Альтернативные бронетанковые войска мнр 30-х

В самом финише 1911-го года, нищая феодальная Монголия, воспользовавшись внутрикитайской гражданской войной мятежников самого разного толка против власти семейства Цинь, заявила себя страной, свободным, от привычно грабящей её маньчжурской династии, выдворила китайских государственныхы служащих и организовала национальное правительство в Урге («парад суверенитетов» в то время прокатился по многим китайским провинциям).

Таковой «сепаратизм», непременно, никому в Китае не оказался по душе. Начались боевые действия, каковые развивались совсем не так, как было запланировано в Поднебесной. Вместо стремительной карательной экспедиции, к заявившей о независимости внешней Монголии присоединилась большинство Монголии внутренней.

Потому, что в Китае тогда царил настоящий бардак, в 1915-ом году начались переговоры при посредничестве России.

Итогом переговоров, стало признание всеми сторонами, Внутренней Монголии неотъемлемым элементом Китая, за что Китай дал согласие признать независимый статус (под китайским суверенитетом) Внешней Монголии.

Но, «не продолжительно музыка игралась». Чуть наведя на какое-то время относительный порядок, и воспользовавшись тем, что поручитель договорённостей – Российская Федерация, по уши в ПМВ, а позже и революции, войска Китайской Республики вторглись во внешнюю Монголию и отнять у нее автономии (причём не обошлось тут и без предательства некоторых представителей местной феодальной элиты).

Обращение монгол к первому советскому правительству в 1917-ом году, выяснилось бесплодным. Коммунисты подтвердили суверенитет Китая над Монголией, но, к тому же, поддержали и автономию Монголии, ненавязчиво так подталкивая её к собственным пролетарским реформам.

Однако, революция в Российской Федерации, а позже и Гражданская война затронули Монголию самый прямым образом. На её территории, совместными усилиями, Красная местные войска и Армия под предводительством Сухэ-Батора, разбили белогвардейцев барона Унгерна. Воспользовавшись этим, в 1921-ом году Сухэ-Батор опять заявил о полной независимости Монголии, в чём отыскал полное согласие у Ленина при их личной встрече.

Как раз Ленин убедил Сухэ, что самый оптимальный путь развития Монголии, это скачок из феодализма к социализму, минуя стадию капитализма.

Однако, Советская республика снова формально подтвердила права Китайской Республики на Монголию (с Гоминьданом – как самая сильной революционной партией Китайской Республики СССР ссориться не желал – наоборот, с ней старались начать прочные союзнические отношения), но разными дипломатическими ухищрениями увязала данный факт с условием некой общекитайской пролетарской революции. Эк загнули!

Воспользовавшись, толи весьма умными, толи легко совсем наивными телодвижениями внешней политики молодого СССР, тогда ещё бредившего всемирный революцией, и, приводившим к большому неудовольствию Коминтерна, националистическим и буржуазно-демократическим направлением строительства Китайской Республики партией Гоминьдана, Монголия провозгласила в 1924-ом году Народную Республику (прежде, любая попытка независимости начиналась с коронации очередного царька – один из которых, в своё время, собственноручно слил автономию Китаю) и приняла Конституцию. Причём первый вариант, скопированный с конституций капиталистических государств, был отвергнут народным собранием, принявшим вариант, свёрстанный посредством коммунистов Советской республики. МНР, с самого момента провозглашения, забрала курс на построение свободного социалистического страны.

Ясно, что отдавать буржуазно-националистическому Гоминьдану, поднявшуюся на путь социализма Монголию, никто уже не планировал и в 1925-ом году СССР официально признал МНР.

Однако, лишь три года спустя, в 1928-ом, власть в Монголии полностью перешла к коминтерновцам сильно выраженной просоветской ориентации. На 7-ом съезде Монгольской Народно-Революционной партии из правительства были исключены все приверженцы свободного национального курса во внешней политике. Что в полной мере конечно.

Для большинства прагматичных политиков тогдашней Монголии, свободный курс был самоубийственным предательством национальных заинтересованностей, потому, что предводительствуемый Гоминьданом Китай, вовсе не планировал мириться с утратой Монголии и очередное выяснение взаимоотношений между Китаем и МНР, откладывалось только из-за постоянного внутрикитайского раздрая и начавшейся японской агрессии. Всем было ясно, что не имеющую помощи СССР МНР, Китай сотрёт в порошок при первой возможности. Причём сотрёт в прямом смысле слова – ужасная резня Красной Гвардии и всех сочувствующих коммунистам в Шанхае в апреле 1927-го года, наглядно показала, что Гоминьдан борется со собственными политическими оппонентами способом их физического уничтожения.

Японцы также, создав уже в 1932-ом году марионеточное государство Маньчжоу-Го, совместно с ним, так же начнут попытки «прихватизировать» Монголию.

К несчастью монгол, их, совсем феодального примера вооруженные силы, не были способны не допустить внешнюю агрессию. Как раз исходя из этого, глава правительства МНР Жигжиджав обратился к СССР прося оказания помощи в формировании современных армии МНР.

Ничего нового в этом не было. Ещё при России, с момента первого провозглашения Монголией независимости (т. е. с 1911 г.), 17 русских офицеров и 42 унтер-офицера занимались подготовкой монгольских армии. А в осеннюю пору 1921 г. на протяжении встречи Ленина и Сухэ-Батора, между РСФСР и Монголией было подписано Соглашение об установлении дружественных взаимоотношений.

Оно предусматривало и военное сотрудничество, на протяжении реализации которого, Монголии было передано 3 тыс. ружей, 3 тыс. сабель. 150 револьверов, 40 пулеметов, 4 орудия, 2 самолета, 1 бронеавтомобиль, 2 легковых и 2 грузовых машины, и нужное денежный кредит и количество боеприпасов. Помимо этого, в Монголию направлялись советские армейские советники.

В следствии этого военно-технического сотрудничества,
к 1933 г. Монгольская Народно-Революционная Армия (МНРА) уже имела собственное общевойсковое военное училище, а боевой состав включал: 4 регулярные кавалерийские дивизии, отдельный территориальные войска и транспортный полк аймаков (административно-территориальные единицы МНР), представлявшие собой в мирное время маленькие гарнизоны довольно больших посёлков (с городами в стране кочевников было как-то туговато).

По большому счету, армия формировалась по примеру СССР по смешанному принципу – маленькое количество кадровых частей, пограничные подразделения и милицейско-территориальные формирования тех самых аймаков, каковые при войны могли быть развёрнуты в кадровые части.

В начале 30-х была организована и первая танковая часть — т. н. отдельный бронетанковый полк (не смотря на то, что, всё его оружие в плане военной техники, состояло только из 10 танкеток Т-27 и 10 бронемашин БА-27 (по другим сведеньям лишь 8), взятых из СССР). Не считая них, в качестве учебных, употреблялись пара броневиков, взятых из РСФСР еще в 20-е — «Остины-и» Фиат «Ижоры» 3-й серии.

(Фиат-Ижора – один из первых образцов военной техники монгольской армии – кстати, лучший колёсный БА «хорошей схемы» серийного русского производства времён ПМВ)

В последующие годы из СССР МНРА взяла 35 средних броневиков БА-6 и 15 лёгких ФАИ.

(БА производства СССР в МНРА)

К событиям на Халхин-Голе, армия МНР располагала уже восемью кавалерийскими дивизиями, бронебригадой, и транспортными, саперными а также авиационными частями.

Основной ударной силой (что ясно) были кавалерийские дивизии. Вот структура монгольской КД 30-х:

2 кавполка;

2 эскадрона (разворачиваются в полки лишь в военное время);

Пулемётный эскадрон;

Артдивизион;

Броневой дивизион в составе эскадрона лёгких и эскадрона средних бронемашин;

Эскадрон связи;

Транспортная рота;

Дивизионная школа.

Всего, в мирное время, в дивизии было только 1 591 чел., 4 76-мм дивизионных орудия обр. 1902 г, 4 76-мм полковых орудия обр. 1927 г., 6 45-мм противотанковых пушек обр.

1932 г., 24 7,62-мм пулемета «Максим», 44 7,62-мм пулемета ДП, 1279 карабинов, 180 револьверов, 1060 шашек, 9 бронеавтомобилей БА-6, 9 бронеавтомобилей ФАИ, 18 грузовиков ЗИС-5, 4 грузовика ГАЗ-АА, 6 грузовиков ГАЗ-АА с зенитными установками 4М (счетверённые пулеметы «Максим»), 1 водомаслозаправщик ЗИС-5, 1 цистерна ЗИС-6, 2 санитарных автобуса, 1 радиостанция среднего и большого радиуса 1 действия, 24 тачанки, 42 зарядных коробки, 17 походных кухонь, 13 многоцелевых двуколок, 1723 лошади а также 198 верблюдов.

(Цирики (воины) монгольской кавалерии в дозоре)

Состав дивизии в военное время выяснить сложно, потому, что мобилизационные возможности у аймаков, где дислоцировались дивизии, были очень разны, а централизованное снабжение, по дефициту матчасти, так же предполагало очень неравномерное обеспечение дивизий. Скажем, указанные в структуре бронедивизионы, в действительности, в 30-е годы, имели лишь две кавдивизии. В некоторых дивизиях наблюдался недокомплект артиллерии.

Кое-какие дивизии не были до конца укомплектованы личным составам кроме того исходя из структуры мирного времени (также советское влияние?).

Вероятно как раз исходя из этого, из всех монгольских частей на Халхин-Голе деятельно действовала лишь 6-я КД, вести войну «от звонка до звонка». В будущем, в связи с расширением конфликта, 25 июня в район военных действий была переброшена 8-я КД. И, начиная с 3 июля, она так же учавствовала во всех битвах.

Для прикрытия направления на Тамцак-Булак 14 июля в район юго-западного берега озера Буир-Нур была подтянута 5-я КД МНРА, а 26 июля северо-восточнее Тамцак-Булак выдвинули и единственную монгольскую броневую бригаду, практически являвшуюся «последним резервом» Жукова. Но, японцы на этом месте активности не показали и в пламя названные выше части руководство не кинуло, не смотря на то, что из состава 5-й КД был выделен для принятие участия в битвах 14-й кавалерийский полк с приданной ему броневым и батареей эскадроном (7 БА).

Полк был оперативно подчинен 8-й КД (компенсируя её утраты), и принимал участие в военных действиях с 14 августа до самого окончания боев. Практически, монголы в той либо другой степени, привлекли солидную часть собственных самые боеспособных подразделений. Их утраты, современные монгольские историки оценивают недалеко от 900 человек (566 чел. – официальные эти сходу по окончании битв).

Так что МНРА вовсе не стояла и наблюдала, как за неё сражаются советские товарищи.

Потому, что как раз бронечасти МНРА согласно точки зрения советского руководства продемонстрировали наилучшую боевую подготовку, показалась вот такая альтернатива

Монголия страна хоть и громадная, при очень протяжённых границах, но малозаселённая и изрядную долю её регулярных армий в любом случае будут составлять пограничники, ей, как никому второму, нужна сильная и очень маневренная ударная группировка – конечно маленькая, в силу ограничений как экономического, так и демографического характера. Соответственно, учитывая реалии состояния армии в мире того времени, довольно глупо сохранять надежду, что вправду стремительная, но слабо защищённая и владеющая недостаточной огневой мощью монгольская кавалерия способна решить задачу обеспечения безопасности МНР.

Как же эту безопасность возможно было обеспечить? Вот для дискуссии вариантов ответа данной задачи, управление МНР и предложило направить в СССР группу собственных влиятельных начальников.

В СССР тогда замечательно знали и о состоянии армии МНР и угрозах безопасности республики (прошение о выводе войск СССР от 1925-го года вовсе не означало, что войска СССР ушли все и кто знает, устояла бы свободная МНР к 30-му году без их присутствия?).

Не было секретом, что самым ярым сталинистом в правительстве МНР тогда был бывший (до 1928 г.) глава МинОбороны Хорлогийн Чойбалсан, сейчас (а на дворе АИ 1930-й год) глава министерства внешей политики.

Как раз его в Монголии вычисляли главным и инициатором идеологом преследований религиозных деятелей (которых в нищей и малозаселённой Монголии была тьма-тьмущая и как раз которым, кстати, принадлежала львиная часть национального достояния в виде скота и пастбищ), «дефеодализации» и перегибов в коллективизации – что приводило к недовольству народа, не смотря на то, что все решения на этот счёт принимались коллегиально, а сам он, в соответствии с собственной должности, руки к этому прилагал сугубо как исполнитель.

Однако, в то время, когда начались беспокойства среди аратов, его в 31-ом году понизили до министра сельского хозяйства, чем он и занимался до 1935-го года. Но позже, став-таки главой МВД, он дал волю всем своим «просталинским» убеждениям и устроил в Монголии чистки, в полной мере сопоставимые по размаху с теми, что пережил СССР (утверждают, что в следствии репрессий погибло более 20 тыс. чел, в т. ч. до 70 % служителей культа).

Он стёр с лица земли феодалов и политическую оппозиционеров, снял с шеи Монголии ярмо кормления непропорционально огромной религиозной касты (взяв попутно средства на что-то подобное индустриализации), а заодно, расчистил себе путь к власти. В 1939-ом году Чойбалсан занял пост рулевого МНР, что занимал впредь до собственной смерти в 1952-ом году.

В 24-29 г.г. он занимал должность главнокому народно-революционной армией МНР. Не просто присутствовал, а лично руководил монгольскими армиями на всех больших учениях, включая совместные с РККА. Руководил монгольскими армиями в битвах на Халхин-Голе. И везде продемонстрировал себя военачальником и умелым организатором.

К нему с огромным уважением относились и Жуков и Штерн – руководившие войсками СССР на Халхин-Голе.

В общем, в 1930-ом, имея все данные, что под Чойбалсаном место главы МИД быстро зашаталось (а министр сельского хозяйства, как в каждый стране – по сути – почётная ссылка для провинившегося без всякой надежды на возвращение в элиту, потому, что удачи в данной отрасли вещь маловероятная, а каждые промашки в неиндустриальном обществе – чреваты серьёзнейших последствий), СССР внес предложение как раз ему возглавить монгольскую военную делегацию.

Выбор между армией и сельским хозяйством для того, кто много лет прежде руководил армейским ведомством, более чем очевиден. Тем более, по приглашению СССР – главного партнёра, единственного союзника и, что уж греха таить – СТАРШЕГО БРАТА, без участия которого, и без учёта мнения которого, ответственные ответы (включая кадровые) не принимаются.

Прибыв в конце 30-го года в СССР и посетив учения РККА, Чойбалсан отыскал то, что доходило оптимальнее – танки!

Как раз военная техника имела возможность обеспечить немногочисленной монгольской армии качественное превосходство над китайской (японской угрозы монголам в 30-ом ещё не было).

Вот лишь, где-ж её забрать? В СССР лишь в 28-ом году удалось развернуть полукустарный (чуть более полусотни автомобилей в год) выпуск плохоньких броневичков БА-27, а в 29-ом, производство достаточно слабенького танчика Т-18 (МС-1) и делиться ими с МНРА, РККА в ближайщее время очевидно не планировала.

Но, в конце 30-го СССР уже закупил лицензии на выпуск «шеститонного» танка «Виккерс» и быстроходного, колёсно-гусеничного американского танка У. Кристи. Но, в то время, когда ещё промышленность их освоит, а РККА насытится данной новейшей техникой, по большому счету неизвестно.

У МНР лишних денег на закупку танков где бы то ни было, не имелось. Как и фирм для их производства. Оставалось только ожидать, не обломится ли чего старенького с барского плеча «старшего брата», старательно учить и готовить экспертов (никакой индустрии – тем более машиностроения, в МНР тогда по большому счету ещё не было).

Исходя из этого, Чойбалсану удалось договориться, о передаче МНРА ветхой военной техники, которую РККА будет списывать по мере наполнения её последовательностей новой (из 300 ветхих броневиков аж 22 моделей и типов, доставшихся РККА в наследство, для экспорта в МНР были выбраны только всё те же «Фиат-Ижоры» — как наименее изношенные (это были новейшие БА Русской Императорской армии. В 1917-ом году их создали учтя опыт эксплуатации «Остинов», и собрали на импортных шасси числом 41 единицы).

В Красную армию на вооружении оставались ещё «Остины», которых к концу 20-х сохранилось значительно больше. Все другие БА неспешно списывали.

Учитывая, что экспертов по обслуживанию данной техники в Монголии мало (только те, кто чему-то обучился, «тренируясь» на поставленных ранее «Фиат-Ижорах» и «Остинах»), в первую очередь ставку сделали на довольно простые, и с более высоким ресурсом чем танки, новые бронеавтомобили. Вот лишь в самом СССР бронеавтомобилей постоянно выпускалось значительно меньше, чем их требовалось самой РККА.

Тех же БА-27 за четыре года «серийного» выпуска (28-31 г.г.), поставили на всю РККА только чуть более 210 автомобилей. Слёзы. Чем тут делиться?!

И однако, МНР взяла до десятка этих броневиков!

(БА-27 – первая серийная бронемашина производства СССР, поставленная из СССР в МНР числом 10 либо 8 единиц)

Что касается танков, то РККА внесла предложение МНРА собственные зарубежные танки – да ветхие, да уже списанные, но, однако, в полной мере боеспособные, стоящие на консервации.

А с ними, история такая. По окончании Гражданской войны, разные танки, полученные РККА в качестве трофеев, были разбросаны по множеству подразделений по всей стране от Архангельска до Крыма и Ростова. Где неспешно и приходили в негодность, благодаря отсутствия опытного ТО и обеспеченной запчастями централизованной рембазы.

(Тяжёлые танки Mk-V у белогвардейцев)

(Трофейные британские танки в Красную армию)

Чтобы исправить положение (вторых танков в 20-е не было за исключением единственной партии собственного кустарного изготовления т. н. «русских Рено» с её фаворитом «Борец за свободу тов. Ленин»), все танки были свезены в пара центров технического обслуживания и подвергнуты тщательной ревизии, которая установила следующее:

На 1930-ой год, у РККА имелось 44 танка «Рикардо» (это каковые тяжёлые британские «ромбы» Mk-V), 12 танков «Тейлор» (это каковые средние Mk-B), 13 штук французских «Рено FT-17» (часть из них трофеи Советско-польской войны) и 15 штук «русских Рено». РККА достались и танки других типов, но штучные, а потому сошедшие со сцены раньше.

Потому, что с запчастями была ясно – совсем объективная напряжёнка, а танки были изношены, решили вернуть танков, сколько окажется, разобрав самый убитые на запчасти, по окончании чего все, полученные таким путём боеспособные автомобили законсервировать сугубо на случай громадной войны.

Так и поступили. В итоге, на складах РККА в 1932-ом году, на долговременном хранении имелось уже всего 32 «Рикардо», 5 «Тейлоров», 7 «Рено» и 11 «русских Рено». Конечно, все эти танки были официально сняты с оружия.

Ну а потому, что уже в 29-ом начался массовый выпуск Т-18, заканчивалась разработка манёвренного танка «и» танкетки Т-12, зарубежное старьё, к которому не было запчастей, РККА уже не интересовало. Тем более по окончании приобретения лицензий в 30-ом на танкетку ВКЛ и танки «Виккерс-6 тысячь киллограм» и «Кристи».

(Парад в конце 20-х. На переднем замысле уже новенькие Т-18, а на заднем ещё присутствуют «Рикардо»)

Вот эти-то зарубежные танки, вместе с совсем маленькой партией БА-27 и внесли предложение союзным монголам. Мысль была несложна. Применять лёгкие автомобили в качестве учебных (с них позже, не сложно будет пересесть на схожие Т-18), а тяжёлые – как дюже неповоротливые и тихоходные, использовать сугубо для защиты немногочисленных монгольских городов (на чём особенно настаивал Чойбалсан замечательно не забывавший, как войска барона Унгерна легко забрали, а позже на фиг до тла столицу Монголии, которая тогда именовалась Ургой).

А стремительная кавалерия, со временем, возьмёт в достаточном количестве и бронеавтомобили, и поразительно актуальные тогда танкетки, массовый выпуск которых, СССР освоит не только для себя, но и с наслаждением поделится со своим верным союзником.

На том и порешили. Действительно, по окончании расконсервации танков, в замыслы было нужно внести кое-какие коррективы. Тяжёлые и средние британские танки, хоть и были «на ходу», по износу, нуждались в капитальном ремонте. «Русские Рено», изготовленные кустарно в экстремальных условиях гражданской полной разрухи и войны, по большому счету уже никуда не годились (уровень качества их изготовления было страшным изначально).

Французские же «Рено» были фатально разукомплектованы – их успели всецело разоружить, а агрегаты применять как эталонные при освоении производства Т-18 на разных фабриках. По идее их надлежало вернуть на место, но почему-то никто этого сделать не удосужился.

В итоге, монголы взяли только 32 тяжёлых «Рикардо» и 5 средних «Тейлоров» на ходу, плюс ещё 12 «Рикардо» и 7 «Тейлоров» в виде разукомплектованных корпусов каковые по счастливой случайности опоздали послать в переплавку.

(Тяжёлый танк Mk-V и средний танк Mk-B на учениях английской армии)

Монголы решили не просто тащить к себе в страну данный ветхий хлам (что хоть и был на ходу, но до места назначения он вряд ли был способен доползти самостоятельно), а прежде его шепетильно отреставрировать (тем более для того, чтобы обучиться обслуживать эту технику также требовалось время). Они договорились с британским заводом-изготовителем «Мэтрополитэн Кэрридж» (учитывая, что на дворе во всю бушует кризис, это обошлось им дешево), о капитальном ремонте танков, замене их изношенного артвооружения, переделке всех тяжёлых «самок» и «комби» в «самцов» (т. е. с двумя 57 мм пушками «Гочкиса» и четырьмя пулемётами на каждом), восстановлении всех «Тейлоров», поставках запчастей, двигателей и обучении механиков и экипажей. Все эти работы должны были быть совершены на территории СССР.

(Ремонт британских тяжёлых танков «Рикардо» в Красную армию)

Само собой разумеется, теоретически, возможно было таким же образом, не шибко задорого, вернуть и «Рено». Но, во-первых, тех «Рено» было через чур мало, чтобы по большому счету имело суть с ними копаться, а во-вторых, для защиты Улан-Батора британские танки с замечательными батареями пулемётов и пушек в виде «ходячих ДОТов», доходили значительно лучше.

Для помощи же кавалерии, как показал опыт применения Красной Армией похожих Т-18 в конфликте на КВЖД, «реношки» совсем не годились в силу надёжности и низкой подвижности. В данной ипостаси, значительно предпочтительнее смотрелись бронеавтомобили и (как предполагалось) танкетки.

Популярные же во всём мире, лёгкие пехотные танки в совокупность танкового оружие МНРА не вписывались и не могли вписаться в т. ч. и за отсутствием самой пехоты, потому, что кроме того ополчения аймаков в Монголии – это была, в первую очередь, кавалерия. Немногочисленные пехотные части предназначались только для защиты редких населённых пунктов, обеспечить в которых обычное ТО для маленьких танковых подразде

Альтернативные бронетанковые войска мнр 30-х

Панцерваффе. Бронетанковые войска Германии. Военная машина Гитлера.

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: