День писателя

Глубокоуважаемые сотрудники. Так оказалось, что 3 февраля все мы пропустили превосходный праздник – сутки писателя. Забавный рассказ из сообщества “Кремлеботы из Ольгино” восполняет этот пробел.

Лев Николаевич Толстой, как, бывало, напьется, сходу хрясь по столу кулаком. “Запрещено,” – кричит –“противиться злу насилием!” В этот самый момент уж ему под руку не попадайся – зашибет. Могучий был мужчина, боевой офицер, да и спортом занимался. А вот подавлению хороша насилием ни при каких обстоятельствах не мешал. Осознавал, что это прочих власть и монополия государства имущих.

Великий все-таки был реалист!

Федор Иванович Тютчев, как, бывало, напьется, в обязательном порядке ударит кулаком по столу, вскричит : “Идея изреченная имеется неправда!” и к цыганам едет. Цыганам он питал зависть к самой жгучей завистью – у них не было мыслей, они ничего не изрекали, а прямогонные эмоции кипучей собственной души изливали конкретно в песне, причем уровень вербализации ни при каких обстоятельствах не превышал “Ай не-не-не-не”. Потому Федора Ивановича обожают и почитают как классика, а цыган .

Михайло Васильевич Ломоносов, как, бывало, напьется, так кулаком бьет не по столу, а прямо по мордам противников и завистников русской науки, которых около него постоянно крутилось очень много, так что промахнуться было нереально. А основную идея собственную он постоянно излагал перед тем как напьется. Нальет себе водки в стакан из стеклянного графина, взглянуть на графин, сообщит :”В случае если где чего-то какое количество-то поубавится…”, выпьет, погладит себя по животу и завершает: “столько же в другом месте присовокупится. ” Потому он графу Шувалову с таким эмоцией о стекле и писал.

Мигель де Сервантес Сааведра, как, бывало, напьется, так неизменно по столу рукой бьет. А кричит различное, в зависимости от того, какой рукой ударил. У него руки различные были – правая целая, а левая –искалеченная в сражении при Лепанто (дон Мигель – самый известный из участников данной битвы, и первейший среди писателей борец с исламским терроризмом).

Вот в случае если правой рукой ударил, кричит: “Ничто не следует нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость! ” И в случае если кто начинает возражать, протыкает того шпагою за невежество. А вдруг левой рукой ударит, кричит: “Просматривать перевод – все равно что разглядывать гобелен с изнанки!”, в этот самый момент уже ему никто не возражал, потому, что народ около по большей части таковой был, что не только гобеленов ни при каких обстоятельствах не видели, но и просматривать-то не умели, кроме того по-испански.

Вильям Шекспир как, бывало, напьется, так ничего особого и не делает. Ну в том месте, побуйствует медлено, безумств небольших понасовершает, как любой обычный мужик. А основной собственный вопрос — “Быть иль не быть” он все про себя обдумывал, и лишь в 1601 г. опубликовал. Вопрос данный он до конца не решил, но до того им проникся, что на данный момент уже никто толком и не знает – а был он (Шекспир) либо его и не было вовсе.

Одни говорят, что это Фрэнсис Бэкон под маркой Шекспира писал (он Шекспира на три года постарше был), другие – что графья Ретланд и Оксфорд, третьи – что и вовсе баба какая-то знатная. А многие шьют все это творчество Кристоферу Марло* (он Шекспиру ровесник был). Но Киту Марло чего лишь не шили, и при жизни, и посмертно – и что он в тайных работах трудился, и что на него тайные работы за атеизм наезжали, и всякое другое.

По сведениям К. Саймака (см. “Заповедник гоблинов”), на данный момент дух Шекспира бесприютно и беспамятно скитается, мучительно пробуя отыскать в памяти – а чей же он все-таки дух?

Николаю Васильевичу Гоголю и напиваться-то не требуется было, дабы впасть в меланхолическую задумчивость и начать причитать: “Эх Русь, птица-тройка, куда летишь ты ? Редкая птица долетит до середины Днепра!” И так как как в воду глядел – середина Днепра на данный момент на Украине, как и финиш, верхнее течение – в Белоруссии, а в Российской Федерации лишь кусочек самого начала остался.

Александр Сергеевич Грибоедов, как, бывало, напьется и ударит кулаком по столу, в обязательном порядке забывает, что кричать нужно, путается. Да и попытайся сообрази, в случае если все “Горе от ума” на пословицы разошлось. Удачно у него получалось лишь в то время, когда он промахивался и падал под стол с криком “Чуть свет уж на ногах и я у ваших ног”. Так он с расстройства кроме того и напиваться прекратил – все равно так как без толку !

Антон Павлович Чехов был доктор (тогда их врачами именовали, но он знал, что был доктор!), а здоровье у него было не сильный. Человек он был честный и щепетильный и опасался, что вот-вот его дразнить начнут: “Доктору, исцелися сам!” И тогда он ушел из докторов в выдающиеся писатели (сходу в великие писатели редко кому получалось уходить, приходилось сперва в выдающиеся, в противном случае и просто в писатели).

Как доктор он знал, что напиваться ему запрещено, а мысль у него была, и как всякому великому писателю ему хотелось ее пропагандировать. Тогда он придумал хитрость. Придет, бывало, в ресторан и кричит: “Эй, человек!” (так тогда официантов подзывали).

Официант подойдет, а Антон Павлович на него наблюдает с неодобрением: и говорит: “В человеке должно быть все замечательно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли, а у вас, милейший, все не так – мыслей отродясь и не бывало, лицо замурзанное, одежда засаленная… Какое-то вы, право, недоразумение, а не человек”. И без того он по ресторанам и ходил с данной собственной идеей, пока официанты от него скрываться не начали.

Тогда он эту идея для предстоящей ее пропаганды в пьесу засунул, в том месте ее доктор говорит с крепким здоровьем, которому возможно было напиваться.

Алексей Максимович Неприятный был также не сильный здоровья и ему также напиваться было нельзя, но, потому, что в выдающиеся писатели он перешел не из докторов, а из оборванцев, он этого не знал и, бывало, напивался. В то время, когда он был оборванцем, то приобретёт, бывало, косушку либо шкалик – на что денег хватает, и тем напивается. В таковой ситуации, само собой разумеется, основную собственную идея не очень-то и выразишь. А вот в то время, когда у него бывали деньги на трактир, он страшно гордился этим увеличением собственного социального статуса, и прокричав: “Человек!” растолковывал окружающим: “Человек-это звучит гордо!”

Александр Сергеевич Пушкин повторялся очень редко. Но вот в то время, когда, бывало, напьется в Санкт-Петербурге с друзьями-писателями, в обязательном порядке к Ивану Андреевичу Крылову заваливаются и задают вопросы: “А что Иван Андреевич, возможно ли сообщить “бывывало”?” К тому времени они уже позабывали, что неоднократно у него это задавали вопросы. Иван же Андреевич не забывал, но виду не подавал и отвечал неизменно: “Не только “бывывало” возможно, но и “бывывывало” также.”

С Днём писателя приятели!

источник: https://vk.com/olginonet?w=wall-135366855_24562

3 марта — Всемирный День писателя

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: