Алексей подымов «врать они начали почти сразу…»

Увлекательная статья, которая, думаю, заинтересует сотрудников.

Из-за чего важные историки неизменно критически относились к мемуарам битых германских генералов

Говорят, историю пишут победители. Удел побеждённых – пробовать историю переписывать, но гитлеровские полководцы взялись за это задолго до окончательного разгрома Фашисткой германии.

«Лгать они начали практически сходу»

— в первый раз такое по-солдатски прямолинейное определение в адрес германских мемуаристов я услышал ещё в раннем детстве от двоюродного дяди — полковника Виктора Фёдоровича Соколова. Он со собственными «Катюшами» прошёл всю войну, маршировал на Параде Победы в колонне 3-го Белорусского фронта, но с германскими офицерами сначала имел дело лишь как с военнопленными. Но кроме того его, бывалого, практически поразило первое же знакомство с воспоминаниями бывших соперников.

«Да они и не пробуют писать правду, кроме того про сорок первый год, в то время, когда гнали нас до самой Москвы»,

— не скрывая возмущения, делился ветеран впечатлениями от только что размещённых в СССР мемуаров Эриха фон Гейнца и Манштейна Гудериана.

Особенно отличился на данной ниве Франц Гальдер, авторитетный глава генштаба вермахта. Хороший штабист, взявший за гордость прозвище «кайзер Франц», Гальдер изо дня в сутки скрупулёзно фиксировал не только события на фронте, но и своевременную работу вверенного ему штаба. Но это нисколько не помешало ему выстроить воистину монументальный монумент военно-исторической фальши.

Базой для менее капитальных, но вряд ли менее насыщенных фальшью мемуаров ещё двух высших гитлеровских офицеров – тех самых Манштейна и Гудериана стали не ежедневники, а по большей части письма и личные документы родным. Оба – фронтовые начальники, не смотря на то, что послужили и в штабах. Манштейн, настоящая фамилия которого — Левински неоднократно становилась предлогом для сомнений в происхождении, был племянником самого Гинденбурга, но сделал блистательную карьеру лишь на Восточном фронте.

Не обращая внимания на то, что разрешал себе спорить с фюрером, он, в итоге дослужился до генерал-фельдмаршала, но в отставку был послан уже в первой половине 40-ых годов XX века. Гудериан же по праву считался лучшим среди германских танкистов, чему лишь содействовал тот факт, что он до войны получал образование советской бронетанковой академии [в действительности Г. Гудериан летом 1932 года приезжал в СССР с инспекцией в танковую школу «Кама» под Казанью совместно со своим главой генералом Лютцем. Сам Гудериан в Казани ни при каких обстоятельствах не обучался. — byakin].

На счету обоих достаточно поражений и побед, не смотря на то, что, если судить по мемуарам Манштейна и Гудериана, виноваты в последних любой желающий, лишь не сами авторы. Манштейн кроме того назвал собственные воспоминания соответствующе – «Потерянные победы». Особенно достаётся от битых полководцев, конечно же, их главному вождю – так и не доучившемуся ефрейтору Адольфу Шикльгруберу, которого всю землю знает лишь как нацистского фюрера Гитлера.

В этом замысле с Манштейном и Гудерианом в полной мере солидарен и Гальдер. На этом фоне их необходимые, кроме того привычные ссылки на «русскую зиму» и пресловутое численное превосходство войск СССР.

Ясно, что в собственных попытках докопаться до истины – отчего же блистательный вермахт, покоривший всю континентальную Европу, не смог совладать с красной Россией, генералы сходу обратились к истокам – к началу летней компании 1941 года. И не просто так как раз в отношении сражений лета 41-го генеральский «фальсификат» упакован особенно шепетильно, да и подан читателю предельно бережно. Тем более принципиально важно вывести, скажем так, не самых объективных авторов на чистую воду.

Но не только.

Кроме того очень маленький «разбор полётов» их фантазии оказывает помощь хорошо разобраться, как германская армия в итоге помой-му успешной летне-осенней кампании, подошла к собственному первому, столь печальному для неё «промежуточному финишу» — битве под Москвой.

«Роковой была недооценка сил соперника. Гитлер не верил ни донесениям о венной мощи огромного страны, воображаемым армейскими инстанциями, в особенности отечественным образцовым армейским атташе в Москве генералом Кестрингом, ни сообщениям о прочности и мощи промышленности национальной совокупности России» (Г. Гудериан «Воспоминания воина» Смоленск, Русич, 1998).

Тот же факт, что с фюрером никто не спорил, только без звучно делая его распоряжения, Гудериан не скрывает, но упоминает как-то вскользь, походя, как что-то незначительное.

Параллельно с этим относительно противостояния с СССР весьма характерно проговорился и Манштейн, в ту пору всего лишь начальник 56-го механизированного корпуса:

«Гитлер дал Прибалтику и половину Польши СССР – факт, что он имел возможность ликвидировать лишь ценой новой войны» (Э. Манштейн «Утерянные победы», М. 1999).

Каково – «дал», ни больше ни меньше — как будто бы собственное! Все предстоящие рассуждения Манштейна о советской угрозе, либо про оборонительное размещение Красной армии, которое возможно было легко перевоплотить в наступательное, — сути дела не меняют.

Но глава генштаба до тех пор пока ещё в полной мере самоуверенно заявлял: «Советская республика все равно что оконное стекло: необходимо лишь раз ударить кулаком, и она вся разлетится на куски» (Ф. Гальдер, цит. по: Нюрнбергский процесс над главными германскими армейскими преступниками. Сб. материалов в 7 томах.

Т. 2. М., 1958). Но Советская республика на куски не разлетелась, и тональность в записях начальника генерального штаба необычным образом изменяется. Изменяется чуть ли не мгновенно, практически сразу после того, как стремительное наступление начало стопориться:

«Неспециализированная ситуация все очевиднее и яснее говорит о том, что колосс-Россия, что сознательно подготавливался к войне, не обращая внимания на все затруднения, характерные государствам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение возможно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто армейские возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий соперника.

Сейчас мы насчитываем уже 360 дивизий соперника. Эти дивизии, само собой разумеется, не так вооружены и не так укомплектованы, как отечественные, а их руководство в тактическом отношении существенно не сильный отечественного, но, не смотря ни на что, эти дивизии имеется. А также в случае если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские организуют новую дюжину». (Ф.

Гальдер «Армейский ежедневник», т. 3).

Скорее, он уже склонен к трезвому анализу:

«Неточность, в которую впал Гитлер, недооценивая прочность советской национальной совокупности, ресурсы СССР и боеготовность Красной Армии. Исходя из этого он исходил из предположения, что ему удастся разгромить СССР в армейском отношении в течение одной кампании. Но по большому счету в случае если это и было быть может, то лишь в случае, если бы удалось в один момент подорвать советскую совокупность изнутри.

Но политика, которую Гитлер вопреки рвениям армейских кругов проводил в оккупированных восточных областях, имела возможность принести лишь противоположные результаты. Тогда как Гитлер в собственных стратегических замыслах исходил из того, что он ставил себе целью стремительный разгром СССР, в политическом отношении он действовал в диаметрально противоположном направлении Его восточная политика быстро противоречила требованиям его стратегии и отнять у него вероятно существовавшего шанса на стремительную победу».

Возможно, пессимизм Манштейна был связан с переводом на увеличение – он должен был возглавить 11-ю армию, предназначенную для прорыва и штурма Перекопа в Крым. Но сам факт того, что эйфория первых успехов осталась сзади, а об окончательной победе так же, как и прежде возможно лишь грезить, достаточно показателен.

Пара позднее Гальдеру вторит и Гудериан:

«Отечественные армии испытывают мучения, и отечественное дело будет в бедственном состоянии, потому что соперник побеждает время, а мы со собственными замыслами находимся перед неизбежностью ведения военных действий в зимних условиях. Исходя из этого настроение у меня весьма грустное.

Наилучшие пожелания терпят провал из-за стихии. Уникальная возможность нанести сопернику сильный удар улетучивается все стремительнее и стремительнее, и я не уверен, что она может когда-либо возвратиться. Одному лишь всевышнему известно, как сложится ситуация в будущем.

Нужно сохранять надежду и не терять мужества, но это тяжелое опробование Будем сохранять надежду на то, что в скором будущем я смогу писать в более весёлом тоне. О себе я не волнуюсь. Но на данный момент тяжело быть в хорошем настроении».

Это из письма генерала к себе, от 6 ноября 1941 г., и не потому ли он намного многословнее сотрудников.

Манштейн, сражавшийся сейчас на севере, ограничился только констатацией просчёта. Но однако отметил заодно, что массу противоречий позвала кроме этого и последовавшая скоро переброска из-под Ленинграда к югу 4-й танковой группы. Гальдер снять с себя ответственность, обвиняя во всех грехах, наравне с Гитлером, ещё и командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Рундштедта.

Но Гудериан в выражениях не стесняется, что и ясно – так как для удара в тыл русским с главного стратегического направления сняли как раз его – 2-ю танковую группу:

«Сейчас все мероприятия, осуществленные моей танковой группой, исходили из отечественного представления о том, что как руководство группы армий, так и ОКХ вычисляют наступление на Москву самая решающей операцией. Я все еще сохранял надежду на то, что, не обращая внимания на результаты заседания в Борисове 4 августа, Гитлер в итоге все же согласится с этим, как мне казалось, самый разумным замыслом. Но 11 августа мне было нужно похоронить эту надежду.

ОКХ отклонило мой замысел наступления на Москву при помощи нанесения главного удара из Рославля на Вязьму, считая данный замысел «неприемлемым».

Никакого другого, более лучшего замысла ОКХ не составило, показав в течение последующих дней последовательность нескончаемых колебаний, что делало совсем неосуществимым какое-либо перспективное планирование нижестоящими штабами К сожалению, мне не было тогда как мы знаем, что несколькими днями позднее Гитлер согласился с идеей наступления на Москву, причем его согласие зависело от исполнения определенных предварительных условий. По крайней мере, ОКХ не смогло тогда воспользоваться этим мимолетным согласием Гитлера.

Через пара дней дело опять повернулось в противном случае» (Г. Гудериан, стр. 262).

А за этим неугомонный генерал обижен уже тем, что ему не позволяли уйти из-под удара армий Жукова под Ельней. И опять у Гудериана во всём виноваты другие – в этом случае ОКХ (сокращение от das Oberkommando des Heeres – OKH, главное руководство сухопутных сил):

«По окончании того как мое предложение о наступлении на Москву было отклонено, я внес в полной мере логичное предложение вывести войска из уже не нужной нам ельнинской дуги, где мы все время несли тяжелые потери. Но руководство группы армий и ОКХ отклонили и это мое предложение, которое исходило из необходимости накопления людских судеб. Оно было отклонено под нелепым предлогом, что «сопернику на этом месте фронта ещё тяжелее, чем нам» (Г.

Гудериан, стр. 263).

И уж тем более, гитлеровские генералы категорически не желали признавать того факта, что не могло быть и речи о наличии по большому счету какой-либо реально выигрышной стратегии в войне с СССР.

По мере приближения фронта к Москве надежд на стремительную победу всё меньше. Кроме того у лучших представителей германской военной касты, таких как Манштейн, Гальдер и Гудериан. Гальдеру как будто бы в запоздалом ужасном сне уже мерещится вторая русская компания, к которой он, как исправный служака легко обязан шепетильно подготовиться:

«Б. Прогнозы на зиму. Окончательную обстановку выяснить до тех пор пока еще запрещено. Соперник не в состоянии перейти в масштабное наступление. Однако он проявляет местами громадную активность (Москва)

В. 1942 год:

а) Силы русских? На данный момент насчитывают 80–100 (стрелковых дивизий обычной укомплектованности); снова организовано 50 стрелковых дивизий. Итого — 150 танковых бригад 20–30 и дивизий.

б) Отечественные силы — приблизительно 90 пехотных, легких пехотных и горных дивизий.

Подвижность! 12 танковых дивизий, 9 резервных дивизий в Германии. Итого — приблизительно 20 дивизий.

7 моторизованных, 4 дивизии СС, 2 отдельных полка. Итого — приблизительно 12 дивизий.

Горючее! Следовательно, никакого численного превосходства. И никакой, внезапности.

Не только на земле, но и в воздухе» (Ф.Гальдер «Армейский ежедневник», т. 3, запись от 19 ноября 1941 г.).

Характерно, что незадолго до этого Гальдер счёл нужным сделать дежурную ссылку на нехорошую погоду, как основную обстоятельство остановки наступления.

«Не считая успешного наступления 11-й армии в Крыму и весьма медленного продвижения 16-й армии в направлении Тихвина, вся отечественная операция по преследованию соперника по окончании двойного сражения в районе Брянск, Вязьма на данный момент приостановилась благодаря негативной осенней погоды» (запись от 3 ноября).

Манштейн сейчас уже сражается вдалеке от советской столицы (именно во главе до тех пор пока ещё наступающей 11-й армии в Крыму), но и он уткнулся в севастопольские бастионы, и хорошо воображал себе, что под Москвой дела вряд ли обстоят намного лучше.

На рубеже декабря и ноября 41-го Гудериан под Тулой продолжает тщетные атаки, и сутки за днём пересчитывает последние остающиеся в его распоряжении танки, осознавая, что ни о каком броске на Москву возможно не грезить до следующей весны. Вспоминающий Гудериан, в большинстве случаев, более скуп в оценках, чем сослуживцы – максимум, что он себе разрешает в книгах, это строгий и нелицеприятный анализ оперативно-стратегических расчётов. Но в личной переписке генерал куда более откровенен и широк в суждениях. Он кроме того разрешает себе осуждать управление за геополитические неточности:

«Военных экспертов в эти дни удивлял тот факт, что, не обращая внимания на объявление Гитлером войны США, Япония не начала войны СССР.

Вследствие этого русские имели возможность высвободить собственные войска, пребывавшие на Дальнем Востоке, и применять их против Германии. Эти армии были с невиданной до сих пор скоростью (эшелон за эшелоном) направлены на отечественный фронт. Не разряжение обстановки, а новое только тяжелое ее напряжение было следствием данной необычной политики.

Расплачиваться за нее должны были отечественные воины. Война стала отныне вправду «тотальной». Экономический и армейский потенциал большей части государств земного шара объединился против Германии и её не сильный союзников» (из письма Г. Гудериана семье, 8 декабря 1941 г.).

Первые дни декабря развернули стратегическую обстановку на 180 градусов, инициатива переходит к Красной армии. И вот что мы фактически тут же читаем в записках главы германского генштаба:

«Разбит миф о непобедимости германской армии» (Ф.Гальдер «Армейский ежедневник», т. 3, запись от 8 декабря).

Танковый гений Гудериан практически практически вторит собственному начштаба:

«Отечественное наступление на Москву провалилось. Все усилия и жертвы отечественных доблестных армий были напрасными. Мы были разбиты, которое из-за упрямства главного руководства повело в ближайшее время к роковым последствиям.

Командование сухопутных армий, пребывав в далекой от фронта Восточной Пруссии, не имело никакого представления о настоящем положении собственных армий в условиях зимы, не смотря на то, что и приобретало об этом бессчётные доклады. Это незнание обстановки всё время вело к новым невыполнимым требованиям».

Из воспоминаний возможно представить, как разительно изменяется ситуация в штабах, да и в целом в рядах германского генералитета. Уже к вечеру 5 декабря Гудериан докладывал командующему группой армий «Центр» Ф. фон Боку, что его войска не только остановлены, но и вынуждены отходить. Сам фон Бок в беседе по телефону с Гальдером был должен признать, что «силы иссякли».

И как логический результат — главноком сухопутных сил Вальтер фон Браухич сказал главе генштаба о собственном ответе уйти в отставку.

Просьбу об отставке не удовлетворили, правильнее – она осталась без ответа, но как раз в эти часы войска СССР уже начинали собственное наступление под Москвой. К вечеру следующего дня — 6 декабря стало ясно, что масштабного отступления группы армий «Центр» уже не избежать, и 7 декабря фон Браухич ещё раз обращается к Гитлеру прося об отставке. Очень не так долго осталось ждать фюрер самолично поменяет его на должности главнокому, а германские генералы-мемуаристы возьмут для собственных «Воспоминаний» весьма подходящего «виноватого». Практически во всём

Среди военных историков не просто так ходит версия, что Рокоссовского воспоминаний и публикации Жукова, Баграмяна и Штеменко во многом поспособствовал большой уровень военно-исторической литературы их соперников. Но сейчас, в то время, когда более критично перечитываешь как раз мемуары германских генералов, не покидает чувство, что они так оперативно стали искажать и фальсифицировать историю Второй мировой отнюдь не просто так.

Похоже, всё дело в том, что их пресловутая уверенность в будущей победе была не более, чем бравадой, на самом же деле всех высших фашистских начальников, выделю – всех, сначала войны против СССР, не покидало подспудное чувство неизбежности поражения.

Как раз потому они не то дабы стелили соломку на будущее, скорее их сходу охватила готовность наперёд искать себе хоть какое-то оправдание. А возможно, генералы, сами того не хотя, пробовали напомнить потомкам завет великого канцлера Бисмарка –

«Ни при каких обстоятельствах не идите войной на Россию!»

Отнюдь не просто так все новейшие труды американских и британских историков Второй мировой практически переполнены ссылками на только пунктуальных германских мемуаристов. Пожалуй, лишь французы ещё выполняют хоть какие-то приличия. Итак, битых немцев тиражируют, а хрестоматийные труды Рокоссовского и Жукова, не говоря уже о опытных русских изучениях, задвинуты на самые дальние полки.

источник: http://www.stoletie.ru/ww2/vrat_oni_nachali_pochti_srazu_156.htm

Алексей подымов «врать они начали почти сразу…»

Андрей Антонищак, Александр Морус и Левко Стек в программе Военный дневник. Выпуск от 04.06.2017

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: