Дед

«Как львы, дрались советские пограничники, первыми принявшие на себя неожиданный удар вероломного неприятеля. Бессмертной славой покрыли себя солдаты–чекисты, выученики Дзержинского, славные сыны Сталина». Из газеты «Правда» от 24 июня 1941 года.

Храбрецов застав пограничных мы не забываем –
Храбрецов Второй мировой войны.
Кто насмерть стоял и с последним патроном
С неприятелем в рукопашный шел бой.
Гимн белорусских пограничников

Дедушка мой со стороны отца, Лазарев Фёдор Ильич.

Пишу со слов отца, а тому его мать, бабка моя говорила. Очень многое было нужно сопоставлять, кое–что додумывать, что–то ими обоими забылось… Плюс собственного рода моя реконструкция, как служившего на заставе. [i]«[i]Как львы, дрались советские пограничники, первыми принявшие на себя неожиданный удар вероломного неприятеля.

Бессмертной славой покрыли себя солдаты–чекисты, выученики Дзержинского, славные сыны Сталина[/i]». Из газеты «[i]Правда[/i]» от 24 июня 1941 года[/i]

[i]Героев застав пограничных мы не забываем –
Храбрецов Второй мировой войны.
Кто насмерть стоял и с последним патроном
С неприятелем в рукопашный шел бой.[/i]
[i]Гимн белорусских пограничников[/i]

Дедушка мой со стороны отца, Лазарев Фёдор Ильич.

По словам отца, (бабушка погибла от рака, в то время, когда мне полтора года было) выходит следующее: дедушка был армейским обозревателем, капитан. Отправился в начале Июня 1941 года в Белоруссию. Незадолго до командировки они с бабкой побывали у доктора и выяснили, что она беременна (моим отцом) и он всё подготовил, дабы стремительнее сыграть свадьбу.

Бракосочетание решили назначить на 22 июня. Уехал. Пришла от него весточка с датировкой 19 июня, из Бреста: «[i]Осталось на несколько застав на границе заехать и рано утром в субботу ожидайте.

Встретил летунов-земляков, те давали слово оказать помощь поскорее добраться до дому[/i]».

И всё – больше ни слуху, ни духу. Без вести пропавшим записали. Мой папа собственного отца лишь на паре–тройке довоенных фото и видел.

По словам отца, бабка сказала – не обожал дедушка фотографироваться.

А в 46–м приехали двое к бабушке и передали символ «[i]Ворошиловский стрелок[/i]» и личное оружие деда, пистолет. Папа говорил, по детским воспоминаниям пистолет – «[i]большой и помой-му синенький такой[/i]», (ТТ?) он его лишь раз видел: бабка пистолет сходу запрятала куда–то.

Весьма просили прощения они, что лишь на данный момент смогли приехать.

И поведали следующее, что служили на заставе: один старшиной, второй рядовым, куда приехал утром 20 июня армейский обозреватель. В Отряде кто–то что–то перепутал и заставу не предотвратили, что к ним обозреватель таковой–то тогда–то приедет. Его задержали до выяснения личности на дни, посадили под арест, по причине того, что именно германских диверсантов, переодетых в форму Красной армии ловили. До тех пор пока выясняли, то сё, уже вечер субботы.

Извинились, сам собой, позволили позвонить по телефону и давали слово ранним воскресным утром подвезти на заставской полуторке в Отряд. Говорили, так он рвался уехать стремительнее, лишь главе заставы отрядское руководство таковой пистон засунуло за задержание этого самого обозревателя, что тот никак не хотел отпускать его на ночь глядя, тем более что неспокойно было сейчас и нет уверенности, что выловили либо ликвидировали всех диверсантов.

Делать нечего, дедушка остался переночевать на заставе. А где-то между 2 и 3 часами ночи с субботы на воскресенье неожиданно пропала телефонная сообщение. Глава заставы приказал личному составу скрытно занять места в соответствии с штатному расписанию по команде «[i]К бою![/i]» по периметру внешнего кольца обороны. Через некое время с границы, с правого фланга – красная ракета!

Все ожидали стрельбы, в том месте так как костюм был усиленный: пять человек, с ручным пулемётом, а вместо этого – тишина.

(Думаю, костюм попал в засаду: трудились против них специалисты. А ракета, предполагаю одного забрали живым либо лопухнулись и контрольный дорез не сделали и данный малоизвестный храбрец пограничник ценой собственной жизни сумел подать сигнал на заставу, да не первой попавшейся ракетой, а которой нужно.)

Тут с неба начал наплывать шум, а с границы, из-за реки – послышался шум двигателей, а позже заухало и заставу накрыло артиллерийским огнём! Лишь прочухались, как в предрассветных сумерках перебежками на заставские развалины отправилась германская пехота. Персональный состав заставы понёс от артогня минимальные утраты ранеными и убитыми, потому, что пограничники пребывали на некоем удалении от заставских строений, по которым вёлся огонь артиллерии.

Первая идея – провокация?

Да лишь для погранцов какая отличие: вот они, сопредельщики, нарушили границу с оружием в руках, ведётся артобстрел с той стороны.

Значит дали сигнал ракетами «[i]Вооружённое вторжение[/i]», отослал глава заставы бойца, а лучше двух, сообщить в Отряд о вооружённой провокации и застава приняла неравный бой.

Всё, как в большинстве случаев.

Лишь не всегда гражданские определят об этом. Может тогда не плевали бы пограничникам в пояснице и не урезали либо уменьшали их, не снижали жалованье офицерам и заставы не помогали бы впроголодь, без материального обеспечения и горючего, как во времена направляться. Что, как нам в наше время поют, «[i]много сделал на благо России[/i]» да по словам его подельников «[i]брызгал около себя хорошей энергией[/i]».

Сданные местным нацменам, а после этого – уничтоженные, стёртые в пух и прах заставы – на их совести!

Верю, истово верю, что по смерти воздаётся нам по делам отечественным. И мордатых либо благообразных гандонов, каковые всегда мелькают в «[i]зомбоящике ожидают шеренги и ряды тех, кто погиб до срока благодаря их «[i]мудрому[/i]» хозяйствованию и «[i]госрулению[/i]»: беспомощные гражданские, невозбранно зарезанные всякими «[i]национально осознавшимися[/i]»; погибшие от голода и от роддомов и отключения больниц от света и тепла в лютую зимнюю стужу, и все–все армейские, сданные и реализованные.

А в первых рядах, в первой шеренге – 25 «[i]саригорцев[/i]».

Хочу наворовавшим и крадущим поныне «[i]пильщикам[/i]», и принимавшим и принимающим решения, исходя из собственных шкурных заинтересованностей, а не на благо страны и народу, крепкого здоровья и продолжительной–продолжительной жизни – ожидания неизбежного наступления того, что ожидает всех живущих!

Жируйте, посмеивайтесь в потный кулачок над глупым быдлом, которое возможно обирать и унижать как вздумается и ожидайте Женщину с неким сельхозинвентарём. А позже – колонны и безмолвные ряды ожидающих вас в том месте, на Другой стороне. Им, мёртвым, терпения не занимать да и к тому же, по слухам, в том месте и времени–то – нет.

И кричи позже не повышай голос, что «[i]хотели как лучше (для себя, драгоценных), а оказалось как всегда[/i]», этих судей не разжалобишь и не подкупишь.

Прошу простить, отвлёкся. Наболело.

В общем, застава отбивалась двое дней.

Погранцы говорили, что дедушка себя хорошим стрелком продемонстрировал: метким выстрелом снял метров с семисот, с дуба корректировщика миномётов, каковые весьма досаждали своим огнём. И сумел подавить пламя германского снайпера, подстрелившего начальника заставы. А в то время, когда к финалу второго дня погибли все заставские офицеры, принял руководство на себя. Целый третий сутки, с утра шли друг за другом упорные атаки немцев, два раза дошло до рукопашной.

Но раз за разом гитлеровцы откатывались назад.

К вечеру осталось девять человек легкораненых и трое «[i]тяжелых[/i]», мой дедушка в их числе. В последней рукопашной словил пулю в пузо и сгоряча кроме того не увидел, а позже ноги враз отнялись.

Дедушка решил, прорываться к своим. Сам решил остаться в заслоне, закрывать отход и постараться задержать немцев, хоть ненадолго, дабы дать время уходящим на прорыв по возможности как возможно больше оторваться от преследования, благо и стемнеет уже не так долго осталось ждать. Попросил лишь покинуть ему «[i]дегтярь[/i]», один запасной диск к нему и гранату, а невесте передать вот личное оружие и этот значок. Двое тяжелораненых пограничников также решили остаться, дабы остальных не задерживать.

Глядя на них и остальные заявили, что не смогут вот так забрать и уйти, что потащат всех на самодельных носилках попеременно. Тогда дедушка заявил, что не жилец уже и если они все тут полягут, то никто так и не определит ни при каких обстоятельствах ничего и невеста его а также. А она беременна и ему весьма хотелось бы, дабы у появившегося ребёнка было хоть что-то на память об отце.

Заявил, что пускай пистолет будет у кого–то одного, а значок у другого. Может хоть одна вещь дойдёт. Пара раз повторил собственный адрес: наименование города, улица Ленина, дом 45, квартира 2.

Пистолет забрал ефрейтор, а рядовой – значок. Простившись с остающимися, ушли.

Говорили, где–то через мин. 15 позади послышалась стрельба, трудилось три ствола: пулемёт и два автомата. Немцы отвечали редко, по всей видимости желали заслон живыми забрать.

Позже чуть погодя, пулемёт и один автомат.

А спустя мин. пять – лишь один только пулемёт: сперва бил маленькими очередями, а позже пара долгих и – замолк.

Мы, говорят, остановились и сняли фуражки, после этого двинулись дальше в этот самый момент – раздалось приглушённое расстоянием бу–бух! Граната рванула.

(Предполагаю, дедушка подпустил немцев поближе и подорвал себя гранатой.)

Им сопутствовала успех и через пара дней, не утратив ни одного человека, они вышли к своим…

Имеется сведения, не подтверждённые документально, что Гитлер, взбешённый нежданно упорным сопротивлением советских пограничников, дал по армиям устный приказ: в плен их – не брать!

По замыслу на ликвидацию погранохраны СССР отводилось 30 мин.. Советские пограничники удерживали пределы обороны на границе от нескольких часов до двух–трёх дней. Находились насмерть, что именуется зубами держались и отходили лишь по приказу либо шли на прорыв, исчерпав все возможности удерживать оборону и дальше.

Оставаясь в тылу наступающих гитлеровцев, создавали диверсионные группы, каковые становились костяком партизанских отрядов.

Исходя из этого считаю, что самый первый кирпичик в дело Победы над нацистской Германией положили сотни и десятки малоизвестных подчас людей в фуражках цвета добропорядочного изумруда, цвета безусловной преданности собственной Отчизне. Благодаря им случился первый сбой шепетильно вычисленного германским главным штабом замысла «[i]Молниеносной войны[/i]».

Что было дальше, все прекрасно знают и не забывают. По крайней мере, пока.

Вот так мы и выяснили, что дедушка погиб 24 июня под вечер на пограничной заставе. Из тех девятерых в живых до конца войны осталось лишь двое: те самые рядовой и старшина, другими словами ефрейтор дослужился до капитана, а рядовой – до лейтенанта. Оба провоевали до 1944 года.

В то время, когда быстро наступающие войска СССР достигли границы и пошли дальше, то их, как пограничников, покинули восстанавливать охрану национальной границы и вычищать приграничье от всякой сволочи, оставшейся по окончании нескольких лет германской оккупации. Оба в один голос говорили, что их словно бы сила какая–то хранила всё время, из таких передряг неизменно живыми выходили.

Долг ли их хранил – данное моему деду обещание – либо несложная успех, не знаю…

Самое обидное, что переезжали пара раз и пистолет со значком затерялись.

Необычная вещь – будущее, откуда было знать моему деду, что его внуки, (я и мой младший брат) и его племянник будут служить на границе?

память и Вечная слава пограничникам 1941 года, одним из первых принявших на себя удар нацисткой Германии!

Пускай почва им всем будет пухом!

По стародавнему обычаю в Киевской Руси – стоя, не чокаясь…

Жаль не мое:

[i]Я рюмку выпиваю за Вас, парни
Вторую выпиваю за отечественную Русь!
Бутылку выпью за воина
За пограничников – напьюсь![/i]

Послесловие.

Задержавшая продвижение гитлеровцев, связывавшая их боем практически трое дней пограничная застава стёрла с лица земли до роты германской пехоты. А ранеными гитлеровцы утратили как минимум в два раза больше. Пограничники подбили два танка и один подожгли, а ещё один, подорвавшись на противотанковой мине, сполз с единственной проходимой дороги в болото.

Из экипажа не спасся никто.

Костюм, будучи на работе на левом фланге в момента нападения на заставу, выждав, скрытно зашёл в тыл, застал врасплох и стёр с лица земли миномётную батарею. Все погибли в неравной рукопашной схватке с подоспевшими, но опоздавшими посредством гитлеровцами. Благодаря этим безымянным храбрецам застава смогла столько времени продержаться, в противном случае перепахали бы всё минами и подавили в итоге сопротивление пограничников намного стремительнее.

Документального подтверждения этому – нет, но таких застав были десятки.

Титор Руслан Валерианович

ЗЛОЙ ДЕД — ОБЖОР САМОГО ОСТРОГО БУРГЕРА!!!

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: