Борис зубков, евгений муслин «непрочный, непрочный, непрочный мир…»

…Путешествие началось в подвале. Страшное путешествие через целый Громадной Город. Ему вручили громадный неуклюжий сверток, и, в то время, когда он забрал его в руки, он стал преступником. Его наспех научили мерам предосторожности: каких улиц избегать, как вести себя при встрече с агентами Работы Безопасности, что отвечать на вероятном допросе… Желали дать провожатого, но он отказался. Для чего? Двое страннее. Опасность, поделенная на две части, остается опасностью.

Это все равно, что прыгать с моста… вдвоем. Вместо одного утопленника будет два. И лишь.

Пускай уж лучше он потащит через целый город ужасный груз, останется наедине с неуклюжим коробкой, где лежит ЭТО.

…Какой же все-таки неудобный сверток! Дьявольски неудобный! Словно бы он целый складывается из углов. В то время, когда держишь его на коленях, острые углы вонзаются под мышки, жёсткое ребро раздавливает грудь, а руки, охватившие сверток сверху, деревенеют.

Да, руки совсем занемели…

Но пошевелиться запрещено, обратишь на себя внимание. И без того всем мешает твой ящик. В вагоне подземки тесно, как в банке с маринованными сливами.

Он обожал маринованные сливы. В юные годы. Сейчас нет _настоящих_ слив. Сейчас основная пища — галеты Пупс.

В вагоне все жуют эти галеты. Их жуют неизменно. С утра до ночи. Известные ненасыщающие галеты Пупс.

Фабрики, синтезирующие галеты, трудятся весь день. Галеты Пупс обновляют мускулы, разжижают желчь и расширяют атомы во всем организме… Как бы не так! Тут несложный расчет — удачнее реализовать ЖД состав дряни, чем автофургон настоящей еды… Во рту галеты негромко пищат пупс… пупс… в этот самый момент же… испаряются.

Как будто бы раскусываешь зубами мелкие резиновые шарики, надутые стопроцентным воздухом…

Проклятый сверток сползает с коленей. Руки онемели и как будто бы чужие…

У его отца были камни в почках. Древний добропорядочный болезнь. на данный момент редко кто им страдает. С какой гордостью мать готовила тёплую ванну, в то время, когда отца одолевал очередной приступ. Пускай все знают, что ее супруг болен необыкновенной, добропорядочной заболеванием!

Про галеты Пупс не сообщишь, что они ложатся камнем на желудок либо другие органы. Можешь сожрать пятифунтовую тут и пачку галет же снова ощутить зверский аппетит. И жажду. Кругом все жуют пищащие галеты и облизывают сухие губы.

Он знает, о чем грезят пассажиры подземки — на ближайшей станции ринуться к автоматам, реализовывающим напиток Выпивай-За-Цент. Напиток не утоляет жажды, его выпивают в огромных количествах, автоматы торгуют порциями по два галлона любая, жаждущие подставляют под коричневую струю бумажные ведра…

Сверток все же сполз с коленей… Страшная неосмотрительность!.. Уперся острым углом в чей-то пузо, обтянутый зеленым плащом… Лишь этого не
хватало!

Кен Прайс почувствовал, что обладатель зеленого плаща внимательно рассматривает его. Он чувствовал данный взор кончиками ушей и кожей лба. Взор, тяжелый, как свинцовая плита, и пронзительный, как фары полицейской автомобили. Прайс втянул пузо, стараясь запихнуть ящик куда-то себе под ребра, прижался к спинке дивана, страстно хотя уменьшиться в размерах, сплющиться в лепешку… О кошмар!.. Обшивка свертка! Она лопнула!.. на данный момент все заметят ЭТО — его позор, его правонарушение!..

Скандал! Шум! Негодующие лица… Тип в зеленом остановит поезд прямо в туннеле.

Холодная сталь наручников вопьется в кожу… В Работе Безопасности его ожидает шар — изолятор для очень страшных… Он видел их в кино: стеклянные шары-клетки, висящие на громадных кронштейнах около высокой бетонной башни… Прайс отважился посмотреть на обладателя зеленого плаща. Тот, сняв очки и близоруко щурясь, протирал стекла бумажным платком. Прайсу повезло! Тип в зеленом носил недорогие быстротускнеющие очки — спустя семь дней по окончании приобретения в них не заметишь и собственного носа.

Все тот же Универсальный Торговый Принцип — непрочные вещи берут чаще. Пускай кроме того берут по дешевке, но все чаще и чаще. Каждый месяц, позже еженедельно, каждый день, ежечасно… В кармане у Прайса звучно и протяжно зазвенело, после этого так же протяжно заскрипело и глухо хрюкнуло.

Взорвались часы с одноразовым заводом. В то время, когда кончается завод, часы взрываются страно мелодично. Рекламные побасенки! Ничего себе — мелодично! Скрип гвоздя по стеклопластику — вот она, ваша мелодия! Пускай его перепилят быстрозатупливающейся пилой, если он еще хоть раз приобретёт такие часы. Само собой разумеется, в случае если ему по большому счету придется когда-нибудь что-нибудь брать. Если он и ЭТО не попадут в лапы агентов безопасности.

Прайс сунул руку в карман. Пальцы нащупали что-то наподобие комка слизистой оболочке глины… Брр… Это все, что осталось от часов.

Новейший блиц-металл, сейчас из него делают массу вещей, кроме того машины. Думается, его зять имел отношение к этому патенту. Особый блицметалл с особенной структурой, ровно за 14 дней размягчается в слизистую пакость…

Тот, в плаще, все еще протирает очки, ему сейчас не до странных свертков. Напрасно перепугался! Ясно, что данный, в зеленом, не имеет касательства к Работе Безопасности.

Не такие же они дурни, дабы напяливать на собственных агентов быстротускнеющие очки.

Обшивка свертка!.. Прайс похолодел. Как он имел возможность забыть про нее!

Обшивка треснула сверху и сбоку и расползается на глазах у всех! Еще конец — и секунда!.. Нет, нет! Все в порядке! Все идет прекрасно! Так как он завернул ЭТО в кусок ветхой брезентовой накидки, которой его дедушка закрывал собственный грузовичок.

Лишь снаружи ЭТО обернуто в быстрорасползающийся однодневный мешок, а в — надежный брезент. Хороший кусок брезента, сейчас ему цены нет, достался по наследству, второй кусок дедушка завещал Мэди. Ветхий брезент надежно скрывает содержимое свертка.

И все же нужно сделать еще одну пересадку. Замести следы. С равнодушным видом находиться около двери и выскочить в последний момент, в то время, когда поезд уже трогается.

Позже повторить эту процедуру в обратном порядке: дождаться, пока все не войдут в вагон, и прошмыгнуть между створками закрывающейся двери. В случае если никто не устремится за тобой, значит слежки нет. Так его учили в том месте, в подвале.

Прайс сошел у Сентер-ринга и пересек платформу. Прозевал первый поезд, дождался второго, услышал сигнал к отправлению, помедлил еще секунду и, в то время, когда створки дверей начали сближаться, ринулся в вагон. Нежданно к нему выскочил замешкавшийся толстяк. Прайс попятился, пошатнулся и, хотя удержать сверток от падения, инстинктивно выставил его вперед на вытянутых руках.

Створки двери зажали ящик и выдернули его из рук Прайса. Состав тронулся рывком. В какое-то мгновение Прайс успел подметить, что сверток больше чем наполовину свисает снаружи вагона. Мелькнул красный огонек в хвосте состава, и мрак туннеля проглотил вагоны. Прайс ринулся бежать по перрону вслед поезду. Его толкали. Он разбивал толпу. Перрон кончился.

Поезд уносил сверток. Уже ничего не соображая, Прайс соскочил на рельсы. Позади кричали. Завыла сирена, раскалывая пронзительным звуком плотный и жаркий воздушное пространство. Прайс бежал между рельсами. Они казались ему толстыми блестящими змеями, и он опасался, что они ухватят его за ноги. Исходя из этого он бежал, неестественно высоко подпрыгивая.

Сирена завывала . Прайс заткнул уши, упал, очень сильно ушибся. быстро встал на ноги и помчался вперед. Сбоку, сверху, снизу мелькали световые сигналы, перемигивались светофоры, ярко желтели надписи. Огни сливались и чертили на протяжении тьмы сверкающие линии. Он падал еще три либо четыре раза. Элегантные ботинки с быстропротирающейся подошвой расползлись, как кожура гнилого банана.

Пластмассовым градом сыпались саморасстегивающиеся запонки и самоотрывающиеся пуговицы. Воротник однодневной рубахи растаял и жирными каплями стекал по пояснице. Из кармана выскочил быстротеряющийся кошелек. Пояс из быстрогниющей кожи лопнул. Он бежал, спотыкаясь, придерживая одной рукой штаны. Мир непрочных вещей издевался над ним.

А рядом бежал ужас. Пожирающий пространство грохот обрушился позади. Его настигал поезд.

Но своды туннеля одурачили Прайса — грохот возвещал о приближении встречного. Ослепительный свет одноглазой фары парализовал Прайса, ноги прилипли к рельсам, он почувствовал дыхание металла — поезд надвигался и рос. Шквал тёплого воздуха отбросил в спас и сторону его.

Раскаленная пыль вонзилась в лицо, и грохот умчался.

С большим трудом переступая босыми ногами, он добрался до следующей станции. Его втащили на платформу. Разгоряченные лица. Как их большое количество!

Где его сверток? Подошел милицейский. Штраф? Он согласен, получите деньги… Где сверток? Он сумасшедший?

Нет, вот карточка его психиатра, имеете возможность определить… Где сверток?.. Привести к санитарам? Благодарю, ему уже лучше…

Где сверток?..

Сверток принесли. Изрядно помятый, но целый. Ветхий брезент выдержал опробование. Никто не заметил, ЧТО прячется в.

Никто… О боже. Все обошлось!

Волоча ногу и негромко постанывая, Прайс выбрался на свежий воздушное пространство. Он был полураздет и тащился к ближайшим торговым автоматам. Он опускал монеты и всовывал руки, ноги и шею в полукруглые дыры. Автоматы напялили на него однодневные ботинки, приклеили к рубахе одноразовый воротник, пристегнули теряющиеся запонки, залепили дыры быстроотклеивающимся пластырем и всучили актуальную шляпу Носи-Бросай.

В то время, когда автомат с радостным скрежетом проглатывал монету, замечательный динамик выкрикивал: Все-Для-Вас На-Один-Раз, Все-Для-Вас-На-Один-Раз. Металлические молодчики торговали непрочной дешевкой… Вещи-однодневки. Качественные, как веревка из теста. Долговечные, как кусок льда на раскаленной жаровне. Горсть праха, пригоршня дыма, не больше. Тут были книги с исчезающим текстом — спустя семь дней перед тобой белые страницы.

Чернеющие газеты, каковые не успеваешь прочесть и должен покупать следующий ежечасный выпуск. Быстрохолодеющие легкоплавкие сковородки и утюги. Микродырявые канистры.

Твердеющие подушки. Засоряющиеся краны. Духи Коко, начинающие спустя семь дней мерзко пахнуть. Гвозди из блицметалла. Бумажные телевизоры…

Их низкая стоимость не компенсировала их недолговечность. Наоборот, низкая стоимость разоряла клиента. Карусель вынужденных приобретений крутилась все стремительнее и стремительнее, выматывая душу, опустошая карманы…

Последнюю монету Прайс опустил в щель на желтом столбике. В тротуаре откинулся люк, и из него встала одноместная скамья для короткого отдыха. По окончании всех передряг он имел возможность позволить себе такую роскошь. Около желтого столбика остановилась собачонка. Прайс нагнулся, дабы придвинуть сверток ближе к скамье. Собачонка злобно оскалила зубы, и Прайс отпрянул от нее. Бродячие псы страшны!

Очень страшны! Следуя неспециализированному Торговому Принципу, компания Шпиц-Такса лимитед снабжает ветхих леди комнатными собачками, каковые через 20 дней становятся свирепыми. Конечно, что владелицы собачек выбрасывают их на улицу, не ждя истечения гарантийного срока. Взять в ногу порцию ядовитой слюны — кошмар! Прайс схватил сверток, быстро встал на скамью и угрожающе замахнулся на собаку.

Собачонка поджала хвост и метнулась в сторону, но тяжелый сверток вырвался из рук Прайса и плюхнулся на асфальт. Тут же прохожие затолкали его ногами, отшвырнули на край тротуара. Дурак! Дырявые руки! Испугался жалкой собаки!.. Подними сверток!..

Нет! Не доверяйся первым порывам! Будь осмотрителен, как верхолаз на телевизионной мачте.

В случае если за тобой следят, то удачнее сделать вид, словно бы ты не имеешь касательства к этому коробке, к данной страшной улике правонарушения. на данный момент никто не сможет доказать, что сверток в собственности тебе: ты — тут, сверток — в том месте. Успокойся! Сядь! Сделай вид, что ты занимаешься собственной шляпой, она также упала от резкого перемещения.

Подними ее, приведи в порядок. Вот так! Хорошая шляпа, специально для хождения по солнечной стороне улицы. Имеется и другие шляпы, весьма похожие на твою, но они лишь для теневой стороны, на солнце улетучиваются, как дым. Пшик — и все тут! А в данной шляпы ярлык четырнадцать часов под солнцем.

Позже, само собой разумеется, также улетучивается… Сверток лежит на ветхом месте. Все торопятся, проходят мимо, никто им не интересуется…

Никто не интересуется? Как бы не так! Блондинка в клетчатом костюме! Остановилась в пяти шагах от Прайса совершает вид, что разглядывает собственный изображением стекле витрины.

Возможно поклясться, что она притормозила как раз в тот момент, в то время, когда он бросил сверток в собаку. Дама — агент безопасности? Многие домохозяйки подрабатывают в свободное время, делая щекотливые поручения Работы Безопасности. Что это она разглядывает в данной дурной витрине? Так как это магазин Для мужчин. Что ей в том месте пригодилось?

Бальзам для лысых, преобразовывающийся в Истребитель Волос. Ах, вот в чем дело! Она разглядывает в стекле собственный клетчатый костюм. Коричневые полосы, образующие клетки, становятся все шире и шире.

Костюм расползается!

Блондинка взвизгнула, обхватила себя руками, придерживая остатки костюма, и с видом купальщицы, входящей в холодную воду, побежала к ближайшей кабинке для переодевания. На всех перекрестках находились такие пестрые кабинки, в которых ожидали очередную жертву автоматы, торгующие готовыми платьями.

Прайс нежданно упал, это скамья для короткого отдыха ускользнула из-под него обратно в люк. Встав, он в первый раз за данный страшный сутки внезапно почувствовал душевное облегчение. С равнодушным видом, кроме того разрешая себе насвистывать, он подобрал сверток и зашагал в сторону четыреста сороковой улицы.

В том месте был его дом, в том месте его ожидали и переживали. Он обязан как возможно скорее избавить их от страха за его судьбу. И только в том месте он почувствует себя в сравнительной безопасности.

Супруга встретила его в подъезде. Бедняга! какое количество раз она выбегала встречать? какое количество раз прислушивалась к шагам, стукам, шорохам?

Дорогая! Лишь для нее он решился на столь кошмарное путешествие.

Они прошли прямо в кухню, где единственное окно выходило на пустынный пустырь. Из дальней помещения доносился визг циркульной пилы. Очевидно, в том месте ничего не пилили, визжала недолговечная пластинка.

По окончании десяти проигрываний скрипичный квартет превратился в соло циркульной пилы.

— Ты принес ЭТО? — задала вопрос Сали.

Она не решилась назвать содержимое свертка своим именем, так суеверный дикарь не именует вслух предмет собственной охоты.

— Я принес. Ты так просила.
— Разверни, я желаю заметить.
— Задерни шторы.
— Они рассыпались перед твоим приходом. Но не опасайся, дорогой. Еще утром потемнели стекла в окне. Никто не заметит.

Он снял брезент. В был продолговатый ящик из серого картона. Они порвали картон и поставили среди помещения ЭТО.

Это была Кухонная Табуретка. Настоящая! Прочная! Из настоящей сосны.

Ее сделали утром в подпольной мастерской, и свежие янтарные капельки настоящего столярного клея сверкали так аппетитно, что их хотелось лизнуть языком.

покупка и Продажа прочных вещей были запрещены Федеральным Торговым Законом. Ослушников ожидала жёсткая кара. Но Прайс все же сумел, не побоялся подарить жене в сутки ее рождения Настоящую Прочную Кухонную Табуретку!

источник: http://lib.ru/RUFANT/MUSLIN/42-09.txt

Борис зубков, евгений муслин «непрочный, непрочный, непрочный мир…»

Садовая скамейка из обрезков термодерева. Wooden bench

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: