30-Мм авиационная шестиствольная пушка гш-6-30а (ткб-635).

      Комментарии к записи 30-Мм авиационная шестиствольная пушка гш-6-30а (ткб-635). отключены

Разработчик: Тульское КБ приборостроения (В.П.Грязев и А.Г.Шипунов)
Страна: СССР
Начало создания: 1971 г.
Принятие на вооружение: 1974 г.

поражающего действия и Мощности 23-мм снарядов пушки ГШ-23Л, много лет служившей на большинстве боевых самолетов выяснилось не хватает для уверенного поражения многих наземных целей и, в особенности военной техники. На вооружение государств НАТО поступали новые бронемашины, для борьбы с которыми бронепробиваемость снарядов калибра 23-мм была уже не сильный. Неприятность обострялась кроме этого тревожной тенденцией отставания отечественных авиационных артсистем от западных, новейшие образцы которых превосходили их и по скорострельности, и по мощности боеприпаса.

Военных интересовала возможность оружия самолета оружием, талантливым поражать не только новые БТР и БМП потенциального соперника, но и перспективный американский главный танк M1 «Abrams.» Для этого требовался переход на больший калибр и более замечательные снаряды, для чего было выдано задание на разработку авиационной пушки калибра 45-мм, применявшей энергично-реактивный боеприпас повышенной бронепробиваемости. Но создание боеприпасов и нового орудия к нему потребовали времени.

Вследствие этого было издано постановление об установке на самолет новой многоствольной пушки 30-мм калибра, снабжающей большой вес и высокую скорострельность секундного залпа. Инициатором перехода на пушечное оружие калибра 30-мм выступал помощник Военного министра по оружию генерал В.Я.Шабанов, отстаивавший унификацию боеприпасов и оружия для ВВС, ВМФ и Сухопутных армий на базе стандартного боеприпаса повышенной мощности.

Переход с калибра 23-мм на 30-мм снабжал двукратное увеличение массы боеприпаса (со 175-185 г до 400 г), причем содержание взрывчатого вещества в нем возрастало практически втрое, а улучшенная баллистика снабжала не только замечательную бронепробиваемость и могущество действия по разным целям, но и существенно улучшала точность огня и разрешала создать снаряды новых, более действенных типов.

Новая многоствольная схема разрешала значительно, в несколько раз, повысить скорострельность, в довольно маленькое время атаки укладывая в цель замечательный залп. Любой из стволов, собранных в единый поворачивающийся пакет, имел собственный затвор, механизмы которого совершали постоянное перемещение на протяжении работы и создавали выстрел с приходом в «боевое» положение.

В качестве прототипа был выбран 30-мм шестиствольный автомат АО-18 конструкции В.П.Грязева и А.Г.Шипунова. Собственную историю он ведет с 15 июня 1963 года, в то время, когда Распоряжением СМ СССР была задана разработка скорострельной пушки с вращающимся блоком стволов для корабельной артустановки АК-630. Пушка конструировалась в комплексе с новым 30-мм патроном повышенной баллистики с увеличенным новыми и зарядом пороха боеприпасами.

В качестве привода, снабжавшего вращение блока стволов и работу связанных с ним механизмов пушки рассматривались электрические и гидравлические моторы, но они потребовали мощности порядка 40-50 л.с. Конструкторы избрали независимую схему, применявшую личные пороховые газы, образующиеся при стрельбе. Газопороховой двигатель, работа которого подобна простому мотору внутреннего сгорания, разрешал взять компактную артиллерийскую совокупность, что имело первостепенное значение для применения на самолете.

Технический проект АО-18А был рассмотрен и одобрен в Минобороны СССР в марте 1971 года. Первоначально пушка имела заводской индекс ТКБ-635.

Работа автоматики пушки ГШ-6-30 (ТКБ-635) основана на принципе применения энергии пороховых газов. отводимых поочередно из каждого ствола. Предварительный разгон блока стволов в начале каждой очереди осуществляется сжатым воздухом (пневмостартер).

30-Мм авиационная шестиствольная пушка гш-6-30а (ткб-635).

30-мм авиационная пушка ГШ-6-30А.

30-мм авиационная пушка ГШ-6-30А.

Попытка расширить темп с 5000 выстрелов, как в АК-630, до 6000 выстрелов была неудачной, и у серийной пушки темп стрельбы не изменился.

Но корабельный автомат был тяжел, громоздок и избыточно мощен для установки на борту истребителя-бомбардировщика (все же самолет значительно меньше кроме того маленького корабля, где несложнее организовать крепление орудия и воспринять многотонную отдачу при стрельбе).

Перед установкой на МиГ-23БМ орудие подверглось значительной доработке. Его, по возможности, облегчили, удалив ненужное и громоздкое для авиационной пушки принудительное жидкостное охлаждение, укоротили блок стволов. В следствии размеры орудия уменьшились. В случае если корабельный автомат АО-18 имел габаритные размеры 2176 x 295 x 336 мм (протяженность — ширина — высота), то пушка, подготовленная для МиГа, имела габариты 1877,5 x 252 x 285 мм.

Новое изделие, названное ГШ-6-30А имело массу 145 кг (у АО-18 — 205 кг) и темп стрельбы 5500-6100 выстрелов в 60 секунд. Начальная скорость боеприпаса составила 850 м/с.

Боезапас складывался из 300 патронов с осколочно-фугасно-зажигательными (ОФЗ), осколочно-фугасно-зажигательно-трассирующимй (ОФЗТ), фугасно-зажигательными (ФЗ) либо бронебойно-разрывными (БЗ) боеприпасами массой до 400 г. Действенная прицельная дальность огня по наземным целям равнялась 1200-1600 м, по воздушным — 200-600 м. Живучесть пушки при стрельбе очередями в 100-200 выстрела с полным охлаждением по окончании израсходования боекомплекта составила 6000 выстрелов. раскрутка и Перезарядка блока стволов перед выстрелом выполнялась посредством пневматической совокупности, в которую, кроме другого, входили пара баллонов со сжатым воздухом и пневмостартер.

Пушку установили на том же месте, где ранее на МиГ-23БН стояла ГШ-23Л — под отсеком бака № 1А. Пушечная установка разместилась в подфюзеляжной нише, не закрывавшейся обтекателем, что обеспечило удобство монтажа, обслуживания и хорошее охлаждение при стрельбе. Съемный патронный ящик был упразднен, а на его месте оборудован особый патронный отсек, занимавший фактически целый количество между шпангоутами № 13Б и № 14. Наряду с этим было нужно внести изменение в силовой комплект фюзеряжа.

Закабинный отсек от шпангоута № 12 до № 14 был выполнен конструктивно новым. Между шпангоутами № 12 и № 13 ввели проставку долгой 200 мм, а шпангоут № 1ЗБ, ранее (на МиГ-23БН) стыковывшйся со шпангоутом № 14, был сдвинут вперед на длину нового отсека. В него через верхние люки укладывалась патронная лента на 300 патронов, весившая в снаряженном виде под 300 кг. В патронный же отсек по рукаву при стрельбе ссыпались и отработанные звенья.

Из-за нового отсека было нужно отказаться от употреблявшегося на «бэ-эне» дополнительного бака № 1. Но, в следствии установки на самолет нерегулируемых воздухозаборников, совокупность автоматического управления клиньями УВД-23 была упразднена, и в нижней части закабинного отсека высвободилось место. Его занял увеличенный бак № 1А, отличавшийся от ранее установленного на МиГ-23БН не только количеством, но и конструкцией — вместо прошлого «бочонка» бак стал отсеком планера.

Не считая топлива в нем разместили шесть сферических баллонов с азотом совокупности нейтрального газа, подававшимся в топливные баки для защиты от возгорания при прострелах. Сейчас бак вмещал 480 л топлива.

Артсистема ГШ-6-30А владела внушительными чертями, демонстрируя полное превосходство над большинством западных образцов. Американские боевые самолеты применяли пушки калибра 20-мм со стограммовыми боеприпасами, а принятые на вооружение самолетов НАТО пушки ADEN и DEFA 552/553 калибра 30-мм вели пламя боеприпасами массой 270 г при начальной скорости 600-650 м/с (что дало известному конструктору авиационного оружия A.Э.Нудельману охарактеризовать их как «пушки с пониженными чертями»). Лишь со временем в ВВС западных государств показались более замечательные орудия: 27-мм пушка Bk.27 западногерманской компании «Mauser», созданная для самолета «Tornado», и американская 30-мм GAU-8A, специально разработанная для штурмовика А-10.

Главные конструктивные неприятности «шестистволки» были решены еще при отработке корабельного варианта, но ее установка на самолете имела собственную специфику. Новое изделие потребовало последовательности доработок: автоматы первых серий не могли производить требуемую по техническому заданию одну постоянную очередь с расходом полного боекомплекта. По окончании первых 150 выстрелов из-за перегрева требовалось охлаждение блока стволов и только после этого возможно было продолжать стрельбу.

Был последовательность и других важных недостатков, которые связаны с надежностью совокупности в целом (работы кинематики, прочности узлов и подачи патронов).

На протяжении серийного производства на Тульском машиностроительном заводе удалось со временем устранить солидную часть конструктивных недоработок и обеспечить приемлемую надежность изделия. Доработанная пушка разрешала производить одной очередью до 300 снарядов. Важной задачей выяснилось крепление пушки на самолете: в авиационном варианте с пониженной баллистикой ГШ-6-30А имела отдачу в 5500 кгс.

Ударные нагрузки при стрельбе были весьма замечательными для конструкции самолета (все же его планер являлся переделкой достаточно легкого истребителя). Установка отрабатывалась на древесном макете, на котором увязывались агрегаты и узлы. При первой же пробной стрельбе из «шестистволки» макет попросту развалился.

В первое время с отладкой орудия на самолете появилось множество неприятностей. В следствии первых опробований в воздухе стало известно, что ударные и частотные характеристики, полученные при стрельбе из ГШ-6-30А на земле, не соответствуют тому, что имеет место в воздухе. Первый же отстрел, выполненный в полете, закончился тем, что по окончании очереди из 25 снарядов все устройства в кабине отказали.

В предстоящих испытательных полетах бывали случаи деформации а также срыва щитков передней опоры шасси, из-за сильных вибраций практически рассыпался патронный рукав и отказывало РЭО в закабинном отсеке.

Дабы уменьшить влияние пушечной автострады на конструкцию, ось пушки наклонили вниз на 1°13?. Доводкой артсистемы занималось Тульское ЦКБ и несколько оружия «Зенита» с привлечением экспертов НИИ авиационных совокупностей, ведавшее «огневыми» вопросами и проводившего на полигоне в подмосковном Фаустово эксперименты и контрольные отстрелы. На вооружение пушка ГШ-6-30 принята в первой половине 70-ых годов XX века и взяла индекс 9-А-621.

Пушкой ГШ-6-30 вооружались самолеты МиГ-27 (с боекомплектом 260 патронов).

Пушка ГШ-6-30А на МиГ-27.

Пушка ГШ-6-30А на МиГ-27.

сила огня и Возможности орудия мало кого оставляли равнодушными. Кроме того при наземных отработках «шестистволки» при стрельбе у присутствующих ощущалось желание присесть и закрыть уши руками, таким впечатляющим было ее воздействие. Стрельба из нее кроме того на слух не была похожа на простую очередь — чувствовался только один оглушающий раскатистый удар, за несколько секунд выбрасывавший в цель стокилограммовый залп.

Летчик-испытатель В.Н.Кондауров так вспоминал собственную первую стрельбу из ГШ-6-30А: «Стоило мне, наложив центральную марку на воздушную цель, надавить гашеткой на кнопку стрельбы, как раздалось такое «ТР-Р-Р-Р-ЫК», что я нечайно отдернул руку. От стрельбы самолет целый затрясся и чуть ли не остановился от сильной отдачи пушечной установки. Беспилотная мишень, только что делавшая впереди меня вираж, практически разлетелась на куски.

Я чуть пришел в себя от восхищения и неожиданности: «Вот это калибр! Хороша зверюга! Коль попадешь — мало не будет.»

В сочетании с прицельной совокупностью ГШ-6-30А имела высокую точность стрельбы. Заводской летчик-испытатель М.Туркин на спор предлагал попасть в закрепленную на мишени и прекрасно известный белую майку а также снести положенную сверху фуражку. Сделав несколько заходов, он уложил в цель очередь.

Выяснить, кто победил в споре не удалось, очередь разметала бревенчатую мишень так, что не осталось кроме того обрывков.

В строевых частях стрельбы из пушки были достаточно нередкими в упражнениях КБП, но неизменно впечатляющими для самих летчиков — раскатистый громовой удар очереди, в секунду выбрасывающей сотню снарядов и пронизывающая машину дрожь отдачи вызывали ни с чем не сравнимое чувство находящейся в руках силы и мощи. Не меньше впечатлял и вид работы «шестистволки» со стороны: ведущий пламя самолет на пара мгновений окутывался облаком пламени, из которого к почва тянулся огненный ливневой дождь.

В большинстве случаев в лентах чередовались по два боеприпаса ОФЗ через один БР, но на показательных стрельбах любой четвертый-пятый боеприпас шел с трассером. Пламя возможно было вести в ручном режиме, с прицеливанием по неподвижной сетке прицела «на глаз» (такая стрельба называлась «сопроводительно-заградительной»).

В автоматическом режиме употреблялся прицельно-навигационный комплекс ПрНК-23. Он выдавал на прицел упреждения и необходимые поправки, а прицеливание осуществлялось наложением на цель подвижной прицельной марки С-17ВГ, на которой высвечивалась текущая дальность до объекта атаки и сектор действенной дальности (окончания и начала) стрельбы. В отличие от вторых автомобилей, на ручке управления МиГ-27 была смонтирована вторая боевая кнопка, специально для пушки.

Самими летчиками стрельба из пушки считалась более привлекательной, чем бомбометание либо пуск НАР, разрывы которых ложились уже за самолетом, на выходе из атаки, и сверху после этого наблюдались, в лучшем случае, как пыльные облачка. Пушка давала итог ощутимый и зримый: сходу за «всплыванием» прицельной марки боеприпасы ложились фактически в том направлении, куда была наложена метка.

Благодаря высокой скорострельности и мощной баллистике возможно было видеть, как первые боеприпасы очереди впиваются в мишень. После этого приходилось брать ручку на себя, и главная масса залпа ложилась в цель, на долю секунды отставая от выходящего из пикирования самолета. Вывод в большинстве случаев выполнялся с отворотом в сторону, уходя от рикошета и осколков собственных снарядов.

Осколки от них поднимались до высоты 200 м и воображали важную опасность для самолета.

Маленькой 40-патронной очередью пушка в десятые доли секунды отправляла в цель 16 килограммовый залп. Внизу оставались взрытые очередями в почве траншеи, иссеченные доски построек и смятые «коробочки» зияющих дырами мишеней — БТР и БМП, броню которых боеприпасы прошивали полностью. Списанные самолёты и грузовики являлись мишенями реже — замечательные боеприпасы их в клочья, и тех хватало чуть на пара атак.

При подготовке ГШ-6-30А отмечали удобство заряжания: в случае если на Миг-21 и Миг-23 техникам приходилось лебедкой опускать лафет с патронным ящиком и пушкой и, стоя под самолетом на коленях, втискивать в том направлении ленту, а на Су-7 и Су-17 протаскивать ее через опоясывающие фюзеляж рукава, то на МиГ-27 патронную ленту достаточно было подать в загрузочное окно наверху и через «трещотку» направлять ее в патронный отсек. Но, затащить на самолет ленту весом в четверть тонны само по себе было задачей не из легких и для этого требовался особый погрузочный лоток с лебедкой.

Чаще обходились куском ленты на 30-40 патронов, достаточных для отработки навыков стрельбы, подавая ее вручную. Массивную «играющуюся» ленту проволакивали прямо по центроплану и борту, почему эти места в большинстве случаев выделялись ободранной краской.

Следствием высочайшего темпа стрельбы была рывки ленты и чрезмерная скорость подачи: случались ее порывы, «вело» звеньеотвод и патронный рукав, а сами звенья, прошедшие «мясорубку» пушки, к повторному применению не годились. В 911-м апиб в апреле 1988 года, менее чем за месяц, случились подряд пара отказов стрельбы из-за лопнувших звеньев.

Узлы пушки, в особенности газопороховой блок и двигатель кинематики, подвергались интенсивным термическим и механическим нагрузкам, трудясь фактически на пределе. Коррозия наряду с этим становилась особенно грозной и развивалась мгновенно, требуя чистить орудие срочно по окончании стрельбы, всякого полета а также каждые 15-20 дней стоянки.

Неизменно давала себя знать отдача, удары которой, при всей секундности действия, разламывали планер и «выбивали» оборудование. Ощущались кроме этого звуковые нагрузки от дульных газов и высокочастотные вибрации, практически расшатывавший конструкцию, додавая усталостных трещин баку задней № 2 стенке и отсеку бака № 1А, к которой крепилась пушка. Произошло коробление створок передней стойки шасси, угрожавшее ее заклиниванием. Из-за обрывов цепи питания отказывал топливный насос.

Большое количество неприятностеи доставляли случаи разрушения звеньеотвода, направлявшего отстрелянные звенья обратно в патронный отсек; его направляющие помогали частью конструкции фюзеляжа и повреждения потребовали сложного ремонта силами заводской бригады. В качестве одной из мер была совершена доработка по понижению скорострельности, ограниченной 4000 выст/мин.

Не обращая внимания на усиления и доработки конструкции, влияние пушки как «фактора риска» приходилось учитывать в эксплуатации. В полках утвердилось вывод: в случае если «легкий» залп в 30-40 снарядов переносится машиной без особенных последствий, то затяжная очередь в 2,5-3 сек чревата «треском и хрустом». Кроме другого, стрельба маленькими очередями экономила ресурс орудия, ограниченный 6000 выстрелов.

В случае если же в спешке «пропуск» в ленте делать забывали и стрельба шла до полного израсходования боезапаса, то это вело не только к интенсивному «расстрелу» стволов (260-300 выстрелов подряд для пушки были предельными и потребовали охлаждения оружия), но и имело возможность сказаться на самолетных совокупностях, в особенности чувствительным к вибрациям и сотрясениям электронике и оборудовании.

Для техников это часто оборачивалось ремонтом той либо другой сложности, для летчика — предпосылкой, в противном случае и настоящими проблемами. В августе 1980 года при командировке одной из эскадрилий 722-го апиб в НИИ ВВС на возвращавшемся с полигона самолете навигатора полка майора Швырева по окончании стрельбы из пушки деформировались створки передней стойки шасси и выпустить ее не получалось. Летчику, в первый раз на протяжении эксплуатации МиГ-27, было нужно сажать машину на два главных колеса.

Самолет по окончании посадки остался фактически цел, нивелировка продемонстрировала, что обошлось без деформаций планера и скоро он опять летал.

Продолжительная очередь была рискованной по перегреву орудия, что угрожало взрывом патронов и капсюлей, в противном случае и разрывом снарядов. Любой таковой случай рассматривался как чрезвычайный и брался на контроль как ОКБ, так и тульским ЦКБ. В 16-й ВА такое происшествие 22 января 1990 года стало причиной утрата МиГ-27К: разрыв боеприпаса в стволе ГШ-6-30А разнес пушку, осколками повредило топливный бак, электрожгуты и гидросистему, а взрыв кислородного баллона мгновенно «раздул» пожар.

Недотянув до аэропорта, летчик катапультировался из горящего и теряющего управление самолета. Подобный случай случился тремя месяцами спустя на полигоне в Лунинце с МиГ-27К из 39-й дивизии. Пара снарядов разорвались под носом, но самолет с пробоинами, сорванными люками, забоинами и «разбитым» остеклением Кайры на лопатках компрессора дотянул до аэропорта.

Параллельно с ГШ-6-30 КБП трудилось над 23-мм автоматом АО-19 для пушки ГШ-6-23 (ТКБ-613), созданным по схеме АО-18. В конце 1965 года прошли наземные опробования АО-19. Планировалось взять темп стрельбы 10000 выстрелов, но серийные пушки делали до 9000 выстрелов. В АО-19 пневматический стартер был замен кассетным пиростартером (на 10 пиропатронов).

ГШ-23 и ГШ-6-23 имели однообразный боекомплект.

ТТХ:

Протяженность, мм: 2040
Калибр, мм: 30
Скорострельность, выст/мин: 4600-5100
Вес, кг: 149-160
Начальная скорость боеприпаса, м/с: 876-900
Охлаждение: воздушное.

.

.
Перечень источников:
А.Б.Широкорад. История авиационного оружия.
Космонавтика и Авиация. Виктор Марковский, Игорь Приходченко. Истребитель-бомбардировщик МиГ-27.

Испытание в действии пушки истребителя Су-30СМ

Увлекательные записи:

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: