Дом четырех измерений

Этот материал, напечатанный в выпуске издания «Техника — Молодежи» армейских лет (февраль-март 1944 года), выкладывается на сайт в продолжение темы хорошей фантастики, поднятой в статье глубокоуважаемого коллеги Андрея «И Вам того же — вдвойне Роберт Шекли».

Высоко по авеню Горного вида в Голливуде, в доме под номером 3776, живет Квинтус Тил, дипломированный архитектор.

В Южной Калифорнии кроме того архитектура не похожа на архитектуру вторых мест. Сосиски, именуемые «тёплой собакой», продаются в строении, похожем на щенка, а также с надписью «щенок». Бензин, мыло и дорожные карты продаются под крыльями трехмоторных самолетов, а помещения отдыха помещаются в каютах самого самолета.

Все это может поразить либо позабавить туриста, но местные обитатели, разгуливающие без шляп под известным калифорнийским полуденным солнцем, считают, что все это в порядке вещей.

Квинтус Тил вычислял все попытки собственных сотрудников-архитекторов трусливыми, неумелыми и робкими.

— Что такое дом? — задал вопрос Тил у приятеля, Гомера Бэйли.
— В случае если сказать в общем,— с опаской предположил Бэйли,— то я постоянно считал дом приспособлением для защиты от дождя.
— Ерунда! Вы не лучше всех остальных.
— Я не заявил, что это определение полное…
— «Полное»! Да оно совсем неверно. С данной точки зрения, мы имели возможность бы до сих пор сидеть в пещерах.

Но я не осуждаю вас, — прибавил великодушно Тил; Вы не хуже всех этих поросят, занимающихся архитектурой. Нейтра! Шиндлер!

Что они сделали, эти шишки? Что имеется у Фрэнка Ллойда Райта, чего не было бы у меня?
— Заказы, — кратко ответил его приятель.
— А? Что такое? —Тил запнулся на миг, но налил себе двойную порцию и опять оправился. — Заказы! Верно! А из-за чего?

Вследствие того что я не считаю дом легко разукрашенной пещерой; я считаю его и машиной для житья, живым, динамическим предметом, изменяющимся вместе с настроением его жителя, — не мертвым, статическим, огромным гробом. Из-за чего нас должны удерживать замороженные концепции предков? Каждый дурак, чуточку привычный с начертательной геометрией, может спроектировать вам обычный дом. А разве статическая геометрия Эвклида — это единственная математика?

Разве мы должны совсем пренебречь теорией Пикара-Вессио? А что вы сообщите о модулярной совокупности, не говоря уже о богатейших идеях стереохимии? Разве в архитектуре нет места для изменений, для гомоморфологии, для акциональных структур?
— Чорт меня забери, в случае если я знаю! — ответил Бэйли. — С таким же успехом вы имеете возможность сказать о четвертом измерении: для меня это все едино.
— А почему бы и нет? Из-за чего вы должны ограничивать себя? Стоп! — Он прервал себя и уставился вдаль. — Гомер, мне думается, вы вправду придумали что-то. В итоге почему бы и нет? Поразмыслите о нескончаемом достатке отношений и членений в четырех измерениях.

Что за дом, что за дом!

И он замер, задумчиво мигая выпуклыми бледноголубыми глазами.

Бэйли потряс его за руку.

— Придите в сознание! О чем вы рассказываете, чорт забери! О четырех измерениях?

Четвертое измерение — это время; не станете же вы вбивать гвозди в него.

Тил стряхнул его руку.

— светло. светло. Время имеется одно из четвертых измерений. Но я думаю о четвертом пространственном, как длила, высота и ширина. По экономии материала и удобству стройки это несравненно, не говоря уже об экономии места.

Вы имеете возможность выстроить дом в восемь помещений на участке, занимаемом на данный момент однокомнатным домом, как тессеракт.
— Что такое тессеракт?
— А вы ходили когда-нибудь в школу? Тессеракт — это гиперкуб, прямоугольная фигура, имеющая четыре измерения, как куб имеет их три, а квадрат два. Постойте, я покажу вам.

Тил бросился в кухню и возвратился с коробкой спичек, каковые рассылал на столе, неосторожно отодвинув чашки и практически пустую бутылку голландского джина.

— Мне необходимо еще пластелину, Несколько дней назад он был у меня вот тут.— Он порылся в коробке заваленного бумагами стола, заполнявшего один угол столовой, и извлек оттуда кусочек маслянистой модельной глины. — Вот он.
— Что вы желаете сделать?
— на данный момент покажу. — Тил начал скоро отщипывать кусочки глины и скатывать их в шарики, величиной с горошину. В четыре таких шарика он воткнул по спичке и соединил их в квадрат. — Вот! Это квадрат.
— Разумеется.
— Второй такой же; еще четыре спички, и мы возьмём куб. — Спички составили сейчас остов кубика с глиняными шариками по всем его углам. — Сделаем сейчас еще один такой же куб, и оба они будут двумя сторонами тессеракта. Сейчас внимание. Я открываю один угол первого куба, переплетаю его с одним углом второго и снова замыкаю.

Позже я беру еще восемь спичек и соединяю нижние стороны обоих кубов наискось, позже совершенно верно так же верхние. Вот так. — И он скоро проделал все это.
— И чем же сейчас это считается? — подозрительно задал вопрос Бэйли.
— Это тессеракт, восемь кубов, составляющих стороны гиперкуба в четвертом измерение,
— Похоже скорей на «кошачью колыбельку». По крайней мере, тут лишь два куба. Где остальные шесть?
— Вы видите в возможности. Если вы нарисуете куб на листе бумаги, то боковые грани будут суживаться — правильно? Это возможность.

В то время, когда вы смотрите на четырехмерную фигуру в трех измерениях, она, само собой разумеется, искажается. Но это все-таки кубы.
— Возможно, для юас это и без того, братец, а для меня они все равно перекошены.

Тил скоро соорудил четыре куба, ставя их один на другой в виде не весьма устойчивой башенки. Позже он выстроил еще четыре куба на внешних гранях второго снизу куба. Сооружение легко закачалось на слабо скреплявших его глиняных шариках, но устояло: перевернутый крест, кроме того двойной «крест, поскольку четыре добавочных куба наблюдали в различные стороны.

— Видите сейчас? — сообщил Тил. — Вот помещение нижнего этажа, вот эти шесть кубов — жилые помещения, а вот тут ваша мастерская, на самом верху.

Бзйли наблюдал на эту фигуру с громадным одобрением, чем на первую.

— Наконец-то я могу осознать. Вы рассказываете, это также тессеракт?
— Тессеракт, развернутый в трех измерениях. Дабы снова свернуть его, вы всовываете верхний куб в нижний, вкладываете в него боковые, пока они не совпадут. Вот и все.

Действительно, вы проделываете все это в четвертом измерении, так, дабы не нарушить и» одного из кубов.

Бэйли все еще изучал данный шаткий остов.

— Смотрите-ка, — сообщил он наконец, — из-за чего бы вам не забыть о свертывании данной штуки в четвертом измерении — все равно это нереально — и не выстроить дом вот так?
— Гмм… Возможно, вы и правы. Возможно иметь столько же помещений и сэкономить столько же участка. Да, и возможно ориентировать данный крестообразный этаж на северо-восток, юго-запад и без того потом, дабы любая помещение освещалась солнцем весь день. Центральная ось замечательно годится для центрального отопления.

Возможно расположить столовую на северо-востоке, а кухню — на юго-западе и сделать в каждой комнате громадные окна… О-кэй, Гомер, я сделаю это. Где вы желаете, дабы я его выстроил?
— Минутку! Минутку! Я не сказал, что вы должны строить его для меня…
— А я выстрою. Кто еще сможет? Вашей жене нужен новый дом: вот он.
— Но госпожа Бэйли желает дом в грегорианском стиле…
— Вот еще мысль! Дамы ни при каких обстоятельствах не знают, чего им хочется.
— Прекрасно, я поболтаю с ней.
— Ничего аналогичного. Мы сделаем ей сюрприз.
— Ну, все равно, на данный момент с этим ничего нельзя сделать. Мы с госпожа Бэйли уезжаем на следующий день в Бэкерсфильд. Компания открывает в том месте пара нобых скважин.
— Чепуха! Как раз таковой случай нам и нужен, Это будет сюрприз для нас, в то время, когда ока возвратится. Лишь подпишите мне чек на данный момент, и все ваши заботы кончатся.
— Я бы «е желал затевать ничего для того чтобы, не посоветовавшись с ней. Ей не понравится…
— Сообщите, прошу вас, кто кого у вас держит под башмаком?

Чек был подписан на половине второй бутылки.

Дела в Южной Калифорнии делаются скоро. Простые дома строятся в том месте за месяц. Под пылким управлением Тила, дом-тессеракт головокружительно поднимался к кебу не по семь дней, а по дням, и его крестообразный второй этаж торчал на все четыре стороны света.

Сперва Тилу было нужно поспорить с инспекторами по поводу этих четырех выступающих помещений, но посредством прочных денежных аргументов и подпорок ему удалось убедить их в доброкачественности собственной постройки.

Как и было условлено, Тил остановился перед резиденцией Бэйли наутро по окончании их возвращения. Он заиграл на своем двух-нотном рожке, и Бэйли высунул голову из двери.

— Из-за чего вы не пользуетесь звонком?
— Через чур слабо, — радостно ответил Тил. — Я человек действия. Готова госпожа Бэйли? Ах, вот и вы, госпожа Бэйли!

Вам очень рады, вам очень рады! Садитесь скорее, у нас имеется сюрприз для вас!
— Вы понимаете Тила, дорогая, — засунул смущенно Бэйли.
— Знаю, — фыркнула она, — Мы отправимся в собственной машине, Гомер,
— Хорошая идея, — дал согласие Тил. — Она посильнее моей, мы приедем стремительнее. Править буду я. Я знаю дорогу.

Он забрал у Бэйли ключи, нырнул на шоферское место и запустил мотор, раньше чем госпожа Бэйли имела возможность собраться с духом возразить.

— Где же дом, Квинтус? — слросил Бэйли.
— Дом? — переспросила подозрительно госпожа Бэйда — Какой дом, Гомер? Разве вы сделали что-нибудь, не сообщив мне?

Тил вмешался как возможно дипломатичнее:

— Само собой разумеется, дом, госпожа Бэйли. И какой дом! Сюрприз вам от любящего супруга. Погодите, пока заметите сами.
— Погожу, — со злобой дала согласие она,— А в каком он стиле?
— Он открывает собою новый стиль. Он современнее телевидения, новое будущей семь дней. Его необходимо видеть, дабы оценить.

Кстати, — скоро прибавил он, не ждя ответа, — вы, приятели, слышали землетрясение прошедшей ночью?
— Землетрясение? Какое землетрясение? Гомер, тут было землетрясение?
— Самое мелкое, — продолжал Тил,— примерно в два часа ночи. Но не проснись я перед тем, я бы его и не увидел.

Госпожа Бэйли содрогнулась.

— Этого именно вам и не требуется будет опасаться в новом доме, госпожа Бзйли, — успокоил ее Тил, — Он полностью надёжен в этом отношении: любая часть находится в совершенном динамическом равновесии с остальными,
— Прекрасно, сохраняю надежду. Где же дом?
— Вот тут, за поворотом. Вот и указатель.

Громадная стрела, того сорта, какой так обожают конторы по сбыту земельных участков, возвещала буквами, большими и броскими кроме того для Южной Калифорнии

Он сделал крутой поворот я остановил завизжавшую машину перед Домом будущего.

Вэйли наблюдал недоверчиво,, его супруга.— с нескрываемым отвращением. Они видели несложную кубическую массу, с дверьми и окнами, но без всяких других архитектурных линия, если не считать украшавших ее сложных математических чертежей.

— Тил, — несмело задал вопрос Бэйли:—-что это вы наделали?

Тил повернулся к дому. Провалилась сквозь землю шаткая башня с ее выступающими помещениями второго этажа. Не осталось ни следа от семи помещений над нижним этажом.

Не осталось ничего, не считая единственной помещения на фундаменте.

— Ох, боженьки! — взвизгнул он. — Meня ограбили.

И пустился бежать.

Но это не помогло. С переднего либо с заднего фасада строение оставалось все тем же; остальные семь помещений провалилась сквозь землю, провалились сквозь землю бесследно. Бэйли остановил его, схватил за руку:

— Объяснитесь! Что в том месте по поводу грабежа? Как вы имели возможность выстроить вот такое? Это не согласно соглашению.
— Нет, нет! Я строил именно то, о чем мы договорились: восьмикомнатный дом в виде развернутого тессеракта. Это саботаж, вот и все.

Зависть! Другие архитекторы в городе не посмели разрешить мне закончить эту работу: они знали, что это погубит их, и…
— В то время, когда вы были тут в последний раз?
— День назад по окончании обеда.
— И все было в порядке?
— Да. Садовники именно заканчивали тогда.

Бэйли осмотрел идеальный участок.

— Я не вижу, как возможно было бы разобрать и увезти из этого семь помещений за одну ночь, не сломав этого сада,
Тил также огляделся.
— Не похоже на то. Не осознаю. К ним подошла госпожа Бэйли.
— Ну и ну! А меня вы покинули играться в одиночку? Мы можем осмотреть его, раз мы уже тут, но даю предупреждение вас, Гомер, это мне ни при каких обстоятельствах не понравится.
— Осмотрам, само собой разумеется, — дал согласие Тил и, вынув ключ .из кармана, открыл входную дверь.— Возможно, мы отыщем какие-нибудь следы.

Передняя была в полном порядке; подвижные перегородки, отделявшие ее от гаража, были отодвинуты, разрешая осмотреть все помещение сходу.

— Как словно бы в порядке, — увидел Бэйли.—Давайте поднимемся на крышу и попытаемся сообразить, что произошло. Где лестница? Либо ее также похитили?
— О нет! — возразил Тил. — Смотрите! Он надавил кнопку под выключателем освещения; одна панель в потолке отвалилась вниз, как крышка коробки, и оттуда очень тихо выскользнула легкая, красивая лестница. Ее прочный остов был сделав Из морозно-серебристого дюралюминия, а ступени и перила — из прозрачной пластмассы.

Тил чуть не запрыгал на месте, как мальчик, которому удался карточный фокус, а госпожа Бэйли заметно оттаяла. Это было замечательно.

— Достаточно гладко, — одобрил Бэйли,— Но, думается, она никуда не ведет.
— Ах, это! — Тил проследил за его взором. — Крышка встанет, когда вы дойдете доверху.
Как он и предвещал, крышка лестницы откинулась, в то время, когда они встали, и разрешила им выйти, но не на крышу едим* ственной помещения, как они ожидали: они появились в средней из ляти помещений, составлявших второй этаж уникального строения.

В первый раз в этом случае Тилу было нечего сообщить. Все было в идеальнейшем порядке. Прямо перед ним, за прозрачной перегородкой и открытой дверью, была кухня.

Налево гостей ожидала несложная, но красивая и комфортная столовая, убранная по-торжественному.

— Ну, я обязана дать согласие, что это прелестно, — одобрила госпожа Бэйли, — а кухня кроме того через чур хороша. Я не ожидала, глядя снаружи, что тут так много места. Действительно, тут возможно поменять кое-что.

Вот данный столик переставить вот ко мне, а диван в том направлении…
— Молчать, Матильда! — оборвал ее супруг.— Это что может значить, Тил?
— Как, Гомер Бэйли! Одна идея о…
— Молчать» говорю! Ну, Тил?

Архитектор сдержал бившую его дрожь.

— Опасаюсь сообщить. Идемте выше.
— Как?
— Вот так.

Он надавил другую кнопку, и более чёрный двойник чудесного мостика, по которому они встали ко мне, разрешил им подняться на следующий этаж. Они встали с обиженной госпожа Бэйли в арьергарде и появились в спальне. Ставни тут были .закрыты, как и в нижнем этаже, но мягкое освещение вспыхнуло машинально.

Тил сразу же развернул выключатель, приводящий в воздействие еще одну лестницу, и они поспешили в мастерскую на верхнем этаже.

— Ну как, Тил, — продолжал Бэйли, отдышавшись, — можем мы выйти на крышу над данной помещением!? Тогда мы имели возможность бы осмотреться.
— Само собой разумеется. В том месте имеется наблюдательная площадка.

Они встали по четвертой лестнице; но в то время, когда крышка наверху откинулась, дабы пропустить их, то они были не на крыше, а в той самой комнате нижнего этажа, в которую вошли сначала.

Господин Бэйли сделался землисто-бледным.

— Ангелы небесные! — вскричал он. — Данный дом заколдован! Необходимо бежать из этого!

И, схватив жену в охапку, он открыл входную дверь и выскочил наружу.

Тил был через чур озабочен, дабы обеспокоиться их уходом. Для всего этого был лишь один ответ — ответ, которому он опасался поверить. Но он должен был оторваться от своих размышлений, поскольку откуда-то сверху донеслись хриплые крики. Он спустил лестницу и бросился наверх.

В том месте, в средней помещении, стоял Бэйли, склонясь над собственной бесчувственной супругой. Тил сообразил обстановку, подошел к буфету и налил в стакан на три пальца брэнди, с которым возвратился к собственному приятелю.

— Вот,— сообщил он,— это окажет помощь ей. Бэйли забрал стакан и выпил сам.
— Это было для госпожа Бэйли, — возразил Тил.
— Не болтайте, — отрезал Бэйли, — дайте ей второй.

Из предосторожности Тил выпил одну порцию сам, перед тем как возвратиться с другой к жене собственного клиента. Она именно открывала глаза.

— Вот, госпожа Бэйли, — успокаивающе сообщил он, — это подкрепит вас.
— Я ни при каких обстоятельствах не выпиваю спиртного, — запротестовала она и проглотила брэнди.
— А сейчас поведайте мне, что произошло, — продолжал он. — Я думал, вы оба ушли.
— Мы и ушли, мы вышли через входную дверь и оказались вот тут, в буфетной.
— Что за чорт! Гмм… погодите минутку.

Тил огляделся. Громадное окно в глубине помещения было открыто, и он с опаской выглянул из него. Он наблюдал не наружу, в сельскую калифорнийскую местность, но в помещение нижнего этажа либо в идеальную копию ее. Не сообщив ничего, он возвратился к лестнице, которую покинул открытой, и посмотрел вниз.

Нижняя помещение была на своем месте. Каким же образом она ухитрялась быть в один момент в двух местах, на двух равных уровнях?

Он возвратился в среднюю помещение, сел наоборот Бэйли в глубокое кресло и поглядел на него из-за собственных высоко поднятых костлявых колен.

— Гомер, — сказал он многозначительно,— вы понимаете, что случилось?
— Нет, не знаю. Но если не определю поскорее, то тут что-нибудь случится, и достаточно ужасное.
— Гомер, это подтверждает все мои теории. Данный дом — настоящий тессеракт. Как я вижу сейчас, данный дом, в полной мере устойчивый в трех измерениях, был неустойчив в четвертом. Я выстроил его в виде развернутого тессеракта; что-то произошло, какой-нибудь толчок либо удар, и он сложился в собственную обычную форму, свернулся. — Он внезапно щелкнул пальцами: — Отыскал!

Землетрясение!
— Землетрясение!
— Да-да, мелкий толчок прошедшей ночью. С позиций четырех измерений, данный дом был, как плоскость, поставленная на ребро. Легкий толчок — и он свернулся по своим естественным граням в устойчивую четырехмерную фигуру.
— Я не забываю, вы хвастались тем, как устойчив данный ваш дом.
— Он и устойчив — в трех измерениях.
— Я не именую дом устойчивым, — едко возразил Бэйли, — если он готов упасть при первом же легком толчке.

Тил отдернул долгие занавеси, закрывавшие громадное венецианское окно по боковой стенке буфетной, и внезапно остановился.

— Гмм… — сказал он. — Это любопытно, весьма любопытно.
— Что в том месте? — задал вопрос Бэйли подходя.
— Вот что.

Окно выходило прямо в столовую, вместо того дабы .выходить в сад. Бэйли отошёл к тому углу, где столовая и буфетная примыкали к средней помещению под прямым углом.

— Но этого не может быть, — запротестовал он. — Это окно отстоит от столовой футов на пятнадцать-двадцать.
— лишь не в тессеракте, — возразил Тил. — Смотрите.

Он открыл окно и перешагнул через подоконник.

С позиций четы Бэйли, он просто исчез, но не со своей собственной. Ему пригодилось пара секунд, дабы перевести дыхание. Позже он с опаской выпутался из розового куста, с которым был практически нерасторжимо связанным, в мыслях давая слово себе наряду с этим ни при каких обстоятельствах больше не проектировать садов с колючими растениями, — и огляделся.

Он был вне дома. Рядом с ним возвышалась массивная громада нижнего этажа. Если судить по всем показателям, он упал с крыши.

Он бегом обогнул угол дома, открыл дверь и бросился вверх по лестнице.

— Гомер! — «крикнул он. — Госпожа Бэйли! Я отыскал выход!

Бэйли казался скорее раздосадованным, чем обрадованным, при виде его.

— Что с вами было? — задал вопрос он.
— Я выпал наружу. Я был вне дома. Вы имеете возможность сделать это так же легко — шагните в это громадное окно.

Лишь не забывайте, в том месте имеется розовый куст, — не смотря на то, что мы можем поставить тут еще одну лестницу.
— А как вы возвратились?
— Через входную дверь.
— Тогда через нее мы и уйдем. Отправимся, дорогая.

И Бэйли нахлобучил шляпу и начал спускаться по лестнице, ведя под руку жену.

Тил встретил их в буфетной.

— Я же сказал вам, что это не подействует, — сообщил он. — Сейчас мы должны сделать вот что. Как я вижу, трехмерный человек в четырехмерном пространстве обязан делать выбор между двумя возможностями любой раз, в то время, когда переступает какой-нибудь стык, наподобие стенки либо порога. В большинстве случаев он делает поворот на девяносто градусов, лишь не ощущает этого, будучи трехмерным.

Смотрите.

Он шагнул в то самое окно, из которого только что выпал. Шагнул —и показался, в столовой, говоря .

— Я следил, куда иду, и пришел, куда желал.— Он возвратился в буфетную.— В прошедший раз я не следил и двигался в обычном пространстве и выпал из дома, дабы выйти на данный момент из этого дома… Госпожа Бэйли, если вы станете спиной к этому окну и прыгнете назад, то я практически уверен, что вы попадете в сад.
— Гомер Бэйли, — взвизгнула госпожа Бэйли, — неужто вы станете находиться тут и разрешать ему сказать такие…
— Но, госпожа Бэйли, — постарался растолковать Тил, — мы можем обвязать вас веревкой и спустить потих…
— Достаточно, Тил, — быстро вмешался Бэйли. — Найдем лучше вторых дорог. Ни я, ни госпожа Бэйли не созданы для прыжков.
— Тил, — продолжал он, — я не стану терять времени на упреки: они ненужны, и я уверен, что все это у вас оказалось нечаянно. Но я думаю, вы осознаёте, что отечественное положение достаточно без шуток. Как нам выйти из этого?

Похоже, что мы должны оставаться тут, пока не погибнем с голоду. Любая помещение ведет в другую помещение.
— Мы не испробовали всех помещений. Имеется еще мастерская.
— Ах да, мастерская! Мы проходили ее, в то время, когда вошли в первоначальный раз, но не останавливались в том месте. Вы думаете, мы сможем уйти через окна?
— Не увлекайтесь надеждой. Математически мастерская обязана выходить в четыре боковые помещения этого этажа. Мы не открывали в ней окна; возможно, нам необходимо было бы взглянуть.
— Вреда от этого не будет, я думаю. Дорогая, вам лучше будет остаться тут и подождать…
— Остаться одной в этом страшном месте? Ни за что! — И госпожа Бэйли в тот же час же быстро встала с дивана, на котором отдыхала.

Они встали наверх.

— Это и имеется внутренняя помещение, Тил? —задал вопрос Бэйли, в то время, когда они прошли спальню и выкарабкались в мастерскую,— Я желаю сообщить, меньший куб, подвешенный в середине громадного на вашей модели и окруженный со всех сторон?
— Вот как раз, — подтвердил Тил. — Ну-с, позволяйте смотреть. Я думаю, вот это окно должно выходить в кухню. — Он потянул шнур шторы и поднял ее.

Но оно выходило не в том направлении. Волны головокружения хлынули на них, и они нечайно упали на пол, беспомощно цепляясь за узоры ковра, дабы не упасть.

— Закройте! Закройте!—простонал Бэйли.

Преодолевая первобытный, атавистический кошмар, Тил подполз к окну и еле опустил штору. Окно выходило вниз, а не наружу раскрывался вид с головокружительной высоты.

— Видите? Вот это — Крайслер Билдиниг, правильно, как пушки. А это — Ист Ривep и Бруклин. — Они как будто бы наблюдали с крыши поразительно большого строения; внизу, более чем в тысяче футов под ними, был город — игрушечный, но весьма оживленный — Пара я мory осознать, мы наблюдаем со стороны Импайр Стэйт Билдинг, с уровня выше ее башни, — Что это?

Мираж?
— Не думаю: через чур четко для миражa. Возможно, пространство образовало тут складку в четвертом измерении, и мы наблюдаем именно в эту складку.
— Вы думаете, мы видим это не по-настоящему?
— Вот как раз по-настоящему. Не знаю, что имело возможность бы произойти, если бы мы прыгнули га этого окна, но этого-то я и нe желаю пробовать. Но что за вид, детки, что за вид!

Попытаемся сейчас второе.

За вторым окном было не так уж не хорошо. В том месте простирался пейзаж, верхней стороной кверху и на таком уровне, что мастерская казалась расположенной в нижнем этаже. Но он был очевидно неприветливым.

Жаркое, жаркое солнце пылала в лимонно-желтом небе. Плоская равнина казалась сожженной до бесплодного, выгоревшего, бурого цвета и не приспособленной для жизни. Но жизнь тут была: необычные чахлые деревца, тянущиеся к небу узловатыми, искривленными ветками.

На кончиках этих некрасивых ветвей сидели пучки узких остроконечных листьев.

— Свет небесный! — выдохнул Бэйли.— Где это?

Тил смущенно покачал головой:

— Не знаю. Это посильнее меня.

Это не похоже ни на что на земле, скорее — на» другую планету: на Марс, к примеру.

— Не знаю. Но, Гомер, это возможно кроме того хуже, чем вторая планета.
— Как так?
— Это возможно совсем не отечественного пространства. Я не не сомневается в том, что это по большому счету отечественное Солнце. Оно мне думается через чур броским.

Госпожа Бэйли подошла к ним достаточно неуверено а сейчас наблюдала вместе с ними на необычный пейзаж.

— Гомер, — жалобно сообщила она, — эти страшные деревья… я опасаюсь их.

Он погладил ее по руке.

Тил хлопотал со шпингалетом окна.

— Что это вы? — задал вопрос Бэйли.
— Я поразмыслил, что в случае если высуну голову из окна, то смогу оглядеться и сообщить вам побольше.
— Ну хорошо, — проворчал Бэйли, — лишь будьте осмотрительнее.
— Буду. — Он чуть немного открыл раму и понюхал. Воздушное пространство, по крайней мере, хороший. — И он открыл окно.

Но взимание его было отвлечено раньше, чем он смог выполнить собственный замысел. Малоприятная дрожь, как будто бы первый намек на темноту, потрясла все строение на одну продолжительную секунду — и провалилась сквозь землю.

— Землетрясение! — вскрикнули все трое. Госпожа Бэйли повисла на шее у мужа.

Он только что изобразил на своем лице выражение уверенности, как толчок повторился. И в этом случае эго было уже не мягкое покачивание, а настоящая, внушающая морскую заболевание волна.

Во всяком калифорнийце, прирожденном либо натурализованном, глубоко укоренился один первичный инстинкт. Землетрясение наполняет его душепотрясающей клаустрофобией, неодолимо и слепо толкающей сто прочь из строения. Повинуясь ей, примерные мальчики отталкивают собственных старых бабушек. Необходимо подчернуть, что Тил и Бэйли выпрыгнули прямо на госпожа Бэйли.

Это заставляет думать, что она выскочила из окна первой. Таковой, порядок следования нельзя объяснить рыцарством — обоих мужчин: легко она была более готовой к прыжку.

Они поднялись на ноги, отдышались, и протерли запорошенные песком глаза. Некое время они без звучно наслаждались ощущением жёсткой земли под ногами.
— Где же дом? —- задала вопрос госпожа Бэйли и со страхом посмотрела назад.

Он провалился сквозь землю. От него не осталось и следа.

— Что вы сообщите на это. Тил? — узнал Бэйли.
— То, что наряду с этим последнем толчке он попросту провалился в второй сектор пространства. Я вижу сейчас, что его необходимо было бы прикрепить к фундаменту болтами.
— Вам необходимо было сделать не только это.
— Но я не вижу, о чем тут по большому счету возможно печалиться! Дом был застрахован, а мы обучились поразительно многому. Тут имеется возможности, старика, возможности!

Лишь на данный момент мне пришла в голову потрясающе идея по поводу дома.

Тил нырнул во-время, дабы избежать удара. Он всегда был человеком действия.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вы прочли фантастическую повесть о приключении людей, попавших в мир четырех измерений. Может показаться, что все обрисованное в повести не только не существует в действительности, но и совсем нелепо. Но это не верно.

Чтобы это осознать самую малость яснее, попытаемся себе представить существо, у которого отсутствует чувство верха и

Как заглянуть в четвертое измерение не выходя из дома

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: