась у Заган-паши и кавалерия – около 10 тысяч, по большей части иррегулярная. Основной силой, которая должна была оказать помощь османам забрать Гексамилион, была артиллерия, а также 2 циклопических размеров бомбарды.

Согласно расчетам османов, Гексамилион должен был пасть к концу 1452 года.

Многие командующие, в особенности папский кардинал Пикколомини и генуэзец Пьетро Моро объявили, что заявленная стратегия жестокого правителя Михаила недобросовестна и недостойна представителя великой семействе, на что он, поддержанный Лазарем Бранковичем, ответил, что османы не гнушаются бесчестья в ведении войны, и горе им, христианам, не ответить тем же неприятелям подлинной веры. Генуэзец тут же согласился с жестоким правителем, отыскав в памяти множество поражений христиан в баталиях с османами, кардинал же Пикколомини, будучи гордым римским патрицием, ограниченным собственной добропорядочной спесью, так и остался при собственном мнении.

Андроник Летописец, Хроники Феникса

Осада не заладилась сразу же. Подвоз артиллерии затруднился осенней распутицей (нехарактерной для этого региона), неприятностей добавил генуэзский флот, высаживающий диверсионные группы в тылу османской армии. Любая такая несколько, включающая в себя 10-12 трапезитов, была сама по себе не страшна, но планируя в много, эти конные отряды громили тылы османской армии и мешали подвозу провианта.

Пушки они не смогли захватить только по той причине, что те прекрасно охранялись – но кроме того в то время, когда силы соперника превышали силы ромеев в несколько раз, они все равно нападали. В таких схватках османская иррегулярная кавалерия начала нести важные утраты. При же опасности ромейские конники отступали на суда, каковые постоянно ждали их в условленных местах.

Видя, как диверсионные отряды наносят небольшие поражения османам, начало подниматься местное греческое население, де-юре находящееся в подданстве Афинского герцогства либо самих же османов. В тылу армии Заган-паши началась настоящая диверсионная война, где были собственные свои герои и маленькие сражения. И утраты также – причем утраты османских армий росли с каждым днем.

Так и не установив сверхтяжелые бомбарды, Заган-паша принялся обстреливать Гексамилион из средних орудий. По окончании того, как ромеи поняли угрозу артиллерии, начались активные набеги гарнизона с целью вывести из строя орудия. Пленных не брали обе стороны. Осадная артиллерия османов несла утраты, подвоз пороха был затруднен все той же ромейской кавалерией – и Заган-паша решил штурмовать Гексамилион.

Два штурма в ноябре были отбиты с важными утратами, по окончании чего произошла нежданно жёсткая для тех мест зима, и лагерь османов занесло снегом. В следствии боевые действия снова свелись к вылазкам и осаде. В лагере осаждающих начались значительные неприятности с провиантом, начали распространяться болезни.

Участились случаи дезертирства – от большого боевого духа в сентябре 1452 года к весне не осталось и следа. У османов погибло большая часть лошадей, почему Заган-паша практически лишился кавалерии — и единственного метода противодействия ромейским наглым трапезитам, каковые уже совершали налеты на окраины османского лагеря. Среди сербских и валашских башибузуков начались беспокойства, показались идеи перейти на сторону христиан (другими словами деспота Михаила).

К марту от армии Заган-паши осталось около 50 тысяч людей, но отступать он не планировал, поскольку знал – поражение будет стоить ему головы. Задача усложнилась тем, что самые тяжелые пушки в марте отправились на север – они необходимы были султану для осады Константинополя. В следствии Заган-паша начал бросать собственные войска на штурмы, меняя их с обстрелами.

Последние дали собственный итог в последних числах Марта – за одни сутки в стенке появились два пролома недалеко от северных ворот, сами северные ворота были уничтожены. Заган-паша, видя критическое положение собственной голодной и обнищалой без обычного снабжения армии (которая еще и сократилась к тому моменту до 35-40 тысяч), не зная толком о численности армий ромеев (и ошибочно предполагая, что их не более чем 15-20 тысяч), решил назначить на 8 апреля решающий штурм Гексамилиона.

Коринфская битва

Поле боя Коринфской битвы

В ночь с 8 на 9 апреля османы решились на приступ Гексамилиона. Вопреки ожиданиям, ромеи практически не защищали стенке, и маленькие заслоны скоро отошли к Коринфу. Ошеломленные отсутствием сопротивления турки в нерешительности остановились и стали ждать утра. Тем временем в городе сосредоточились силы Зарубежного легиона (генуэзские, папские и венецианские наемники, сведенные в отдельный легион незадолго до начала штурма Гексамилиона) под предводительством генуэзцев Моро и легиона «Ахея».

Население города заблаговременно эвакуировали, на улицах были созданы баррикады из сваленных повозок и срубленных деревьев, в распоряжении Моро имелись маленькие отряды трапезитов, главным назначением которых была быстрые наскоки и разведка на последовательности соперника. Захват Коринфа был стратегически удачен османам, по большей части благодаря большим запасам, каковые были сосредоточены в том месте (в действительности они были вывезены вместе с обитателями города за пара дней до битвы) – из-за диверсий флота и действий союзников большая часть османов шли в бой голодными.

Утром 9 апреля османы двинулись на Коринф, над которым, как будто бы издеваясь, развевались знамёна Михаила Палеолога – золотые орлы с крестом на алом фоне. Тут Заган-паша совершил собственную не первую, но самую серьёзную неточность, посчитав, что все силы ромеев сосредоточены в городе. В следствии османы покинули открытым собственный растянутый на километр фланг.

Первые столкновения в городе начались примерно в девять часов утра на улицах города и вылились в целую яростную схватку. Пехота ромеев, выставив пики и щиты, отстреливаясь из аркебуз и луков от османов, стойко держала улицы, ауксиларии заставляли заплатить за любой захваченный дом османской кровью. Мобильные группы трапезитов совершали налеты на строй османов приятель за втором.

Также, ромеи применяли горшки с «греческим огнем» для поражения соперника, и весьма не так долго осталось ждать на улицах города разразился настоящий преисподняя, со стонами умирающих и жаром от множества пожаров. К полудню Заган-паше доложили, что продвижение в городе дается ценой громадных потери, но он только приказал кинуть в бой все подразделения собственной армии.

Сейчас его головные части уже прошли Гексамилион, но часть армий еще оставалась за стеной (по большей части это были башибузуки из славян, валахов, венгров и немцев) – для переправы на другую сторону очевидно не хватало места. Как раз сейчас над полем боя раздался гул труб, на что ответили десятки вторых. На буграх к югу от Коринфа показались много флагов с золотым орлом – на поле боя, из-за гребня холмов выступала тяжелая кавалерия жестокого правителя Михаила.

Во главе конной лавы из 6 тысяч тяжелых наездников был он сам, в прекрасном доспехе итальянской работы, подаренном ему женой. Без заминок, широкой лавиной ромеи двинулись в стремительную атаку прямо по центру растянутых османских порядков.

Удар был ошеломляющим и ожесточённым. Передние последовательности османов, выдвинутые навстречу ромейским катафрактам, были попросту сметены. За ними последовали десятки, много вторых османских солдат. Остатки легкой кавалерии Заган-паши кроме этого не смогли спасти положение и скоро пали. Сходу за кавалерией ускоренным шагом шли в развернутых боевых порядках легионы «Феникс» и «Лакония», каковые также вступили в бой.

По звуку рога силы Зарубежного легиона и «Ахеи» кроме этого ринулись в наступление, а спустя пара мин. по тылам османской армии ударили силы партизан, экипажей и сербских волонтёров генуэзских судов.

Замысел жестокого правителя был красив, но еще более красивым было его выполнение. Стоя на крыше дома в Коринфе, я наблюдал на лавину ромейской кавалерии, мчащуюся на осман, и на ум приходили лишь цитаты древности о великих битвах, полубогах и павших титанах. Я воочию наблюдал на то, как непобедимая османская армия исчезает под мечами и копытами лучших христианских солдат.

Рядом со мной на крыше стояло семейство дома, отказавшееся покинуть город, и они ликовали и обнимали друг друга, видя то, как гибнут чужие им завоеватели.

Андроник Летописец о Коринфской битве, Хроники Феникса

Весьма скоро османские порядки начали ломаться. Надломленный голодом и долгой осадой боевой дух османов пошатнулся, началась паника, которая скоро переросла в полномасштабное бегство – но бежать было некуда, и тысячи турок заметались между городом, Гексамилионом, заливом и ромеями. Весьма скоро кавалерия Михаила рассекла порядки османов полностью и разделилась на турмы, дробя строй соперника на небольшие группы.

Линия легионов отжимала османов от дороги на Афины, а в городе соперника уже выбивали с окраин. Силам же сербских волонтёров и генуэзцев противостояли башибузуки, отличавшиеся еще более низким боевым духом. Помимо этого, в том месте было большое количество христиан из вассальных османам стран, и умирать за мусульман никто не торопился.

Видя панику в рядах собственных господ, те заметались – а управлявший атаку Лазарь Бранкович именно не стремился сражаться со единоверцами и своими соотечественниками. Первыми оружие сложили сербы, за ними валахи и другие. Более того, кое-какие группы башибузуков-христиан переметнулись на сторону союзников и ринулись на ближайшие последовательности осман.

В Коринфе, к западу и к востоку от Гексамилиона началась бойня, которая закончилась только к вечеру.

Больше половины фактически османских солдат были перебиты, часть сдалась. Сербские и валашские башибузуки перерезали османских начальников и перешли на сторону Морейской армии. Некогда сильная 80-тысячная армия практически прекратила существовать. Сам Заган-паша был убит на протяжении рубки с налетевшими на него трапезитами.

Утраты союзников составили около 4 тысяч убитыми и раненными, из комсостава утрат не было – только Пьетро Моро и Лазарь Бранкович взяли легкие ранения. Таковой впечатляющий итог стал вероятен благодаря активному применению всех наличных ресурсов жестоким правителем Михаилом и его очень успешному замыслу сражения, где серьёзными элементами выступали Коринф, бугры к югу от него а также забранный османами Гексамилион. Гениальный администратор, Михаил продемонстрировал себя в этом сражении еще и выдающимся полководцем.

Марш к Константинополю

Солдат Зарубежного легиона и ромейские ауксиларии

Уже через пять дней по окончании сражения, 14 апреля 1453 года, армии Михаила было нужно выступать на Константинополь ускоренным маршем. Часть обоза (не считая самого нужного) загрузили на суда генуэзцев, каковые шли на протяжении берега и поддерживали армию. На пути не было встречено ни единого важного заслона соперника.

Идущие во главе вездесущие трапезиты с легкостью рассеивали османские патрули и освобождали от турок средние и малые города. На пути армии имелось единственное значительное препятствие – большой портовый город Фессалоники. Оставлять за спиной крепость с сильным гарнизоном было страшно.

К ее стенкам армия вышла 5 мая.

Копаться с осадой либо оставлять часть армий для блокады крепости Михаил не имел возможности – через чур мало сил, и времени у него было. Одновременно с этим не было ни единого шанса забрать город штурмом – стенки Фессалоник уступали в Греции только Константинополю и Гексамилиону. К счастью, в городе нашлись неравнодушные люди, открывшие в ночь на 7 мая муниципальные ворота.

Предотвращённые ромеи воспользовались этим. Им на помощь пришли сами обитатели города, в следствии чего османский гарнизон был частично перебит, частично пленен. Армиям дали пара дней отдыха. За эти пара дней армия жестокого правителя Михаила существенно увеличилась – весть о том, что османы разбиты юным жестоким правителем Мореи, скоро разошлась по Греции, и множество добровольцев решили примкнуть к нему во имя победы над османами.

Люди прибывали ежедневно, их тут же определяли в легионы в качестве ауксилариев, снаряжали (по большей части за счет экипировки убитых османов) и старались научить хотя бы основным элементам армейского дела.

Чем ближе был Константинополь, тем посильнее становилось напряжение в рядах солдат. Но стоило показаться Михаилу на своем белом как снег коне среди солдат, как дух их снова обретал крепость сродни камню. Его взор, вера и добрые слова в то, что они успеют к Константинополю вовремя, возобновляла в сердцах надежду, и армия шла дальше.

То, что она дошла до столицы ромеев вовремя, целиком и полностью заслуга жестокого правителя Михаила.

Андроник Летописец, Хроники Феникса

Но время поджимало. Армия не имела возможности расширить скорость передвижения, в особенности ее главные силы. Из-за неприятностей, и участившихся налетов небольших турецких банд на авангарды и обозы армии скорость еще более снизилась.

Но армия все равно шла вперед, стремясь если не спасти Константинополь от падения, так сломать османам празднование победы. Вечером 24 мая из-под Константинополя возвратились разведчики – город пылал под обстрелом турок, стенки была проломлена в нескольких местах. Рискнув всем, Михаил послал ускоренным маршем авангард из трапезитов, легиона «Феникс» и сербских добровольцев с целью сорвать подготовку осман к штурму и тем самым спасти Константинополь.

Они подоспели к городу днем 27 мая 1453 года, за сутки до намеченной последней атаки осман на измученных защитников города. Их появление в тылу османской армии послужило началом Константинопольской битве, которая окончательно останется в памяти ромеев как последняя битва ветхой Византии, и одновременно с этим как база для будущего величия новой империи.

От автора:

Как и в прошлом посте по Году Феникса, разобью собственные замечания по пунктам:

1) Не смог отыскать (да и не искал подробно, в случае если честно, пока) данные по осадной артиллерии османов; в большинстве того, что я видел, указываются только 2 сверхтяжелые бомбарды, а также Базилика. Я посчитал, что должны были быть пушки и полегче, и потому парк осадной артиллерии султана увеличен (но правильное число не названо);

2) Последствия практически полного (на 70-80 процентов) обрезания снабжения армии Заган-паши составлены по окончании консультаций со привычным армейским историком;

3) Городская черта Коринфа может различаться от реальноисторической на 1453 год;

4) Правильная численность армии жестокого правителя Михаила в начале Константинопольской битвы будет указана в заключающей статье;

5) К сожалению, утратил таблицу расчетов скорости передвижения Морейской армии, потому не смогу твердо обосновать указанные даты взятия Фессалоник и прибытия к Константинополю, но даты изменяться уже не будут;

В общем, как-то так. Третья и заключающая статья про саму Константинопольскую битву будет, возможно, самой объемной, и должна быть готова до конца данной семь дней. Чем займусь потом — без понятия, перечень тёплых тем исчерпывается. Действительно, затем могу заняться предстоящим детальным прописыванием неспециализированного хода истории при императоре Михаиле X.

Год феникса в phoenix purpura, часть ii — коринфская битва (old)

Power Rangers Супер Megaforce — Все легендарные Поединки Ranger Mode ( Эпизоды 1-20 )

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: